Сладкая жизнь Феллини
Недавно на киноклубе посмотрели фильм Федерико Феллини "Сладкая жизнь".
Как мне показалось, фильм о пробуждении высших творческих способностей, вернее, о том, как оно не состоялось и почему. О раскрепощении тут говорить не приходится, потому что главный герой прекрасно устроенный молодой человек, с образованием, со средствами, жильём, машиной и известностью. Ему не нужно каждый день бороться за средства существования, ходить с утра на изматывающую работу, время для высшего творчества ему добыть вполне по силам. Он уже имеет высшее образование и навыки писательства, он известный журналист, вхожий в очень высокие двери. В общем в руках всё для пробуждения есть. Но пробуждения не происходит. При этом герой всё время как бы на старте к творчеству, как бы одной ногой уже идёт. Он не заводит семью, не обрастает респектабельностью, не переключается на более уважаемые виды деятельности, остаётся журналистом низкого жанра, и всё это внутри служит как оправдание предстоящего, но так и не начинающегося писательства. Вот-вот сейчас я начну, я для этого не обзавожусь детишками, женой, достойной работой, которые потребуют на себя усилий, времени, внимания и тогда писательская стезя закроется.
Эпизодов в фильме много интересных, хочу остановиться не нескольких. Взаимоотношение героя с отцом. Из эпизода встречи с отцом, мне лично показалось, что между ними нет родства как между подлинным отцом и сыном. Это объясняется в реплике Марчелло, о том, что отца он почти не видел, тот был в постоянных разъездах. Это бы ладно, очень много бывает созидательной работы, требующей странствий. Но тогда бы эта созидательная сторона жизни отца была бы видна из разговора и оказывала влияние на сына. А работу отца они вообще не упоминают. По-видимому он торговый агент, или ещё какое лицо. Если торговую деятельность или что-то такое рассматривать как созидательное, то Марчелло своего папу переплюнул по всем параметрам. Занимается непыльной работёнкой, не требующей режима, вхож в высокие двери, рестораны и женщины Марчелло давно уже более высокого статуса и качества, чем у папы. Развлечения гораздо разнообразнее.
Что в первую очередь коробнуло, так это то, что папа как то почти без смущения стал предъявлять себя сыну с низкой стороны. Ах, тут рассказывали, есть одно заведение. Появившись в этом заведении и потирая руки: «давненько я тут не был». Ухлёстывание за дамой лёгкого поведения. Это всё при сыне. То есть он Марчелло вообще за сына то не воспринимает, перед которым надо планку держать, что он папа, а есть ещё мама, и папа что-то должен сыну передать важное и нужное для жизни. А поэтому кое в чём себя надо бы ограничить хотя бы в присутствии сына. Этого нет. Тут очень интересно себя показал Папараццо, заметивший Марчелло, что вообще то, это он должен папу развлекать, а не наоборот. Так что тут Папараццо, давший имя всем бесцеремонным журналистам, показал себя с более человечной стороны, чем Марчелло. Но и понятно почему, у Папараццо проблема детей и отцов более обнажённая. Он рассказывает, что его отец бродяга, то есть отец хотя бы проблема, болезненная для человека. У Марчелло вообще ничего, вроде и есть отец и придраться не к чему, а в то же время его нет. Есть некий человек, с которым Марчелло, в общем-то, начинает знакомиться на кадрах фильма.
И эпизод этот и фильм перекликается с нашим отечественным «Три дня Виктора Чернышева» Марка Осепьяна.
Отсутствие отца и духовной связи через него с предками, объясняет отсутствие стержня в Марчелло, который бы помог сделать тот шаг, к которому он вроде бы стремиться. Без стержня герой не может даже отказать любой женщине, какая бы его не домогалась. Без стержня он вечный маменькин сынок, и это очень хорошо показано по взаимоотношениям Марчелло с его невестой-мамой. Показательный эпизод, они втроем с Папараццо едут на машине, она его кормит с руки, он капризничает, как малое дитя, потом покоряется.
Он везде и всюду отзванивается и отчитывается перед ней.
И одновременно везде и напропалую волочится за женщинами. Но пр этом всем этим женщинам как человек безразличен. В первом эпизоде богатая аристократка из скуки ради развлечения. Причём ввиду пресыщенности просто интимная близость с Марчелло не привлекает. Поэтому на ровном месте придумывается приключение, подбирают даму с тротуара, едут к ней в гости и вот только там.
Несмотря на огромное количество дружков и подружек Марчелло одинок. Именно поэтому он цепляется за эту сумасшедшую Эмму, которая единственная его любит. Но и эта любовь эгоистическая. Эмма считает, что одной её любви достаточно для счастья Марчелло. Характерен их диалог:
- Когда двое любят друг друга, всё остальное не в счёт. Скажи мне, чего ты боишься?
- Тебя! Твоего эгоизма. Убожества твоих пустых идеалов. Та жизнь, которую ты мне сулишь, это жизнь дождевого червя. У тебя две темы для разговора: кухня и постель. (переходит на крик). Но человек принявший эту жизнь - конченый человек! Настоящий червяк! Я не верю в твою любовь! Агрессивную, вязкую, материнскую, я её не приемлю! Она мне не нужна! Это не любовь, это нечто ужасное! Ну как тебе объяснить, что я не хочу так жить, как? Что я больше не хочу быть с тобой, я хочу жить один, убирайся отсюда!
- Нет! Ты мерзавец и трус! И ты вызываешь во мне жалость!
И так далее, и так далее. Что характерно, люди откровенно поговорили, но совершенно друг друга не услышали. Два эгоиста, одиночество вместе. В итоге сора кончается ничем, они как две слипшиеся макаронины, они оба нуждаются друг в друге, но это не созидательная нужда.
Click to viewСцена эта происходит перед сценой развязкой истории со старым другом, о котором надо поговорить отдельно.
Марчелло тянется к своему старому другу Штайнеру. Это внятно показано, когда увидев Штайнера издалека, Марчелло пошёл к нему. Видно, что герой очень ценит этого друга и уважает его. Он ставит Штайнера выше себя и стыдится своей нынешней роли перед ним. При этом сам Шайнер тоже не стал творцом, но он, по крайней мере, обзавёлся семьёй и детьми. С точки зрения Марчелло, это выше достигнутого им. Когда в первый раз они встречаются в церкви, Штайнер предлагает поиграть на органе и выбрать композицию. Марчелло ссылается на вкус Штайнера и тот исполняет токкату и фугу ре минор Баха. При этом на лице Марчелло отражается стыд.
Потом он вместе с Эммой приходит к Штайнеру в гости. Там происходит их разговор, вернее монолог Штайнера:
- Иногда ночь для меня становится невыносимой. Меня пугает этот покой, я больше всего боюсь покоя. Мне кажется, что это только видимость, что за этим прячется ад. Я думаю о том, что будет завтра с моими детьми. Говорят, мир будет прекрасен. Но с другой стороны достаточно одного телефонного звонка, чтобы объявить о всеобщем конце. Надо стараться жить без чувств, без страстей в той гармонии, которая существует только в лучших произведениях искусства и чтобы это завораживало. Нам понравиться жить вне времени, вырваться из его плена. Вырваться.
Штайнер угодил в ту ловушку, которой так боится Марчелло. Он растит детей в мир, для которого он, Штайнер, не сделал ничего, чтобы хоть на грамм, хоть на миллиметр сделать его лучше. И при этом он, Штайнер, как и каждый, судит о мире из себя. Если я не сделал для мира ничего, то точно так же этого не сделали все вокруг. И, значит, мир обречён. И обречены дети, которых я вывожу в обречённый мир.
Это подспудно чувствует и Марчелло. Наконец после сцены с Эммой и примирения, его вызывают к другу. Там чудовищная трагедия, убитые дети и застрелившийся Штайнер. Итог для человека высокой культуры, отказавшегося от предназначения, творческого преобразования мира. Марчелло раздавлен.
Вместе с тем не весь фильм столь пессимистичен. Ранее, в сцене встречи с отцом, они сидят в кабаре и женщина Фанни, с которой заигрывает отец Марчелло, вдруг призывает всех к тишине. Начинается простенький номер в исполнении старого клоуна. Фанни восклицает: «он великолепен, я плачу, когда смотрю на него». Номер совершенно не замысловатый, но в нём есть то, что можно определить как хоть чуть-чуть наверх. Чуть-чуть добрее.
Марчелло мог бы сделать гораздо больше. Но ему нужно сразу амбициозное величие, а труда, шишек, разочарований не нужно.
Заключительная сцена пьянки, где главный герой откровенно срывает с себя покровы:
- Марчелло, ты червяк.
- А не скажешь, на что ты способна ради одного интервью с тобой? Ты предпочитаешь, чтобы такое писали о тебе, да?
- О нет, ты бы угробил мою карьеру.
- Если бы тебе платили в месяц на 50 тысяч больше, что бы ты написал обо мне?
- Что ты Марлон Брандо.
- А если бы ты получил четыреста?
- Джон Бэримор.
- А если миллион?
- Дай мне миллион, и я тебе скажу.
Но ввиду того, что откровения его происходят в среде таких же нарциссов, эгоистов всё это совершенно мимо ушей пролетает. Марчелло выискивает жертву, по его мнению, ещё более жалкую, чем он и издевается над ней в присутствии всех. Вокруг никакой реакции.
Когда вечеринка заканчивается все выходят на берег моря. Рыбаки сетью вытаскивают гигантского ската и переворачивают его брюхом кверху. Видны два огромных открытых глаза. Глядя на них, я вспомнил присказку, о том, что в Рязани пироги с глазами. Их едят, а они глядят. Глаза показывают крупным планом, смерть смотрит.
Марчелло пьян. Тут издалека ему кричит что-то девушка, то ли муза, то ли ангел, с которой он познакомился, когда пытался безуспешно начать писать. Сцена без слов, их заглушают звуки моря. На немой вопрос, Герой фильма делает так
потом заслоняется ладонью и уходит. Девушка с улыбкой смотрит ему вслед. Потом переводит взгляд на нас зрителей. Из глаз вопрос: «А вы?» Занавес.