Разговоры.
Умр-ру! - говорит мне Мышь, на минуту прекратив умываться.
-Большое дело,- говорю ей - и я умру, все там будем. А ты лучше умойся как следует, а то наелась тунца, так на руки тебя взять невозможно!
Умр-ру? - повторяет она.
- Ну, ты понимаешь, типа побежишь по радуге, сырные облачка, сочные мышки, вечное лето. Иди на ручки.
Она смотрит на меня , задержав лапу на весу: Лена, ты дура? Какие мышки, какие облачка, не пори чушь, почитай лучше что-нибудь умное. БхагавадГиту.
- Я боюсь, - отвечаю ей - Я, если честно, не верю, что там что-то есть, но очень хочу верить. Меня религия моя к этому обязывает. Вот знать бы, встретимся мы там или нет...У кошек, поди, свой рай есть? Ты точно туда попадешь, ты терпеливая. А я не попаду: я гневная и унылая.
- Хуже не бывает - унылая и гневная! Самое противное сочетание, - отвечает она мне, с трудом заводя влажную лапу за ухо. - Фу, какая. Хоть от тебя тунцом и не пахнет. А по мне - пахло бы, лучше было бы. Мне приятно. Не то, что твои духи. Поешь тунца, а?Он и для мозга полезнее, чем твой, простигосподи, сельдерей. Я тоже не знаю, что там будет, но кажется, не будет кошачьей дверки между твоим загробным царством и моим. Радуга!- фыркает она, вытянув шею и облизывая грудь.
- Получается, что ты знаешь больше меня - резюмирую я.
-Я хотела бы, чтобы ты открыла в холодильник, прямо сейчас. А то я уммру. Не гневи Бога, кто бы он у тебя ни был. До радуги еще дожить надо, а ты себя плохо ведешь, карму портишь.
- Я понимаю, что ты великий компилятор, а вывод у тебя из всего один - иди к холодильнику, да доставай говядину - парирую я.
- Лена, что плохого в говядине? Бабушка со мною согласна. А ты бы лучше боролась с унынием и гневом. Я давеча видела, ты сама говядину ела и словно не рада была. А я вот очень радуюсь - и говядине и солнышку и траве. НЕ гневаюсь и не унываю. а тебе бы надо быть внимательнее к бабушке. Все у нас хорошо, Лена: солнце, все живы и относительно здоровы, и мы все вместе...
Не надеясь на слова, она спрыгивает со стуком с теплого подоконника и медленно, цокая неубирающимися уже когтями, уходит в темную перспективу комнаты. - ММ?- вопрошает, повернув голову. И я покорно иду за ней, потому что она права. Но , может быть, есть там на небе, кошачья дверца?
Так хочется, чтобы была.
-Большое дело,- говорю ей - и я умру, все там будем. А ты лучше умойся как следует, а то наелась тунца, так на руки тебя взять невозможно!
Умр-ру? - повторяет она.
- Ну, ты понимаешь, типа побежишь по радуге, сырные облачка, сочные мышки, вечное лето. Иди на ручки.
Она смотрит на меня , задержав лапу на весу: Лена, ты дура? Какие мышки, какие облачка, не пори чушь, почитай лучше что-нибудь умное. БхагавадГиту.
- Я боюсь, - отвечаю ей - Я, если честно, не верю, что там что-то есть, но очень хочу верить. Меня религия моя к этому обязывает. Вот знать бы, встретимся мы там или нет...У кошек, поди, свой рай есть? Ты точно туда попадешь, ты терпеливая. А я не попаду: я гневная и унылая.
- Хуже не бывает - унылая и гневная! Самое противное сочетание, - отвечает она мне, с трудом заводя влажную лапу за ухо. - Фу, какая. Хоть от тебя тунцом и не пахнет. А по мне - пахло бы, лучше было бы. Мне приятно. Не то, что твои духи. Поешь тунца, а?Он и для мозга полезнее, чем твой, простигосподи, сельдерей. Я тоже не знаю, что там будет, но кажется, не будет кошачьей дверки между твоим загробным царством и моим. Радуга!- фыркает она, вытянув шею и облизывая грудь.
- Получается, что ты знаешь больше меня - резюмирую я.
-Я хотела бы, чтобы ты открыла в холодильник, прямо сейчас. А то я уммру. Не гневи Бога, кто бы он у тебя ни был. До радуги еще дожить надо, а ты себя плохо ведешь, карму портишь.
- Я понимаю, что ты великий компилятор, а вывод у тебя из всего один - иди к холодильнику, да доставай говядину - парирую я.
- Лена, что плохого в говядине? Бабушка со мною согласна. А ты бы лучше боролась с унынием и гневом. Я давеча видела, ты сама говядину ела и словно не рада была. А я вот очень радуюсь - и говядине и солнышку и траве. НЕ гневаюсь и не унываю. а тебе бы надо быть внимательнее к бабушке. Все у нас хорошо, Лена: солнце, все живы и относительно здоровы, и мы все вместе...
Не надеясь на слова, она спрыгивает со стуком с теплого подоконника и медленно, цокая неубирающимися уже когтями, уходит в темную перспективу комнаты. - ММ?- вопрошает, повернув голову. И я покорно иду за ней, потому что она права. Но , может быть, есть там на небе, кошачья дверца?
Так хочется, чтобы была.