Если ввести в YouTube Queen of Night Harry Potter, то первым номером в списке у меня выпадает студийная запись Дианы Дамрау. Я очень люблю это видео: из-за того, что оно сделано не во время театрального представления, оно очень, скажем так, неформальное. Музыканты одеты в повседневную одежду, камеры стоят близко к ним, благодаря чему их работа, и в особенности солистки, очень хорошо видна.
А в комментариях к видео прямо-таки слышится визг поклонниц: «Ой, посмотрите, да там же Гарри Поттер дирижирует!»
Click to view
Когда я показал этот ролик Прекрасной Принцессе, та всерьёз подумала, что туда действительно вставили кадры из поттерианы, и пыталась прикинуть, из какой серии это взято. На мой неискушённый взгляд действительно похоже. И очки, и причёска, и волшебной палочкой машет…
Но на самом деле никакого монтажа нет, и это не Гарри Поттер, а
Жереми Рорер, который на других найденных мной картинках на Поттера вроде бы даже и не похож. Просто так получилось.
Раз уж пошёл разговор по Волшебную флейту, то расскажу немного о моих с ней отношениях. Это первая опера, которую я видел. Когда мне было лет десять, наш хор свозили на неё в Москву, в Театр юного зрителя. Это был впечатляющий опыт, и ария Царицы ночи мне запомнилась больше всего. При этом, будучи взрослым, я не очень понимаю, кому пришло в голову, что эта опера - детская. Там сюжет настолько недетский, что ходит версия, будто скоропостижная кончина Моцарта - это результат не козней Сальери, а мести масонов, которые были недовольны тем, что композитор слишком много о них рассказал.
А что касается конкретно Царицы ночи, то она мне видится из XXI века так, как, вероятно, Моцарт и не думал её представлять. В опере она - воплощение зла, и половина истории - это история борьбы светлых с ней. Но давайте попробуем чуть-чуть копнуть. О чём её знаменитая ария? Царица ночи требует у собственной дочери, чтобы та убила Зарастро. Это нехорошо, но её можно понять: этот самый Зарастро эту самую дочь у неё похитил, так что некоторая неприязнь вполне объяснима. Получается, это ария чуть ли не убитой горем матери. Если бы в момент её исполнения Памина всё ещё томилась бы у Зарастро, а ария адресовалась принцу Тамино, то деление на положительных и отрицательных героев в опере было бы совсем другим, и объявивший сам себя добрым волшебник выглядел бы, как сектант-антипрививочник.
Жалко мне её, Царицу ночи. Спася от смертельной опасности Тамино, она отправляет его вызволить свою дочь, он это делает, но вместе с Паминой становится последователем Зарастро. По сути, завязка оперы - это трагический конец её собственной истории.
Тут мне почему-то приходит в голову история про одного чиновника и одного оппозиционера. Оппозиционер внезапно занемог, и ему понадобилось срочное лечение за рубежом. Выехать сам он не мог, ибо был невыездным вследствие тёрок с законом. Чиновник лично вмешался, чтобы тому дали покинуть страну, оппозиционер вылечился и отплатил спасителю тем, что вылил на него компромат. Как будто чем-то похоже?
И другую историю напоминает, уже из личного. Иду я как-то в Москве с работы, никого, как водится, не трогаю. Подхожу к метро, а там драка. Несколько парней добивают одного. Я думаю не то вмешаться, не то вызвать милицию, но вдруг замечаю, что всё это происходит при одобрении окружающих, и милиционер тут тоже присутствует. Более того, он организовывает парням быстрый отход в метро.
Уже на эскалаторе я вижу, как девушки восточного вида благодарят нападавших. До меня доходит, что побитый товарищ сам был нападавшим нацболом, прицепившимся к девушкам, за что и огрёб от прохожих.
Для меня моралью этой истории было то, что когда полиция выполняет свою работу - это очень хорошо. А когда не выполняет, то недолго и свалку на ровном месте организовать.
Другим выводом было то, что кажется на первый взгляд, может отличаться от того, что покажется на второй. И ещё не факт, что там не найдётся, куда копнуть ещё.
В Волшебной флейте как будто бы Зарастро хороший, а Царица ночи плохая потому, что боги так захотели. Но мы знаем об этом от Зарастро… А что, если нет никаких богов? Думаю, что на тему отношений этих двоих можно было бы написать отдельную оперу.