Размышлизмы о коммунизмах, ч.2: степени свободы.
В механике степенью свободы называют совокупность координат перемещения и/или вращения, которые полностью определяют положение тела или системы в пространстве. К примеру, твердое тело, перемещающееся в трехмерном пространстве, обладает шестью степенями свободы: тремя поступательными и тремя вращательными.
Упростив этот термин до предела, мы можем сказать, что степени свободы показывают, куда некий объект может переместиться, и как именно он это сделает.
Считаю, что данный термин можно приспособить и для человеческой жизни. Социальные степени свободы, назовем их так, определяют, какие именно возможности открыты перед рассматриваемым индивидом.
[Spoiler (click to open)]
К сожалению, в мозгах множества сограждан прочно укоренился миф о том, что в каждом социалистическом государстве эти самые степени свободы для рядовых граждан если и существовали, то были урезаны до предела.
И в этом нет ничего удивительного - пропаганда последних десятилетий сработала прекрасно и в воображении миллионов людей все некапиталистические государства представлены этакими кадаврами, искусственно оживленными злым гением во славу своих честолюбивых планов. При этом в них всегда все плохо, все ходят строем и трижды в день поют гимн во славу Великого и Непогрешимого Генерального Секретаря, а по выходным приносят кровавые жертвы к зиккуратам Маркса и Энгельса. В счастливых же капиталистических державах уважается точка зрения каждого человека, и каждая жизнь - бесценна.
При этом в качестве примера чаще всего используются Южная и Северная Кореи. Тут есть своя логика: во-первых, две страны существуют и поныне, а потому их, худо-бедно, можно сравнить. Во-вторых, на первый взгляд, кажется, что единственное их отличие - политический строй (что, кстати, в корне неверно). В-третьих, увы, очень уж серьезен контраст, даже если рассматривать КНДР непредвзято.
Правда, при этом рукопожатно забывается, что Южная Корея - нынешний флагман технического развития планеты - еще каких-то полвека назад была точно таким же тоталитарным уродцем, что и Северная Корея. Расстрелы несогласных и бастующих, участие во всех военных авантюрах Большого Брата, политические репрессии - это все Южная Корея вплоть до середины восьмидесятых. Несмотря на то, что сейчас жизненный уровень Южной Кореи в несколько раз выше, чем у северных соседей, также неплохо помнить и о диспропорции доходов, а также о том, что почти половина экономики страны (если не больше) принадлежит дюжине (максимум - двум) гигантских концернов - чеболей.
Любопытный факт. Большая часть акций каждого чеболя принадлежит членам одной семьи, и, по факту, колоссы вроде Самсунга или Дэу управляются небольшим семейным советом. Но мы отвлеклись, возвращаемся к основному вопросу.
Социалистические государства никогда не являлись незыблемым монолитом, не меняющимся от первого дня своего создания и до момента мутации. На разных этапах в одной и той же стране могла существовать как жесточайшая диктатура, так и весьма умеренная автократия.
Однако же форма правления, как ни странно, не так сильно влияла на степени свободы советских граждан, как это могло бы показаться на первый взгляд.
Рассмотрим в качестве примера Советский Союз.
Первые годы после революции (то есть НЭП) обычно представляются как нечто правильное и разумное, как время возможностей, когда энергичные и предприимчивые люди буквально с нуля создавали отлично функционирующие предприятия, заполонили рынок продукцией сельского хозяйства, и что все было просто отменно, пока один усатый грузин/осетинец/вывсеврети_на_самом_деле_русский не устроил свою адскую индустриализацию и не менее инфернальную коллективизацию.
Однако, как ни странно, именно при этом усатом грузине/осетинце/вывсеврети_на_самом_деле_русском произошел лавинообразный рост числа рабочих, инженеров и ученых.
И в этом нет ничего удивительного - в стране с нуля создавались не то, что предприятия, а целые отрасли, которые впитывали в себя столько человеческих ресурсов, сколько только можно было получить. За годы правления Сталина миллионы людей, родившихся и выросших в деревне, сменили ее на город.
Кто-то стал простым рабочим и остановился на этом, а кто-то занялся самообучением, прошел курсы повышения квалификации и в один прекрасный день стал, к примеру, ведущим инженером или даже директором завода.
Кто-то, повторив подвиг Ломоносова, пришел из деревни в университет, и к моменту смерти усатого грузина/осетинца/вывсеврети_на_самом_деле_русского уже публиковал монографии и заведовал кафедрами.
Кто-то, получив винтовку на фронтах Первой Мировой или Гражданской, связал свою жизнь с армией, и спустя каких-то два десятка лет водил в бой целые фронты.
Кто-то, конечно же, пошел по партийной линии, и, последовав примеру одного недоучившегося семинариста, приложил все усилия на ниве управления новым социалистическим отечеством.
Людей было много, судьбы у всех сложились по-разному. Роднило их одно - Советский Союз, сломавший сословные перегородки, давший женщинам и национальным меньшинствам равные права, позволил миллионам действительно талантливых, увлеченных делом и умных людей порвать порочный круг, выбраться из которого их предки не имели ни малейшего шанса.
А поэтому можно с уверенностью говорить о том, что несмотря на достаточно жесткую, а временами и откровенно жестокую диктатуру Сталина, рядовым гражданам было доступно множество возможностей. Потому как, если они все были рабами колхозов без паспортов, работающих за трудодни, то откуда же взялись все эти миллионы, заселившие новые города и вставшие у станков?
Но вот, Иосиф Джугашвили, умер, а спустя полгода за ним отправился и Лаврентий Берия. В стране давно назревали перемены, и они произошли - в течение последующих пяти лет изменилось многое, что-то стало лучше, что-то - хуже.
Что же стало со степенями свободы советских граждан в новых реалиях? На первый взгляд, кажется, что ничего не изменилось. Один вечно бухой президент молодого государства с двадцатилетней историей не даст соврать, ведь, родившись в сибирской деревне (!) в семье репрессированного (!!) он мало того, что смог получить образование, так еще и начал весьма бодренько лезть по карьерной лестнице.
Однако изменения все-таки произошли.
Анекдот:
Приходит внук генерала к дедушке и спрашивает:
" Дедушка, а я стану, когда вырасту, лейтенантом?"
"Станешь, внучок, станешь"
" А майором?"
"Станешь, внучок, станешь"
" А как ты генералом?"
"Станешь, внучок, станешь"
" А... МАРШОЛОМ?"
Дед подумал и говорит:
" Не, у маршала свои внуки есть!"
Это - анекдот советских времен, и он вполне себе отражает суть того времени. У тех людей, кто сумел забраться на определенные ступени власти, появились свои дети и внуки, и никто не желал отправлять их токарями на завод. Помимо этого со скоростью, которой можно было бы найти лучшее применение, как элита среднего уровня, так и высшая элита страны, сформировала класс. А сформировав его, элитарии моментально осознали свои классовые интересы, которые с каждым годом все сильнее расходились с интересами основной массы трудящихся.
Таким образом, мы получили клановость и, так сказать, династичность.
В результате партноменклатура, военная верхушка, гэбисты, часть интеллигенции и т.д., короче, те, кто вознесся высоко, стали этакими неприкасаемыми, на которых могли хоть как-то повлиять лишь люди, имеющие такую же власть. Другими словами, чтобы сковырнуть условного советского министра, требовался другой условный советский министр, и сковыривание происходило исключительно в процессе клановой грызни.
Таким образом, в стране сперва медленнее, а потом все быстрее, начала рассыпаться отрицательная обратная связь, которая таки имела место в сталинский период. Конечно, все еще можно было стукнуть куда надо на зарвавшегося начальница цеха или какого-нибудь бюрократа районного уровня, и им бы пришлось туго. Но вот нерадивый министр в случае чего отправлялся в какое-нибудь другое ведомство, злонамеренный академик - в университет поспокойнее, а некомпетентный генерал в лучшем случае - в отставку, на казенную дачу.
Но об обратной связи, пожалуй, в следующий раз, сейчас же закончим со степенями свободы.
Итак, несмотря на то, что даже в позднем Советском Союзе у граждан все еще было много возможностей для самореализации и карьерного роста, наметились вполне заметные невооруженным взглядом стагнационные тенденции. Говоря проще, в закрытый клуб перестали пускать без приглашений. Пробиться наверх было можно, но стало куда сложнее, чем в тяжелые тридцатые и сороковые годы.
Если же добавить к этому искусственные барьеры на пути самореализации граждан, создаваемые любой автократией (и СССР тут не был исключением), становится понятно, почему к середине восьмидесятых нерушимый Союз осточертел населению хуже горькой редьки.
Всем хотелось большей свободы и больших возможностей, иначе говоря, расширения числа степеней свободы. Увы, но рядовые граждане Советского Союза не учли одного факта - у замкнувшейся в обособленный класс элиты были точно такие же чаяния! Партийные, военные и гэбистские бонзы тоже жаждали новых степеней свободы. Для себя.
То же самое произошло, к примеру, в Северной Корее, где социализм превратился в наследственную монархию, а вся власть сконцентрирована у «новых дворян» - потомков отцов-основателей КНДР.
По схожему пути двинулся и Китай, стоило умереть Мао. И сегодня мы с интересом наблюдаем, как партийная элита в страстных объятьях смыкается с новыми китайскими миллиардерами. Хотя, справедливости ради стоит заметить, что китайский путь оказался куда более предпочтительным, нежели наш. Южные соседи не разрушали собственное государство и не отказывались от большей части социалистических завоеваний, а потому до сих пор любой идиот, осмелившийся плюнуть (фигурально выражаясь) на могилу Великого Кормчего, быстро понимает, когда стоит говорить, а когда - держать язык за зубами.
Впрочем, это отдельная история, а у меня на сегодня все. Сеанс размышлизмов объявляю закрытым.