Захар Прилепин для "Вестника Донецка"
Вы были частым гостем в Украине, посещали Киев, Львов. До событий на Майдане замечали ли вы предпосылки к государственному перевороту и последующей гражданской войне?
Да, конечно, я написал об этом ещё за полгода до Майдана десятка полтора статей: все они есть в моей книге "Не чужая смута". Мне не пришлось постфактум рассказывать, что я всё это знал - я об этом написал заранее, и тексты эти было опубликованы. В статьях говорилось о том, что на Украине всё лучше себя чувствуют неонацистские группировки. О том, что в стране постепенно насаждается русофобия, культ Бандеры и прочих сомнительных персонажей. О том, что русская интеллигенция в Киеве болеет своеобразной болезнью - "киевским оранжизмом" - то есть, эти милейшие, либерально настроенные люди вдруг стали поддерживать закрытие русских школ и движение Украины прочь от России в неведомые европейские дали.
И, конечно же, я видел бытовую "донбассофобию", уверенность в том, что "донецкие" - это какие-то особенные люди, ниже качеством, чем киевские сливки. А о том, что на Украине идёт Гражданская война между Востком и зЗападом, я написал фантастический очерк ещё в 2009 году. Всё это в воздухе витало.
Поэтому все эти нелепые крики о том, что на Украине царили мир и благолепие, пока туде не приехали добровольцы из России - это всё сказки для бедных разумом. Украина была расколота изнутри, и раскол всё увеличивался.
В последнее годы в Украине антироссийская пропаганда занимает важное место в информационной повестке. Поддерживаете ли Вы общение со своими украинскими друзьями, или они записали Вас в «сепаратисты» после того, как Вы начали помогать Донбассу?
У меня не было никаких особых друзей, было несколько весёлых приятелей. С ними мы уже не общаемся. У меня нет никакого желания поддерживать отношения, и у них, видимо, тоже. Все мои друзья - на Донбассе. Ими я дорожу гораздо больше.
Но я много раз встречал до войны украинских писателей и поэтов: Владимира "Адольфыча" Нестеренко, Бориса Херсонского, Юру Володарского. Не думаю, что теперь они будут меня рады видеть. А я к ним в гости хотел бы попасть, очень. Поболтать за жизнь.
Не так давно Вы вступили в должность заместителя командира батальона спецназа ДНР. Расскажите, пожалуйста, как Вы пришли к такому решению? Что стало решающим фактором, подтолкнувшим вас к действию?
О создании собственного подразделения мы с товарищами начали думать ещё летом 2014-го. В октябре у нас уже был взвод в составе батальона "Заря" на территории ЛНР. Я занимался обеспечением этого взвода, параллельно работал как военкор и как поставщик гуманитарной помощи по всей территории Донбасса.
В декабре 2014-го я уже проводил первые переговоры в Донецке о создании собственного подразделения, но сразу эту проблему решить не удалось. С декабря 2015-го я начал работать сначала помощником, а затем советником главы ДНР Александра Захарченко.
Постепенно возможности расширялись, и летом прошлого года решение о создании батальона было утверждено. Батальон существует с октября прошлого года, вот уже почти полгода. С января он выполняет боевые задачи на разных участках фронта.
Новость о вашем вступлении в ряды ополчения широко прокатилась по всей Украине. СБУ возбудила уголовное дело против Вас, скандально известный журналист Матвей Ганапольский пообещал пустить Вам «пулю в лоб». Что Вы об этом думаете?
Ничего не думаю.
На сайте "Злочинец" я был в первой десятке российских врагов Украины ещё год назад. Ганапольский что угодно может обещать, ему платят деньги за то, чтоб он мёл полы языком. Пулю Матвей может только слепить из чего-нибудь, поэтому его обещания меня мало волнуют.
Я могу пообещать отправить его в космос при первой же возможности.
За время Ваших поездок на Донбасс Вы познакомились со многими ополченцами. Что помогает им жить и сохранять выдержку, находясь несколько лет под огнем?
Я имел отношение к движению "Интербригады", которое помогли приехать на Донбасс более тысячи добровольцев из Европы и бывших республик СССР. Я курировал одно из подразделений в ЛНР. То есть, я с самого начала войны по самым разным линиям знаю огромное количество ополченцев.
С Моторолой я познакомился ещё в сентябре 2014 года, и тогда ещё впервые был поднят вопрос о том, чтоб я пришёл к нему в подразделение. Ну и так далее: за время работы советником Захарченко я был на большинстве участков передовой и познакомился с десятками военнослужащих ДНР. А вот как раз во время гуманитарных поездок я с ополченцами сталкивался редко: гуманитарку мы развозили по гражданским людям и учреждениям.
За те скоро уже полгода, как создан наш батальон, я, набирая людей, нашёл ещё множество совершенно замечательных товарищей - таких людей, знаете, на гражданке не встретишь. А тут - как на подбор, удивительная порода.
Бойцам армии ДНР, конечно же, сложно и трудно: за те 15-20 тысяч, что они получают, москвичи даже с дивана подниматься не будут. Но здесь воюют люди очень мотивированные, по-настоящему смелые и, не побоюсь этого слова - идеалистичные, то есть: с идеалами. Это и помогает держаться: даже не говоря об этом вслух, они знают, что воюют за правое дело, и что сегодня происходят самые важные вещи в их жизни.
И ещё что победа - важна и желанна. Ничего важнее победы нет.
Нашим читателям интересно узнать о Вашей дружбе с Арсеном Павловым. Как вы познакомились, каким он был?
Нас познакомил военкор и поэт, мой отличный товарищ Семён Пегов.
Я много пишу про Арсена в книжке "Письма с Донбасса: всё, что должно разрешиться" - скоро она будет продаваться в ДНР на каждом, как говорится, углу - мы целенаправленно привезём сюда часть тиража, и стоить книга будет очень дёшево.
Арсен был настоящий, очень честный, очень остроумный. Летом прошлого года, когда ещё дела с моим батальоном не были окончательно ясны, я ещё раз попросился к нему в "Спарту". Он не сказал ни да, ни нет, сказал, что съездит в отпуск, вернётся и позвонит. Я как раз тогда выехал в Россию, и всё не мог вернуться.
Недели за три до своей гибели он мне звонил, ну, каждые три дня, наверное: "Ты приехал, чи не? Надо поговорить". С лета он будто хотел выговориться - рассказывал мне очень много о себе, чего, как мне кажется, не знает никто, или почти никто - и по телефону, и при личных встречах.
У меня лежит часов шесть записей разговоров с ним. Я пока не могу даже взяться за расшифровку: мне больно даже голос его слышать, я как самого родного его любил и ценил. В общем, в последний наш разговор мы договорились увидеться и всё обсудить.
Но приехал я уже на могилу к нему. На несколько дней опоздал.
Расскажите, пожалуйста, о своих планах на ближайшее время. Будете ли вы продолжать писательскую деятельность или полностью посвятите себя военному делу?
Нет, я сейчас не пишу книг, мне это пока не интересно. Батальон отнимает всё моё время.
У меня было две программы на российском ТВ, которые я вёл, но одну пришлось закрыть: времени не хватает. Вторую я снимаю в течение одного дня, все четыре выпуска на месяц вперёд. То есть, могу быстро съездить в Москву и вернуться в Донецк назад.
Вся моя жизнь и все мои планы связаны с Донецком.
Что бы Вы хотели сказать в поддержку каждому жителю Новороссии?
Мы - живущие, работающие и воюющие здесь - правы. Если Бог есть, он видит, что мы ведём себя честно, последовательно и мужественно - и нам воздастся за это. А Бог есть.