Так, ни о чем
Была в пятницу на ТГЕ. Ехала после работы, усталая. На Новослободской, как всегда, бомжатник и срач. Улыбнулась, вспоминая давно минувшие времена, когда четверо пьяных гоблинов покупали на скудную стипендию в местном ларьке закусь в виде слоек с повидлом, оказавшуюся в итоге почему-то сосисками в тесте.
Театр бывшей советской, теперь уже хрен знает какой армии, освещенный закатным солнцем, старательно прикидывался античным храмом. Говоря языком романтическим, между колонн еще бродила видимая только моему глазу тень стриженой девчонки с книжкой Никитина в руках. Говоря же безизъебисто и сугубо - меня опять накрыла ностальгия.
На подходе к клубу уже курсировало и заправлялось пивом подросшее поколение неформалов. Крашенные в черный цвет старшеклассницы со стрелками на глазах и обязательными неферскими торбочками через плечо. Парни в "гадах" и кожаных жилетках. Пара классических хаератых металлистов. Большинство младше меня лет на шесть. Старею?
Концерт задержался на час пятнадцать минут. К концу этого срока я готова была убивать. От чужих воплей и запаха пива разболелась голова. Мучительно захотелось домой к теплому клетчатому пледу интернету и томику Фейхтвангера. Старею...
Музыка у Троллей все та же, зажигательная с налетом легкого раздолбайства. Я не умею танцевать джигу, впрочем, все вокруг выделывают коленца кто во что горазд. Пот катится градом. Влажные чужие спины и плечи, мокрые волосы, хороводы. Странно, что находятся желающие со мной потанцевать.
Под конец программы практически не держат ноги. Мокрые волосы прилипли к спине - наверное, не стоило одевать такую открытую майку, от жары все равно не спасает, а чувствовать спиной приставшие волосинки очень неприятно.
Пестрая потная толпа вываливается в ночную прохладу. Я стерла ногу, обратно иду босиком. Звезд над ночной Москвой мало, зато много огней. Театр несуществующей армии подсвечен оранжевым и белым. Кривой переулок, глухие дощатые заборы, над которыми зеленеет небо и качаются деревья. Трамвайные рельсы зажаты между домов, в которых нет ни одного горящего окна, хотя, вроде бы, еще не очень поздно. Сзади доносится развеселое про "ненаглядную пинту".
В метро тоже пахнет пивом - а еще горячей резиной и бомжами. Забиваюсь в угол, закрываю глаза. Народу на моей станции мало, фонари снаружи не горят. Парк, как пишут в романах, таинственно шелестит. Пока шла, сделала два открытия. Во-первых, для изнеженного горожанина начала 21 века страшную пытку представляет даже такой пустяк, как пройти шестьсот метров босиком по дорожке, посыпанной мелким гравием. Во-вторых, босые девушки обладают поразительной притягательностью для шатающихся в ночи идиотов. У меня дважды спросили, который час, и с места в карьер попытались познакомиться. Что характерно, убежать босиком по гравию представлялось практически невозможным. Впрочем, оба раза обошлось даже без применения нецензурной лексики.
Дома нет горячей воды, зато всегда есть интернет. Волосы спутались в мокрую паклю, расчесываюсь, матерясь сквозь стиснутые зубы. Невыносимо хочется спать. Звезд над моим домом почему-то больше, чем над подвальным клубом, может, потому что здесь меньше огней. Нацепив мамины очки, считаю. После двадцать второй, сбившись и зевая во весь рот, отползаю в кровать. Хочется леса, солнца и вдохновения, можно только последнего. С этим и засыпаю. Да упокоит Ктулху мысли дочитавших сей нудный пост до конца.
Театр бывшей советской, теперь уже хрен знает какой армии, освещенный закатным солнцем, старательно прикидывался античным храмом. Говоря языком романтическим, между колонн еще бродила видимая только моему глазу тень стриженой девчонки с книжкой Никитина в руках. Говоря же безизъебисто и сугубо - меня опять накрыла ностальгия.
На подходе к клубу уже курсировало и заправлялось пивом подросшее поколение неформалов. Крашенные в черный цвет старшеклассницы со стрелками на глазах и обязательными неферскими торбочками через плечо. Парни в "гадах" и кожаных жилетках. Пара классических хаератых металлистов. Большинство младше меня лет на шесть. Старею?
Концерт задержался на час пятнадцать минут. К концу этого срока я готова была убивать. От чужих воплей и запаха пива разболелась голова. Мучительно захотелось домой к теплому клетчатому пледу интернету и томику Фейхтвангера. Старею...
Музыка у Троллей все та же, зажигательная с налетом легкого раздолбайства. Я не умею танцевать джигу, впрочем, все вокруг выделывают коленца кто во что горазд. Пот катится градом. Влажные чужие спины и плечи, мокрые волосы, хороводы. Странно, что находятся желающие со мной потанцевать.
Под конец программы практически не держат ноги. Мокрые волосы прилипли к спине - наверное, не стоило одевать такую открытую майку, от жары все равно не спасает, а чувствовать спиной приставшие волосинки очень неприятно.
Пестрая потная толпа вываливается в ночную прохладу. Я стерла ногу, обратно иду босиком. Звезд над ночной Москвой мало, зато много огней. Театр несуществующей армии подсвечен оранжевым и белым. Кривой переулок, глухие дощатые заборы, над которыми зеленеет небо и качаются деревья. Трамвайные рельсы зажаты между домов, в которых нет ни одного горящего окна, хотя, вроде бы, еще не очень поздно. Сзади доносится развеселое про "ненаглядную пинту".
В метро тоже пахнет пивом - а еще горячей резиной и бомжами. Забиваюсь в угол, закрываю глаза. Народу на моей станции мало, фонари снаружи не горят. Парк, как пишут в романах, таинственно шелестит. Пока шла, сделала два открытия. Во-первых, для изнеженного горожанина начала 21 века страшную пытку представляет даже такой пустяк, как пройти шестьсот метров босиком по дорожке, посыпанной мелким гравием. Во-вторых, босые девушки обладают поразительной притягательностью для шатающихся в ночи идиотов. У меня дважды спросили, который час, и с места в карьер попытались познакомиться. Что характерно, убежать босиком по гравию представлялось практически невозможным. Впрочем, оба раза обошлось даже без применения нецензурной лексики.
Дома нет горячей воды, зато всегда есть интернет. Волосы спутались в мокрую паклю, расчесываюсь, матерясь сквозь стиснутые зубы. Невыносимо хочется спать. Звезд над моим домом почему-то больше, чем над подвальным клубом, может, потому что здесь меньше огней. Нацепив мамины очки, считаю. После двадцать второй, сбившись и зевая во весь рот, отползаю в кровать. Хочется леса, солнца и вдохновения, можно только последнего. С этим и засыпаю. Да упокоит Ктулху мысли дочитавших сей нудный пост до конца.