Сати Спивакова: Мой Параджанов...
Струны души
tposdonSer76a7u 73uh1ra:a3 1981ygm14tuuJ5t 1g4cun03imi01lt88 ·
Однажды в Тбилиси я читала "Реквием" Ахматовой. Это было на открытии нового концертного зала, выступали "Виртуозы Москвы" и Женя Кисин. И вот в свободный от концерта вечер Гия Канчели повел нас знакомиться с Параджановым. Потом мы должны были идти на спектакль Тбилисского театра марионеток Резо Габриадзе.
Мы нарядно оделись и при полном параде пришли в старый тбилисский дворик. Параджанов сидел на балконе на втором этаже, в халате, и приветствовал нас, глядя сверху:
- Какие красивые люди идут по лестнице! В воздухе запахло "Шанелью"!
Таковы были его первые слова. Дальше все напоминало действие параджановских фильмов. В открытые двери квартиры входили и выходили разные люди - молодой красавец, игравший Ашик-Кериба, женщина лет под шестьдесят по имени Соня,которую Параджанов хотел выдать замуж.
- Соня идет с тортами, она меня кормит. Посмотри, какая красавица! Найди ей жениха!
Это был сплошной поток сознания, фейерверк!
Смотрел попеременно на Володю и на меня, гладил его по руке и вопрошал:
- Ты знаешь, почему ты такой красивый, а я - нет? Потому что ты в костюме, а я в халате. Давай поменяемся?
Отвел Гию Канчели в сторонку и зашептал:
- Слушай, что ты со мной делаешь? Я не знаю, кто мне больше нравится - он или она.
Посмотрел на меня внимательно:
- Кто тебя снимал в том историческом фильме, в "Ануш"?
- Марат снимал, Варшапетян, - отвечаю.
А за спиной Параджанова как раз случайно стоит брат недавно умершего Марата (про него хозяин сказал: "Пусть этот подозрительный армянин поставит чайник").
- Бедный, бедный Марат! Неталантливый был человек!
Параджанов мог быть разным - даже злым и несправедливым . Василий Катанян в своей книжке "Прикосновение к идолам" как раз об этом написал. Марат ведь был талантливейшим человеком.
- Давай я тебя сниму, - продолжал Параджанов.
- Не бойся! Можно я ее сниму? - это уже к Вове, который тут же сидит.
- В следующей картине я тебя сниму. Как тебя там на "Арменфильме" серной кислотой до сих пор не облили? Эти армянские актрисы такие ревнивые!
Потом стал показывать свои коллажи. А я слышала о них от своего друга, который работал у Сен-Лорана, и видела подарки Параджанова, фотографии. Реакция Параджанова была неожиданной:
- Сен Лоран? Жулик твой Сен-Лоран! Ты знаешь, что они со мной сделали? Приехали, забрали у меня коллажи и говорят: мы тебе заплатим или хочешь пришлем вещами.Мои коллажи стоят миллионы. Знаешь, что они прислали? Ящик. Открываю. Кто-то умер, они с него сняли все костюмы, даже не отдали в химчистку и прислали мне, чтобы я это носил. Подумаешь, Сен-Лоран!
И вот так весь вечер.
Показывает фотографии жены и сына, ковры, коллажи. Вова украдкой смотрит на часы, так как собирается в театр к Габриадзе. А я не хочу уходить, потому что не могу оторваться от Параджанова. Не хочу. У меня возникает предчувствие, что эта встреча - первая и последняя. Я и тот спектакль не помню, как будто я его не видела, так как вечер в театре лишил меня продолжения общения с Параджановым.
Он читал свои записки, мы пили чай.
- К сожалению, нам пора, - говорит Володя.
- Куда ты идешь? Везде скучно, оставайся здесь. Там неинтересно, посиди со мной.
Когда мы уходили, он спросил:
- Что мне тебе подарить? Что ты хочешь? В этом доме все старое!
Сначала разломил гранат и говорит:
- Ешь, давай с руки ешь!
А на мне - белое платье, главная задача - не закапать его. Побежал к серванту, вытащил какую-то гэдээрошную синюю пузатую сахарницу с реставрированной крышкой. Взял сахарницу и, пососав кусок сахара, приклеил его внутри на дно: "Чтобы твоя жизнь была сладкой". И вот уже спустя столько лет я держу эту сахарницу у себя на кухне среди дорогих сердцу подарков и никогда не мою ее - берегу кусочек сахара, приклеенный Параджановым.
И еще Параджанов подарил мне фотографию: он стоит, вытянув руку так, как будто держит на ладони белые домики на склоне горы на заднем плане. И улыбается...
Сати Спивакова.
Спасибо.
tposdonSer76a7u 73uh1ra:a3 1981ygm14tuuJ5t 1g4cun03imi01lt88 ·
Однажды в Тбилиси я читала "Реквием" Ахматовой. Это было на открытии нового концертного зала, выступали "Виртуозы Москвы" и Женя Кисин. И вот в свободный от концерта вечер Гия Канчели повел нас знакомиться с Параджановым. Потом мы должны были идти на спектакль Тбилисского театра марионеток Резо Габриадзе.
Мы нарядно оделись и при полном параде пришли в старый тбилисский дворик. Параджанов сидел на балконе на втором этаже, в халате, и приветствовал нас, глядя сверху:
- Какие красивые люди идут по лестнице! В воздухе запахло "Шанелью"!
Таковы были его первые слова. Дальше все напоминало действие параджановских фильмов. В открытые двери квартиры входили и выходили разные люди - молодой красавец, игравший Ашик-Кериба, женщина лет под шестьдесят по имени Соня,которую Параджанов хотел выдать замуж.
- Соня идет с тортами, она меня кормит. Посмотри, какая красавица! Найди ей жениха!
Это был сплошной поток сознания, фейерверк!
Смотрел попеременно на Володю и на меня, гладил его по руке и вопрошал:
- Ты знаешь, почему ты такой красивый, а я - нет? Потому что ты в костюме, а я в халате. Давай поменяемся?
Отвел Гию Канчели в сторонку и зашептал:
- Слушай, что ты со мной делаешь? Я не знаю, кто мне больше нравится - он или она.
Посмотрел на меня внимательно:
- Кто тебя снимал в том историческом фильме, в "Ануш"?
- Марат снимал, Варшапетян, - отвечаю.
А за спиной Параджанова как раз случайно стоит брат недавно умершего Марата (про него хозяин сказал: "Пусть этот подозрительный армянин поставит чайник").
- Бедный, бедный Марат! Неталантливый был человек!
Параджанов мог быть разным - даже злым и несправедливым . Василий Катанян в своей книжке "Прикосновение к идолам" как раз об этом написал. Марат ведь был талантливейшим человеком.
- Давай я тебя сниму, - продолжал Параджанов.
- Не бойся! Можно я ее сниму? - это уже к Вове, который тут же сидит.
- В следующей картине я тебя сниму. Как тебя там на "Арменфильме" серной кислотой до сих пор не облили? Эти армянские актрисы такие ревнивые!
Потом стал показывать свои коллажи. А я слышала о них от своего друга, который работал у Сен-Лорана, и видела подарки Параджанова, фотографии. Реакция Параджанова была неожиданной:
- Сен Лоран? Жулик твой Сен-Лоран! Ты знаешь, что они со мной сделали? Приехали, забрали у меня коллажи и говорят: мы тебе заплатим или хочешь пришлем вещами.Мои коллажи стоят миллионы. Знаешь, что они прислали? Ящик. Открываю. Кто-то умер, они с него сняли все костюмы, даже не отдали в химчистку и прислали мне, чтобы я это носил. Подумаешь, Сен-Лоран!
И вот так весь вечер.
Показывает фотографии жены и сына, ковры, коллажи. Вова украдкой смотрит на часы, так как собирается в театр к Габриадзе. А я не хочу уходить, потому что не могу оторваться от Параджанова. Не хочу. У меня возникает предчувствие, что эта встреча - первая и последняя. Я и тот спектакль не помню, как будто я его не видела, так как вечер в театре лишил меня продолжения общения с Параджановым.
Он читал свои записки, мы пили чай.
- К сожалению, нам пора, - говорит Володя.
- Куда ты идешь? Везде скучно, оставайся здесь. Там неинтересно, посиди со мной.
Когда мы уходили, он спросил:
- Что мне тебе подарить? Что ты хочешь? В этом доме все старое!
Сначала разломил гранат и говорит:
- Ешь, давай с руки ешь!
А на мне - белое платье, главная задача - не закапать его. Побежал к серванту, вытащил какую-то гэдээрошную синюю пузатую сахарницу с реставрированной крышкой. Взял сахарницу и, пососав кусок сахара, приклеил его внутри на дно: "Чтобы твоя жизнь была сладкой". И вот уже спустя столько лет я держу эту сахарницу у себя на кухне среди дорогих сердцу подарков и никогда не мою ее - берегу кусочек сахара, приклеенный Параджановым.
И еще Параджанов подарил мне фотографию: он стоит, вытянув руку так, как будто держит на ладони белые домики на склоне горы на заднем плане. И улыбается...
Сати Спивакова.
Спасибо.