ВИЧ/СПИД
НАДО ЖИТЬ
Среди ночи вдруг залаяли собаки. Еще мучаясь послеродовыми болями, Ольга встала с постели и подошла к больничному окну - в котле оврага под горой, на которой стоит вторая инфекционная, было черно и страшно. Сильный ветер измывался над деревьями, нещадно выворачивая им ветки, раскачивая старые стволы, - все скрипело и стонало, и грызлись шавки. Оле стало жутко. Она обернулась на своего малыша. Сын спал. Оля пошла в туалет. Толкнула замызганную дверь - и на тебе: искаженные лица, синюшные руки, шприцы... Назад! Ей нельзя быть рядом с наркотиками! Иначе безумие вернется...
Курить Ольга начала с тринадцати. Ну не курить поначалу - баловаться. Это, конечно, был вызов: она казалась себе взрослой, и сигарета во рту добавляла чувства уверенности, которой, признаться, очень не хватало. Привычный и очень уютный мир вокруг нее рушился. Умерла любимая бабушка. Развелись родители. Из Краснодара отец вернулся на родину - в Нижний Новгород.
Через некоторое время она улетела к нему.
В Нижнем Оля успешно закончила педагогический колледж (отмечена именной стипендией И. П. Склярова). Потом по выбранной специальности продолжила учебу в институте, видя своим призванием работу с детьми. В восемнадцать полюбила и сошлась с молодым человеком несколько старше ее.
Андрей предпочитал курить «план». Марихуана и Оле пришлась по вкусу.
А потом они попробовали героин.
Знала ли она, что это опасно? Знала. Но любопытство пересилило, а после первой пробы ощущение опасности пропало. Ольга была убеждена, что наркоманкой никогда не станет, ведь она не такая, как другие. Она сильная. Она умная - вон сколько книг прочитала...
Все ее золото - дареные родными безделушки - кончилось очень быстро. Чтобы добыть на дозу, приходилось врать родителям. Когда все открылось, Оле уже было без разницы, как воспримут чудовищную правду отец с матерью. Она уже стала другим человеком, равнодушным ко всему, кроме героина. Андрей тоже как-то пропал из ее жизни, ибо каждый наркоман думает исключительно о себе и старается только для себя. Цель стараний одна - снять ломку.
Обнадеживая родителей напрасными обещаниями покончить со своей зависимостью, Ольга требовала денег. Мать высылала, отец молча протягивал ей купюры, не говоря ни слова упрека. Он ждал, когда дочь, дойдя до последней черты, опомнится.
Настал момент, когда Оля поняла, что не может больше принимать наркотики. И не принимать - тоже. Она кинулась к отцу за помощью.
Он начал водить ее по врачам и так называемым народным целителям, сулившим стопроцентный результат. Посулы оставались только посулами, последние родительские деньги утекали, а Ольга продолжала жить в кошмарных мучениях.
Однажды отец зашел за ней, чтобы вместе пойти к очередному врачу. Но Оля, хоть и обещала ему раньше, выходить из дома отказалась - с минуты на минуту ей должны были привезти дозу, за которую она уже заплатила. Сегодня она с ужасом вспоминает, как дождалась наркокурьера, закрылась в комнате и с нетерпением вонзила иглу в изуродованные вены. А потом, выйдя к отцу, увидела, как тот плачет, обхватив голову руками.
Ничто тогда не дрогнуло в ее душе...
Избавление от наркомании пришло в самарском реабилитационном центре «Ковчег», который практиковал адаптированную к российским реалиям американскую программу «12 шагов». Сегодня в Нижнем Новгороде по ней работает реабилитационный центр «Стайер», но в те годы ничего подобного в наших краях не было, даже за деньги.
В Нижний Ольга вернулась в твердой уверенности, что наркотиков больше не будет в ее жизни.
Случайно встретился Андрей...
Когда Оля поняла, что станет матерью, то очень обрадовалась. Выходя на улицу, она надевала солнцезащитные очки с розовыми стеклами и любовалась на мир. Узнав, что будет ребенок, Андрей предложил снова жить вместе. Он говорил, что с наркотиками тоже покончил, и Оля согласилась.
Беременность переносила легко - недомогания не мучили ее. На девятом месяце она сдала в женской консультации очередной анализ на ВИЧ, и... как обухом по голове - реакция положительная!
Повторный анализ подтвердил первичный результат. Оле предложили искусственные роды, чтобы не оставлять в живых ребенка, который, вероятнее всего, родится инфицированным. О том, что риск передачи инфекции от матери к ребенку минимизирует кесарево сечение, в 2001 году в России еще не говорили.
Она отказалась убивать свое дитя. И ее отправили наблюдаться в областной СПИД-центр. Там она рассказала, что однажды использовала для инъекции героина шприц после «подруги». Та, кстати, даже не подозревала о том, что заражена. Как выяснилось впоследствии, девушка была в интимных отношениях с парнем, тоже наркоманом, у которого ВИЧ выявили давным-давно, но он об этом молчал.
Рожать Ольгу привезли в инфекционную больницу, положив в отдельную палату. Злобы со стороны медиков она не чувствовала, но и участия - тоже. Только пожилая нянечка, пока Оля корчилась в схватках, все успокаивала ее и повторяла, что врач-акушер уже едет и скоро будет. А потом Ольга увидела, как женщина, приехавшая принимать у нее роды, вместо белого халата надевает спецодежду из грубой клеенки, а свое лицо закрывает прозрачной маской из пластмассы.
Когда поздно вечером все кончилось, врач подняла свое «забрало», густо забрызганное Олиной кровью, и сухо сказала:
- Если я заразилась, я тебя из-под земли достану.
Потом, лежа ночью в своей палате рядом с сыном и терзаясь страхами, Оля все время вспоминала слова акушерки. А утром из СПИД-центра приехала солнечная Света Сулаева, эпидемиолог.
- Ну-ка, покажите мне наше чудо! - потянулась она к малышу, а потом обернулась к Оле: - Ничего не бойся! Все будет хорошо!
Все и было хорошо. Оля растила Илюшу, рядом пока оставался Андрей, несмотря на Олин ВИЧ-статус. Никто из родных и близких не отвернулся от нее, и свекровь, поначалу положившая в ванной отдельное для себя мыло, потом его убрала - раз через общие предметы ВИЧ не передается, значит эта предосторожность лишняя...
Андрей сорвался первым, снова взявшись за иглу, и Оля тоже не смогла удержаться.
Илье тогда не исполнилось и года.
Отрезвление наступило, когда за ней с грохотом захлопнулась дверь следственного изолятора. Теснота, мокрые стены в плесени, параша и эта отвратительная баланда на обед с вареной селедкой и свеклой. Вода в кране - только холодная. Баня - раз в неделю... Прежде Оля не верила рассказам, что в СИЗО ломка переживается легче. Оказалось, и вправду. Кошмар вокруг такой, что и про боль забываешь, и про ВИЧ, и про гепатит С, которым она тоже заплатила за свое безрассудство.
В СИЗО Ольга просидела год и, получив срок за сбыт наркотиков, после суда отправилась на зону. В «двойку». Здесь среди осужденных тоже было немало молодых женщин с ВИЧ. К ним приезжали с тренингами психологи общественной организации «Право на жизнь» и специалисты из СПИД-центра, благодаря которым ВИЧ-положительные и прочие осужденные освобождались от невежественных представлений о ВИЧ и СПИДе. Ведь вопреки распространенным страхам вирус иммунодефицита не передается при рукопожатиях и объятиях, через пот или слезы, при поцелуях и чихании, через укусы животных либо насекомых...
Однажды Оле как наиболее начитанной и творчески одаренной предложили написать сценарий к документальному фильму, который рассказал бы как о просветительской деятельности, проводимой в исправительной колонии № 2, так и о женщинах, живущих с ВИЧ. Она построила сюжет в форме монолога, обращенного в письме к своей маме. Ее же и пригласили затем сняться в фильме по одобренному сценарию. Фильм РИА «Свет», в котором Ольга Мелешина впервые во всеуслышание заявила о том, что у нее ВИЧ, получил название «Возвращение». В мае этого года он был удостоен специального приза по итогам конкурса журналистских работ «Оставайтесь людьми», проводимого Фондом социального развития и охраны здоровья «Фокус-медиа» для десяти регионов России - участников проекта «ГЛОБУС» (Глобальное объединение усилий против СПИДа). Награждение победителей проходило в Москве в рамках II Конференции по вопросам ВИЧ/СПИДа в Восточной Европе и Центральной Азии... Оля тоже была на этой конференции. Она уже отбыла наказание и начала новую жизнь. С нею сын, которому скоро шесть.
Вируса иммунодефицита у Илюши нет!
Помимо Ильи главное в жизни Оли - ее новая работа. Теперь она помогает тем, кто пытается завязать с наркотиками. Кроме того, работая консультантом в НОО «Право на жизнь», Ольга помогает преодолению дискриминации в обществе по отношению к ВИЧ-положительным, которых с каждым годом, увы, становится все больше и больше, и сегодня, по прогнозам специалистов, мы стоим на пороге третьей волны эпидемии...
Оля ни от кого не таит, что у нее ВИЧ.
- Зачем вы открылись, Оля? - спрашиваю я, хорошо понимая, как она рискует, в том числе своим сыном, ведь Илья ходит в школу, где может подвергнуться травле.
- Я боюсь, что люди не примут меня. Но большее значение для меня имеют те, кто пока не видит выхода из тупика, в который их завели наркомания и ВИЧ, - отвечая, Ольга заметно волнуется. - Я знаю, как это страшно - лежать и ждать смерти. Я тоже жила с таким ощущением, а теперь все иначе. Жить можно и с ВИЧ. Только без наркотиков. Потому что мы сколько угодно можем закалывать наркотиками свои проблемы, но проблем будет становиться только больше, и однажды ты станешь никем и звать тебя будут никак.
- Жизнь - штука сложная, говорит Ольга, но очень интересная. И надо жить!
Фото автора.
Среди ночи вдруг залаяли собаки. Еще мучаясь послеродовыми болями, Ольга встала с постели и подошла к больничному окну - в котле оврага под горой, на которой стоит вторая инфекционная, было черно и страшно. Сильный ветер измывался над деревьями, нещадно выворачивая им ветки, раскачивая старые стволы, - все скрипело и стонало, и грызлись шавки. Оле стало жутко. Она обернулась на своего малыша. Сын спал. Оля пошла в туалет. Толкнула замызганную дверь - и на тебе: искаженные лица, синюшные руки, шприцы... Назад! Ей нельзя быть рядом с наркотиками! Иначе безумие вернется...
Курить Ольга начала с тринадцати. Ну не курить поначалу - баловаться. Это, конечно, был вызов: она казалась себе взрослой, и сигарета во рту добавляла чувства уверенности, которой, признаться, очень не хватало. Привычный и очень уютный мир вокруг нее рушился. Умерла любимая бабушка. Развелись родители. Из Краснодара отец вернулся на родину - в Нижний Новгород.
Через некоторое время она улетела к нему.
В Нижнем Оля успешно закончила педагогический колледж (отмечена именной стипендией И. П. Склярова). Потом по выбранной специальности продолжила учебу в институте, видя своим призванием работу с детьми. В восемнадцать полюбила и сошлась с молодым человеком несколько старше ее.
Андрей предпочитал курить «план». Марихуана и Оле пришлась по вкусу.
А потом они попробовали героин.
Знала ли она, что это опасно? Знала. Но любопытство пересилило, а после первой пробы ощущение опасности пропало. Ольга была убеждена, что наркоманкой никогда не станет, ведь она не такая, как другие. Она сильная. Она умная - вон сколько книг прочитала...
Все ее золото - дареные родными безделушки - кончилось очень быстро. Чтобы добыть на дозу, приходилось врать родителям. Когда все открылось, Оле уже было без разницы, как воспримут чудовищную правду отец с матерью. Она уже стала другим человеком, равнодушным ко всему, кроме героина. Андрей тоже как-то пропал из ее жизни, ибо каждый наркоман думает исключительно о себе и старается только для себя. Цель стараний одна - снять ломку.
Обнадеживая родителей напрасными обещаниями покончить со своей зависимостью, Ольга требовала денег. Мать высылала, отец молча протягивал ей купюры, не говоря ни слова упрека. Он ждал, когда дочь, дойдя до последней черты, опомнится.
Настал момент, когда Оля поняла, что не может больше принимать наркотики. И не принимать - тоже. Она кинулась к отцу за помощью.
Он начал водить ее по врачам и так называемым народным целителям, сулившим стопроцентный результат. Посулы оставались только посулами, последние родительские деньги утекали, а Ольга продолжала жить в кошмарных мучениях.
Однажды отец зашел за ней, чтобы вместе пойти к очередному врачу. Но Оля, хоть и обещала ему раньше, выходить из дома отказалась - с минуты на минуту ей должны были привезти дозу, за которую она уже заплатила. Сегодня она с ужасом вспоминает, как дождалась наркокурьера, закрылась в комнате и с нетерпением вонзила иглу в изуродованные вены. А потом, выйдя к отцу, увидела, как тот плачет, обхватив голову руками.
Ничто тогда не дрогнуло в ее душе...
Избавление от наркомании пришло в самарском реабилитационном центре «Ковчег», который практиковал адаптированную к российским реалиям американскую программу «12 шагов». Сегодня в Нижнем Новгороде по ней работает реабилитационный центр «Стайер», но в те годы ничего подобного в наших краях не было, даже за деньги.
В Нижний Ольга вернулась в твердой уверенности, что наркотиков больше не будет в ее жизни.
Случайно встретился Андрей...
Когда Оля поняла, что станет матерью, то очень обрадовалась. Выходя на улицу, она надевала солнцезащитные очки с розовыми стеклами и любовалась на мир. Узнав, что будет ребенок, Андрей предложил снова жить вместе. Он говорил, что с наркотиками тоже покончил, и Оля согласилась.
Беременность переносила легко - недомогания не мучили ее. На девятом месяце она сдала в женской консультации очередной анализ на ВИЧ, и... как обухом по голове - реакция положительная!
Повторный анализ подтвердил первичный результат. Оле предложили искусственные роды, чтобы не оставлять в живых ребенка, который, вероятнее всего, родится инфицированным. О том, что риск передачи инфекции от матери к ребенку минимизирует кесарево сечение, в 2001 году в России еще не говорили.
Она отказалась убивать свое дитя. И ее отправили наблюдаться в областной СПИД-центр. Там она рассказала, что однажды использовала для инъекции героина шприц после «подруги». Та, кстати, даже не подозревала о том, что заражена. Как выяснилось впоследствии, девушка была в интимных отношениях с парнем, тоже наркоманом, у которого ВИЧ выявили давным-давно, но он об этом молчал.
Рожать Ольгу привезли в инфекционную больницу, положив в отдельную палату. Злобы со стороны медиков она не чувствовала, но и участия - тоже. Только пожилая нянечка, пока Оля корчилась в схватках, все успокаивала ее и повторяла, что врач-акушер уже едет и скоро будет. А потом Ольга увидела, как женщина, приехавшая принимать у нее роды, вместо белого халата надевает спецодежду из грубой клеенки, а свое лицо закрывает прозрачной маской из пластмассы.
Когда поздно вечером все кончилось, врач подняла свое «забрало», густо забрызганное Олиной кровью, и сухо сказала:
- Если я заразилась, я тебя из-под земли достану.
Потом, лежа ночью в своей палате рядом с сыном и терзаясь страхами, Оля все время вспоминала слова акушерки. А утром из СПИД-центра приехала солнечная Света Сулаева, эпидемиолог.
- Ну-ка, покажите мне наше чудо! - потянулась она к малышу, а потом обернулась к Оле: - Ничего не бойся! Все будет хорошо!
Все и было хорошо. Оля растила Илюшу, рядом пока оставался Андрей, несмотря на Олин ВИЧ-статус. Никто из родных и близких не отвернулся от нее, и свекровь, поначалу положившая в ванной отдельное для себя мыло, потом его убрала - раз через общие предметы ВИЧ не передается, значит эта предосторожность лишняя...
Андрей сорвался первым, снова взявшись за иглу, и Оля тоже не смогла удержаться.
Илье тогда не исполнилось и года.
Отрезвление наступило, когда за ней с грохотом захлопнулась дверь следственного изолятора. Теснота, мокрые стены в плесени, параша и эта отвратительная баланда на обед с вареной селедкой и свеклой. Вода в кране - только холодная. Баня - раз в неделю... Прежде Оля не верила рассказам, что в СИЗО ломка переживается легче. Оказалось, и вправду. Кошмар вокруг такой, что и про боль забываешь, и про ВИЧ, и про гепатит С, которым она тоже заплатила за свое безрассудство.
В СИЗО Ольга просидела год и, получив срок за сбыт наркотиков, после суда отправилась на зону. В «двойку». Здесь среди осужденных тоже было немало молодых женщин с ВИЧ. К ним приезжали с тренингами психологи общественной организации «Право на жизнь» и специалисты из СПИД-центра, благодаря которым ВИЧ-положительные и прочие осужденные освобождались от невежественных представлений о ВИЧ и СПИДе. Ведь вопреки распространенным страхам вирус иммунодефицита не передается при рукопожатиях и объятиях, через пот или слезы, при поцелуях и чихании, через укусы животных либо насекомых...
Однажды Оле как наиболее начитанной и творчески одаренной предложили написать сценарий к документальному фильму, который рассказал бы как о просветительской деятельности, проводимой в исправительной колонии № 2, так и о женщинах, живущих с ВИЧ. Она построила сюжет в форме монолога, обращенного в письме к своей маме. Ее же и пригласили затем сняться в фильме по одобренному сценарию. Фильм РИА «Свет», в котором Ольга Мелешина впервые во всеуслышание заявила о том, что у нее ВИЧ, получил название «Возвращение». В мае этого года он был удостоен специального приза по итогам конкурса журналистских работ «Оставайтесь людьми», проводимого Фондом социального развития и охраны здоровья «Фокус-медиа» для десяти регионов России - участников проекта «ГЛОБУС» (Глобальное объединение усилий против СПИДа). Награждение победителей проходило в Москве в рамках II Конференции по вопросам ВИЧ/СПИДа в Восточной Европе и Центральной Азии... Оля тоже была на этой конференции. Она уже отбыла наказание и начала новую жизнь. С нею сын, которому скоро шесть.
Вируса иммунодефицита у Илюши нет!
Помимо Ильи главное в жизни Оли - ее новая работа. Теперь она помогает тем, кто пытается завязать с наркотиками. Кроме того, работая консультантом в НОО «Право на жизнь», Ольга помогает преодолению дискриминации в обществе по отношению к ВИЧ-положительным, которых с каждым годом, увы, становится все больше и больше, и сегодня, по прогнозам специалистов, мы стоим на пороге третьей волны эпидемии...
Оля ни от кого не таит, что у нее ВИЧ.
- Зачем вы открылись, Оля? - спрашиваю я, хорошо понимая, как она рискует, в том числе своим сыном, ведь Илья ходит в школу, где может подвергнуться травле.
- Я боюсь, что люди не примут меня. Но большее значение для меня имеют те, кто пока не видит выхода из тупика, в который их завели наркомания и ВИЧ, - отвечая, Ольга заметно волнуется. - Я знаю, как это страшно - лежать и ждать смерти. Я тоже жила с таким ощущением, а теперь все иначе. Жить можно и с ВИЧ. Только без наркотиков. Потому что мы сколько угодно можем закалывать наркотиками свои проблемы, но проблем будет становиться только больше, и однажды ты станешь никем и звать тебя будут никак.
- Жизнь - штука сложная, говорит Ольга, но очень интересная. И надо жить!
Фото автора.