Большой секрет...
Оригинал взят у old_ashtray в post
skrebec, Слава, если вдруг не видел - вот, из подвалов по возможности несу:
- А у нас, выходит, цельный свободный день есть? - спросил за ужином Толик у нашего нового "Деда" - Коли.
- Выходит, что так. - после некоторой паузы, важно и рассудительно ответил Коля.
В нашу слаженную команду Коля влился посередине рейса, сразу вступив в некое статусное единоборство с Толей: Толя, хоть и был простым матросом, однако же возрастом и сроком службы был нас всех на голову выше, морское дело знал отменно и на подсказку был не скуп, что не так часто случается и ценится особо, оттого при всеобщем равенстве и братстве Толик в некоторых вопросах единодушно считался равнее прочих равных.
Матрос Толя - эдакий матерый котище: невысокий, ладно скроенный, битый-пережеванный, с парой-тройкой шрамов, с хитрющим прищуром.
Годам к сорока нашел душе своей мятежной укорот в виде веры предков, и это чуть ли не единственный на моей памяти пример "правильной" веры.
Душеспасительных бесед Толик вести ни с кем и не пытался, пост соблюдал по мере сил (морякам и так освобождение), а сам - пить-гулять перестал, с женой - обвенчался, налево если и смотрел (ну такой котище, куда же от себя денешься?), - то в меру, и дальше взглядов - ни-ни, не смотря даже и на непростое в этом плане положение моряков. Словом, нащупал себе человек тормоза - так моё ему почтение, уважение, и спасибо настоящее за морскую науку.
Коля - тоже котище, только не уличный, а вполне себе домашний - и животик потолще, и шрамов почти не видать. Осторожнее, основательнее, достатку поболе; силушка, сметана и хитрость - про запас...
Надо сказать, что Толик, как и всякий липованин (самоназвание раскольников-некрасовцев, бежавших и поселившихся во время оно в низовьях Дуная), по определению - с рождения есть знатный рыболов, винодел, строитель и мастер по починке всего-всего и велосипедов.
Но кроме того, Толик еще и страстный патриот исторической своей родины, гордый весьма и родиной, и традициями-умениями, присущими аборигенам с рождения. Гордости этой напоказ Толик не выставлял, но чувствовать давал отчетливо.
Никакого серьезного конфликта на суденышке с экипажем в семь человек быть по определению не может, поскольку с каждым из этих человеков тебе в разных непростых ситуациях еще жить полгода минимум, а от взаимопонимания и слаженности зависят жизни всех остальных, да и эмоциональный комфорт экипажа - вещь наиболее важная в море, оттого зачинщик получил бы довольно жесткое внушение от всех сразу. Вовсе не обязательно - словами или руками. Осуждающего молчания и чувства отчужденности - вполне хватит в этих условиях, и даже с лишком, чтобы через день-два виновный покаялся лично, после - прилюдно, и был бы прощен искренне, без единого камня за пазухой на потом.
Но эти двое были куда больше нас искушены в подобных вещах, оттого статусные игрища обещали быть интереснее и деликатнее, нежели две короткие фразы лордов в клубе, за которыми стоят или дружба на три поколения вперед, или распря поколений на пять. С той только разницей, что в этом случае дружба - вполне вероятна, а вот распря - едва ли.
Собственно, вполне в викторианском стиле схватка и произошла, со вполне достойно выдержанной паузой недели в две.
Кук Андрюха на первое изобразил нечто вроде ухи, или скорее - рыбного супа. Потому что из рыбных консерв - наловленный в Атлантике морской окунь к тому времени весь вышел.
Коля, сидящий за офицерским столиком в пол-оборота к нам, бросил через плечо одну только фразу. Точнее, вопрос. Максимально корректно, но самую малость излишне уважительно, что для обостренного чутья моряков было равноценно стягиваемой с руки перчатке: "Толик, а вот скажи мне как Настоящий Рыбак: чем отличается Настоящая Уха от рыбного супа?"
Прочие два офицера запаздывали к обеду, а мы с боцманом Валиком представляли собой вполне достойных секундантов; деликатность в выборе момента вызова оценена была по достоинству, что выразилось в несколько большем, нежели обычно, внимании, уделяемом нами тарелкам.
Толик, несколько растерявшись от самой сути вопроса (рецептов ухи он знал с сотню, а вот опускаться до рыбного супа...), начал перечислять некоторые хитрости, которые по мнению аборигенов дельты Дуная, - непременны и обязательны, если вы хотите получить действительно Настоящую Уху.
Коля выполнил блестящий вольт, немного покачав головой, даже не отрываясь от тарелки.
Толик в отчаянном ремизе стал перечислять известные ему рецепты, не обойдя и Большую Шуваловскую уху, одно только вдохновенное (sic!) описание приготовления которой заняло минуты три...
Коля непринужденными батманами - покачиваниями головы, и даже одним брошенным вскользь взглядом ( туше, которое цели не достигло, но явно обозначило фаворита), - легко парировал.
Когда же Толик, уже почти взмокший, в исступлении откатился на носках назад и принял совершенно открытую и рискованную позицию "Ну хорошо, хорошо, а в чем, по-твоему, разница?!", Коля выполнил крайне эффектный в своей простоте сокрушительный выпад.
С осознанием собственного полного превосходства, с большим достоинством и без доли демонстрации, он несколько участливо по отношению к достойному противнику, совершившему досадный промах, пояснил:
Толик, к ухе - подают водку. А если не подали - то это просто рыбный суп, и не более.