Несломленный
Оригинал взят у marafonec в Несломленный
Оригинал взят у aberrationist в Несломленный
Вчера попалось вот такое вот интересное стихотворение.
Всю жизнь - вперед!
Если стихи эти как наждак
Кого-то скребнут, расстроя,
Прошу извинить мне подобный шаг.
Но что же мне делать, когда я враг
Всяческого покоя?!
Да, враг на коленях лежащих рук,
Остывших от чувства взглядов,
Мозгов, что как будто бы сдали вдруг
Навечно на полки складов.
Нет, я не про отпуск, а про покой,
Что словно уход от жизни.
Про отдых заслуженный, но пустой,
Про тот, что, как щепка в воде речной,
Кружится в эгоизме.
Заслуженный отдых, увы, порой
Справляют как новоселье.
А я вот не верю в такой покой,
В «заслуженное» безделье!
Допустим, пилот перестал летать,
Теряет свой дар певица,
Рубанком столяр устает шуршать,
Так что же, «козла» теперь забивать,
Зевать и всю жизнь лечиться?
И если к кому-то пришла беда,
Седины или раненье,
Пассивность не выведет никуда,
А жажда быть нужным, смена труда
Единственное спасенье.
И это не просто вот так слова, -
Пусть бед или лет курганы,
Пусть будут на отдых сто раз права,
Покуда работает голова,
В балласт превращаться рано!
Сходите на шаг, если труден бег,
Все взвесьте и соизмерьте,
Но я лишь в одном убежден навек,
Что делать полезное человек
Должен до самой смерти!
И мне ведь когда-то давным-давно,
В кровавых дымах рассвета,
На вечный на отдых было дано
Нелегкое право это.
Отдых? Зачем он?
Шагай, борись, Да так, чтоб земля качалась!
Движенье - есть жизнь!
И горенье - есть жизнь!
А тихая заводь - жалость!
Я верую в это и тем дышу,
Как жизнью всей в человеке.
А если когда-нибудь руки сложу,
То это уже навеки!
1978
Автор этого стихотворения - Эдуард Аркадьевич Асадов. На фото выше изображён именно он. Асадов относился к тому поколению, выпускной бал которого выпал на лето 1941 года. Узнав о начале войны, он забирает свои документы из института, в который сдал вступительные экзамены, и записывается добровольцем на фронт. В 17 лет он становится наводчиком миномёта, затем - помощником командира батареи "Катюш".
В мае 1944 года в боях за Севастополь на Сапун-Горе Асадов получает тяжёлое ранение осколком снаряда в лицо. В 20 лет он остаётся без глаз. И всю оставшуюся жизнь вынужден носить чёрную повязку на лице. Вот такую.
Попробуйте представить, каково это - остаться на самой заре своей молодости, в 20 лет, без глаз. В самом начале своей жизни. Когда у всех твоих мечтаний на пути становится вот такое. Ведь это очень нелегко - сохранить после этого оптимизм и любовь к жизни и к людям.
Но Асадов не отчаивается. И начинает писать стихи. Будучи слепым. Он выпускает 47 книг, включающих более тысячи поэтических и прозаических произведений. Эти книги начинают выходить стотысячными тиражами и моментально исчезают с полок книжных магазинов. По всей стране он начинает ездить с творческими вечерами, выступая в крупнейших концертных залах и собирая неизменные аншлаги. Все его стихотворения удивительно нравственны и чисты. Будто на всю жизнь в нём осталась чистая душа 17-летнего выпускника, ушедшего добровольцем на фронт летом 1941-го.
Уже потом, в конце 1980-х, он не принимает перестройку и так называемые "демократические преобразования", критикуя их в своей поэзии. В результате чего его популярность затухает.
В 2004 году он умирает, завещая похоронить своё сердце в Севастополе, на Сапун-Горе. В том самом месте, где он оставил своё зрение. Однако последнюю волю поэта не выполняют и хоронят его в Москве.
Интересным образом, новую популярность Асадов обретает уже в годы повсеместного распространения интернета. Его стихи о любви очень часто встречаются сегодня в лентах социальных сетей.
Но я не об этой популярности. А о человеческом типаже. О масштабе личности. И о том, что значит быть сильным человеком.
Завершая своё сумбурное эссе, приведу ещё одно стихотворение Эдуарда Асадова.
То ли с укором, то ли с сожаленьем
Звучит твоя задумчивая речь,
Неужто впрямь не смог я уберечь
Себя когда-то в боевых сраженьях?
Мог или нет - да разве в этом дело?!
Ведь в час, когда я подымался в бой,
Я чувствовал все время за спиной
Мою страну, что на меня глядела.
И где бы мне беда ни угрожала -
Не уступал ни смерти, ни огню.
Ведь Родина мне верила и знала,
Что я ее собою заслоню.
И если сердце честное дано,
Ну как, скажи, иначе поступить:
Себя упрятать - Родину открыть!
Вот то-то, дорогая, и оно...
1976
Оригинал взят у aberrationist в Несломленный
Вчера попалось вот такое вот интересное стихотворение.
Всю жизнь - вперед!
Если стихи эти как наждак
Кого-то скребнут, расстроя,
Прошу извинить мне подобный шаг.
Но что же мне делать, когда я враг
Всяческого покоя?!
Да, враг на коленях лежащих рук,
Остывших от чувства взглядов,
Мозгов, что как будто бы сдали вдруг
Навечно на полки складов.
Нет, я не про отпуск, а про покой,
Что словно уход от жизни.
Про отдых заслуженный, но пустой,
Про тот, что, как щепка в воде речной,
Кружится в эгоизме.
Заслуженный отдых, увы, порой
Справляют как новоселье.
А я вот не верю в такой покой,
В «заслуженное» безделье!
Допустим, пилот перестал летать,
Теряет свой дар певица,
Рубанком столяр устает шуршать,
Так что же, «козла» теперь забивать,
Зевать и всю жизнь лечиться?
И если к кому-то пришла беда,
Седины или раненье,
Пассивность не выведет никуда,
А жажда быть нужным, смена труда
Единственное спасенье.
И это не просто вот так слова, -
Пусть бед или лет курганы,
Пусть будут на отдых сто раз права,
Покуда работает голова,
В балласт превращаться рано!
Сходите на шаг, если труден бег,
Все взвесьте и соизмерьте,
Но я лишь в одном убежден навек,
Что делать полезное человек
Должен до самой смерти!
И мне ведь когда-то давным-давно,
В кровавых дымах рассвета,
На вечный на отдых было дано
Нелегкое право это.
Отдых? Зачем он?
Шагай, борись, Да так, чтоб земля качалась!
Движенье - есть жизнь!
И горенье - есть жизнь!
А тихая заводь - жалость!
Я верую в это и тем дышу,
Как жизнью всей в человеке.
А если когда-нибудь руки сложу,
То это уже навеки!
1978
Автор этого стихотворения - Эдуард Аркадьевич Асадов. На фото выше изображён именно он. Асадов относился к тому поколению, выпускной бал которого выпал на лето 1941 года. Узнав о начале войны, он забирает свои документы из института, в который сдал вступительные экзамены, и записывается добровольцем на фронт. В 17 лет он становится наводчиком миномёта, затем - помощником командира батареи "Катюш".
В мае 1944 года в боях за Севастополь на Сапун-Горе Асадов получает тяжёлое ранение осколком снаряда в лицо. В 20 лет он остаётся без глаз. И всю оставшуюся жизнь вынужден носить чёрную повязку на лице. Вот такую.
Попробуйте представить, каково это - остаться на самой заре своей молодости, в 20 лет, без глаз. В самом начале своей жизни. Когда у всех твоих мечтаний на пути становится вот такое. Ведь это очень нелегко - сохранить после этого оптимизм и любовь к жизни и к людям.
Но Асадов не отчаивается. И начинает писать стихи. Будучи слепым. Он выпускает 47 книг, включающих более тысячи поэтических и прозаических произведений. Эти книги начинают выходить стотысячными тиражами и моментально исчезают с полок книжных магазинов. По всей стране он начинает ездить с творческими вечерами, выступая в крупнейших концертных залах и собирая неизменные аншлаги. Все его стихотворения удивительно нравственны и чисты. Будто на всю жизнь в нём осталась чистая душа 17-летнего выпускника, ушедшего добровольцем на фронт летом 1941-го.
Уже потом, в конце 1980-х, он не принимает перестройку и так называемые "демократические преобразования", критикуя их в своей поэзии. В результате чего его популярность затухает.
В 2004 году он умирает, завещая похоронить своё сердце в Севастополе, на Сапун-Горе. В том самом месте, где он оставил своё зрение. Однако последнюю волю поэта не выполняют и хоронят его в Москве.
Интересным образом, новую популярность Асадов обретает уже в годы повсеместного распространения интернета. Его стихи о любви очень часто встречаются сегодня в лентах социальных сетей.
Но я не об этой популярности. А о человеческом типаже. О масштабе личности. И о том, что значит быть сильным человеком.
Завершая своё сумбурное эссе, приведу ещё одно стихотворение Эдуарда Асадова.
То ли с укором, то ли с сожаленьем
Звучит твоя задумчивая речь,
Неужто впрямь не смог я уберечь
Себя когда-то в боевых сраженьях?
Мог или нет - да разве в этом дело?!
Ведь в час, когда я подымался в бой,
Я чувствовал все время за спиной
Мою страну, что на меня глядела.
И где бы мне беда ни угрожала -
Не уступал ни смерти, ни огню.
Ведь Родина мне верила и знала,
Что я ее собою заслоню.
И если сердце честное дано,
Ну как, скажи, иначе поступить:
Себя упрятать - Родину открыть!
Вот то-то, дорогая, и оно...
1976