Гельмут Лахенманн. Пред-рассудок раскрываемый в музыке. Пред-Ум. Пред-Разум
Оригинал взят у moj_golos в Гельмут Лахенманн. Пред-рассудок раскрываемый в музыке. Пред-Ум. Пред-Разум
Чтобы понять мысль его надо обратиться к к работам современных ему философов: Карла Ясперса, Мартина Хайдеггера, Ганса Георга Гадамера, представителей Франкфуртской школы
(Макса Хоркхаймера, Герберта Маркузе, Эриха Фромма, Вальтера Беньямина, Теодора Адорно) Это иллюминаты
Из интервью с Гельмутом Лахенманном:
ЛАХЕНМАНН: Определенно. Мне кажется, не нужно отрицать принцип тональности, нужно его преодолеть; мы должны находить внутри себя новые способы восприятия, больше слушать, ощущать себя первооткрывателями. Я вижу в своей музыке столько же красоты, сколько в любой обыкновенной музыке; возможно немного больше. Красота - ценное понятие, и мне хотелось бы вывести его за рамки стандартных категорий. Когда-то я учил музыке детей, и мне приходилось давать им слушать Штокхаузена и тому подобное - и они говорили, что им не нравится, что это некрасиво. Я спросил их, что же, по их мнению, красиво, что им нравится - и тогда они нерешительно называли мне какие-то поп-композиции. На следующей неделе я принес им две картинки; на одной из них - фотография кинозвезды Софии Лорен, а на другой - репродукция картины Альбрехта Дюрера; на ней он изобразил свою мать - старой, с длинным носом и ожесточенным лицом. У нее была тяжелая жизнь, и лицо ее было исполосовано морщинами. Я показал эти две картинки детям и спросил, какая из женщин более красива. Их это очень смутило, а потом одна девочка сказала вещь, которую я никогда не забуду - эта вещь стала для меня откровением всей жизни. Она сказала: «Мне кажется, что уродливая женщина более красива». Это - суть диалектики; когда смотришь на эту картину, понимаешь видение Дюрера, видение, которое не ставит себе целью приукрасить, или идеализировать - лишь только показать. Это глубокая картина. Для меня «глубина» - настолько же важное слово, насколько «красота». Я ищу в музыке глубину.
Но отрицание, вы говорите? Мне не нравится, что мою музыку связывают с отрицанием. Разве Шенберг отрицал тональность тем, что делал атональную музыку? Нет, это не так, он использовал то, что дала ему традиция. Вообще западная музыка строится на том, чтобы с помощью провокации нарушить традицию, чтобы вынудить людей получать новый опыт. Это так по-человечески, так красиво, так безмятежно, и при этом требует непосредственного участия слушателя. В этом смысле провокация не несет негативного оттенка - споры на подобные темы возникают только из-за лени в обществе. Я видел скандалы, возникавшие на почве того, что люди злились, поскольку, с одной стороны, они любили музыку, а эту музыку они не понимали, терялись в ней, а, с другой стороны, им нравилось размышлять о музыке так, как они привыкли. Думаю, что они и не хотели избавляться от этой привычки, ведь у них в жизни масса проблем, стрессов, катастроф, и когда они идут в оперу или концертный зал, им не хочется ощущать ничего непривычного. Но мне кажется, что в этом случае, не стоит бояться отойти от привычки, совсем наоборот - нужно радоваться этой возможности. Ведь замешательство - это самый лучший способ жить и открывать в себе новые грани. Это и есть моя диалектика провокации, красоты и музыки, музыки, как большого и прекрасного приключения. Я люблю говорить о музыке добрыми словами, и мне очень понравилось, что вы спросили меня, музыка ли это, а если не музыка, то что же. Я хотел бы изучить этот вопрос, и я жду, пока сложатся кусочки мозаики, которые приведут меня к ответу.
Свой творческий метод Лахенман назвал «инструментальной конкретной музыкой». Под этим названием композитор подразумевает что музыкальный язык, который охватывает весь звуковой мир, становится доступным в инструментальной музыке через нетрадиционные методы игры на них. Согласно композитору, всё это - музыка в котором звуковые события выбраны и организованы так, чтобы способы, которым они извлекаются из инструментов, были по крайней мере столь же важны как конечный звуковой результат.
Поначалу эти приемы вызвали резкое недовольство музыкантов. В 1987 году, когда Лахенман был уже известным композитором, оркестранты Южногерманского радио даже устроили забастовку, чтобы сорвать исполнение ими же заказанного сочинения "Staub" ("Пыль"). Но постепенно композитору удалось привлечь и самых консервативных из них на свою сторону, ибо со временем стало ясно: каждый жест, им предписанный, пропитан как раз исполнительской логикой.
Интересная философия его здесь http://scjournal.ru/articles/issn_1997-292X_2014_11-2_14.pdf
. Путь к трансценденции зашифрован (в природе, мифологии, философии, произ-
ведении искусства), и для каждого человека он уникален. Благодаря тому, что существует бесконечная многозначность шифров и создать какую-либо четкую систему невозможно, обретение экзистенции становится
для каждого человека особенным и неповторимым процессом.
В музыке Лахенмана движение к трансценденции выражено через обращение к новым, непривычным
звуковым возможностям и инновационной авторской нотной записи
Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru
Click to viewЧтобы понять мысль его надо обратиться к к работам современных ему философов: Карла Ясперса, Мартина Хайдеггера, Ганса Георга Гадамера, представителей Франкфуртской школы
(Макса Хоркхаймера, Герберта Маркузе, Эриха Фромма, Вальтера Беньямина, Теодора Адорно) Это иллюминаты
Из интервью с Гельмутом Лахенманном:
ЛАХЕНМАНН: Определенно. Мне кажется, не нужно отрицать принцип тональности, нужно его преодолеть; мы должны находить внутри себя новые способы восприятия, больше слушать, ощущать себя первооткрывателями. Я вижу в своей музыке столько же красоты, сколько в любой обыкновенной музыке; возможно немного больше. Красота - ценное понятие, и мне хотелось бы вывести его за рамки стандартных категорий. Когда-то я учил музыке детей, и мне приходилось давать им слушать Штокхаузена и тому подобное - и они говорили, что им не нравится, что это некрасиво. Я спросил их, что же, по их мнению, красиво, что им нравится - и тогда они нерешительно называли мне какие-то поп-композиции. На следующей неделе я принес им две картинки; на одной из них - фотография кинозвезды Софии Лорен, а на другой - репродукция картины Альбрехта Дюрера; на ней он изобразил свою мать - старой, с длинным носом и ожесточенным лицом. У нее была тяжелая жизнь, и лицо ее было исполосовано морщинами. Я показал эти две картинки детям и спросил, какая из женщин более красива. Их это очень смутило, а потом одна девочка сказала вещь, которую я никогда не забуду - эта вещь стала для меня откровением всей жизни. Она сказала: «Мне кажется, что уродливая женщина более красива». Это - суть диалектики; когда смотришь на эту картину, понимаешь видение Дюрера, видение, которое не ставит себе целью приукрасить, или идеализировать - лишь только показать. Это глубокая картина. Для меня «глубина» - настолько же важное слово, насколько «красота». Я ищу в музыке глубину.
Но отрицание, вы говорите? Мне не нравится, что мою музыку связывают с отрицанием. Разве Шенберг отрицал тональность тем, что делал атональную музыку? Нет, это не так, он использовал то, что дала ему традиция. Вообще западная музыка строится на том, чтобы с помощью провокации нарушить традицию, чтобы вынудить людей получать новый опыт. Это так по-человечески, так красиво, так безмятежно, и при этом требует непосредственного участия слушателя. В этом смысле провокация не несет негативного оттенка - споры на подобные темы возникают только из-за лени в обществе. Я видел скандалы, возникавшие на почве того, что люди злились, поскольку, с одной стороны, они любили музыку, а эту музыку они не понимали, терялись в ней, а, с другой стороны, им нравилось размышлять о музыке так, как они привыкли. Думаю, что они и не хотели избавляться от этой привычки, ведь у них в жизни масса проблем, стрессов, катастроф, и когда они идут в оперу или концертный зал, им не хочется ощущать ничего непривычного. Но мне кажется, что в этом случае, не стоит бояться отойти от привычки, совсем наоборот - нужно радоваться этой возможности. Ведь замешательство - это самый лучший способ жить и открывать в себе новые грани. Это и есть моя диалектика провокации, красоты и музыки, музыки, как большого и прекрасного приключения. Я люблю говорить о музыке добрыми словами, и мне очень понравилось, что вы спросили меня, музыка ли это, а если не музыка, то что же. Я хотел бы изучить этот вопрос, и я жду, пока сложатся кусочки мозаики, которые приведут меня к ответу.
Свой творческий метод Лахенман назвал «инструментальной конкретной музыкой». Под этим названием композитор подразумевает что музыкальный язык, который охватывает весь звуковой мир, становится доступным в инструментальной музыке через нетрадиционные методы игры на них. Согласно композитору, всё это - музыка в котором звуковые события выбраны и организованы так, чтобы способы, которым они извлекаются из инструментов, были по крайней мере столь же важны как конечный звуковой результат.
Поначалу эти приемы вызвали резкое недовольство музыкантов. В 1987 году, когда Лахенман был уже известным композитором, оркестранты Южногерманского радио даже устроили забастовку, чтобы сорвать исполнение ими же заказанного сочинения "Staub" ("Пыль"). Но постепенно композитору удалось привлечь и самых консервативных из них на свою сторону, ибо со временем стало ясно: каждый жест, им предписанный, пропитан как раз исполнительской логикой.
Интересная философия его здесь http://scjournal.ru/articles/issn_1997-292X_2014_11-2_14.pdf
. Путь к трансценденции зашифрован (в природе, мифологии, философии, произ-
ведении искусства), и для каждого человека он уникален. Благодаря тому, что существует бесконечная многозначность шифров и создать какую-либо четкую систему невозможно, обретение экзистенции становится
для каждого человека особенным и неповторимым процессом.
В музыке Лахенмана движение к трансценденции выражено через обращение к новым, непривычным
звуковым возможностям и инновационной авторской нотной записи
Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru