Спилберг курит в сторонке
Вот такой сон приснился мне вчера. До сих пор жутко.
Мы опаздывали на самолет. Надя меня торопила, а я, почему-то, испытывал невероятную тяжесть в ногах. Даже тело чувствовало, что это конец.
Мы искали остановку. К ней должен был подходить автобус под номером "16". Мы нашли две. Они были через дорогу. Я знал, я знал, что он должен был прийти. Но его не было. Я посмотрел на табличку, ожидая увидеть желтый номерной указатель. Он исчез. Я не верил своим глазам.
Мы бежали к другой остановке. Метров десять. Они почему-то длились вечность.
Она меня оставила и будто исчезла навсегда. Я просто так это чувствовал. Мое тело мандражировало, сидя в кресле и пристегнувшись бесполезным ремнем безопасности. Я боялся.
Приземлившись, я думал, что на месте. Нью-Йорк, привет. Ха. "Наш самолет совешил посадку в Монреале". Страх усиливался.
Я гулял по мертвому аеропорту. Неужели в Канаде так грязно? Почему же здесь так темно? И где, черт подери, все?
Я шел непонимая куда. Оказалось это был путь в другой самолет. Я знал что мне нужно обратно. Куда обратно? Вот тут была неизвестность.
Кабина пилота. Что я здесь делаю? Вся панель была в дырах, будто неумелый мастер собрал ее из конструктора "Лего". Оно не должно быть так! Но меня уже взяли под руки и, как сумашедшего в психушке, уводили в глубь самолета.
Посадив в кресло возле огромного иллюминатора, ремни сами защелкнулись, вдавив меня в кресло. Страх разрывал меня в клочья.
Самолет тронулся выходя на взлетную полосу. Вид за окном резко изменился. Мелькая кадрами прозженой кинопленки, изображение обратилось в мою школу. В ту самую, обычную провинциальную школу, вот только окна были выбиты и в них мерцали огни. Стены заросли кроваво-красным мхом. С неба падал пепельный снег и налипал на иллюминатор. Не мерцало электрическими разрядами.
Клочья плыли по самолету. Страха больше не было, он испарился. Внезапно появившиеся, не то провода, не то щупальца, взмыли перед моими глазами вверх зацепив главное здание школы. Здание рухнуло, разбрасывая вокруг себя кирпичи и всячеки балки. Когда они попадали по самолету, поочередно раздавались крики о помощи.
Удар. Неведомая гигантская рука из проводов-щупалец снесла кабину пилота, не оставив даже шторки, скрывавшей ее. Я видел как пролила кровь. Перехватило дыхание. Раздробленный самолет подбросило вверх, а я все еще сидел в кресле.
В одно из последних мгновений, я повернул голову. В салоне было пусто, и только одна девушка сидела неподалеку от меня. Я попытался что-то прокричать, но она меня так и не услышала. Шум работающих двигателей заглушал все. Ее глаза были стеклянными, практически неживыми.
Это был конец. Это адское существо держало нас в воздухер недолго. Через пару мгновений оно выпустило из своих рук остатки самолета, и без того превратившийся в металлолом.
белый шум. Взрыв. Прозженая пленка. Клац-клац-клац... Закончилась.
Мы опаздывали на самолет. Надя меня торопила, а я, почему-то, испытывал невероятную тяжесть в ногах. Даже тело чувствовало, что это конец.
Мы искали остановку. К ней должен был подходить автобус под номером "16". Мы нашли две. Они были через дорогу. Я знал, я знал, что он должен был прийти. Но его не было. Я посмотрел на табличку, ожидая увидеть желтый номерной указатель. Он исчез. Я не верил своим глазам.
Мы бежали к другой остановке. Метров десять. Они почему-то длились вечность.
Она меня оставила и будто исчезла навсегда. Я просто так это чувствовал. Мое тело мандражировало, сидя в кресле и пристегнувшись бесполезным ремнем безопасности. Я боялся.
Приземлившись, я думал, что на месте. Нью-Йорк, привет. Ха. "Наш самолет совешил посадку в Монреале". Страх усиливался.
Я гулял по мертвому аеропорту. Неужели в Канаде так грязно? Почему же здесь так темно? И где, черт подери, все?
Я шел непонимая куда. Оказалось это был путь в другой самолет. Я знал что мне нужно обратно. Куда обратно? Вот тут была неизвестность.
Кабина пилота. Что я здесь делаю? Вся панель была в дырах, будто неумелый мастер собрал ее из конструктора "Лего". Оно не должно быть так! Но меня уже взяли под руки и, как сумашедшего в психушке, уводили в глубь самолета.
Посадив в кресло возле огромного иллюминатора, ремни сами защелкнулись, вдавив меня в кресло. Страх разрывал меня в клочья.
Самолет тронулся выходя на взлетную полосу. Вид за окном резко изменился. Мелькая кадрами прозженой кинопленки, изображение обратилось в мою школу. В ту самую, обычную провинциальную школу, вот только окна были выбиты и в них мерцали огни. Стены заросли кроваво-красным мхом. С неба падал пепельный снег и налипал на иллюминатор. Не мерцало электрическими разрядами.
Клочья плыли по самолету. Страха больше не было, он испарился. Внезапно появившиеся, не то провода, не то щупальца, взмыли перед моими глазами вверх зацепив главное здание школы. Здание рухнуло, разбрасывая вокруг себя кирпичи и всячеки балки. Когда они попадали по самолету, поочередно раздавались крики о помощи.
Удар. Неведомая гигантская рука из проводов-щупалец снесла кабину пилота, не оставив даже шторки, скрывавшей ее. Я видел как пролила кровь. Перехватило дыхание. Раздробленный самолет подбросило вверх, а я все еще сидел в кресле.
В одно из последних мгновений, я повернул голову. В салоне было пусто, и только одна девушка сидела неподалеку от меня. Я попытался что-то прокричать, но она меня так и не услышала. Шум работающих двигателей заглушал все. Ее глаза были стеклянными, практически неживыми.
Это был конец. Это адское существо держало нас в воздухер недолго. Через пару мгновений оно выпустило из своих рук остатки самолета, и без того превратившийся в металлолом.
белый шум. Взрыв. Прозженая пленка. Клац-клац-клац... Закончилась.