Письма братьев Н.А. и Л.А. Обольяниновых к А.В. Дружинину. 2.

[slan1934]

12

25-го апреля 1861 года.

Христос воскрес! Приветствую Вас, многоуважаемый Александр Ва­сильевичь; при этом желаю, чтобы на Вас или, лучше, на желудок Ваш не имело вредного влияния обыкновение, принятое любезными соотече­ственниками, - вместе с вышеприведенным возгласом начинять своих ближних всеми возможными «съедобостями», могущими, каждое порозь, произвести расстройство желудка, даже не очень слабого.

Матушка, сестры, Лев и жена поздравляют Вас и Марью Павловну и свидетельствуют свое почтение. Кажется, что в нашем участке будет мировым посредником брат Лев1, а Ваши деревни войдут в состав Язвинской волости вместе с моклошинскими.

Дарья Федоровна поправилась, но еще не совсем. А Жак третью неделю во власти лихорадки. Более замечательных уездных новостей не имеется.



Теперь перехожу к не очень веселой повести. Вчера часов я 9-ть, вечером, приходит Татьяна с Аннушкой (дочерью Никиты) и объявляют, что два дня как коровы не кормлены, нет пелы3, и как перед тем скот был заморен, то уже пало семь коров. Сделав замечание, что следовало бы сказать мне в то время, когда начали морить скот, я сказал, чтобы сегодня же выпустили стадо в поле (хоть трава еще не показы­вается), а там я приеду и посмотрю, что можно сделать. Приехав в Вашу усадьбу, я нашел, что стадо пошло отыскивать себе скудное пропитание в виде осоки, кой-где показавшейся, бору и брусничника. Четырех же коров нельзя было выгнать с двора, и пара из них стоит в сообществе третьей подруги, вчера павшей, которую некому было вытащить с двора по случаю праздничного пьянства. Семен и не показывался. Распоря­дившись, чтобы скорее убрали палую корову, и не найдя ничего, кроме нескольких клочков совсем гнилого сена, я позвал Осипа и приказал ему давать те два куля овсяного жита (запроданного в Заянье) и по пуду соли в день, чтобы делать пойло для коров. Когда же Осип мне объявил, что у него есть еще телег 25 сена, то я отправился посмотреть его, нашел очень хорошим и велел сейчас свезти две телеги на скотный двор и дать поесть коровам, а потом перевезти и остальное семо. За все 25 телег я обещал Осипу 35 р.*, так что за пуд придется около 16 к., а здесь теперь с удовольствием дают по 30 к. за пуд, даже и более. Беренс дает семь пудов, чтобы выкосили десятину, что стоит не менее 3 р.

Хотя сделанное мною распоряжение превышает мою обязанность по присмотру за имением, но я позволил себе это потому, что ждать разре­шений некогда и оставлять так дело нельзя, - тогда можно бы ожидать несколько десятков упалых коров, цена которых гораздо выше расходов на сохранение их, если не всех, то большей части; всё зависит, как скоро пойдет трава. Вчера и сегодня погода довольно благоприятная, и по ни­зинкам показалась молодая зелень.

Попросите за меня извинения у Марьи Павловны за самовольные дей­ствия. А о Семене предоставляю Вам судить самим. Не допуская основа­тельности толков, что всё это сделано им умышленно, на зло Map. Пав., что отстранила его жену от скота, или чтобы подвести Татьяну под ответ, спрошу Вас, разве такой человек не вреден? Три раза в зиму спрашивал у него, достаточно ли корму, и он говорил, что если прикупать соломы, так хватит до травы, а сена останется пудов 50 для лошадей, когда приедет барыня. Корм выходит, и он говорит мне об этом накануне: «завтра отдаю последки сена и соломы», и то, когда я вытребовал его к себе. Купил у Осипа сена, соломы и пелы, выкормил всё это скоту и затем оставил его на произвол судьбы, тогда как ему только и поручено было смотреть за кормом скота. Сам не позаботился о корме, четвертый день не ходит на двор и мне не дал знать, что корму нет и коровы начинают падать. До­садно и говорить о таком человеке, и я скорее бы ему простил, если бы он делал это по злобе, чем от беспечности.

Начал говорить о делах, так надо еще надоедать Вам. Матушка хотела прислать сведение, кто будет отпущен на оброк и кого оставить на бар­щине (которую необходимо увеличить), а Осип и Василий говорят, что не получили ничего об этом.

Вы писали об Эмских водах - намерены Вы ехать туда или будете лить здесь искусственные; последнее нам было бы приятнее. Лев просит Вас узнать, что будет стоить сотня-две евангелий на русском наречии в простом кожаном переплете; он хочет дать каждому православному, выходящему из его крепости. Если не дороже 40 к. за экз., то приобрести, а он распорядится доставкою их сюда. А я попрошу приказать Василию купить кожаные или козловые башмаки Нине одну пару по приложен­ной мерке, а три пары немного побольше, - присылать не торопитесь, хоть с Map. Пав,

Извините, что долго занял Вас, да еще и поручениями наделил. Желаю Вам во всем успехов, а весною в наши края.

Ваш Александр Обольянинов

1 Деятельность мирового посредника по Гдовскому уезду описана Дружининым во второй главе повести: «Прошлое лето в деревне» («Наш мировой посредник»).

2 В деревне Язва Гдорского уезда находилось волостное правление.

3 Пела - шелуха и все части колоса, измельченного молотьбой.

*у него уже купил Семен на 50 р. сена, соломы и пелы

13

2-го маия 1861 года.

В эту неделю я был два раза в Вашем имении и при всем желании сделать что-нибудь путное никак не мог добиться этого. Главная причина всего зла в Семене. Вы можете подумать, что я все вины сваливаю на Семена по нерасположению к нему, но мне кажется, что я разбираю вещи довольно беспристрастно. Действительно, я не могу переносить в старом лгуне того, что он не скажет ни слова правды; чтобы избавить его и себя от неприятностей, я просил, чтобы он не показывался ко мне, когда я его не зову, а он считает своею обязанностью явиться и вступить в объяснения. Так и сегодня вздумал доказывать, что я говорю неправду и что он всего не был на дворе один день, а также, что палая корова лежала в го­родище один день, тогда как я сам заставил при себе вытащить со скот­ного двора падаль на пятый день, потому что Осип, которому я приказал распорядиться этим на третий день, объявил мне, что он один не мог ничего сделать, а из мужиков никто не хотел помочь ему.

Господь не без милости, послал теплые дни с дождем, от чего показа­лась трава, хоть она очень мала еще и коровы не насытятся в поле, но всё-таки не будут умирать с голоду. Тяжело видеть мучение, бедных жи­вотных от голоду, мычание их растрогает самые крепкие нервы. С другой стороны, досадно видеть, что по глупости (или по злости, как говорят Осип, Василий и Татьяна) Семена в настоящее время Ваши коровы не дают трех ведер молока, тогда как у нас гораздо меньшее число дает до семи ушатов - около 28 вед. Я сказал, чтобы для поддержания коров пока трава мала и непитательна, давали им пойло с молотым житом (по совету брата Льва и нашего сырника), отчего и молока бы прибавилось; но у Вас решили, что хлеб давать вредно, да сверх того на дворе не дают женщин, чтобы поить коров, и барщениц заставляют молоть хлеб не для коров, а для свиней. Василий на мой вопрос, почему он не исполнил моих приказаний, говорит, что он без Семена обойтись не может (?).

Скучно писать такие дрязги, но приходится сообщать их, чтобы Вы могли видеть, что при всем желании и даже, если бы я постоянно жил у Вас, всё-таки трудно было бы вести лучший порядок, не устранив причину беспорядка. Мужики же делают свое дело по заведенному порядку; сегодня я удивился, найдя всех барщенников на работе; но по привычке, а как было прежде, и в нынешнем году все 30 тягол пошли подымать сперва барское поле, а это Вы редко где найдете, даже в нашем уезде.

Яков Иванович не может развязаться с лихорадкою, которая поддерживается и увеличивается положением, высочайше утвержд[енным] 19 ф. с. г. Дарья Федоровна поправилась, хоть не совсем. Ек[атерина) Матве(евна) Бландо[ва] поручила хозяйство домашнее дочери и ворует у нее сахар, чтобы напоить чаем какую-нибудь бабу, а потом делает выговор Вариньке за большой расход сахару!

Наши все здоровы, очень кланяются Вам и Марье Павловне, которой прошу передать мое усердное почтение.

Не сердитесь за скучную болтовню, вперед не буду. Желаю скорее уви­деть Вас здоровым и без одышки.

Искренно уважающий Вас

Александр Обольянинов

14

20-го майя 1861 года.

Последнее письмо Ваше очень меня порадовало; приезжайте-ка ско­рее сюда; право, я думаю, что Экк1 присоветовал Вам недурное лечение, и хоть условие «ничего не принимать к сердцу» не очень легко, но мне кажется, что Вы с этим можете справиться.

Предположение Ваше оправдалось: Василий жалуется, что ему трудно одному справляться с рабочими (везде те же жалобы от старост); поэтому я сказал, что бы Семен присматривал за работами в случае, если они производятся в разных местах.

По разговорам с Марьей Павловной я объявил, чтобы в паровом поле приготовили под удобрение двадцать десятин казенных (2 400 с.); да и то еще находит сомнение, не будет ли трудно убрать рожь в будущем году. Нынче по величине посева и числу женских рабочих дней придется или делать пособие, или нанять баб для жнитва. В поле, засеянном яровым, есть десятины величиною до двух казенных, т.е. около 4 800 к. с, так что вместо 30 считаемых наберется, пожалуй, до 40-ка действительных деся­тин. В настоящее время это уже дало повод к неудовольствию со стороны барщенников, а при жнитве, вероятно, будет еще более толков и разговоров. Брата Льва я не видал со святой недели, он все хлопочет с мужичками и поме[щи]ками вместо предводителя, неизвестно почему остающегося так долго в Петербурге. Но и без брата я попрошу Вас приобрести сорок экземпляров евангелия в кожаном переплете.

Яков Иванович наконец показался у нас, хоть побледнел и похудел, но, кажется, избавился от лихорадки. Он что-то сердится на Вашего Семена; за что? не знаю, Дарья Федоровна по-временам жалуется на ревматизм, а катается. 28-го все собираются в Верхоляны - память князю Никите Михайловичу; княгиня недели три уже приехала в Гдовский уезд.

Наши все свидетельствуют Вам и Марье Павловне почтение и желают скорее видеть Вас в наших краях, я - не менее других. До свиданья, может быть скорого.

Душевно уважающий Вас

Александр Обольянинов

1 Владимир Владимирович Экк (ум. 1888 г.), известный врач.

2 Верхоляне - мыза в 6 верстах от Гдова.

15

29-го маня 1861 года.

Вчера ездил в Шепец1.с женой и детями. В церкви был наш достойный представитель дворянства, который зазвал нас к себе, чтобы угостить рассказами о своей деятельности и подвигах; порядком смешил и остался мною не совсем доволен, не найдя во мне безмолвно слушающего и удив­ляющегося собеседника, напротив - дерзкого, дозволяющего себе не соглашаться, даже оспаривать Его высокие соображения!

Возвратясь домой, нашел Василия, принесшего Ваше письмо (26-го маия), пожалел, что не получил его днями двумя ранее, потому что из нашей деревни Замошье поехало двое с воском в Петербург, и как они воз­вращаются порожняком сюда, то я велел им зайдти к Марье Павловне спросить, не нужно ли ей чего отправить сюда. Я было сказал Василию, чтобы он послал в догонку за уехавшими кадочки с маслом (согласно приказа Map. Пав.), но получил ответ, что трудно догнать барщеннику вольнонаемного подводчика, уехавшего сутками или 11/2 ранее, да и, может быть, Марья Павловна будет ждать свои подводы и не отправит клади с замошскими мужиками. По этим рассуждениям решился отпра­вить вновь две подводы и, согласно Вашему мнению, не с барщины, а нанять, на что побудил меня следующий расчет: овес не весь посеян, паровое поле не поднято, значит, рабочие здесь нужны; затем допуская, что барщенники не противились бы вторичной посылке в Петербург, им бы пришлось заплатить за 10 дней (самое меньшее время, как они делали поездки в Петербург зимою; большою же частию - 12 и 13 дней) на корм людям по 30 к. в сутки на человека - 6 р., на фураж 4 лошадям в та же время за 10 мер овса 4 р. 50 и 10 пудов сена 4 р., да за перевоз через Лугу 20 к., всего 15 р. Сверх того, надо отдать барщенникам за день! по11/2 дня, т.е. 30 дней, а в настоящее время мужики платят поденно ра­ботнику с лошадью по 75 к. и более за день, за 30 - выйдет 22 р. 50 к.; вся посылка обошлась бы в 37 р, 50 к. Василий уверяет, что не только за эти деньги, но ни за какие не найдешь желающих ехать из ваших деревень; тогда я его послал в Моклочно, где он нанял двоих за 30 рублей, т.е. по 15 р. с подводы. Мужики хорошие, на которых можете поло­житься; уговор был, чтобы их не держать в Петербурге даром, иначе за­платить, что будет стоить простой, сверх условной платы, клади поло­жить по 20 пудов на телегу, но не более 25-ти п. Разумеется, не весить, а примерно, по наглядке. Денег Вы им не давайте, я расчитаюсь здесь по доставлении клади. По-моему, так распорядиться выгоднее; не знаю, будет ли довольна Марья Павловна. Письмо Ваше через Гдов не получил еще и очень сожалею, - тогда бы Вам пришлось издержать на перевозку ве­щей 12-14 рублей, т.е. по 30 или 35 коп. с пуда заплатить замошским мужикам, которые привезли бы масло и даже куль или полтора овса; теперь же, не будучи уверен, что Map. Павловна отправит с ними кладь, а подождет присылки подвод по письму, я решаюсь нанять лошадей. Вот и тут вспомнишь об удобстве и выгоде скорых сообщений; был бы близко телеграф, все бы устроилось скоро и выгодно, а теперь, если бы и послать в Нарву, то стоило бы не дешево отправление депеши, да она еще могла бы придти к Вам по отъезде замошских мужиков из Петербурга обратно.

Наши все очень благодарят Вас и Марью Павловну за внимание и свидетельствуют свое почтение. Я надеюсь, что буду иметь возможность в ско­ром времени лично передать Вам то же и желал бы Вас увидеть в хорошем состоянии здоровья.

До свиданья, уважаемый Александр Васильевичь.

Ваш Александр Обольянинов

1 Имение предводителя дворянства В.А. Семевского.

Л.Н. ОБОЛЬЯНИНОВ

1

Милостивый государь, Александр Васильевич!

С будущей почтой, т.е. 15-го декабря, будет послано свидетельство к приставу исполнительных дел Васильевской части для выдачи Вам - И если Вы захотите подать в палату прошение до праздников, где присут­ствие закрывается 22-го, то осведомьтесь сами в Канцелярии пристава, чтобы скорее получить свидетельство. - А между тем, чтобы не вышло остановки со стороны пристава, приготовьте подписку, от имени Марьи Павловны, Вашего и Григория Васильевича за общею подписью по при­ложенной форме. -

Могу себе представить, как для Вас занимательна вся эта приказная формальность, но в житейском быту поэзия и тяжелая проза беспрестанно сталкиваются. -

Если Вам не нужны присланные документы, то, в избежание лишних расходов на пересылку, позвольте их оставить у меня или прикажете пере­дать Марьинскому управляющему, или доставить Вам по почте. Поруче­ния Ваши касательно соседей я исполнил только передачею поклона Мейеру, который был у меня вчера, благодарит Вас за память и с своей стороны поручил свидетельствовать Вам почтение. -

Желаю Вам веселиться на праздниках и прошу верить, что во всех случаях, где Вы доставите возможность чем-нибудь служить Вам, истинно обяжете меня.- Примите на себя труд засвидетельствовать мое искрен­нее уважение Вашей матушке и брату и позвольте надеяться, что в числе преданных и почитающих Вас всегда будет и

Лев Обольянинов

11 декабря 1853 года.

Форма подписки

1853 года декабря---дня, мы, нижеподписавшиеся, дали эту под­писку приставу исполнительных дел Васильевской [части] господину (такому-то) в том, что свидетельство, выданное из Гдовского Уездного Суда на свободность и принадлежность нам имения нашего, состоящего в Гдовском уезде, нами получено. - Действительная статская советница Мария Дружинина и т.д.

Эту подписку лучше приготовить заранее, потому что она должна быть подписана всеми вами.

Лев Николаевич Обольянинов (1821-1885), гдовский помещик, судья Гдовского уезда. В своем Дневнике под 22 сентября 1853 г. Дружинин записал об Обольяникове: «В последнее время этот челоиек приобрел себе по всем уезде бли­стательную репутацию неподкупного судьи, искоренителя взяток и злоупотреблений, а его стараниями рекрутский набор нынешнего гола был так хорош, как редко бывает и в лучших городах России. Обольянинов когда-то был очень красив собой, но теперь подурнел... Такой сосед и приятель - находка, где бы то ни было». - Если брат А.Н. Обольянинов помогал Дружининым в чисто хозяйственных делах по имению, то Л.Н. Обольянинов оказывал содействие по административной линии: будучи официальным лицом в Гдове, Л.Н. Обольянинов облегчал Дружининым все сношения с присутственными местами по имению.

Вы извиняетесь, милостивый государь Александр Васильевичь, что нарушаете скромность, доставляя мне удовольствие хоть в безделицах служить добрым соседям. - Но я не умею пользоваться добрым уроком и самым нескромным образом прошу Вас без церемоний: поручайте мне Ваши дела, когда только я могу быть к чему-нибудь полезен. - И в на­стоящем случае, по сдаче рекрута1, если Вы не ращитываете сдать кого-нибудь из крестьян, живущих в Петербурге, напишите ко мне, кого Вы назначаете, и я тотчас же передам Ваше распоряжение Семену Григо­рьеву. - А из Чертова гораздо удобнее сдать в Гдове, чем везти в Петер­бург. - В рекрутском же присутствии, я могу поручиться, ни одному по­мещику не будет дано повода жаловаться. Если Вы увидитесь с баронес­сой Вревской2, не примете ли на себя труд передать, что с ее имения дол­жны быть поставлены 2 рекрута, и не угодно ли будет баронессе что-нибудь приказать мне или через меня в имение. - Каждое поручение моих добрых знакомых я принимаю доказательством доверия и потому никогда не могу затрудняться ими, а, напротив, благодарен за доставляемое удо­вольствие, чем-нибудь служа, иметь повод свидетельствовать почтение и преданность, с какими имею честь быть Вашим, милостивый государь, покорным слугою

Лев Обольянииов

P.S. Посылаю Вам одну ревизскую сказку, так как в других Ваших документах не может быть надобности.

14 февраля 1854 года.

1 В Дневнике Дружинина под 8 октября 1854  г. читаем: «Всех бесстыдных мер­завцев, толкующих о трофеях, военной славе и прочем в таком роде я посадил бы в мою кожу за эта дни. Была сдача рекрут, и я убил всё утро в Казенной палате и ее окрестностях. Хотя в этот набор пошли с рук порядочные негодяи, но мне было так жалко, грустно и странно, что я готов был бы из это время провалиться сквозь землю. Все это так тяжело, печально, так несогласно с моими понятиями, что я и теперь будто брожу во сне. Староста, бывший при сдаче рекрут, дрожал как лист, всюду мелькали бледные, убитые фигуры! Horrible, most horrible [ужас, какой ужас!). А выбор, назначение, предварительные хлопоты, мысль о плаче и вое родных! Я сделал почти все, что мог, дал рекрутам денег, дам им еще на дорогу, велю им к себе писать и, когда их пристроят к своим частям, положу на их имя деньги в артель. Это буду я делать всегда и для всех, даже для негодяев, в такой расход будет для меня священным рас­ходом».

2 Ближайшая соседка по имению; ее усадьба находилась на другой стороне озера. Бар. Евфимия Никитишна Вревская (ум. 1885 г.), жена Степана Александровича (ум. 1838 г.), брата кавказского героя.

3

Не понимаю, в чем Вы извиняетесь, добрейший Александр Васильевичь, - письмо Ваше не сделало мне ни малейшего беспокойства, чему был свидетелем и Г. Григорович. - Но меня извините, что затрудняю Вас вопросом и останавливаю на несколько часов Ваш пакет. - Вы пишете, что всё дело идет об утверждении Вас редактором, и, по моему мнению, не будет ни для кого и никакой разницы,- состоится ли это утверждение тремя днями ранее или позже. Если я ошибаюсь, то нужно послать Вам пакет с эстафетою, в противном случае можно отправить по почте. - А раз­ница в этом случае, что за эстафету нужно заплатить 17 р. с. и письмо Ваше будет в Редакции в пятницу. - А по почте пересылка будет стоить 1 р. 3 коп., и редакция «Би[блиотеки] для Чт[ения] получит Ваш пакет в понедельник. - Наконец, после всей этой длинной и бестолковой исто­рии, я предлагаю Вам вопрос: послать ли Вам пакет с эстафетою или просто по почте; и, чтобы не посылать напрасно человека, я Вас попрошу, пришлите мне ответ только в случае Вашего желания отправить эстафету; если же Вы не пришлете, я сегодня к вечеру отправлю письма на почту. -

Извините, что я Вас так долго мучаю моим письмом, и поверьте искрен­ней преданности и всегдашней готовности быть Вашим, покорным слугою

Л. Обольянинов

1-е августа, 1856 г.

4

31 октября [1860 г.]

Поездка на охоту к Я.И. Мейеру была причиною, что я только вчера получил Ваше письмо, душевно уважаемый Александр Васильевичь. И потому извините за невольную медленность ответа. Подписки в пользу семейства Гернета никакой не было, но по общему согласию было решено, чтобы всякой желающий отдал, что может Дундукову, а тот собранную сумму употребил на уплату оставшихся долгов, - Следствием такого реше­ния были письма от Дундукова к Вам, жителям Петербурга, а здешние жители тогда же передали князю, что кому вздумалось, - Взносы были от 5 до 50 руб., и хотя наш гдовский мир не велик, но с миру и по нитке, по пословице, дает голому рубашку. - Дундуков сегодня поехал на не­сколько дней в Петербург, и, может быть, Вы там его увидите и устроите это дело.

Очень рад был узнать, что Вы процветаете здоровьем; Вам нужно собраться с силами, чтобы заправлять «Веком», и помоги Вам бог в этом деле, - Благодарю Вас за память об нашей семье. - Матушка еще го­стит у брата Петра и, вероятно, ранее зимы не вернется; Александр соби­рался ехать за матушкой, но как она отложила приезд, то и он сидит дома и считает вырастающие зубы у дочери. - Мы, старые холостяки, с Я.И. бьем зайцев и пьем наливку; словом, пользуемся последнею возмож­ностью быть помещиками. А на Ваши намерения когда-нибудь прожить осень в Гдове, - извините, уважаемый сосед, - я всё-таки смотрю, как на вещь несбыточную. -

Будьте так добры, потрудитесь засвидетельствовать мое почтение Марье Павловне и поверьте искренней преданности уважающего Вас

Льва Обольянинова

Может быть, Вы поручите мне что-нибудь передать Дундукову, - так, пожалуста, не стесняйтесь располагать мною; а если бы дело шло об деньгах, то я сейчас же успокою Вашу деликатность, сделавши Вам какое-нибудь поручение.

5

24 Января 1863.

Знаю, что пошлете меня к чорту, многоуважаемый сосед, за то, что напоминаю Вам деревенские хлопоты, - а нечего делать, 19-е февраля не за горами, и потому необходимо решить вопрос о будущих распоряже­ниях. - Брат вашего кучера приходил ко мне спросить, нужен ли он как работник, - и я был очень удивлен, услышав, что Мария Павловна с ним не сделала никакого условия. - А он изъявляет желание получать 10 руб. в месяц и продовольствие. - Для простого работника это страшно дорого. - Я нанимал работников на выбор и не платил дороже 55 р. в год. - Но старосте своему, который вместе и работает, я плачу 10 руб. в месяц, за то, что он смотрит за рабочими и за всем хозяйством и рабо­тает сам на своей лошади со всей своей сбруей и орудиями. - Есть у меня еще работники - барщенники, т.е. за 50 руб. сереб. мужик с лошадью и со всеми своими орудиями должен мне отслужить на своем продовольствии 156 дней в год, когда и где понадобится, но не более 3-х дней в неделю. Вот Вам все мои устройства. Напишите, пожалуста, брать ли к Вам работников и сколько или ничего не делать до Вашего приезда. - Времяни не много и до весны, а еще недели две-три прогуляешь на выборах, - и потому надо теперь же распоряжаться. - Только, - не взыщите за откровенность, - попросите Марью Павловну сказать что-нибудь решительное и не возлагать на меня никаких реше­ний. - Мое дело исполнить, что прикажут. - И в ожидании приказаний имею честь быть преданный Вам слуга

Лев Обольянинов

Благодарю Вас за внимание, уважаемый Александр Васильевичу - и ответ на вопрос об моем здоровьи настоящее письмо. - Две недели я лежал как гнилая колода, не шевеля ни рукой, ни ногой, а теперь очень счастлив, перестав быть вещью, И прежде всего спешу отвести душу, обру­гавши вашего бестолкового Семена Григорьева. - Его репутация в околодке так блистательно устроена, что рабочие боятся наниматься в Марьинское, потому что прикащик полоумный. - И на этом основании, отряжая по несколько рабочих разом в Заудобу1, не могу никого нанять для Вас- Еще встречается одно важное затруднение насчет продовольствия рабо­чих. - У нас, постоянных деревенских жителей, существуют застоль­ные, где и рабочие сыты вместе с дворовыми, - У Вас же получают дво­ровые паек и продовольствуются, как хотят, живучи своим хозяйством - На чье же попечение поступят рабочие? - Для двоих заводить хозяйство и стряпуху не стоит; предоставить им искать себе квартиры и пищи в де­ревне неудобно, - и надо определить особую плату за продовольствие. - И, наконец, как угодно будет это устроить Марье Павловне, я не знаю; та­ким образом, наше дело плохо двигается, и я мало оправдываю доверие Марьи Павловны. - Денег здесь не нужно, потому что вперед работни­кам давать никогда не следует, да и закупать теперь нечего, пока Вы не заведете старосты или распорядителя рабочими.

На выборы я не могу думать ехать, еще до сих пор не выходя из ком­наты и из халата. - Но желаю одного, чтобы выгнали всех предводителей не только из службы, но хоть в Сибирь за то, что они не подумали отстоять выборное начало, хоть для полиции. - Дай Вам бог всего хоро­шего, Марье Павловне мое почтение от преданного Вам и покорного слуги

Л. Обольянинова

4 марта [1863 г.]

1 Заудоба (Кушела) - деревня Гдовского уезда при озере Кушольском.

7

17 Марта 1863.

Давно бы надо отвечать Вам, душевно уважаемый Александр Васильевичь, но скверный ревматизм иногда так засядет в пальцы, что не дает взять пера. - Дело в том, что весна не только по календарю, но и на самом деле пожаловала к нам, и пора думать об летнем хозяйстве. - Вы писали о желании Марьи Павловны иметь двух постоянных рабочих и еще двух трехдневных. - За годовыми рабочими дело не станет, и один уже отправлен в Марьинское. - Наймом другого я остановился потому, что приходил Ваш крестьянин Тимофей Васильев и объявил, что Марья Павловна наняла в годовые работники его сына, чтобы он заслуживал оброчную недоимку. - Не зная, нужно ли затем еще нанимать работ­ника, буду ждать Вашего ответа. Успеху найма 3-х дневных рабочих на всем своем - мне решительно помешал Семен Григорьев. - Я ему толковал условия моего найма и дал прочитать мои контракты с рабочими; на­конец, полагая, что он хорошо понял дело, поручил ему поговорить с та­кими крестьянами, которые взявшись работать, не наделают хлопот. - А он хорошо понял мои условия - прислал ко мне на другой [день] пятерых крестьян наниматься до весны в работники; а весной приедет Марья Павловна, тогда с ней и уговоритесь, как в поле работать. - А когда дело объяснилось, то присланные наниматься объявили претен­зию, что над ними смеются. На этом дела и остановились. - Насчет пристройки тоже не могу сказать ничего хорошего. - Чтобы приставить к дому задний флигель, надо дерев 20 лесу и полторы сотни тесу, а без этого запаса нельзя ничего сделать. - Достать лес, пожалуй, можно и теперь, но это будет дорого стоить и едва ли выйдет хорошо, потому что в лесу везде разлив воды. - Очень досадно, что не во-время я разболелся; и здесь работы много, и на выборы не попал. - А на выборах, если и не много было пользы, то, верно, довольно было потехи. - Когда-то Вы приедете, так расскажите, что Вы делали в собрании. - И чтобы не за­быть, то приезжайте пораньше; в начале же мая кстати и молоко самое вкусное и здоровое. -

Жалея Ваши глаза, уставшие разбирать мою рукопись, прошу засви­детельствовать мое почтение Марье Павловне от искренне уважающего и преданного Вам

Л. Обольянинова

8

Сейчас я получил письмо от Мейера, добрейший сосед, и полагаю, что он имеет намерение забраться к Харламовой 3-го числа.- Не вздумаете ли Вы переменить наше предположение, и вместо 3-го, не поедем ли мы завтра, чтобы застать еще его дома. - Впрочем, располагайте совершен­но душевно преданным Вам

Л. Обольянинов

1-е сентября [1853-1863 гг.]

Обработка БВИ. М. 01.2010.