Сушкова и Лермонтов. Гению почетно в веках, но катастрофически тяжело при жизни.
http://feb-web.ru/feb/lermont/critics/vos/vos-495-.htm
516
Е. А. СУШКОВА
Екатерина Александровна Сушкова (в замужестве Хвостова; 1812-1868) - одна из героинь лирики Лермонтова. Она происходила из семьи, многие члены которой были причастны к литературе. Это прежде всего ее двоюродная сестра поэтесса Е. П. Ростопчина, дядя Н. В. Сушков, кузина Е. А. Ган, известная в свое время писательница, повести которой высоко ценил В. Г. Белинский, В. Желиховская и др., но обстоятельства еще в детстве оторвали ее от этой среды. После разрыва родителей она была вверена попечениям тетки М. В. Беклешовой, женщины деспотичной и невежественной. Единственный выход из положения она видела в замужестве. Не имея приданого, но будучи красивой и остроумной, Сушкова пользовалась большим успехом в обществе и придирчиво перебирала своих поклонников. Встретив у Верещагиных пятнадцатилетного Лермонтова, она поначалу совсем не обратила на него внимания.
Для Лермонтова 1830 год был отмечен увлечением творчеством и личностью Байрона (знаком он был с биографией английского поэта, написанной Томасом Муром).
В своих отношениях с Сушковой Лермонтов, вероятно, хотел видеть аналогию с юношеским безответным чувством Байрона к Мери Чаворт. И он, видимо, бессознательно конструировал свой роман с Сушковой, ориентируясь на этот эпизод биографии Байрона. Об этом подробнее см.: Глассе А. Лермонтов и Е. А. Сушкова. - Исследования и материалы, с. 91-101.
О петербургском этапе взаимоотношений Лермонтова с Сушковой, помимо ее воспоминаний, известно также из письма поэта к А. М. Верещагиной и из неоконченного романа «Княгиня Литовская».
«Вступая в свет, я увидел, что у каждого был какой-нибудь пьедестал: богатство, имя, титул, покровительство, - писал Лермонтов своей приятельнице весной 1835 г. из Петербурга. - ...я увидел, что если мне удастся занять собою одно лицо, другие незаметно тоже займутся мною, сначала из любопытства, потом из соперничества.
Я понял, что m-lle С., желая изловить меня (техническое выражение), легко скомпрометирует себя ради меня; потому я ее и скомпрометировал, насколько было возможно, не скомпрометировав самого себя: я обращался с нею в обществе так, как если бы она была мне
517
близка, давая ей чувствовать, что только таким образом она может покорить меня... Когда я заметил, что мне это удалось, но что еще один шаг меня погубит, я прибегнул к маневру. Прежде всего в свете я стал более холоден с ней, а наедине более нежным, чтобы показать, что я ее более не люблю, а что она меня обожает (в сущности, это неправда); когда она стала замечать это и пыталась сбросить ярмо, я в обществе первый покинул ее, я стал жесток и дерзок, насмешлив и холоден с ней, я ухаживал за другими и рассказывал им (по секрету) выгодную для меня сторону этой истории. Она так была поражена неожиданностью моего поведения, что сначала не знала, что делать, и смирилась, а это подало повод к разговорам и придало мне вид человека, одержавшего полную победу». И далее: «Но вот смешная сторона истории: когда я увидал, что в глазах света надо порвать с нею, а с глазу на глаз все-таки еще казаться ей верным, я живо нашел чудесный способ - я написал анонимное письмо: «M-lle, я человек, знающий вас, но вам неизвестный и т. д... предупреждаю вас, берегитесь этого молодого человека: М. Л. Он вас соблазнит и т. д... вот доказательства (разный вздор) и т. д.». Письмо на четырех страницах! Я искусно направил это письмо так, что оно попало в руки тетки; в доме гром и молния. На другой день еду туда рано утром, чтобы, во всяком случае, не быть принятым. Вечером на балу я с удивлением рассказываю ей это; она сообщает мне ужасную и непонятную новость, и мы делаем разные предположения - я все отношу на счет тайных врагов, которых нет; наконец, она говорит мне, что ее родные запрещают ей разговаривать и танцевать со мною, - я в отчаянии, но остерегаюсь нарушить запрещение дядюшек и тетки. Так шло это трогательное приключение, которое, конечно, даст вам обо мне весьма лестное мнение. Впрочем, женщина всегда прощает зло, которое мы причиняем другой женщине (афоризмы Ларошфуко). Теперь я не пишу романов - я их делаю.
Итак, вы видите, я хорошо отомстил за слезы, которые меня заставило пролить 5 лет тому назад кокетство m-lle С.» (Лермонтов, т. 4, с. 393-394).
Ни в письме, ни в романе Лермонтов не старается оправдать свой поступок, объясняя его местью за кокетство и тщеславными побуждениями. Из писем М. А. Лопухиной и А. М. Верещагиной выясняется также, что обе его приятельницы были против Сушковой
518
и ее брака с Лопухиным. Как следует из письма Лермонтова, в не дошедшем до нас письме Лопухиной содержался какой-то неблагоприятный отзыв о Сушковой. А. М. Верещагина, видимо, имела в виду интересы М. А. Лопухиной.
Е. А. Ган, пересказывая содержание тетради, полученной от Сушковой для прочтения и излагавшей «тайную историю» ее жизни, передает следующий эпизод. Однажды в Москве, войдя в отсутствие Верещагиной в ее комнату, Сушкова увидела на столе письмо Лермонтова, в котором он писал: «Будьте спокойны, милая кузина. Мишель <т.е. Лопухин. Ган в своем рассказе называет его князем Мишелем> никогда не женится на m-lle Сушковой. Я играл двойную игру, которая удалась мне превосходно. Кокетство m-lle Сушковой хорошо наказано! Она так очернена в глазах Мишеля, что он к ней чувствует одно презрение; мне же удалось лестью вскружить ей голову и даже внушить ей страсть, которая мне неприятна... Не так-то легко будет мне от нее отделаться! Зато цель наша достигнута, а что касается до m-lle Сушковой - будь с ней что будет!..» «Тогда только Катя поняла, - добавляет Ган, - что бедные родственницы князя, Александрина и мать ее, живя с ним вместе и на его счет, отнюдь не желали, чтоб он женился, да еще на девушке без состояния» (Сушкова Е. (Хвостова Е. А.) Записки, 1812-1841 гг. Л., 1928, с. 303-304).
На эту публикацию последовало возмущенное возражение Е. Бакуниной, которая утверждала, что она знала Верещагину и ее мать, и они, имея свое достаточное состояние, ни в какой мере не были заинтересованы в семейных и имущественных делах А. А. Лопухина (PC, 1887, № 7, с. 430).
Бакунина была, конечно, права в отношении Верещагиных, но что касается сестер Лопухина, то они действительно жили вместе с ним и зависели от него материально. Когда Лопухин в 1838 г. женился на В. А. Оболенской, его сестра Мария Александровна (Варвара Александровна была уже замужем) попала в очень тяжелое, зависимое положение.
Записки Сушковой кончаются разрывом с Лермонтовым. Об их последующих встречах и отношениях сохранились довольно разноречивые свидетельства. В отрывочных записях М. И. Семевского со слов Сушковой говорится, что Лермонтов, когда была назначена ее свадьба с Хвостовым, просился в шаферы, в чем ему было отказано, но он на свадьбе присутствовал и будто бы плакал (Сушкова Е. Указ. соч., с. 222). Когда эти строки были прочитаны А. П. Шан-Гирею, он, как рассказывает П. А. Висковатов, расхохотался и сказал, что был в церкви вместе с Лермонтовым
519
и «не только не видел его плачущим, но, напротив, в весьма веселом настроении» (PB, 1882, № 3, с. 338).
Семевский слышал также, что когда молодые приехали из церкви, Лермонтов умышленно рассыпал соль, сказав: «Пусть молодые новобрачные ссорятся и враждуют всю жизнь», а когда в 1840 г. Е. А. Сушкова с мужем была в Тифлисе, поэт прислал ей свой портрет, но она отказалась принять его. Тогда Лермонтов портрет изрезал, бросил в печку, сказав: «Если не ей, то пусть никому не достается этот портрет» (Сушкова Е. Указ. соч., с. 222-223).
Когда весной 1837 г. Лермонтов проездом на Кавказ остановился в Москве, он вписал в альбом А. М. Верещагиной ироническое послание «Катерина, Катерина», адресованное Сушковой. Между ней и Лермонтовым в отношении Сушковой такой тон, видимо, был обычным.
Сочувственное изображение Негуровой (ее прототипом была Сушкова) в романе «Княгиня Лиговская» как будто не согласуется с ироническими сообщениями Лермонтова о свадьбе Сушковой, которые по его просьбе вставляет в свое письмо к дочери Е. А. Верещагина (см. с. 552).
Свои воспоминания о Лермонтове с подзаголовком «Отрывок из записок» Сушкова опубликовала в 1857 г. в журнале «Русский вестник», а после ее смерти М. И. Семевский в 1870 г. издает отдельной книгой «Записки» с приложением других воспоминаний о Лермонтове, опубликованных к тому времени. Книга имела самый широкий резонанс в печати. С резкими возражениями выступили родственники мемуаристки, обвиняя ее в пристрастности характеристик, разглашении семейных тайн и даже клевете. Это ее родная сестра Е. А. Ладыженская, получившая в записках не слишком лестную характеристику (PB, 1872, № 2, с. 637-662), Н. В. Сушков и Н. А. Фадеева (Современная летопись, 1869, № 46, с. 10-11).
М. Е. Салтыков-Щедрин горько сетовал на то, что в воспоминаниях передан только внешний облик поэта, его внутренний мир перед читателем даже не приоткрывается (Салтыков-Щедрин М. Е. Соч., т. 9. М., 1970, с. 390-391). Н. К. Михайловский писал: «Мы тут видим настоящую, несомненную правду не только в общих чертах, а и почти во всех мелких подробностях. Перед нами восстает реальный образ поэта, крайне непривлекательный, но облитый чарующей прелестью воспоминаний женщины, беззаветно любившей и все простившей» (Соч., т. 4. СПб., 1897, стб. 893). Б. Л. Модзалевский считал, что следует «относиться к тем частям ее «Записок», в которых говорится о ее отношениях к Лермонтову, как к вымыслу, блестящему обману самой себя, миражу пылкого воображения» (Русский биографический словарь. СПб., 1901, т. Фабер - Цявловский, с. 295).
520
Конечно, вникнуть во внутренний мир Лермонтова - задача непосильная для мемуаристки. Немало в ее книге ошибок и неточностей, но основная канва отношений с Лермонтовым, несомненно, передана верно. Это подтверждается письмом поэта к Лопухиной и романом «Княгиня Лиговская», источниками, которые не могли быть известны Сушковой, так как появились в печати уже после ее смерти. Вероятно, в какой-то мере права была Ладыженская, уверявшая, что в ту пору «в чувствах Екатерины Александровны преобладали гнев на вероломство приятельницы (А. М. Верещагиной), сожаление об утрате хорошего жениха и отнюдь не было воздвигнуто кумирни Михаилу Юрьевичу. Он обожествлен гораздо, гораздо позднее». К тому же, по словам Ладыженской, Сушкова смотрела на гибель Лермонтова «как на заслуженное наказание за беспрерывную нестерпимую придирчивость его к г. Мартынову, которому, по ее словам, он втайне завидовал» (Сушкова Е. Указ. соч., с. 337).
ИЗ ЗАПИСОК
(стр. 86)
Воспоминания печатаются в более расширенном объеме, чем в изд.: Лермонтов в воспоминаниях, 1972. Печатаются по изд.: Сушкова Е. (Хвостова Е. А.). Записки, 1812-1841 гг. Ред. введение и примеч. Ю. Г. Оксмана. Л., 1928, с. 107-131, 168-209, 214-218.
1 Александра Михайловна Верещагина (о ней см. с. 550-552).
2 Александр Ильич и Николай Ильич Алексеевы. Первый из них, штабс-капитан в отставке, в 1830 г. находился под секретным полицейским надзором (за распространение в 1827 г. стихотворения Пушкина «Андрей Шенье»). Ф. Ф. Вигель характеризует Николая, служившего в гренадерском полку, как юношу «дикого и угрюмого, отчего он казался рассудителен, чего, однако же, не было» (Записки. М., 1892, ч. 6, с. 22).
3 А. М. Верещагину, по всей вероятности, хотели выдать замуж за Петра Васильевича Сушкова, отца Е. П. Сушковой, впоследствии Ростопчиной.
4 Описание внешности Лермонтова в воспоминаниях Сушковой вызвало возражение многих ее знакомых. «Мишель не был косолап, - замечает А. П. Шан-Гирей, - и глаза его были вовсе не красные, а скорее прекрасные». (Сушкова Е. Указ. соч., с. 362).
П. А. Висковатов, основываясь на рассказах соучеников Лермонтова, так описывает его внешность в пансионские годы: «Он
521
был невысокого роста, довольно плечист, с неустоявшимися еще чертами матового, скорее смуглого лица. Темные волосы, с светлым белокурым клочком чуть повыше лба, окаймляли высокое, хорошо развитое чело. Прекрасные большие умные глаза легко меняли выражение и не теряли ничего от появлявшейся порою золотушной красноты. Слегка вздернутый нос и большей частью насмешливая улыбка, тщательно старавшаяся скрыть мелькавшее из-под нее выражение мягкости или страдания».
5 Екатерина Аркадьевна Столыпина (о ней см. с. 631-632).
6 О лермонтовских памятных местах в Подмосковье см.: По лермонтовским местам. М., 1985, с. 52-65.
7 Вениамин - любимый ребенок в семье. Ходячее выражение, восходящее к библейскому образу младшего сына Иакова.
8 В тетради Лермонтова сохранился автограф этого стихотворения под заглавием «К Су<шковой>» без эпиграфа, с вычеркнутой строфой:
В лесах, по узеньким тропам
Нередко я бродил с тобой,
Их шумом любовался там -
Меня не трогал голос твой, -
и позднейшей припиской: «При выезде из Середникова к Miss blackeyes. Шутка, предположенная от M. Kord». Вторая строфа приведенного Сушковой текста отсутствует, 8-я строка читается: «Я не люблю - зачем скрывать».
Стихотворение с небольшими разночтениями опубликовано в «Библиотеке для чтения» в 1844 г. под общим заголовком «Пять стихотворений М. Ю. Лермонтова. Из альбома Екатерины Александровны Сушковой». Вместе с ним там же опубликованы «Благодарю!», «В альбом», «Стансы» («Взгляни, как мой спокоен взор...»), «Еврейская мелодия».
По сведениям П. А. Висковатова, мистер Корд, гувернер Аркадия Столыпина, предложил в день отъезда разбудить Сушкову пением стихов, которые они часто повторяли, имея ее в виду: «Never in our lives // Have we seen such black eyes». После этого и было поднесено стихотворение «Черноокой».
9 «Записки» Е. А. Сушковой - единственный источник текста этого стихотворения. Опубликовано вместе с предыдущим. В обозначении даты, видимо, описка. По смыслу дата должна читаться «13 августа».
10 Сохранилась авторизованная копия другой редакции этого стихотворения, озаглавленного в тетради Лермонтова «Нищий». Впервые опубликовано под названием «К Е... А...е» в «Библиотеке для чтения» (1844, № 6, с. 132). Столыпины иначе рассказывали случай, послуживший поводом для написания стихотворения: Сушкова
522
сама бросила камень в чашку слепого нищего (Столыпин А. Средниково. - Столица и усадьба, 1914, № 1, с. 2-4).
11 Одного из братьев Фее, учившихся вместе с Лермонтовым в Университетском пансионе, впоследствии разыскал П. А. Висковатов. Его рассказ о поэте только подтверждал наблюдения П. Ф. Вистенгофа (см.: Висковатов, с. 130).
12 Сушкова, по-видимому, ошибается. Стихотворение «Ангел» было написано в 1831 г. и прислано Лермонтовым позднее.
13 Н. А. Столыпин погиб в 1830 г. в Севастополе во время чумного бунта. С Грибоедовым он не служил. Эту ошибку Сушковой отметил в своих воспоминаниях Шан-Гирей.
14 Прасковья Васильевна - сестра А. В. Сушкова, отца мемуаристки.
15 Дашенька С. - неизвестное лицо. Лермонтов упоминает ее с иронией в одном из своих писем из Петербурга к А. М. Верещагиной.
16 Мадригал А. С. Пушкина «К А. Б***». Опубликован в 1826 г.
17 Из поэмы А. С. Пушкина «Бахчисарайский фонтан».
18 Возможно, И. Я. Вадковский, дальний родственник Лермонтова. Вадковские часто бывали у Е. А. Арсеньевой в Москве.
19 Подобная сценка с двустишием «Три грации» рассказана в газете «Листок» (1831, 24 февраля).
20 «Весна» - первое стихотворение, отданное Лермонтовым в печать. Оно было опубликовано в журнале «Атеней» (1830, ч. 4, с. 113; цензурное разрешение дано 10 мая) в несколько отличающейся редакции, а Сушковой прислано позднее.
21 Сушкова ошибочно относит это стихотворение к 1830 г. Оно было написано в 1831 г. и вписано в альбом А. М. Верещагиной.
22 Анастасия Николаевна Хитрово, родственница Сушковых.
23 «Архивец» - чиновник московского архива министерства иностранных дел.
24 Имеется в виду Николай Гаврилович Головин, поручик л.-гв. Конного полка.
25 С Александром Ивановичем Пестелем, поручиком кавалергардского полка, младшим братом декабриста, Сушкова была знакома еще в Петербурге.
26 В тетради Лермонтова рядом с автографом этого стихотворения нарисована красивая большеглазая девушка. Возможно, это портрет Сушковой. Там же дата рукой поэта: 26 августа 1830.
27 Автограф стихотворения неизвестен. Кроме текста, в воспоминаниях Сушковой имеется еще копия в альбоме А. М. Верещагиной.
523
28 В 1831 г. Лермонтов переработал это стихотворение и, видимо, переадресовал, озаглавив «К Л.». Имеется также другая редакция в альбоме А. М. Верещагиной.
29 Текст этого стихотворения известен только по воспоминаниям Сушковой.
30 Экзамен в Университетском пансионе происходил не осенью, а весной. Отчет о нем см.: Московские ведомости, 1830, № 36, с. 1644-1645. Лермонтов упомянут там среди учеников, «награжденных за успехи в науках и искусствах книгами и другими призами».
31 Стихотворение известно только по «Запискам» Сушковой.
32 Автограф стихотворения неизвестен. Впервые опубликовано Сушковой в «Библиотеке для чтения» (1844, № 6, с. 129) под заглавием «К Е... А...е».
33 Лермонтов был произведен в корнеты 22 ноября, а 4 декабря зачислен в л.-гв. Гусарский полк. «Через несколько дней по производстве он уже щеголял в офицерской форме», - вспоминал А. М. Меринский.
34 6 декабря - день именин Н. С. Беклешова.
35 Дмитрия Петровича Сушкова.
36 Эта поездка не состоялась.
37 Михаил Лукьянович Яковлев, композитор и певец.
38 Романс А. А. Алябьева на слова А. С. Пушкина.
39 Стихотворение Е. А. Баратынского.
40 Роман французской писательницы и поэтессы М. Деборд-Вальмор «Мастерская художника» (1833).
41 Александр Семенович Шишков, консервативный политический деятель и литератор, автор «Рассуждения о старом и новом слоге российского языка». По свидетельству современников, Пушкин с уважением относился к Шишкову, но никогда не соглашался с его литературными и лингвистическими взглядами.
42 О своей встрече с Лопухиным Лермонтов писал в Москву его сестре М. А. Лопухиной: «Я был в Царском Селе, когда приехал Алексис; узнав о том, я едва не сошел с ума от радости: я поймал себя на том» что разговаривал сам с собою, смеялся, потирал руки; вмиг возвратился я к прошедшим радостям, двух ужасных лет как не бывало <...>. На мой взгляд, ваш брат очень переменился, он толст, как я когда-то был, румян, но всегда серьезен и солиден; и все же мы хохотали как сумасшедшие в вечер нашей встречи - и бог знает над чем?
Послушайте, мне показалось, будто он чувствует нежность к m-lle Катерине Сушковой... известно ли вам
524
это? Дядюшки этой девицы хотели бы их повенчать!.. Сохрани боже!.. Эта женщина - летучая мышь, крылья которой цепляются за все встречное! Было время, когда она мне нравилась; теперь она почти принуждает меня ухаживать за ней... но, не знаю, есть что-то в ее манерах, в ее голосе жесткое, отрывистое, надломанное, что отталкивает; стараясь ей нравиться, находишь удовольствие компрометировать ее, видеть ее запутавшейся в собственных сетях» (Лермонтов, т. 4, с. 388).
43 Цитата из стихотворения Б. Рессегье.
44 «Теперь я не пишу романов - я их делаю», - писал Лермонтов А. М. Верещагиной весной 1835 г. из Петербурга в Москву. Сушкова действительно стала прототипом Негуровой в романе «Княгиня Лиговская» (1836).
45 «Когда Екатерина Александровна готова была дать согласие на брак Лопухину, - рассказывал М. И. Семевский со слов Сушковой, - Лермонтов делал вид, что вызовет ее жениха на дуэль, о чем и предупреждал ее. По этому случаю он писал стихотворение «Сон» («В полдневный жар...»). Однако «Сон» был написан в 1841 г.
46 По поводу подаренного Лермонтовым Сушковой кольца писательница Н. Д. Хвощинская-Зайончковская писала Н. К. Михайловскому: «Если бы вы знали г-жу Хвостову, писавшую о нем совсем не то, что она сама же мне рассказывала. Какой он был славный, Лермонтов, и как его не понимали эти барыни и барышни, которые только и думали, что об амуре и женихах! И хорошо они его ценили! Ведь этой самой Хвостовой он написал свое: «Когда я унесу в чужбину...», а умирая, «как сестре», послал, сняв с своей руки, кольцо: я его видела - широкое, плоское. Она подарила это кольцо некоему гусару, сосланному сто раз поделом на Кавказ за сотню подвигов. При мне это было. Я кричала: «Помилуйте, да лучше бы вы мне отдали!» - «Mais il n'est donc pas un gage d'amour, et puis déjà quinze ans!» <«Но это вовсе не знак любви, и потом уже пятнадцать лет прошло!» (фр.)> Видите, какой резон...» (Русская мысль, 1890, № 11, с. 100-101).
47 Е. А. Ладыженская в своих замечаниях на «Записки» Е. А. Сушковой иначе описывает получение анонимного письма и утверждает, что «стоило бросить взгляд, чтоб узнать руку Лермонтова» (см. Сушкова Е. Указ. соч., с. 331).
48 Ср. с аналогичным эпизодом в романе «Княгиня Лиговская» (Лермонтов, т. 4, с, 132) и письмом А. М. Верещагиной (там же, с. 393).
49 Эту тетрадку М. И. Семевский уже в 1870 г. считал утраченной. Н. А. Фадеева в письме в редакцию журнала «Современная
525
летопись», опубликованном там в 1871 г. (№ 41, с. 8-9), сообщила, что тетрадь хранится в Одессе в семейном архиве Фадеевых. Но впоследствии, когда П. А. Висковатов пытался ее получить, ему это не удалось: тетради уже не было.