Мемория Дарьи Федоровны Харламовой. 2
Гдовский помещик, литератор А.В. Дружинин принимал живое участие в литературной судьбе офицера М.А. Ливенцова, с которым был знаком много раньше, но общение с которым по каким-то причинам было прервано. Михаил Алексеевич находился в действующей армии на Кавказе и писал автору об общих знакомых и о стычках, в которых он лично принимал участие.
По приезде своем в столицу М.А. Ливенцов познакомил автора с Д.Ф. Харламовой, которая так же, как и А.В. Дружинин имела имение в Гдовском уезде, но которое писатель никак не обозначает в своих записях.
Александр Васильевич неоднократно проезжал мимо имения, фактически, мимо двух имений Д.Ф. Харламовой - Сижно и Заудобо, по пути из Нарвы в Марьинское. О конкретной же переписке Дружинина и Ливенцова насчет Харламовой пишет Н.Б. Алдонина (Самара):
«С Д.Ф. Харламовой Дружинин познакомился зимой 1855 г. благодаря своему приятелю офицеру М.А. Ливенцову, приехавшему на короткое время в Петербург с Кавказа и, видимо, имевшему поручения от ее родственников - Муравьева-Карского или кого-либо из Чавчавадзе[1]. Впоследствии, 5.11.55 г., Ливенцов напишет Дружинину: «Ежели Вы были у Дарьи Федоровны, уведом[ь]те, пожалуйста, мне интересно знать, как Вы нашли ее и что вышло из этого знакомства»[2]. Д.Ф. Харламова произвела впечатление на писателя: после отъезда приятеля на Кавказ он намеревался посетить соседку. «О вашей знакомой Д.Ф. Харламовой, - сообщает Дружинин 23.07.(1855 г.) Ливенцову, - я имел недавно известие, она здорова, и я дал обещание быть у нее, но расстояние между нашими владениями (35 верст) меня смущает»[3].
«В письме к приятелю от 20.08.55 г. Ливенцов скажет: «Это славная женщина и весьма приятная собеседница!»[4] Дружинин согласится с этой оценкой. «Она милая и прекрасная женщина»[5], - заметит он в письме к Ливенцову от 10.08.(1858 г.). Живя в Петербурге, писатель навещал Дарью Федоровну. «Потом к Д.Ф. Харламовой, с ней побеседовал с полчаса», - запишет он в «Дневнике» 2.02.57 г.[6] Посещал Дружинин Дарью Федоровну и в деревне, о чем исправно информировал Ливенцова. «Здесь, в деревне, - сообщает он 10.08.(1858 г.), - я несколько раз видал Дарью Федоровну, говорил с нею о вас, и она просила напомнить вам о ней… Дочь ее обещает быть красавицей во всей форме, теперь ей только 13 лет, но, благодаря деревенской жизни, она похожа на совершенную девицу. Теперь Д[арья] Ф[едоровна] в больших хлопотах - она выдает свою племянницу Шишкову за одного из соседей наших, очень хорошего молодого человека[7]. Вообще ее дом - приют бесчисленных племянниц, кузин и родственниц»[8]. В письме к приятелю от 19.01.59 г. Дружинин снова упомянет об их общей знакомой: «Д.Ф. Харламову я видел довольно часто, проживая в деревне, она была в больших, впрочем, приятных хлопотах: выдавала свою племянницу Шишкову за одного очень хорошего соседа же. Скоро ей то же придется делать с своей дочерью, которой уже 14 лет и которая обещает быть красавицей в полном смысле слова»[9]. «Не помню, писал ли я вам в прошлом письме, - обращается Дружинин к Ливенцову 1.11.(1859 г.), - что имею поклон к Вам от Дарьи Федоровны, которая Вас очень помнит и любит... У ней Маша на вид уже невеста, хотя ей всего пятнадцатый год, - восточная кровь! Такой прелестной девочки редко удается встретить, но этот купчик уже не для нас с вами, старых сычей слабого здоровья и порядочно изжившихся!»[10].
Об одном из вечеров в доме Д.Ф. Харламовой, очевидно, в Заудобо, сохранилась запись местного помещика Ф.Л. Трефурта (Трефорта; Леонтьевское). Он в письме к А.В. Дружинину дал описание о торжестве, во время которого местные помещики решили поднести судье Л.Н. Обольянинову памятный кубок. - Изготовлением его озаботился А.В. Дружинин. Он представил собранию через Ф.Л. Трефурта рисунок кубка в исполнении ювелира Сазикова. Речь шла так же о сборе денег на эту реликвию. Ф.Л. Трефурт предлагал А.В. Дружинину дополнительно сделать литографированное изображение кубка с раскраской. Само по себе это было уже непростой задачей.
В переписке Дружинина с гдовским друзьями Д.Ф. Харламова упоминается несколько раз, причем, характерный момент относительно Я.И. Мейера приводит в 1856 г. Ф.Л. Трефурт. А.Н. Обольянинов в 1860 - 1861 гг. пишет уже в том плане, что она, де, болела, выздоровела и катается на лошадях. Один раз он сообщает о подписке на журнал для М.Н. Харламовой, дочери хозяйки имения. Все говорит о том, что друзья знали о его интересе к соседке, которая была лично знакома с известными литераторами прошлого:
«Многоуважаемый и любезнейший
Александр Васильевич!
27-го числа был вечер Д.Ф. Харламовой, праздновали рождение Е.В. Хвостовой и там предъявил я рисунок кубка; все были в восторге и объявили, что он вполне соответствует своей цели[11]. Все Вас очень благодарят за присылку и за Ваше старание. Я в тот вечер собрал до 150 р. сер.; но горе наше в том, что Афанасьев писал к Д.Ф. Харламовой, что кубка без разрешения высшего начальства поднести нельзя и просить должно через уездного предводителя при выборах. По моему мнению, это дело частное, потому что тут участвует не все дворянство и он не подносится от дворянства; но делать нечего, будем хлопотать.- Афанасьев, вероятно, не откажется попросить Л.А. Блока взяться за это дело или чтобы он обратился к К.А. Майеру, который имеет большой круг знакомых[12]. Не худо вам поговорить и с Сазиковым: будет ли он согласен сделать надписи и проч. без разрешения начальства. Если Вы, посоветовавшись об этом деле, не встретите препятствия, то с Богом приступите к заказу. Кубок этот, по общему мнению, будет изящный, но надпись полагают сделать простую: Л. Н. О. [13] и потом подписи, потому что эмблема правосудия уже говорит, за что ему подносят. Деньги в задаток дадите из собранных у Вас, а остальные мы Вам вышлем. - Так как Вам нельзя заняться сбором, то пусть Афанасьев или сам съездит к гг. или попросит одного из Блоков взять на себя этот труд, более нам не к кому обратиться[14]. - Насчет же сделки с Сазиковым, то я считаю ее уже конченною; если Вы были так добры с ним переговорить и он уже прислал рисунок с обозначением цены, веса и проч., то это окончательно. - Вам остается одно, согласно Вашему предложению, наблюдать за отделкою, а там Вы уже, верно, не откажетесь принять его и заплатить по условию; если последнее Вам затруднительно, то к тому времени мы все соберемся в Петербург и тогда легко будет кому-нибудь из нас с ним рассчитаться. - Теперь вот еще мое предположение: - Если соберем мы свыше 500 р. сер., то нельзя ли сделать хорошенькое подножье, покрытое малиновым бархатом с золотом и стеклянным колпаком (тогда футляра уже не нужно) и всем на память по одному экземпляру сего кубка литографированного и окрашенного с надписями на полях. - К новому году еду на вечер к Креберу, и там еще будем толковать, и надеюсь собрать и денег[15]. - Вот, добрейший Александр Васильевич, все, что могу Вам на первый раз сообщить; Яков Ив[анович] писал ко всем гг., в том числе и г. Шмидту[16].
Маменьке Вашей прошу засвидетельствовать мое глубочайшее почтение и поздравления с новым годом, пожелать ей еще много лет встречать этот день в добром здоровии. - Прощайте, многоуважаемый Александр Васильевич, будьте здоровы, поздравляю Вас с новым годом и желаю полного успеха в Ваших делах по журналу.
Душевно любящий Вас и уважающий
Ф. Трефурт.
Декабря 29-го дня
1856 года.
С. Леонтьевское» [17].
(4.07.1856). «Мой сосед [Я.И. Мейер] что-то не в духе; он в тот день воротился от М-me Харламовой домой и, как слухи носятся, не был принят, потому что дамы заметили при выходе из экипажа его шаткую поступь и велели ему сказать, что их нет дома. - Приятный сюрприз!» [18]
Упоминает о Д.Ф. Харламовой в своих письмах к А.В. Дружинину и помещик А.Н. Обольянинов:
(25.12.1860). «Дарья Федоровна не может избавиться от головных болей, да и дочь ее вторит маменьке»[19].
(3.03.1861). «Попрошу Вас при свидании с В.П. Печаткиным сказать ему, что от него из магазина очень неаккуратно высылают журнал; я подписался в ноябре - нарочно поранее. - на Отечественные Записки, Солдатскую Беседу на 860 и 61 года и Рассвет для М. Харламовой, и до сих пор не выслано еще ни одной книжки. Лев хотел писать в магазин - не знаю, исполнил ли; а я обращаюсь к Вам, как человеку, который может из желания добра передать г. Печаткину о неисправности служащих у него, от чего магазин никак не выиграет»[20].
(30.03.1861). «Дарье Федоровне было лучше по последним известиям недели с полторы тому назад»[21].
Дочка Дарьи Федоровны Харламовой Мария Николаевна Шмит в 1901 г. на ст. Удельная под С.-Петербургом дословно записала «Детские воспоминания» матери, которые они назвали «Еще несколько слов о Грибоедове». - Это рассказ о самом писателе, составе семьи П.Н. Ахвердовой, о княжне Нине Чавчавадзе и об образе жизни в Тифлисе старого времени. Начинаются воспоминания фактами начала жизни самой рассказчицы.
Мемуары Д.Ф. Харламовой в изложении М.Н. Шмит по праву входят в золотой фонд русской мемуаристики нач. XX в. Впервые отрывок из них был опубликован советским литературоведом Ираклием Андронниковым в 1955 г. [22]. Вот же начало этих самых воспоминаний, которые полностью можно найти в интернете:
«Часто помещаемые в литературе воспоминания об Александре Сергеевиче Грибоедове побудили и меня, 84-летнюю старуху, воскресить в своей памяти все, что только об нем помню, а помнить есть что, так как в доме моей матери в Тифлисе он был ежедневным гостем. У нас зародилась и развивалась его любовь к княжне Нине Чавчавадзе, и в нашем же доме сделался он счастливым женихом, позабыв на время свою ипохондрию. К сожалению, во время всех этих событий я была совершенно маленькая девочка; мне было около 12 лет, когда его убили; вот почему воспоминания мои ограниченны.
Родилась я в Тифлисе в 1817 году, где мой отец командовал артиллерией <Отдельного Кавказского корпуса>, после его смерти, в 1820 году, мать осталась жить в Тифлисе, где у нас на склоне горы, близ потока Салылак <Сололаки>, был дом и чудный, волшебный сад.
Мать моя была та самая Прасковья Николаевна Ахвердова, об которой всегда упоминается во всех биографиях А.С. Грибоедова. Она была необыкновенно гостеприимная, любезная, образованная и талантливая женщина, и дом ее был средоточием всего культурного общества Тифлиса в продолжение 10 лет. Мода и жажда почестей и наград манила много военной золотой молодежи на Кавказ, перебывали там и князь Ал. Ар. Суворов, (помню) и графа Самойлова, и Бутурлина, и Веригиных, и Арсеньева, и Симборского, и много других, одним словом, по 2 или по 3 офицера из каждого гвардейского полка. Каждый из них делал визит моей матери и затем и бывал почти ежедневно. И либеральная статская молодежь из будущих декабристов тоже наведывалась на Кавказ и бывала у матери, особенно часто, кажется, В.К. Кюхельбекер - давнишний друг нашей семьи; я, впрочем, его не помню, знаю это только по рассказам. После 25 года были отправлены проветриться многие слегка замешанные декабристы: из них помню двух - Рынкевича и Искрицкого. Около 1829 года посетил и обедал у нас и Александр Сергеевич Пушкин, я его превосходно помню, хотя это было в смутное для нас время, после смерти Грибоедова. По рассказам, Грибоедов, приехав в Тифлис около 22 года, сейчас же сделался героем, дрался на дуэли с Якубовичем (будущим декабристом) и, по всей вероятности, уже тогда познакомился с моей матерью. Сохранилось письмо от 1827 года, где он извиняется пред ней в неисполненном, из-за нервного припадка, поручении. Я лично начала его помнить лет 9-ти, когда он вернулся - после долгого отсутствия из Тифлиса, почти ежедневно обедал у нас, а после обеда играл нам, детям, танцы. А детей нас было много, чуть не маленький пансион двух возрастов. К старшему принадлежали: дочь от первого брака моего отца Софья Федоровна, впоследствии замужем за Н.Н. Муравьевым-Карским, и брат Егор Федорович, бедная племянница моего отца Анна Андреевна Ахвердова, и приходили для совместного ученья знаменитая княжна Нина Чавчавадзе и княжна Мария Ивановна (Маико) Орбелиани»[23].
Работая в 2017 г., летом, в Отделе рукописей РНБ в С.-Петербурге, я не надеялся на сенсационные находки. Как я и предполагал, там хранились в мизерном количестве письма А.В. Дружинина, а так же супругов П.П. и А.И. Коновницыных, гдовских помещиков. Хранились там так же малым числом и письма А.С. Шишкова, который был в родстве с обитателями имений Б. и М. Сижно, а так же Щепца. Между тем, в один из приездов в северную столицу, я неожиданно для себя обнаружил в ОР РНБ неизвестное специалистам письмо сиженской помещицы Дарьи Федоровны Харламовой, которое предварялось письмом ее дочери, Марии Николаевны Шмит.
Надо сказать, что при ознакомлении с означенными документами, я сразу почувствовал историческую удачу. - Вот же бесценные для отечественной истории раритеты; первое короткое письмо М.Н. Шмит, а второе уже исполненное старческим почерком самой Д.Ф. Харламовой. - Интересно, что в письмах указан конкретный адрес их проживания, ст. Удельная, 34:
«По поручению Д.Ф. Харламовой, рожденной Ахвердовой, и по указанию одного из господ служащих в редакции [журнала] «Нового времени»[,] [я] позволяю себе переслать в редакцию журнала «Исторического вестника» воспоминания Д[арьи] Ф[едоровны] об Александре Сергеевиче Грибоедове, которого она знала лично. Надеюсь[,] редакция указанного журнала рассмотрит и[,] если найдет [это] достойным[,] напечатать эти воспоминания. Если же они не годятся для «Исторического вестника», то нельзя ли будет передать их [обратно] в «Новое время» для рассмотрения и ими возможного напечатания. За ответом явлюсь лично.
М. Шмит.
XV/ XI 1901 г.
Фин[ляндская] жел[езная ] дор[ога].
Станция Удельная[,]
34» [24].
«В редакцию Исторического вестника
По поручению моему, дочь моя вдова тайного советника М.Н. Шмит[,] послала 13 ноября 1901 года заказным письмом детские воспоминания мои о А.С. Грибоедове. 1-го декабря она заходила в редакцию «Нового времени»[,] надеясь получить ответ.
Один из господ служащих в означенной редакции обязательно справился [о воспоминаниях], но сказал ей[,] что ответа [он пока] не имеет и [что] обязан [будет] ей [впоследствии] написать, но пока не сделал (еще) этого. Вот почему я решилась беспокоить [вашу] редакцию личным письмом, что мне [по старости и по состоянию здоровья сделать] весьма трудно.
Прошу дать мне ответ[,] который меня очень интересует.
Живу [я] с дочерью по Фин[ляндской] жел[езной] дор[оге], станция Удельная, [по адресу] Удельный проток, № 34.
Д. Харламова[,]
рожденная
Ахвердова[.]
9 дек.
1901 го[да]»[25].
По каким-то причинам в «Новом времени» в 1901 г. рукопись Д.Ф. Харламовой не была опубликована. Не была она опубликована и в журнале «Исторический вестник». - Она вообще никогда при жизни мемуаристки не была опубликована, и, видимо, в С.-Петербурге ее попросту утеряли. Как она со временем оказалась в Москве в Театральном музее им. Бахрушина, до сих пор остается невыясненным.
[1] Алдонина Н.Б. А.В. Дружинин (1824 - 1864). Малоизученные проблемы жизни и творчества. Монография. Самара. 2005.
[2] РО ИРЛИ. № 9724. Л. 20. С. 146. Примеч. Н.Б. Алдониной.
[3] РО ИРЛИ. № 9727. Л. 22 об. Год определяется на основании рассказа Дружинина о поездке летом 1855 г. в Спасское-Лутовиново. Примеч. Н.Б. Алдониной.
[4] РО ИРЛИ. № 9724. Л. 20. Примеч. Н.Б. Алдониной.
[5] РО ИРЛИ. № 9727. Л. 59 об. Год определяется на основании сообщения Дружинина о публикации повести Ливенцова «Записки дамы, бывшей в плену у горцев» (Библиотека для чтения. 1858. №5, 6). Примеч. Н.Б. Алдониной.
[6] Дружинин А.В. Повести. Дневник. М. 1986. С. 402. Примеч. Н.Б. Алдониной.
[7] Родство Д.Ф. Харламовой с Шишковыми прослеживается через свекровь - Д.А. Харламову (1782 - 1844/ 1856), урожд. Хвостову. Она, очевидно, была сестрой бабки С.А. Семевской и Н.Д. Мусиной-Пушкиной - С.А. Шишковой, урожд. Хвостовой. Обитатели Архангельского Сижно, Щепца и Большого Сижно (Нагинщины) - были родственники. В Гдовском уезде в 1838 г. была еще одна линия Шишковых, владевшая имением Блынки, невдалеке от Щепца.
[8] РО ИРЛИ. № 9727. Л. 59 об. Примеч. Н.Б. Алдониной.
[9] Там же. Л. 32 об. Примеч. Н.Б. Алдониной.
[10] Там же. Л. 30. Данное письмо является ответом на послание Ливенцова от 5.10.(1859 г.) (Письма к А.В.Дружинину. С. 174). Примеч. Н.Б. Алдониной.
[11] Е.В. Хвостова - двоюродная сестра Д.Ф. Харламовой, дочь тетки Д.Н. Хвостовой.
[12] Л.А. Блок - сосед А.В. Дружинина по гдовскому имению. - В тот момент занимал официальную должность в столице и слыл лицом высокопоставленным. К.А. Майер - зять Я.И. Мейера, известный медик, муж его сестры.
[13] Л.Н.О. - Л.Н. Обольянинов, судья. Друг А.В. Дружинина, Я.И. Мейера и Ф.Л. Трефурта.
[14] Афанасьев и Блоки - Гдовские помещики.
[15] Кребер, очевидно, зять Я.И. Мейера, которого друзья намеревались навестить в преддверии Нового года. Ехать надо было в другой конец уезда, в имение Смуравьево (Любимец).
[16] Н.К. Шмит - зять Д.Ф. Харламовой. Очевидно, Я.И. Мейер, писал именно ему.
[17] Письма Трефурта Ф.Л. к Дружинину А.В. 1854, 1856. 16 л. // РГАЛИ. Ф. 167. О. 3. Д. 239.
[18] Там же.
[19] А.Н. Обольянинов - А.В. Дружинину. // Письма к А.В. Дружинину (1850 - 1863). М. 1948. С. 228.
[20] Там же. С. 230.
[21] Там же. С. 231.
[22] Андроников И. Лермонтов в Грузии. М. 1955. Сс. 248 - 255.
[23] Харламова Д.Ф. Еще несколько слов о Грибоедове. // А.С. Грибоедов в воспоминаниях современников. М. 1980.
[24] РНБ. ОР. Архив С.Н. Шубинского. О. 1. Д. № 87. Лл. 138 - 139. Харламова [рожденная Ахвердова] Д[арья Федоровна]. Письмо Сергею Николаевичу Шубинскому. 9.12.1901. 2 л.
[25] Там же.