Либермания
.
Один из ключевых моментов экономической истории СССР, это так называемая "Экономическая реформа Либермана-Косыгина", которую немало специалистов рассматривают как росток экономического либерализма и первый шаг по отказу от системы директивного планирования, которая при Хрущеве превратилась из инструмента военной мобилизации СССР на основе всестороннего анализа вызовов, альтернатив действия и выставления приоритетов в волюнтаризм недоучки, дорвавшегося до власти.
День, когда снимали Хрущева я помню, как вчера. Мой отец в то время работал вместе с Отто Лацисом в "Экономической газете" и все началось с того, что он позвонил с работы, бабушка сняла трубка с античного, можно сказать, черного эбонитового телефона. На удивление, они стали говорить по-немецки. Тут надо заметить, что отец и обе мои бабушки и их сестры владели немецким как родным и немецкий у нас в доме использовался часто и я его понимал тоже свободно и даже Тома Сойера сперва под руководством моей бабушки прочитал на немецком. Забыл теперь почти полностью за невостребованностью... Из разговора я понял, что отец задерживается на работе до утра и на вопрос бабушки: "В чем дело?" - Он по-немецки же ответил "Morgen" - "Завтра".
В чем дело? - Признаюсь что мысли в то время бродили разные: от войны (ходили слухи, что что-то там в Москве происходило с противогазами), до ареста или убийства Хрущева, что тоже казалось вполне возможным. Все казалось, возможным.
... Одно из первых моих самых ранних "политических воспоминаний" был ввод в Москву танков Кантемировской дивизии в 1953 году. Мы жили тогда в самом центре, на ул. Горького в д.6 И хотя квартира была окнами во двор, рев танковых двигателей был отлично слышен, а запах солярки вполне проникал внутрь квартиры. Да и в первом классе, когда мы с моим одноклассником (класс был дружный) Сережей Багоцким шли в школу мимо "магазина ТэЖэ" с бюстом Сталина в витрине на фоне флаконов "Красной Москвы", "Ландыша" и, почему-то, китайских зонтиков и китайских лаковых шкатулок, мы вполне уверенно обсуждали "примкнувшего к ним Шипилова", случившегося чуть раньше - в феврале, кажется. А в первый класс мы пошли только в сентябре. Так что в 16 лет я мог уже многое представить.
... В тот октябрьский день, сразу после звонка отца, я рванул во Дворец Пионеров на Ленинских горах, где занимался в Астрономическом кружке с самого начала его создания. Кружок сам по себе был весьма специфическим. Достаточно сказать, что занятия в нем вели Кронид Любарский и его жена Галина Салова. С кружком и его подвигами - это отдельная история, я не входил в ближний круг Любарского, так как моим руководителем была Галя Залюбовина, с которой я перешел в 1962 году из кружка во Фрунзенском Доме пионеров. Сам Любарский мне казался, скажем так, странноватым, каким-то персонажем из Страгацких, что ли, из "мокрецов". Хотя о его диссидентстве, честно скажу, я понятия не имел.
Так или иначе, мое сообщение вызвало в народе возбуждение, да и какие-то слухи просочились из ГАИШа (не путать со школой ГАИ), куда мы были вхожи и где началось закрытое партийное собрание. Мы всей астрономической толпой отправились к ГАИШу, благо, недалеко, чтобы попытаться прояснить ситуацию. Уж не помню кто, кто-то из сотрудников ГАИШ, может быть Анатолий Засов, близкий к Планетарию и нашему кружку, сообщил: "Хрущева сняли!".
Хрущева сняли! - Первое истинно историческое событие. Ясно было, что наступает новая эпоха и в стране будет что-то меняться.
Ключевое слово я выудил из повести Даниила Гранина "Иду на грозу", которую я читал и перечитывал и которая произвела на меня огромное впечатление, в том числе борьбой "теоретика Дана" с "практиком" Денисовым.
Этим словом было лекарство "примазин" (принцип материальной заинтересованности), что Гранин тогда как бы совершенно не одобрял - борьба с мещанством была на пике успешности.
... Новой власти пришлась впору опубликованная еще в 1962 году в "Правде" (что автоматически означало серьезную поддержку со стороны кого-то во власти) статьи Евсея Григорьевича Либермана, в которой излагались основные идеи экономической реформы, предлагавшей реорганизацию экономки на принципах хозяйственного расчета и, соответственно, рынка, но главное, закреплявшие за предприятиями право самостоятельно распоряжаться частью прибыли.
Реформе Либермана противостоял в то время академик (чуть было не написал Глазьев) Виктор Михайлович Глушков, один из отцов советской вычислительной техники, предлагавший в качестве альтернативы рынку "систему ОГАС". Строго говоря, идея создания такой системы была предложена значительно раньше военным, создателем и руководителем головного вычислительного центра Министерства обороны СССР, Анатолием Ивановичем Китовым, известным по своей публикации в журнале "Вопросы философии" 1955 года в защиту кибернетики против псевдо-марксистов, всё сводящих к достаточно примитивным цитатам из Маркса, Энгельса и Ленина. Но, так или иначе, по каким-то неведомым мне причинам, лицом идеологии всеобщей системы планирования на основе Автоматизированных Систем, стал именно Глушков, которого в этом качестве поминают до сих пор.
Эти два подхода обобщенно можно охарактеризовать как "рыночный/индикативный" подход против "директивного планирования".
Противостояние этих подходов стало ключевым в экономической политике СССР и не только продолжалось до его краха, но в определенной мере актуально и сегодня, ибо реформа Либермана была первым шагом к капитализму, а взгляды Глушкова до сих пор распространены среди технарей, которым кажется (совершенно безосновательно), что всю на свете можно "смоделировать и рассчитать". Замечу, что это методологически грубая ошибка распространена не только в СССР или России, но так же в США, причем даже среди определенной части физиков, не только экономистов: "Die erste Kolonne marschiert, die zweite Kolonne marschiert..." - Куда военным без этого?
К сожалению, борьба направлений вместо науки превратилась во многом в борьбу за "важные фразы" в Отчетных докладах и взаимном обвинении "плановиков" и "рыночников" Так или иначе, в СССР, первых удалось заклеймить "сторонников плана" (какого?), как сталинистов, а сторонников реформы Косыгина-Либермана как "смотрящих на капитализм". Помню острую реакцию приближенных к Н.П. Федоренко, когда в отчетный доклад одного из Съездов была окончательно принята формулировка более гуманитарного и "нашим и вашим" Института Экономики АН СССР.
Замечу, я сам, начиная с 70-х годов был стопроцентным сторонником "либерализации экономики", в том числе и в силу очевидной для меня тогда теоретической абсурдности всеобщей "организации" страны. Причины просты: плановая экономика имеет принципиальные пределы, которые невозможно компенсировать тупо мощностью ЭВМ, мне было очевидно: природа не считает - она живет. Общество - тоже. Но это отдельный разговор. Я уже не раз писал, что никакого противоречия между, о, боже!, "директивным планированием" и рынком - нет вообще, как нет противоречия между трактором и паяльником. Хорошие инструменты, каждый для своих целей и при надлежащем применении.
Но, проблема быда в том, что Либерман и его последователи то ли не достаточно хорошо разбирались в экономике ( чему я имею косвенные доказательства, так как немало обсуждал рыночную экономику, например, с Отто Лацисом, и рядом других достаточно видных участников процесса), либо, напротив, были умнее всех нас и "развели" страну по первому кассу и по существу ее ее уничтожили - случайно в первом случае, или намеренно- во втором.
Но одно мне ясно сегодня: именно реформе Косыгина -Либермана следут видеть первопричину причину краха СССР.
Вот об этом - поподробнее. Но сперва о трех главных экономических факторах озлобления народа на СССР.
Я бы сформулировал их так:
1. Дефицит потребительских продуктов включая дефициты мяса, сыра, мебели, шмоток и т.д. Должен признать, начитавшись вполне серьезных исследований начала 70-х вроде "Комплексной программы развития СССР"(название не точное, под рукой нет) над которой работала вся Академия наук и ключевые министерств, констатирующей, что почти все из почти 2000 проверенных продуктов, оказались в большем или меньшем дефиците, я, вслед за либералами того времени, обрел уверенность в том, что причина - именно в плановом характере экономики. Что, между прочим, правда, но не вся правда.
2. Резкое понижение социального статуса интеллигенции по сравнению со сталинским временем. Если, к примеру зарплата врача или библиотекаря с полтора-два раза по сравнению со средней, инженеров даже во время войны, по данным Вознесенского, в 2.7 раза, про ученых и говорить нечего. Посмотрите советские фильмы того времени: домработницы были практического у каждого профессора, не говоря о государственных дачах академиков, цена которых сегодня исчисляется миллионами и миллионами долларов. При этом, к примеру, зарплата "в науке и научном обсуживании", при Сталине, с учетом лаборантов и убощиц, в среднем опережала с отрым более полутора раз зарплату в самых высокооплачиваемых отрасли - транспорте и строительстве, то к концу "золотой пятилетки" (так называлась пятилетка реформ, так как она действительно дала ускорение темпов роста до более чем 6%) зарплата науки стала отставать даже от самой скромной отрасли - промышленности в те же полтора раза. Можете поверить, старшему научному сотруднику со степенью, получающему зарплату в 250 рублей при стаже в 5 лет в восьмидесятые было неприятно видеть объявления в автобусах, что на зарплату в 250 рублей, приглашаются ученики водителей, которым через полгода обучения гарантируется зарплата в 350 рублей, санатории и пр. ништяки. Удивительно ли, что в стране возродилось в качестве издевательсного, слово "гегемон", которое было убедительнее любой логики и работало против СССР?
3. Появилась МАФИЯ. Торговая мафия. Узбекская мафия. Внешторговская мафия... На все вкусы. Помните анкедот? - Жена приходит к психиатру и говорит: "Доктор помогите моему мужу, у него мания величия... - Ну-с, и кем же он себя считает: Наполеоном, Эйнштейном? - Хуже, доктор! - Он возомнил себя директором овощебазы!..."
Все эти процессы явились когеррентным результатом именно реформы Косыгина-Либермана и плановой экономики.
Как говориться, с этого места - по-подробнее.
Автор: Михайличенко Д.Ю. - Михайличенко Д.Ю. (данные: Народное хозяйство СССР в 1975 г. - М., 1976. - С. 704,), Общественное достояние, https://ru.wikipedia.org/w/index.php?curid=638150
Как я уже говорил, существенная часть замысла (или, якобы,замысла Либермана) состояла в том, что в целях повышения производительности труда, экономику посадили "на примазин".
Ради этого, наряду с формально устанавливаемыми государством заработными платами, предприятиям не только разрешили оставлять часть прибыли в собственном распоряжении, но, главное, создавать их этого остатка фонды экономического стимулирования, которые, по факту заметно увеличили денежные доходы работников. То есть вызвали существенную эмиссию денег на потребительский рынок.
Работники-то этим были вполне довольны - "зарплаты росли на глазах!",- но цены-то на товары продолжали оставаться постоянными! - Их поднимать боялись, помня о хрущевском Новочеркасске. Понятно, что никаких реформ такого типа проводить было просто невозможно, так как при постоянных ценах и увеличении выплат, ничего иного, кроме "удушенной инфляции" (по выражению, кажется, венгерского экономиста Корнаи) - то есть возникновения дефицита всего быть не могло! - Более того, поскольку выплаты продолжались, дефицит усиливался. Более того, предприятия стали завышать цену на свою продукцию как в погоне за главным показателем: "прибылью", так и за увеличение фондов экономического стимулирования. Если с завышением цен после окончания реформ как-то постарались справляться, то возврат к "дореформенным" зарплатам был политически невозможен в любом случае и зарплаты в отраслях поползли вверх. При этом, так как наука и искусство "прибыли не приносит", участь интеллигенции оказалась печальной вдвойне. А именно, ее доходы оставались в СССР неизменными со сталинского 1947 по самого Горбачева с кисточкой.
Ну и усугубляющийся дефицит естественным путем породил все возможные и невозможные виды мафий.
Иными словыми, реформа Либермана - Косыгина объективно привела к полной дискредитации Советской Власти, тем более, что в результате реформы вместо коммунизма к 80-м годам народ получил тотальный и все углубляющийся дефицит, интеллигенция стала посмешищем ( "Вовочка, к то у тебя папа, - У меня папа-инженер... Не смейтесь, дети. У Вовочки в семье горе, а вы смеетесь!" ), к снижению престижа главных проводников прогресса - инженеров и ученых и, соответственно, из качества, к жесткой ненависти интеллигенции к "гегемону", что и сегодня выстреливает в форме снобизма разных там Акуниных и Собчак и главной общенародной черте конца восьмидесятых, помимо ненависти колбасной ненависти к совку - формированию потребтельского сознания и преклонению перед богатым Западом: "Была в Париже, зашла в магазин и упала в обморок. Это - РАЙ"...
Горбачев усугубил процесс, приняв "Закон о предприятии" вполне в русле Либермана, самым страшным последствием стало "закорачивание" контуров безналичного и наличного обращения, что начисто опустошило полки магазинов
Дефицит удалось ликвидировать только Гайдару, который освободил цены и снес накопившийся за пост-Косыгинские годы денежный навес, почти мгновенно приведя спрос и предложение в равновесие на многократно более низком уровне потребления, чем в СССР.
Вот и думай: была ли реформа Либермана-Косыгина непродуманной глупостью или намеренным далеко идущим вредительством аккуратно рассчитанным на снос СССР?
Я не в умею это различить: глупость и вредительство. Для меня они - близнецы-братья (или сестры). Они вполне подобны убийству: глупость - это убийство правды по неосторожности, вредительство - по злому умыслу.
Один из ключевых моментов экономической истории СССР, это так называемая "Экономическая реформа Либермана-Косыгина", которую немало специалистов рассматривают как росток экономического либерализма и первый шаг по отказу от системы директивного планирования, которая при Хрущеве превратилась из инструмента военной мобилизации СССР на основе всестороннего анализа вызовов, альтернатив действия и выставления приоритетов в волюнтаризм недоучки, дорвавшегося до власти.
День, когда снимали Хрущева я помню, как вчера. Мой отец в то время работал вместе с Отто Лацисом в "Экономической газете" и все началось с того, что он позвонил с работы, бабушка сняла трубка с античного, можно сказать, черного эбонитового телефона. На удивление, они стали говорить по-немецки. Тут надо заметить, что отец и обе мои бабушки и их сестры владели немецким как родным и немецкий у нас в доме использовался часто и я его понимал тоже свободно и даже Тома Сойера сперва под руководством моей бабушки прочитал на немецком. Забыл теперь почти полностью за невостребованностью... Из разговора я понял, что отец задерживается на работе до утра и на вопрос бабушки: "В чем дело?" - Он по-немецки же ответил "Morgen" - "Завтра".
В чем дело? - Признаюсь что мысли в то время бродили разные: от войны (ходили слухи, что что-то там в Москве происходило с противогазами), до ареста или убийства Хрущева, что тоже казалось вполне возможным. Все казалось, возможным.
... Одно из первых моих самых ранних "политических воспоминаний" был ввод в Москву танков Кантемировской дивизии в 1953 году. Мы жили тогда в самом центре, на ул. Горького в д.6 И хотя квартира была окнами во двор, рев танковых двигателей был отлично слышен, а запах солярки вполне проникал внутрь квартиры. Да и в первом классе, когда мы с моим одноклассником (класс был дружный) Сережей Багоцким шли в школу мимо "магазина ТэЖэ" с бюстом Сталина в витрине на фоне флаконов "Красной Москвы", "Ландыша" и, почему-то, китайских зонтиков и китайских лаковых шкатулок, мы вполне уверенно обсуждали "примкнувшего к ним Шипилова", случившегося чуть раньше - в феврале, кажется. А в первый класс мы пошли только в сентябре. Так что в 16 лет я мог уже многое представить.
... В тот октябрьский день, сразу после звонка отца, я рванул во Дворец Пионеров на Ленинских горах, где занимался в Астрономическом кружке с самого начала его создания. Кружок сам по себе был весьма специфическим. Достаточно сказать, что занятия в нем вели Кронид Любарский и его жена Галина Салова. С кружком и его подвигами - это отдельная история, я не входил в ближний круг Любарского, так как моим руководителем была Галя Залюбовина, с которой я перешел в 1962 году из кружка во Фрунзенском Доме пионеров. Сам Любарский мне казался, скажем так, странноватым, каким-то персонажем из Страгацких, что ли, из "мокрецов". Хотя о его диссидентстве, честно скажу, я понятия не имел.
Так или иначе, мое сообщение вызвало в народе возбуждение, да и какие-то слухи просочились из ГАИШа (не путать со школой ГАИ), куда мы были вхожи и где началось закрытое партийное собрание. Мы всей астрономической толпой отправились к ГАИШу, благо, недалеко, чтобы попытаться прояснить ситуацию. Уж не помню кто, кто-то из сотрудников ГАИШ, может быть Анатолий Засов, близкий к Планетарию и нашему кружку, сообщил: "Хрущева сняли!".
Хрущева сняли! - Первое истинно историческое событие. Ясно было, что наступает новая эпоха и в стране будет что-то меняться.
Ключевое слово я выудил из повести Даниила Гранина "Иду на грозу", которую я читал и перечитывал и которая произвела на меня огромное впечатление, в том числе борьбой "теоретика Дана" с "практиком" Денисовым.
Этим словом было лекарство "примазин" (принцип материальной заинтересованности), что Гранин тогда как бы совершенно не одобрял - борьба с мещанством была на пике успешности.
... Новой власти пришлась впору опубликованная еще в 1962 году в "Правде" (что автоматически означало серьезную поддержку со стороны кого-то во власти) статьи Евсея Григорьевича Либермана, в которой излагались основные идеи экономической реформы, предлагавшей реорганизацию экономки на принципах хозяйственного расчета и, соответственно, рынка, но главное, закреплявшие за предприятиями право самостоятельно распоряжаться частью прибыли.
Реформе Либермана противостоял в то время академик (чуть было не написал Глазьев) Виктор Михайлович Глушков, один из отцов советской вычислительной техники, предлагавший в качестве альтернативы рынку "систему ОГАС". Строго говоря, идея создания такой системы была предложена значительно раньше военным, создателем и руководителем головного вычислительного центра Министерства обороны СССР, Анатолием Ивановичем Китовым, известным по своей публикации в журнале "Вопросы философии" 1955 года в защиту кибернетики против псевдо-марксистов, всё сводящих к достаточно примитивным цитатам из Маркса, Энгельса и Ленина. Но, так или иначе, по каким-то неведомым мне причинам, лицом идеологии всеобщей системы планирования на основе Автоматизированных Систем, стал именно Глушков, которого в этом качестве поминают до сих пор.
Эти два подхода обобщенно можно охарактеризовать как "рыночный/индикативный" подход против "директивного планирования".
Противостояние этих подходов стало ключевым в экономической политике СССР и не только продолжалось до его краха, но в определенной мере актуально и сегодня, ибо реформа Либермана была первым шагом к капитализму, а взгляды Глушкова до сих пор распространены среди технарей, которым кажется (совершенно безосновательно), что всю на свете можно "смоделировать и рассчитать". Замечу, что это методологически грубая ошибка распространена не только в СССР или России, но так же в США, причем даже среди определенной части физиков, не только экономистов: "Die erste Kolonne marschiert, die zweite Kolonne marschiert..." - Куда военным без этого?
К сожалению, борьба направлений вместо науки превратилась во многом в борьбу за "важные фразы" в Отчетных докладах и взаимном обвинении "плановиков" и "рыночников" Так или иначе, в СССР, первых удалось заклеймить "сторонников плана" (какого?), как сталинистов, а сторонников реформы Косыгина-Либермана как "смотрящих на капитализм". Помню острую реакцию приближенных к Н.П. Федоренко, когда в отчетный доклад одного из Съездов была окончательно принята формулировка более гуманитарного и "нашим и вашим" Института Экономики АН СССР.
Замечу, я сам, начиная с 70-х годов был стопроцентным сторонником "либерализации экономики", в том числе и в силу очевидной для меня тогда теоретической абсурдности всеобщей "организации" страны. Причины просты: плановая экономика имеет принципиальные пределы, которые невозможно компенсировать тупо мощностью ЭВМ, мне было очевидно: природа не считает - она живет. Общество - тоже. Но это отдельный разговор. Я уже не раз писал, что никакого противоречия между, о, боже!, "директивным планированием" и рынком - нет вообще, как нет противоречия между трактором и паяльником. Хорошие инструменты, каждый для своих целей и при надлежащем применении.
Но, проблема быда в том, что Либерман и его последователи то ли не достаточно хорошо разбирались в экономике ( чему я имею косвенные доказательства, так как немало обсуждал рыночную экономику, например, с Отто Лацисом, и рядом других достаточно видных участников процесса), либо, напротив, были умнее всех нас и "развели" страну по первому кассу и по существу ее ее уничтожили - случайно в первом случае, или намеренно- во втором.
Но одно мне ясно сегодня: именно реформе Косыгина -Либермана следут видеть первопричину причину краха СССР.
Вот об этом - поподробнее. Но сперва о трех главных экономических факторах озлобления народа на СССР.
Я бы сформулировал их так:
1. Дефицит потребительских продуктов включая дефициты мяса, сыра, мебели, шмоток и т.д. Должен признать, начитавшись вполне серьезных исследований начала 70-х вроде "Комплексной программы развития СССР"(название не точное, под рукой нет) над которой работала вся Академия наук и ключевые министерств, констатирующей, что почти все из почти 2000 проверенных продуктов, оказались в большем или меньшем дефиците, я, вслед за либералами того времени, обрел уверенность в том, что причина - именно в плановом характере экономики. Что, между прочим, правда, но не вся правда.
2. Резкое понижение социального статуса интеллигенции по сравнению со сталинским временем. Если, к примеру зарплата врача или библиотекаря с полтора-два раза по сравнению со средней, инженеров даже во время войны, по данным Вознесенского, в 2.7 раза, про ученых и говорить нечего. Посмотрите советские фильмы того времени: домработницы были практического у каждого профессора, не говоря о государственных дачах академиков, цена которых сегодня исчисляется миллионами и миллионами долларов. При этом, к примеру, зарплата "в науке и научном обсуживании", при Сталине, с учетом лаборантов и убощиц, в среднем опережала с отрым более полутора раз зарплату в самых высокооплачиваемых отрасли - транспорте и строительстве, то к концу "золотой пятилетки" (так называлась пятилетка реформ, так как она действительно дала ускорение темпов роста до более чем 6%) зарплата науки стала отставать даже от самой скромной отрасли - промышленности в те же полтора раза. Можете поверить, старшему научному сотруднику со степенью, получающему зарплату в 250 рублей при стаже в 5 лет в восьмидесятые было неприятно видеть объявления в автобусах, что на зарплату в 250 рублей, приглашаются ученики водителей, которым через полгода обучения гарантируется зарплата в 350 рублей, санатории и пр. ништяки. Удивительно ли, что в стране возродилось в качестве издевательсного, слово "гегемон", которое было убедительнее любой логики и работало против СССР?
3. Появилась МАФИЯ. Торговая мафия. Узбекская мафия. Внешторговская мафия... На все вкусы. Помните анкедот? - Жена приходит к психиатру и говорит: "Доктор помогите моему мужу, у него мания величия... - Ну-с, и кем же он себя считает: Наполеоном, Эйнштейном? - Хуже, доктор! - Он возомнил себя директором овощебазы!..."
Все эти процессы явились когеррентным результатом именно реформы Косыгина-Либермана и плановой экономики.
Как говориться, с этого места - по-подробнее.
Автор: Михайличенко Д.Ю. - Михайличенко Д.Ю. (данные: Народное хозяйство СССР в 1975 г. - М., 1976. - С. 704,), Общественное достояние, https://ru.wikipedia.org/w/index.php?curid=638150
Как я уже говорил, существенная часть замысла (или, якобы,замысла Либермана) состояла в том, что в целях повышения производительности труда, экономику посадили "на примазин".
Ради этого, наряду с формально устанавливаемыми государством заработными платами, предприятиям не только разрешили оставлять часть прибыли в собственном распоряжении, но, главное, создавать их этого остатка фонды экономического стимулирования, которые, по факту заметно увеличили денежные доходы работников. То есть вызвали существенную эмиссию денег на потребительский рынок.
Работники-то этим были вполне довольны - "зарплаты росли на глазах!",- но цены-то на товары продолжали оставаться постоянными! - Их поднимать боялись, помня о хрущевском Новочеркасске. Понятно, что никаких реформ такого типа проводить было просто невозможно, так как при постоянных ценах и увеличении выплат, ничего иного, кроме "удушенной инфляции" (по выражению, кажется, венгерского экономиста Корнаи) - то есть возникновения дефицита всего быть не могло! - Более того, поскольку выплаты продолжались, дефицит усиливался. Более того, предприятия стали завышать цену на свою продукцию как в погоне за главным показателем: "прибылью", так и за увеличение фондов экономического стимулирования. Если с завышением цен после окончания реформ как-то постарались справляться, то возврат к "дореформенным" зарплатам был политически невозможен в любом случае и зарплаты в отраслях поползли вверх. При этом, так как наука и искусство "прибыли не приносит", участь интеллигенции оказалась печальной вдвойне. А именно, ее доходы оставались в СССР неизменными со сталинского 1947 по самого Горбачева с кисточкой.
Ну и усугубляющийся дефицит естественным путем породил все возможные и невозможные виды мафий.
Иными словыми, реформа Либермана - Косыгина объективно привела к полной дискредитации Советской Власти, тем более, что в результате реформы вместо коммунизма к 80-м годам народ получил тотальный и все углубляющийся дефицит, интеллигенция стала посмешищем ( "Вовочка, к то у тебя папа, - У меня папа-инженер... Не смейтесь, дети. У Вовочки в семье горе, а вы смеетесь!" ), к снижению престижа главных проводников прогресса - инженеров и ученых и, соответственно, из качества, к жесткой ненависти интеллигенции к "гегемону", что и сегодня выстреливает в форме снобизма разных там Акуниных и Собчак и главной общенародной черте конца восьмидесятых, помимо ненависти колбасной ненависти к совку - формированию потребтельского сознания и преклонению перед богатым Западом: "Была в Париже, зашла в магазин и упала в обморок. Это - РАЙ"...
Горбачев усугубил процесс, приняв "Закон о предприятии" вполне в русле Либермана, самым страшным последствием стало "закорачивание" контуров безналичного и наличного обращения, что начисто опустошило полки магазинов
Дефицит удалось ликвидировать только Гайдару, который освободил цены и снес накопившийся за пост-Косыгинские годы денежный навес, почти мгновенно приведя спрос и предложение в равновесие на многократно более низком уровне потребления, чем в СССР.
Вот и думай: была ли реформа Либермана-Косыгина непродуманной глупостью или намеренным далеко идущим вредительством аккуратно рассчитанным на снос СССР?
Я не в умею это различить: глупость и вредительство. Для меня они - близнецы-братья (или сестры). Они вполне подобны убийству: глупость - это убийство правды по неосторожности, вредительство - по злому умыслу.