Серебряное перо. Правда о Май-фэйри
Когда начали сгущаться сумерки, я снова оседлал коня, поднялся в небо и поехал над морем среди низких туч. Тучи эти были мокры: беспорядочное буйство оттенков серого, влажная вата, полная ливневой воды. Очень быстро вся моя одежда и волосы вымокли. Шерсть у моего жеребца тоже была сырой.
Когда внизу в облаках появлялись прогалины, сквозь которые я мог видеть море, а затем и землю, я замечал, что ворон Королевы птиц все еще сопровождает меня. Если бы я не был знаком с миром фэйри и топографией их владений, то сказал бы, что это знак недоверия. Однако я был с ним знаком, и расценил такой почетный эскорт как признак интереса, простиравшегося чуть дальше, чем элементарное любопытства.
Когда мы очутились над островами, внизу я неожиданно увидел дом с большим садом. Снаружи, возле одного из окон, стояла Май-фэйри. Она пристально смотрела внутрь.
Я пустил коня шагом, описав над домом плавную дугу, и пригляделся. Моя знакомая была одета в красный бархатный костюмчик, наподобие тех, в которые обряжали в XVI веке малолетних высокородных мальчиков: панталоны до колена, расшитый золотом камзольчик, белые гольфы и миниатюрные черные ботиночки с пряжками. В таком виде моя подруга одновременно напоминала ребенка, женщину и юношу. На голове у Май-фэйри красовался веночек из колючих веток боярышника, усыпанных ягодами.
Я медленно снизился и опустился в густую увядшую траву среди яблонь, возле другого окна. В угловой комнате, куда так пристально смотрела моя подруга, я увидел маленького мальчика. Он лежал в кровати и улыбался во сне. Руки ребенка вздрагивали, словно ему снилось, как он играет на арфе. Впрочем, никакого инструмента в комнате я не приметил.
- Фьерен, - услышал я.
Май бесшумно вышла из-за угла дома и теперь глядела на меня.
- Здравствуй, - сказал я. - Что ты делаешь?
- Ты подглядываешь, - с мягким укором ответила Май, и тут я понял, что обратился к ней вовсе не так, как обычно: на "ты".
- Извините! - воскликнул я.
- За любопытство?
- За фамильярность. Любопытство - это мой труд.
Май только покачала головой.
- Вы сделали ему сон? - неуверенно спросил я, все еще не понимая, уместно ли возвращаться к местоимениям, выводившим нашу дружбу на несколько другой уровень.
- Да, - ответила моя знакомая.
- Он играет на арфе?
- Ему так снится.
- Это его мечта?
- Его зовут Брендан. Да.
- Вы делаете хорошее дело, - улыбнулся я. Май пожала плечами.
- У матери Брендана лихорадка и бред, - ответила она, и ее глаза нехорошо блеснули. - Знаете, какие кошмары бывают у людей в бреду?
Я улыбнулся, глядя на нее. Я испытывал облегчение, поскольку в этот момент для меня все встало на свои места. Май-фэйри не могла бы стать частью Дикой охоты, и в этом не было ни пяди несправедливости. Ее местом и временем были пограничные сезоны, промежуточные состояния, пустынные территории между Благим и Неблагим дворами. Хозяйка снов, лихорадок и видений, она была проводником в мире бессознательного - огромным хаотичным творческим началом, способным совместить всё со всем.
Май опустила взгляд и тоже улыбнулась. Ей стало ясно, что я всё понял.
Потом я вспомнил о Вейрене.
- А как же кольцо, - спросил я.
- Какое кольцо?
- То, что вам подарил Вейрен-полукэлпи.
- Я выбросила его в реку, - ответила Май.
Когда внизу в облаках появлялись прогалины, сквозь которые я мог видеть море, а затем и землю, я замечал, что ворон Королевы птиц все еще сопровождает меня. Если бы я не был знаком с миром фэйри и топографией их владений, то сказал бы, что это знак недоверия. Однако я был с ним знаком, и расценил такой почетный эскорт как признак интереса, простиравшегося чуть дальше, чем элементарное любопытства.
Когда мы очутились над островами, внизу я неожиданно увидел дом с большим садом. Снаружи, возле одного из окон, стояла Май-фэйри. Она пристально смотрела внутрь.
Я пустил коня шагом, описав над домом плавную дугу, и пригляделся. Моя знакомая была одета в красный бархатный костюмчик, наподобие тех, в которые обряжали в XVI веке малолетних высокородных мальчиков: панталоны до колена, расшитый золотом камзольчик, белые гольфы и миниатюрные черные ботиночки с пряжками. В таком виде моя подруга одновременно напоминала ребенка, женщину и юношу. На голове у Май-фэйри красовался веночек из колючих веток боярышника, усыпанных ягодами.
Я медленно снизился и опустился в густую увядшую траву среди яблонь, возле другого окна. В угловой комнате, куда так пристально смотрела моя подруга, я увидел маленького мальчика. Он лежал в кровати и улыбался во сне. Руки ребенка вздрагивали, словно ему снилось, как он играет на арфе. Впрочем, никакого инструмента в комнате я не приметил.
- Фьерен, - услышал я.
Май бесшумно вышла из-за угла дома и теперь глядела на меня.
- Здравствуй, - сказал я. - Что ты делаешь?
- Ты подглядываешь, - с мягким укором ответила Май, и тут я понял, что обратился к ней вовсе не так, как обычно: на "ты".
- Извините! - воскликнул я.
- За любопытство?
- За фамильярность. Любопытство - это мой труд.
Май только покачала головой.
- Вы сделали ему сон? - неуверенно спросил я, все еще не понимая, уместно ли возвращаться к местоимениям, выводившим нашу дружбу на несколько другой уровень.
- Да, - ответила моя знакомая.
- Он играет на арфе?
- Ему так снится.
- Это его мечта?
- Его зовут Брендан. Да.
- Вы делаете хорошее дело, - улыбнулся я. Май пожала плечами.
- У матери Брендана лихорадка и бред, - ответила она, и ее глаза нехорошо блеснули. - Знаете, какие кошмары бывают у людей в бреду?
Я улыбнулся, глядя на нее. Я испытывал облегчение, поскольку в этот момент для меня все встало на свои места. Май-фэйри не могла бы стать частью Дикой охоты, и в этом не было ни пяди несправедливости. Ее местом и временем были пограничные сезоны, промежуточные состояния, пустынные территории между Благим и Неблагим дворами. Хозяйка снов, лихорадок и видений, она была проводником в мире бессознательного - огромным хаотичным творческим началом, способным совместить всё со всем.
Май опустила взгляд и тоже улыбнулась. Ей стало ясно, что я всё понял.
Потом я вспомнил о Вейрене.
- А как же кольцо, - спросил я.
- Какое кольцо?
- То, что вам подарил Вейрен-полукэлпи.
- Я выбросила его в реку, - ответила Май.