К вопросу переулка
Оригинал взят у alonso_kexano в история персонажа
Гляди же, какое нынче чудное небо,
как тучи похожи на бабочек в паутине.
Послушай, я - не человек.
Никогда им не был.
Я только чужой персонаж на чьей-то картине.
Такие дома там бесцветные, переулок,
сползающий в реку, над которой стоят мосты,
и в меня стреляют на фоне весны и уток,
наблюдающих из воды.
И в меня стреляют. У картины есть сюжет и тема.
Это тема про безысходность и немного про смерть.
Потому-то через минуту там останется только тело,
потому мне больше некуда деться, кроме как умереть.
Даже это, впрочем, неправда, поскольку в рамках
заданных картиной обстоятельств и времени
мне всегда остается падать немертвым подранком,
с огромной дырой в груди,
всегда на пороге темени.
И, слушай, там - никогда никакого выхода,
а есть лишь законы картины, где все решено,
и есть у меня лишь право последнего выдоха
да рыжая кошка, выглядывающая в окно.
Но слушай, к чему я пытаюсь рассказывать эту
историю, где ни складу, ни ладу, одни пробелы,
однажды я просто встал, отбросил беретту
(или просто выронил из рук ослабелых)
и вышел за рамки холста, зажимая раны,
и вместе со мной мир обрел трехмерность и цвет.
И я отодвинул штору. И было рано.
И просыпался город, в котором более нет
меня, убитого на фоне реки и уток,
меня, который лежит и медлит все умереть.
Я лег и проспал немногим более суток,
и раны закрылись, и отступила смерть.
Я видел, как ночь наступает, собаки лают,
как новый день открывает красную пасть.
А там, на картине - они до сих пор стреляют
в меня. Но теперь уже не могут попасть.
И знаешь - теперь я уже навсегда бессмертен,
и сколько б ни целились, сколько б ни дать свинцу им,
я более неуязвим, я покинул вертел,
я вышел за рамки картины.
Давай потанцуем?
(с) Лемерт
Гляди же, какое нынче чудное небо,
как тучи похожи на бабочек в паутине.
Послушай, я - не человек.
Никогда им не был.
Я только чужой персонаж на чьей-то картине.
Такие дома там бесцветные, переулок,
сползающий в реку, над которой стоят мосты,
и в меня стреляют на фоне весны и уток,
наблюдающих из воды.
И в меня стреляют. У картины есть сюжет и тема.
Это тема про безысходность и немного про смерть.
Потому-то через минуту там останется только тело,
потому мне больше некуда деться, кроме как умереть.
Даже это, впрочем, неправда, поскольку в рамках
заданных картиной обстоятельств и времени
мне всегда остается падать немертвым подранком,
с огромной дырой в груди,
всегда на пороге темени.
И, слушай, там - никогда никакого выхода,
а есть лишь законы картины, где все решено,
и есть у меня лишь право последнего выдоха
да рыжая кошка, выглядывающая в окно.
Но слушай, к чему я пытаюсь рассказывать эту
историю, где ни складу, ни ладу, одни пробелы,
однажды я просто встал, отбросил беретту
(или просто выронил из рук ослабелых)
и вышел за рамки холста, зажимая раны,
и вместе со мной мир обрел трехмерность и цвет.
И я отодвинул штору. И было рано.
И просыпался город, в котором более нет
меня, убитого на фоне реки и уток,
меня, который лежит и медлит все умереть.
Я лег и проспал немногим более суток,
и раны закрылись, и отступила смерть.
Я видел, как ночь наступает, собаки лают,
как новый день открывает красную пасть.
А там, на картине - они до сих пор стреляют
в меня. Но теперь уже не могут попасть.
И знаешь - теперь я уже навсегда бессмертен,
и сколько б ни целились, сколько б ни дать свинцу им,
я более неуязвим, я покинул вертел,
я вышел за рамки картины.
Давай потанцуем?
(с) Лемерт