Александр Григоренко "Мэбэт"
Вчера дочитал книгу Александра Григоренко "Мэбэт" - и мне кажется, это одна из лучших русских книг прошлого года. Нельзя, кстати сказать, чтобы ее не заметили - Данилкин в "Афише", Чанцев в OpenSpace и Галя Юзефович в "Итогах" сходятся в том, что это "литература-литература" и настоящий эпос с мощнейшим финальным катарсисом.
Все это правда, но мне кажется не это главное.
Я довольно равнодушен к стилизованной этнографии как таковой: расширение русского языка за счет новых слов меня не очень волнует, точно также, как и описание того, как рожали ненецкие женщины (я, собственно, и предполагал, что они примерно так и должны рожать). К жанру "великий охотник встречает свою судьбу" я тоже отношусь довольно спокойно - ну, то есть, я люблю про судьбу, но в историях про великого охотника все обычно понятно с самого начала.
Короче, если бы "Мэбэт" в самом деле был запоздалым ненецким эпосом я бы его не полюбил - к счастью, все гораздо сложнее.
Собственно, первые пятьдесят страниц я не очень понимал, зачем мне читать эту попылку ненецкой "Калевалы" - ну да, как бы эпос, про как бы могучего героя, тайга, этнография, все дела. Потом выяснилось, что у книжки есть сюжет. И в районе сотой страницы началось - да так, что оставшиеся сто пятьдесят я дочитал не отрываясь.
Собственно, вторая половина книги - кривое зеркало первой. История о великом охотнике заканчивается и нам - вдруг - рассказывают, что же происходило "на самом деле", вплоть до того, что все герои второго плана, жалкие статисты, вдруг обретают свой голос, предъявляя герою счет.
Я не этнограф и не специалист по мифологии, но, мне кажется, традиционные эпосы так не делаются - это вполне себе современная литература.
Отдельно радует, что Григоренко не пошел по соблазнительному пути игры с читателем - тут нет никаких "скрытых цитат" и современных аллюзий (то есть можно, при желании, найти Заратустру, фрейдизм и всякую телему - но никто не восклицает на ненецком do what thou wilt и не возвещает смерть Бога).
Данилкин пишет, что у этой книги нет близких аналогов и ее невозможно позиционировать и продать. Мне кажется, что аналоги вполне себе есть - и, конечно, это никакой не ненецкий Маркес (как сказали друзья Чанцеву), а, скорее, ненецкая "Темная башня" или ненецкий "Властелин колец" - темная и страшная фэнтези, со всякой нежитью, живыми человеческими отношениями и эпическим размахом, позволяющим говорить о человеке, судьбе и о персональной ответственности за все, что ты сделал.
Хочется верить, что ее удастся "продать" - ну, или по крайней мере у нее будет своя армия преданных читателей. (Почему-то мне отдельно хочется порекомендовать ее поклонникам разной психоделии и Александра Шульгина, но это уже совсем в скобках)
Главное тут пробиться через первые пятьдесят страниц - честное слово, это не про тайгу, и не стилизация, и не про этнографию. По большому счету это книга про удел человеческий и про то, как каждому из нас придется встретить смерть.
Все это правда, но мне кажется не это главное.
Я довольно равнодушен к стилизованной этнографии как таковой: расширение русского языка за счет новых слов меня не очень волнует, точно также, как и описание того, как рожали ненецкие женщины (я, собственно, и предполагал, что они примерно так и должны рожать). К жанру "великий охотник встречает свою судьбу" я тоже отношусь довольно спокойно - ну, то есть, я люблю про судьбу, но в историях про великого охотника все обычно понятно с самого начала.
Короче, если бы "Мэбэт" в самом деле был запоздалым ненецким эпосом я бы его не полюбил - к счастью, все гораздо сложнее.
Собственно, первые пятьдесят страниц я не очень понимал, зачем мне читать эту попылку ненецкой "Калевалы" - ну да, как бы эпос, про как бы могучего героя, тайга, этнография, все дела. Потом выяснилось, что у книжки есть сюжет. И в районе сотой страницы началось - да так, что оставшиеся сто пятьдесят я дочитал не отрываясь.
Собственно, вторая половина книги - кривое зеркало первой. История о великом охотнике заканчивается и нам - вдруг - рассказывают, что же происходило "на самом деле", вплоть до того, что все герои второго плана, жалкие статисты, вдруг обретают свой голос, предъявляя герою счет.
Я не этнограф и не специалист по мифологии, но, мне кажется, традиционные эпосы так не делаются - это вполне себе современная литература.
Отдельно радует, что Григоренко не пошел по соблазнительному пути игры с читателем - тут нет никаких "скрытых цитат" и современных аллюзий (то есть можно, при желании, найти Заратустру, фрейдизм и всякую телему - но никто не восклицает на ненецком do what thou wilt и не возвещает смерть Бога).
Данилкин пишет, что у этой книги нет близких аналогов и ее невозможно позиционировать и продать. Мне кажется, что аналоги вполне себе есть - и, конечно, это никакой не ненецкий Маркес (как сказали друзья Чанцеву), а, скорее, ненецкая "Темная башня" или ненецкий "Властелин колец" - темная и страшная фэнтези, со всякой нежитью, живыми человеческими отношениями и эпическим размахом, позволяющим говорить о человеке, судьбе и о персональной ответственности за все, что ты сделал.
Хочется верить, что ее удастся "продать" - ну, или по крайней мере у нее будет своя армия преданных читателей. (Почему-то мне отдельно хочется порекомендовать ее поклонникам разной психоделии и Александра Шульгина, но это уже совсем в скобках)
Главное тут пробиться через первые пятьдесят страниц - честное слово, это не про тайгу, и не стилизация, и не про этнографию. По большому счету это книга про удел человеческий и про то, как каждому из нас придется встретить смерть.