60 лет спустя
Прочитал прекрасную новость: поклонник Сэлинджера по имени Джон Дэвид Калифорния написал продолжение знаменитого романа. Называется сиквел "60 лет спустя: через рожь" (кто хочет, может говорить "через хлебное поле")
Читать этот роман совершенно не хочется, но идея сама по себе волшебная: опять Колфилд бродит по Нью-Йорку, но на этот раз убежав не из школы, а из дома для престарелых.
Уж не знаю, что получилось у Дэвида Калифорнии, но мне нравится симметричность: подросток и старик. У одного жизнь впереди, а у другого - позади (и, таким образом, собственно "жизнь" оказывается исключенной из повествования). И тот, и другой по сути находятся в переходном возрасте - один переходит к взрослости, а другой - к смерти.
Почему-то я ясно вижу как старый Колфилд вспоминает свою жизнь и думает, что ведь все могло быть иначе - и пытается представить себе другой вариант. И это "все могло быть иначи" и этот другой вариант - как отражения мыслей нескольких поколений читателей о будущем героя Сэлинджера.
И плюс, конечно, он должен так же смутно помнить, что там было 60 лет назад, как средний читатель помнит, что там было в классической книге Сэллинджера, которую он читал в школе или в институте.
В русской литературе, кажется, нет книги о подростках статуса романа Сэлинджера. Но я вот обдумываю как могла бы выглядеть книга, персонажами которой были бы старые герои Крапивина (именно старые, а не сорока-пятидесятилетние). Или, например, фантастический роман, где действуют старые Электроник и Сыроежкин.
Но Холден Колфилд все-таки лучше подходит на эту роль, если честно.
Читать этот роман совершенно не хочется, но идея сама по себе волшебная: опять Колфилд бродит по Нью-Йорку, но на этот раз убежав не из школы, а из дома для престарелых.
Уж не знаю, что получилось у Дэвида Калифорнии, но мне нравится симметричность: подросток и старик. У одного жизнь впереди, а у другого - позади (и, таким образом, собственно "жизнь" оказывается исключенной из повествования). И тот, и другой по сути находятся в переходном возрасте - один переходит к взрослости, а другой - к смерти.
Почему-то я ясно вижу как старый Колфилд вспоминает свою жизнь и думает, что ведь все могло быть иначе - и пытается представить себе другой вариант. И это "все могло быть иначи" и этот другой вариант - как отражения мыслей нескольких поколений читателей о будущем героя Сэлинджера.
И плюс, конечно, он должен так же смутно помнить, что там было 60 лет назад, как средний читатель помнит, что там было в классической книге Сэллинджера, которую он читал в школе или в институте.
В русской литературе, кажется, нет книги о подростках статуса романа Сэлинджера. Но я вот обдумываю как могла бы выглядеть книга, персонажами которой были бы старые герои Крапивина (именно старые, а не сорока-пятидесятилетние). Или, например, фантастический роман, где действуют старые Электроник и Сыроежкин.
Но Холден Колфилд все-таки лучше подходит на эту роль, если честно.