Олег Юрьев (oleg_jurjew)
* * *
Небосклон полуночи - в облачных изъянах.
В треугольничках речных ржавеет вода.
Птицы спят в своих корзинах, в черных, в деревянных,
И во сне клокочут, шепчут - тише, господа.
Нет, ни звука не раздастся на ночной ограде.
Шпиц нечищенный, косой брезжит в небеса...
Нет, но что же это там, в проволочном саде?
Боже, кто идет сюда? тише: голоса.
1984
ОДА
...человек... странная полость...
Р.Музиль
Человек, эка странная полость -
С красночерной подкладкой мешок! -
Где кружит заварная веселость
В золотых ксилофонах кишок
И раскрошенный, страченный воздух,
Что застрял в костяных веерах
И уже не прознает про отзвук
свой - Вселенной колеблющий прах.
1985
НЕВСКАЯ БАЛЛАДКА
Небо - в ваточных квадратах,
Купы куп - в дымах кудлатых,
Луч, в луну уперший хобот,
Начинается нигде,
И слепым русалкам невским
Извиваться в пляске не с кем,
Разгоняя пяткой копоть
По пупырчатой воде.
Вышел я из дому поздно,
Зданья все стояли розно,
Каждое кипя и тлея
В черно-розовой тени,
Облаком многоочитым
Каждый шаг мой был сосчитан,
И, крутясь на нитках клея,
Вслед за мной ползли огни.
По реке же, царских кротче,
Вслед за мной катились очи
И - беззвучны - шелестели
Зазывные голоса.
Что ж, когда-нибудь мы спляшем,
Что ж, когда-нибудь мы ляжем
Там, на каменной постели,
Вздыбив к небу волоса.
1987
ЛЕНИНГРАД
Какая-то убыль почти ежедневна -
Как будто рассеянней свет,
Как будто иссохла, изжёстчилась пневма,
Как будто бы полог изветх;
Как будто со всякой секундой грубее
Обрюзгшая плоть у реки,
И даже коротких лучей скарабеи
На ней и тусклы и редки;
Как будто все меньше колонн в колоннадах
Когда-то любимых домов
И все тяжелей переносится на дух
Кровавых заводов дымок; -
Как будто кончается сроками ссуда
И вскорости время суда;
КАК БУДТО БЫ КТО-ТО ОТХОДИТ ОТСЮДА
И НЕКТО ЗАХОДИТ СЮДА.
1990
ПЕСНЯ
Сад стоит ногами на кровати - веки стиснув, руки - на перильца,
Одеялко на потлевшей вате в тесную решетку утекло.
Никуда не дернуться дитяте обмершего града-погорельца,
Никому не отольется в злате вечное повапленное тло.
Град-то где? - А град пошел по миру с ледяной иссохнувшей рукою,
Кинувши разбрызганную лиру на верхи военных площадей.
Гонит ветер, наподдавши с пыру, света паутинку воровскую,
И глазницы рек полны эфиру, как и небо - но еще лютей.
Кажется, что я ушел последний (как и шел последним в алфавите),
Не умешкав в серенькой передней о десьти столпах без потолка...
Ничего беззвучней и бессветней, видно, и не будет уж на свете,
Чем - еще не нывшие победней - свернутые в горло облака.
...Знаешь ли, и от моих каждений этот сладкий смрад и горький ветер,
Демоны, которых нет прожженней, под микитки и меня вели
Вдоль реки, вдоль всех ее стяжений...
Кариес расплавившихся литер
Даже мы, солдаты поражений, прочитать к началу не смогли.
Сад стоит сомнамбулою чада: - побелели кулачки и ногти.
Вот те, Новокаину, блокада набеленного навеки дня..!
Демоны, бредущие вдоль сада, вшивые выкручивают нитки
Из белесых век слепого чада и вшивают набело - в меня?
1991
ВИДЫ НА НОЧЬ 25.12.1994
В польше и дальше, там, где поезд погашенный едет
И в воронках фонарных стоит кристаллический чад,
На перронах, истертых до глянца, кто дышит, кто лает, кто бредит,
Кто прозекторским светом отсиняет себе китайчат, -
Лишь казенные снежные бабы с флажками, по имени Эдит,
Время бочками вешают и в лицо тепловозу молчат.
В льеже и ниже, там, где пляшут базарные сети,
Заспиртовано в каждом окошке ночное кино,
Дождь висит полосатый сквозь ячейки в химическом свете;
На косых перекрестках затекает брусчатое дно,
Уплывают по черным шоссе - По сверкающим - спящие дети
в колыбельках стеклянных, Где между лучами темно.
В небе и выше, где луна на бессветной равнине
облаков Зеленеет, сжижается и протекает к земле,
Самолет неподвижный лежит на запаханной гнили и глине;
Поджидая смещения сфер, спит пилот на рогатом руле.
И босыми крылами звенящими твердь толкают по льдине
вереницей светящейся ангелы, Исчезая за поворотом во мгле.
1994
* * *
Озеро в потертых штопках,
Небо в тощих синяках... -
Стало все как было, чтоб как
раньше все было - Или никак.
Вспомнить вдруг о том диктанте -
Как подарок на ногте,
Хоть мы все уже не там, где
раньше все были - Или нигде.
ЗИМА В ЛЕНИНГРАДЕ
(60-е годы)
В темных садиках зарешёченных
няньки пашут и ботами бьют,
а младенцы в морозных пощечинах
равнодушные песни поют.
Не слышны сюда с белой площади
облученных трамваев звонки,
небеса сине-чёрно полосчаты,
и подспущены, и низки.
Не прольнет сюда с белой площади
проводами линованный лен.
Небеса сине-чёрно полосчаты,
купол искрами окаймлен.
ДВА ШЕСТИСТИШИЯ
...вдруг проснется веранда - от стекол,
заскрипевших в полдневном свету,
и взлетит паучок, что отштопал
половину окна на лету,
и, смахнувши проржавленный стопор,
стукнет створка в околицу ту,
где уже засыпают июлю
августовского пороху в жбан
и литую шиповника пулю
обливают по всем желобам,
и к шипящему в облаке улью
подогнали шмеля шарабан.
ВНИЗУ, У ДОРОГИ
К машине, едущей с горы
(хворост небесный растворя)
во мглы сияние дождевое,
зачем приделаны шары
из выщелоченного хрусталя
со смятой сеточкой в обвое?
Зачем искрится головой
(раствор надземный раздвоя
на пресное и дрожжевое)
дождик дорожный угловой
из вышелушенного хрусталя?
...или же нет, а их тоже двое?
IV, 2008
В ПАВЛОВСКОМ ПАРКЕ - ВЫХОДЯ
как в оплетенные бутыли
в деревья розлили луну
а чуть оглянешься - не ты ли
скользишь перекошенный по дну?
и свет сквозь ветки заголенный
и ветер в дереве пустом
и вечер белый и зеленый
и скрип и шорох и стук и стон
XII, 2008
Небосклон полуночи - в облачных изъянах.
В треугольничках речных ржавеет вода.
Птицы спят в своих корзинах, в черных, в деревянных,
И во сне клокочут, шепчут - тише, господа.
Нет, ни звука не раздастся на ночной ограде.
Шпиц нечищенный, косой брезжит в небеса...
Нет, но что же это там, в проволочном саде?
Боже, кто идет сюда? тише: голоса.
1984
ОДА
...человек... странная полость...
Р.Музиль
Человек, эка странная полость -
С красночерной подкладкой мешок! -
Где кружит заварная веселость
В золотых ксилофонах кишок
И раскрошенный, страченный воздух,
Что застрял в костяных веерах
И уже не прознает про отзвук
свой - Вселенной колеблющий прах.
1985
НЕВСКАЯ БАЛЛАДКА
Небо - в ваточных квадратах,
Купы куп - в дымах кудлатых,
Луч, в луну уперший хобот,
Начинается нигде,
И слепым русалкам невским
Извиваться в пляске не с кем,
Разгоняя пяткой копоть
По пупырчатой воде.
Вышел я из дому поздно,
Зданья все стояли розно,
Каждое кипя и тлея
В черно-розовой тени,
Облаком многоочитым
Каждый шаг мой был сосчитан,
И, крутясь на нитках клея,
Вслед за мной ползли огни.
По реке же, царских кротче,
Вслед за мной катились очи
И - беззвучны - шелестели
Зазывные голоса.
Что ж, когда-нибудь мы спляшем,
Что ж, когда-нибудь мы ляжем
Там, на каменной постели,
Вздыбив к небу волоса.
1987
ЛЕНИНГРАД
Какая-то убыль почти ежедневна -
Как будто рассеянней свет,
Как будто иссохла, изжёстчилась пневма,
Как будто бы полог изветх;
Как будто со всякой секундой грубее
Обрюзгшая плоть у реки,
И даже коротких лучей скарабеи
На ней и тусклы и редки;
Как будто все меньше колонн в колоннадах
Когда-то любимых домов
И все тяжелей переносится на дух
Кровавых заводов дымок; -
Как будто кончается сроками ссуда
И вскорости время суда;
КАК БУДТО БЫ КТО-ТО ОТХОДИТ ОТСЮДА
И НЕКТО ЗАХОДИТ СЮДА.
1990
ПЕСНЯ
Сад стоит ногами на кровати - веки стиснув, руки - на перильца,
Одеялко на потлевшей вате в тесную решетку утекло.
Никуда не дернуться дитяте обмершего града-погорельца,
Никому не отольется в злате вечное повапленное тло.
Град-то где? - А град пошел по миру с ледяной иссохнувшей рукою,
Кинувши разбрызганную лиру на верхи военных площадей.
Гонит ветер, наподдавши с пыру, света паутинку воровскую,
И глазницы рек полны эфиру, как и небо - но еще лютей.
Кажется, что я ушел последний (как и шел последним в алфавите),
Не умешкав в серенькой передней о десьти столпах без потолка...
Ничего беззвучней и бессветней, видно, и не будет уж на свете,
Чем - еще не нывшие победней - свернутые в горло облака.
...Знаешь ли, и от моих каждений этот сладкий смрад и горький ветер,
Демоны, которых нет прожженней, под микитки и меня вели
Вдоль реки, вдоль всех ее стяжений...
Кариес расплавившихся литер
Даже мы, солдаты поражений, прочитать к началу не смогли.
Сад стоит сомнамбулою чада: - побелели кулачки и ногти.
Вот те, Новокаину, блокада набеленного навеки дня..!
Демоны, бредущие вдоль сада, вшивые выкручивают нитки
Из белесых век слепого чада и вшивают набело - в меня?
1991
ВИДЫ НА НОЧЬ 25.12.1994
В польше и дальше, там, где поезд погашенный едет
И в воронках фонарных стоит кристаллический чад,
На перронах, истертых до глянца, кто дышит, кто лает, кто бредит,
Кто прозекторским светом отсиняет себе китайчат, -
Лишь казенные снежные бабы с флажками, по имени Эдит,
Время бочками вешают и в лицо тепловозу молчат.
В льеже и ниже, там, где пляшут базарные сети,
Заспиртовано в каждом окошке ночное кино,
Дождь висит полосатый сквозь ячейки в химическом свете;
На косых перекрестках затекает брусчатое дно,
Уплывают по черным шоссе - По сверкающим - спящие дети
в колыбельках стеклянных, Где между лучами темно.
В небе и выше, где луна на бессветной равнине
облаков Зеленеет, сжижается и протекает к земле,
Самолет неподвижный лежит на запаханной гнили и глине;
Поджидая смещения сфер, спит пилот на рогатом руле.
И босыми крылами звенящими твердь толкают по льдине
вереницей светящейся ангелы, Исчезая за поворотом во мгле.
1994
* * *
Озеро в потертых штопках,
Небо в тощих синяках... -
Стало все как было, чтоб как
раньше все было - Или никак.
Вспомнить вдруг о том диктанте -
Как подарок на ногте,
Хоть мы все уже не там, где
раньше все были - Или нигде.
ЗИМА В ЛЕНИНГРАДЕ
(60-е годы)
В темных садиках зарешёченных
няньки пашут и ботами бьют,
а младенцы в морозных пощечинах
равнодушные песни поют.
Не слышны сюда с белой площади
облученных трамваев звонки,
небеса сине-чёрно полосчаты,
и подспущены, и низки.
Не прольнет сюда с белой площади
проводами линованный лен.
Небеса сине-чёрно полосчаты,
купол искрами окаймлен.
ДВА ШЕСТИСТИШИЯ
...вдруг проснется веранда - от стекол,
заскрипевших в полдневном свету,
и взлетит паучок, что отштопал
половину окна на лету,
и, смахнувши проржавленный стопор,
стукнет створка в околицу ту,
где уже засыпают июлю
августовского пороху в жбан
и литую шиповника пулю
обливают по всем желобам,
и к шипящему в облаке улью
подогнали шмеля шарабан.
ВНИЗУ, У ДОРОГИ
К машине, едущей с горы
(хворост небесный растворя)
во мглы сияние дождевое,
зачем приделаны шары
из выщелоченного хрусталя
со смятой сеточкой в обвое?
Зачем искрится головой
(раствор надземный раздвоя
на пресное и дрожжевое)
дождик дорожный угловой
из вышелушенного хрусталя?
...или же нет, а их тоже двое?
IV, 2008
В ПАВЛОВСКОМ ПАРКЕ - ВЫХОДЯ
как в оплетенные бутыли
в деревья розлили луну
а чуть оглянешься - не ты ли
скользишь перекошенный по дну?
и свет сквозь ветки заголенный
и ветер в дереве пустом
и вечер белый и зеленый
и скрип и шорох и стук и стон
XII, 2008