К бессмертию: механистические тупики и субъектная магистраль
Матлогика вплоть до "теста Тьюринга" и программирование вплоть до "искусственного интеллекта" зародились в русле позитивизма, продолжившего механицизм Просвещения, и расцвели в англоязычной среде, поскольку английский язык "проще" и "логичнее", чем, скажем, более "нюансированные" и "сублогичные" немецкий, французский и русский языки. Напомним, что переводы на английский язык Библии или Хайдеггера не способны передать существенные смысловые оттенки. И существенные изъяны имеются в исходных концепциях и "кодах" бессмертия, предлагаемых англоязычными разработчиками и футурологами, типичны в этом плане Рэймонд Курцвейл и Юваль Харари. Они и ряд других футурологв, несмотря на возражения французских, российских и прочих философов, полагают, что уже чуть ли не к 2045 году удастся перенести-продублировать нейромозговую деятельность вплоть до сознания на некий искусственный бионаноквантовый носитель. При поддержке НАСА, Гугла и других корпораций создал Курцвейл в 2008 году Университет Сингулярности в Кремниевой долине, его ответвление с 2017 года функционирует в Москве - "Singularity University является уникальным проектом, основанным Питером Диамандисом, основателем и председателем X PRIZE Foundation и International Space University, и Рэймондом Курцвейлом, футурологом, автором книги «The Singularity is Near»". Вдохновившись Курцвейлем, в 2011 году Дмитрий Ицков создал Стратегическое общественное движение Россия 2045, проведены международные конгрессы и т.д.и т.п., вбуханы миллионы и миллионы баксов.
Одно слово разрушает все эти прожекты - субъектность! Субъектность же, как показано в заметке "Долг выше права, субъектность выше индивидуализма" (1 июня 2020 года), - это не просто свобода воли, но и её направленность (интенциональность) и, самое главное, долг, который предполагает различение добра и зла и соответственно заботу оценивания. Искра Божья субъектности разгорается в пламя познания благодаря целенаправленному воздействию Дьявола-Сатаны в фундаментальнейшем акте т.н. "Грехопадения". Ребенок обретает самоосознание как условие социализации и затем субъектизации благодаря целенаправленному воспитательно-обучающему воздействию со стороны взрослых. Слово человеческое - не просто звуковой образ-знак-сигнал, а прежде всего интенционально-осознаваемый смысл. Слово - словно орудийное жерло, выстреливающее смыслом, который конституирует воспринимаемый человеком мир. Детонатор же выстрела - в "подкорке" самого слова, в его аффирмативно-экстатирующем "Да!", которое по Хайдеггеру выявляет-определяет бытийно-человеческое сущее Dasein. В звуках-сигналах животного нет осмысляющего "Да!", животное типа попугая или "умная машина" может лишь имитационно произносить человеческие слова, но имитация - не осмысление. Тот же Курцвейл десятилетиями занимается в Гугле проблемами распознавания человеческой речи и машинного перевода, но попробуйте воспользоваться Переводчиком Гугла - и убедитесь в тупости полученного результата, утрачены самые существенные нюансы.
Так и с "бессмертием по Курцвейлю". Можно на тот или иной внешний носитель-накопитель сканировать благодаря развитию цифровизации нейроэлектрическую, нейроэлектромагнитную и нейроквантовую активность человеческого мозга и всего человеческого организма, но смыслы слов не локализованы в человеческом теле, они не вмещаются и в социально-коммуникативной сфере, они укоренены во вселенском "коде творения" - tat twam asi ("то ты еси") согласно ведам. Об этом и вещают философы Платон, Лейбниц, Гегель, Хайдеггер, Хомски, Деррида, Бадью и др., которые интегрированы в нашу рационально-критическую субъектную Правую Веру.
Ещё убожистее, чем "цифровой нейромир", упование на заморозку трупа сразу после смерти в надежде разморозить его, когда наука научится оживлять размороженного мертвеца и восстанавливать его память и сознание. До чего наивно! Тем не менее Курцвейл, не особо веря в свои утопии-2045, поручил крионика-компании Alcor Life Extension Foundation заморозить его тело после смерти и ждать, когда медицина позволит восстановить и оживить его. Мои давние друзья трансгуманисты Валерия Прайд и Данила Медведев тоже подсуетились и создали в 2006 году компанию КриоРус, в которой на сегодняшний день в чанах с жидким азотом под Сергиевым Посадом криосохраняются 74 пациента и 41 животное, всего же контракты подписаны почти с полутысячей человек, стоимость заморозки и хранения пациента - 36 тысяч баксов. Поздравляю, но криосохранение ещё тупиковее, чем нейрокопирование или клонирование по геному не только физического тела, что в каком-то приближении возможно, но и психического содержания-состояния - и напомню один из споров на эту тему между двумя моими знакомыми, а именно философом Эвальдом Васильевичем Ильенковым (1924-1979) и нейропсихологом Давидом Израилевичем Дубровским (родился в 1929 г. в городе Орехов Запорожской области, сейчас он участник проекта Россия 2045).
Ильенкова считаю одним из своих учителей, тесно общался с ним в годы моей аспирантуры в Институте философии АН СССР и ректорства в Университете Молодого Марксиста, в его "Космологии духа" (1953) сформулирована правоверная цель саможертвенного уничтожения мира ради воссотворения "из нуля" нового мира, а с Дубровским и его молодым тогда другом Евгением Васильевичем Черносвитовым (1945-09-10 -) дружил в 1970-1980-е годы, они, кажется, иногда даже ночевали в моей люберецкой квартире, и мы, конечно, обсуждали проблемы мозга, сознания, субъективной реальности и т.п. и спор Дубровского с Ильенковым. Этот круг идей и позиций отчасти затронут в почти исповедальной книге Евгения Черносвитова "Формула смерти" (2004) - правда, без упоминания наших бесед. Если Дубровский акцентировал роль нейропсихологических механизмов в восприятии, выработке и обработке информации, в опознании образов, в воображении и мышлении, то Ильенков, отдавая должное роли нейрофизиологической активности в развитии мышления, в том числе у слепоглухонемых детей, отвергал какой-либо нейрофизикалистский редукционизм и отдавал приоритет воздействию языково-коллективному и вообще историко-социальному и даже антропо-эсхатологическому измерениям. Подробнее, например, в работе Алексея Владимировича Сафронова "Историческая онтология сознания. Проблема соотношения формы и содержания на примере некоторых положений концепций Э.В. Ильенкова и Д.И. Дубровского" (Философия и общество, 2016, № 4, с. 78-91).
Философ должен не просто объяснять мир, но и указывать тупики его изменений и подсказывать магистраль развития, в идеале - высшую цель, высший смысл, высший акт и высший долг. Механицисты Просвещения и их последователи от Ламеттри с его книгой "Человек-машина" (1748) до Харари с его бестселлером "Человек-бог" (2016) помогли физиологии, нейропсихологии и т.д. продвинуться к познанию механизмов функционирования человеческого тела и мозга, но попытки имитировать человеческую субъектность и тем более копировать её явно тупиковы. Взглянем на сайты Проект-2045 или КриоРус и убедимся, что первоначальный энтузиазм схлынул, клиентура заметно иссякла. За десятилетия прогресса информационных технологий (ИТ) не удалось даже создать систему более-менее осмысленно-адекватного машинного перевода с одного языка на другой, а пресловутый "искусственный интеллект" (ИИ) - всего-навсего имитация-моделирование стандартных алгоритмов логической обработки информации, доступной человеческим органам чувств и присущих автоматической мозговой деятельности. Но отнюдь не копирование "свободной воли", без которой немыслимо никакое творческое человеческое "Да!". Между тем в прожекты копирования индивидуального человеческого сознания или "воскрешения" трупа умершего человека инвестированы огромные средства. Миллиарды долларов не совсем пропали, поскольку получены некоторые полезные побочные результаты. Однако целесообразнее и выгоднее вкладывать деньги, время и усилия не в тупики, а в магистраль. По-моему, Алексей Сафронов, как и я, понимает нетривиальность субъектности и тщетность потуг её механистического (физикалистского) воспроизведения.
Was heißt Lesen? Das Tragende und Leitende im Lesen ist die
Sammlung. Worauf sammelt sie? Auf das Geschriebene, auf
das in der Schrift Gesagte. Das eigentliche Lesen ist die Sammlung
auf das, was ohne unser Wissen einst schon unser Wesen
in den Anspruch genommen hat, mögen wir dabei ihm entsprechen
oder versagen.
Ohne das eigentliche Lesen vermögen wir auch nicht das uns
Anblickende zu sehen und das Erscheinende und Scheinende zu
schauen.
ЧТО ЗНАЧИТ ЧИТАТЬ?
Что значит читать? Несет и ведет чтение - собирание. Ради чего собирает собирание? Ради написанного, ради сказанного на письме Настоящее чтение - это собирание ради того, что уже и помимо нашего ведения приняло наше существо в свой требовательный зов, независимо от того, соответствуем ли мы ему или оказываем ся несостоятельными.
Не читая так, по-настоящему, мы не способны ни видеть глядя щее на нас, ни созерцать являющееся и светящее.
Harari. Homo Deus
In ancient
times having power meant having access to data.
Today having power means knowing what to
ignore. So of everything that happens in our
chaotic world, what should we focus on?
If we think in term of months, we had probably
focus on immediate problems such as the turmoil
in the Middle East, the refugee crisis in Europe
and the slowing of the Chinese economy. If we
think in terms of decades, then global warming,
growing inequality and the disruption of the job
market loom large. Yet if we take the really grand
view of life, all other problems and developments
are overshadowed by three interlinked processes:
1. Science is converging on an all-encompassing
dogma, which says that organisms are algorithms,
and life is data processing.
2. Intelligence is decoupling from consciousness.
3. Non-conscious but highly intelligent algorithms
may soon know us better than we know
ourselves.
These three processes raise three key questions,
which I hope will stick in your mind long after
you have finished this book:
1. Are organisms really just algorithms, and is life
really just data processing?
2. What’s more valuable - intelligence or
consciousness?
3. What will happen to society, politics and daily
life when non-conscious but highly intelligent
algorithms know us better than we know
ourselves.
Одно слово разрушает все эти прожекты - субъектность! Субъектность же, как показано в заметке "Долг выше права, субъектность выше индивидуализма" (1 июня 2020 года), - это не просто свобода воли, но и её направленность (интенциональность) и, самое главное, долг, который предполагает различение добра и зла и соответственно заботу оценивания. Искра Божья субъектности разгорается в пламя познания благодаря целенаправленному воздействию Дьявола-Сатаны в фундаментальнейшем акте т.н. "Грехопадения". Ребенок обретает самоосознание как условие социализации и затем субъектизации благодаря целенаправленному воспитательно-обучающему воздействию со стороны взрослых. Слово человеческое - не просто звуковой образ-знак-сигнал, а прежде всего интенционально-осознаваемый смысл. Слово - словно орудийное жерло, выстреливающее смыслом, который конституирует воспринимаемый человеком мир. Детонатор же выстрела - в "подкорке" самого слова, в его аффирмативно-экстатирующем "Да!", которое по Хайдеггеру выявляет-определяет бытийно-человеческое сущее Dasein. В звуках-сигналах животного нет осмысляющего "Да!", животное типа попугая или "умная машина" может лишь имитационно произносить человеческие слова, но имитация - не осмысление. Тот же Курцвейл десятилетиями занимается в Гугле проблемами распознавания человеческой речи и машинного перевода, но попробуйте воспользоваться Переводчиком Гугла - и убедитесь в тупости полученного результата, утрачены самые существенные нюансы.
Так и с "бессмертием по Курцвейлю". Можно на тот или иной внешний носитель-накопитель сканировать благодаря развитию цифровизации нейроэлектрическую, нейроэлектромагнитную и нейроквантовую активность человеческого мозга и всего человеческого организма, но смыслы слов не локализованы в человеческом теле, они не вмещаются и в социально-коммуникативной сфере, они укоренены во вселенском "коде творения" - tat twam asi ("то ты еси") согласно ведам. Об этом и вещают философы Платон, Лейбниц, Гегель, Хайдеггер, Хомски, Деррида, Бадью и др., которые интегрированы в нашу рационально-критическую субъектную Правую Веру.
Ещё убожистее, чем "цифровой нейромир", упование на заморозку трупа сразу после смерти в надежде разморозить его, когда наука научится оживлять размороженного мертвеца и восстанавливать его память и сознание. До чего наивно! Тем не менее Курцвейл, не особо веря в свои утопии-2045, поручил крионика-компании Alcor Life Extension Foundation заморозить его тело после смерти и ждать, когда медицина позволит восстановить и оживить его. Мои давние друзья трансгуманисты Валерия Прайд и Данила Медведев тоже подсуетились и создали в 2006 году компанию КриоРус, в которой на сегодняшний день в чанах с жидким азотом под Сергиевым Посадом криосохраняются 74 пациента и 41 животное, всего же контракты подписаны почти с полутысячей человек, стоимость заморозки и хранения пациента - 36 тысяч баксов. Поздравляю, но криосохранение ещё тупиковее, чем нейрокопирование или клонирование по геному не только физического тела, что в каком-то приближении возможно, но и психического содержания-состояния - и напомню один из споров на эту тему между двумя моими знакомыми, а именно философом Эвальдом Васильевичем Ильенковым (1924-1979) и нейропсихологом Давидом Израилевичем Дубровским (родился в 1929 г. в городе Орехов Запорожской области, сейчас он участник проекта Россия 2045).
Ильенкова считаю одним из своих учителей, тесно общался с ним в годы моей аспирантуры в Институте философии АН СССР и ректорства в Университете Молодого Марксиста, в его "Космологии духа" (1953) сформулирована правоверная цель саможертвенного уничтожения мира ради воссотворения "из нуля" нового мира, а с Дубровским и его молодым тогда другом Евгением Васильевичем Черносвитовым (1945-09-10 -) дружил в 1970-1980-е годы, они, кажется, иногда даже ночевали в моей люберецкой квартире, и мы, конечно, обсуждали проблемы мозга, сознания, субъективной реальности и т.п. и спор Дубровского с Ильенковым. Этот круг идей и позиций отчасти затронут в почти исповедальной книге Евгения Черносвитова "Формула смерти" (2004) - правда, без упоминания наших бесед. Если Дубровский акцентировал роль нейропсихологических механизмов в восприятии, выработке и обработке информации, в опознании образов, в воображении и мышлении, то Ильенков, отдавая должное роли нейрофизиологической активности в развитии мышления, в том числе у слепоглухонемых детей, отвергал какой-либо нейрофизикалистский редукционизм и отдавал приоритет воздействию языково-коллективному и вообще историко-социальному и даже антропо-эсхатологическому измерениям. Подробнее, например, в работе Алексея Владимировича Сафронова "Историческая онтология сознания. Проблема соотношения формы и содержания на примере некоторых положений концепций Э.В. Ильенкова и Д.И. Дубровского" (Философия и общество, 2016, № 4, с. 78-91).
Философ должен не просто объяснять мир, но и указывать тупики его изменений и подсказывать магистраль развития, в идеале - высшую цель, высший смысл, высший акт и высший долг. Механицисты Просвещения и их последователи от Ламеттри с его книгой "Человек-машина" (1748) до Харари с его бестселлером "Человек-бог" (2016) помогли физиологии, нейропсихологии и т.д. продвинуться к познанию механизмов функционирования человеческого тела и мозга, но попытки имитировать человеческую субъектность и тем более копировать её явно тупиковы. Взглянем на сайты Проект-2045 или КриоРус и убедимся, что первоначальный энтузиазм схлынул, клиентура заметно иссякла. За десятилетия прогресса информационных технологий (ИТ) не удалось даже создать систему более-менее осмысленно-адекватного машинного перевода с одного языка на другой, а пресловутый "искусственный интеллект" (ИИ) - всего-навсего имитация-моделирование стандартных алгоритмов логической обработки информации, доступной человеческим органам чувств и присущих автоматической мозговой деятельности. Но отнюдь не копирование "свободной воли", без которой немыслимо никакое творческое человеческое "Да!". Между тем в прожекты копирования индивидуального человеческого сознания или "воскрешения" трупа умершего человека инвестированы огромные средства. Миллиарды долларов не совсем пропали, поскольку получены некоторые полезные побочные результаты. Однако целесообразнее и выгоднее вкладывать деньги, время и усилия не в тупики, а в магистраль. По-моему, Алексей Сафронов, как и я, понимает нетривиальность субъектности и тщетность потуг её механистического (физикалистского) воспроизведения.
Was heißt Lesen? Das Tragende und Leitende im Lesen ist die
Sammlung. Worauf sammelt sie? Auf das Geschriebene, auf
das in der Schrift Gesagte. Das eigentliche Lesen ist die Sammlung
auf das, was ohne unser Wissen einst schon unser Wesen
in den Anspruch genommen hat, mögen wir dabei ihm entsprechen
oder versagen.
Ohne das eigentliche Lesen vermögen wir auch nicht das uns
Anblickende zu sehen und das Erscheinende und Scheinende zu
schauen.
ЧТО ЗНАЧИТ ЧИТАТЬ?
Что значит читать? Несет и ведет чтение - собирание. Ради чего собирает собирание? Ради написанного, ради сказанного на письме Настоящее чтение - это собирание ради того, что уже и помимо нашего ведения приняло наше существо в свой требовательный зов, независимо от того, соответствуем ли мы ему или оказываем ся несостоятельными.
Не читая так, по-настоящему, мы не способны ни видеть глядя щее на нас, ни созерцать являющееся и светящее.
Harari. Homo Deus
In ancient
times having power meant having access to data.
Today having power means knowing what to
ignore. So of everything that happens in our
chaotic world, what should we focus on?
If we think in term of months, we had probably
focus on immediate problems such as the turmoil
in the Middle East, the refugee crisis in Europe
and the slowing of the Chinese economy. If we
think in terms of decades, then global warming,
growing inequality and the disruption of the job
market loom large. Yet if we take the really grand
view of life, all other problems and developments
are overshadowed by three interlinked processes:
1. Science is converging on an all-encompassing
dogma, which says that organisms are algorithms,
and life is data processing.
2. Intelligence is decoupling from consciousness.
3. Non-conscious but highly intelligent algorithms
may soon know us better than we know
ourselves.
These three processes raise three key questions,
which I hope will stick in your mind long after
you have finished this book:
1. Are organisms really just algorithms, and is life
really just data processing?
2. What’s more valuable - intelligence or
consciousness?
3. What will happen to society, politics and daily
life when non-conscious but highly intelligent
algorithms know us better than we know
ourselves.