Театр - кто это?
Жили-были певица и звукорежиссёр. Жили они каждый сам по себе, но вот связала их одна тема. Речь пойдёт о тех далёких временах, когда артисты оркестра имели норму 28 спектаклей в месяц, её вырабатывали с переработками, то есть работали, сколько надо. Про эти времена оркестранты говорят: «Мы в расписание не смотрели, просто два раза в день ходили на работу».
Итак, была у нас в театре великая певица - Эльвира Михайловна Шубина. Народная артистка. А на радио был великий звукорежиссёр Владимир Дмитриевич Рудин. Награждён орденом.
Почему великая? Да потому что пела она вообще всё подряд. Как теперь в интернете значится - более 40 партий в её репертуаре. Не берусь ни подтвердить, ни опровергать, потому как пишу только о том, что знаю лично. А знаю я то, что пела она просто великолепно, и мне казалось, что петь на сцене вообще очень легко, а она ещё и играла как настоящая драматическая актриса! Но я знаю ещё, что кроме Эльвиры Михайловны было ещё много великолепных вокалистов, как в мужских партиях, так и в женских, и в других цехах были великолепные артисты, и работали мы все очень много.
Это единственное фото, которое удалось найти, к сожалению.
А Рудин, Владимир Дмитриевич, был вот таким звукорежиссёром. Однажды мы записывали на радио с моей ученицей Вариации «Моисей». (Для тех, кто не знает: играются они на скрипке на одной струне, при этом она настраивается на высоту си бемоль, чтобы «совершенно беспрепятственно» скрипач мог играть в ми бемоль миноре).
Аккомпанировала замечательный концертмейстер, которая должна была транспонировать свой аккомпанемент (переводить «на ходу» в другую тональность), поскольку вся эта пьеса издана в печатном варианте в до миноре. Типа, кому-то так легче выучить, не перестраивая инструмент. Для меня же всё это представляется очень большим …э… трудностью, потому что для скрипача с хорошим слухом видеть до минор и играть в ми бемоль миноре - это большой вынос мозга.
Но, как говорил один кино-персонаж, «щас не об этом».
Так вот Владимир Дмитриевич, прервал запись, зашёл в студию, подходит к нашему концертмейстеру и говорит: «Что ты тут мне играешь! Ты сыграй вот так, ну вот чтобы как-то помягче (инструмент-то в студии тоже неизвестно какой был), типа издалека, а может, на гитаре, вроде молитва под гитару». И сел, и сыграл. И я услышала именно то, что он сказал.
Пауза шока.
А в следующий раз Рудин мне говорит: «Что ты тут мудришь, пьеса пустяковая, сыграй без всяких там… ошибок, чтобы мне ничего не клеить тут!» (Чайковский. Мелодия). Затем сжалился: «Ладно, не майся, соберу из нескольких вариантов, что-то из первого, что-то из второго».
В другую запись: «Слушай, встань у микрофона, не ходи туда-сюда, чтобы я за тобой не бегал». А потом после записи: «Молодец, хорошо стояла!». Это «шутка юмора» такая.
Потом звонит на домашний: «Я тебе сбросил с «бобины» на кассетку, приди забери». Я: «Владимир Дмитрич, что я должна?». Ответ: «Да ладно, что с тебя взять?». «Спасибо», - говорю. «Спасибо в стакан не нальёшь», - отвечает. Такая уж поговорка в то время была.
И тут звонит мне как-то Рудин и говорит:
- Слышь, какое дело, Шубина-то умерла.
- Да знаю, - отвечаю. - Уже вот переживаем с мужем, не знаете, где панихида будет?
- Так в театре, наверно.
- Она вроде бы не хотела, чтобы в театре, обиделась.
Рудин на том конце провода неожиданно возмутился:
- Мало ли что она не хотела! Нам-то надо с ней попрощаться! Всю жизнь в театре прослужила. Я не понимаю: на кого она обиделась, кто такой - «театр»?
Если честно, не помню, чем дело кончилось, и как хоронили Эльвиру Михайловну, только вот помню, что я задумалась над словами Рудина: кто такой - «театр»?
Мы часто слышим: «институт должен», «театр не ценит», «страна у нас такая», «государству не нужны» и т.д. и т.п. Это мы о чём или о ком?
Театр (страна, коллектив) - это система взаимоотношений между людьми, связанная со всякими бешено прочными и многочисленными нюансами и обстоятельствами.
Как можно обижаться на систему, если мы же сами её и создаём? Мы - это совершенно разные люди, но, если отойти подальше, то все различия стираются, и мы видим какую-то массу что-то совершающих людей. Настолько одинаковую массу, что начинаются обобщения по различным признакам: по профессии, по национальности, по кошельку и т.д., и мы все страдаем из-за этих обобщений, но сами ничего умнее не можем придумать, как тоже обобщать!
Общее и единичное. Философия. Учили, знаем. Но почему не понимаем, что в живой, настоящей жизни всё время приходится балансировать на грани этого «общего» и «особенного»? Много ли нужно ума, извините, чтобы понимать, что не все хирурги позволяют себе оперировать в нетрезвом состоянии?
Вот ушёл из театра человек, ушёл строить свою жизнь каким-то другим образом, вне театра. Сам говорит: много причин разного характера. Накопилось. Своя жизнь. Одна при этом. Единственная. Читаем комментарий в ф/б: «Что у вас там происходит? Не всех ещё разогнали? Кто останется? Какой был раньше театр! А что сейчас! Всё горит, останется пепел, куда власти смотрят, потом локти кусать будут».
Этот человек переживает за театр. Это - помощь или вред?
В театре всегда что-нибудь происходит. В искусстве всегда кого-нибудь не ценят. Во все времена человек достаточно одинок. Бывает, карьера не сложилась, бывает, жизнь подошла к концу. Но это бывает с разными людьми и по-разному. Но виноват во всём какой-то безликий монстр, например, - «театр». Кто это, не подскажете?