В копилку преступлений советского режима. Подрыв Киева НКВД 24 сентября 1941 года
Это не Гамбург и не Дрезден в 1945-м, это - разрушенный большевиками Киев в 1941 году.
24 сентября 1941 года диверсанты НКВД начали подрыв зданий в оккупированном Киеве.
Впервые в практике Второй мировой войны были массово применены радиоуправляемые взрывные устройства (фугасы, взрываемые по радио с большого расстояния - до 400 км.). Подготовительные работы велись в строгой тайне, однако, киевляне быстро узнали в чем дело. Правда они и не подозревали чем всё закончится. Никто и никогда до этого не подрывал еще свой же город вместе с мирными жителями! Даже когда гитлеровские войска заходили в Париж и другие европейские города.
21 сентября 1941 года. Угол Крещатика и ул. Свердлова (сейчас Прорезная). Киевляне стоят в очереди на регистрацию, которая проводится в фойе кинотеатра "Спартак" (1-й этаж углового дома № 30/1 одноименного отеля, сразу же приспособленного немцами под комендатуру). Именно это здание было взорвано первым 24 сентября около 14.30.
В результате взрыва тонны тротила в здании комендатуры погибло 20 немцев и несколько сотен стоявших в очереди на регистрацию киевлян (точное число никогда не будет известно).
Один из первых взрывов на Крещатике
Саперно-инженерный профессионализм советских подразделений НКГБ, минировавших Киев перед отступлением был довольно высок. При закладке мин учитывался рельеф и направление ветра. По всем расчетам, начавшийся пожар должен был охватить большую часть города, и практически полностью уничтожить центр Киева.
Киев, Крещатик, 24 сентября 1941 г., пожар только начинает разгораться.
Над чудовищным костром, каким стал центр Киева, образовались мощные воздушные потоки, в которых, как в трубе, высоко взлетали горящие щепки, бумаги, головни, посыпая то Бессарабку, то Печерск. Поэтому на все крыши взобрались немцы, полицейские, дворники, добровольцы, засыпали падающие сверху головни песком, затаптывали угли. Погорельцы ночевали в противовоздушных щелях, в кустах бульваров и парков.
Фрагменты из книги Ирины Хорошуновой "Первый год войны. Киевские записки":
"Взрывы еще продолжались. Оказалось, что это действительно взорвалась жандармерия, а за ней комендатура. Погибло много народа, и начался пожар.
В городе поднялась тревога. К вечеру пожар усилился. Зарево снова, как в ночь с восемнадцатого на девятнадцатое, поднялось над городом. Снова поползли слухи, что минирован весь город. Побежали во все стороны люди с вещами. С Крещатика, где начался пожар, выселялись. А взрывы все слышались с той стороны.
.....
Снова тревожно провели ночь. А на утро весь город был еще больше взволнован, потому что пожар распространялся, горели соседние от улицы Свердлова дома, загорелся почтамт. Горела уже (не знаю только, как это случилось) противоположная от почтамта сторона. Горела Прорезная, угол Пушкинской. Люди с узлами сновали по всем улицам. Люди с узлами сидели в скверах и прямо на тротуарах.
...
Немцы в зону пожара никого не пускали.
Вечером того же 25-го числа был нарушен приказ о том, что ходить можно только до 9 ч. вечера. В свете зарева, которое все росло, без конца бежали по улицам люди с узлами, бежали во все стороны от центра. А пожар все разрастался. Вместе с пожаром росла паника.
...
А по Андреевскому спуску все шли бесчисленные люди с узлами, а пожар все разрастался.
...
А от Киева зарево все разрастается. Уже пылает все небо. Кажется, что город горит весь от Подола до Лавры. Временами через какие-то, словно мертвые, промежутки тишины раздается глухой взрыв там же, в стороне пожара. Потом столб искр вырывается к небу. И снова абсолютная тишина. И зарево. И на фоне зарева черные силуэты города, Киева, что стоит над Днепром.
Было светло как днем. Только свет этот был нереальный, зловещий.
...
Казалось, все население города было на улицах. Люди с мешками, сидевшие в садах, безнадежно смотрели в ту сторону, где горели их дома. ...Сторож рассказал, что все склоны над Днепром, все сады усыпаны людьми с мешками, с вещами, детьми. Это люди из горящих домов".
Поджоги отдельных зданий в Киеве осуществляли члены коммунистического подполья, а также диверсионные группы НКГБ, которые буквально наводнили город.
Профессор Борис Жук вспоминает:
«Около 2-х часов дня я услышал сильный взрыв со стороны Крещатика. Оказывается, был взорван угол дома, в котором находилось отделение комендатуры. От взрыва погибло около 20 немецких офицеров и много киевлян, стоявших в очереди за получением пропусков. Этот взрыв был сигналом для начала другого действия большевиков. Вскоре после этого взрыва, вдруг загорелся на Крещатике жилой четырехэтажный дом № 7 (в начале Крещатика, считая от Царского сада) и загорелся в среднем этаже. ...Борьба с пожаром продолжалась в доме № 7, но вдруг начался следующий пожар в доме № 11. Стало ясным: несомненно, поджог. Как было после установлено немецкими следственными органами большевики, покидая город, оставили в нем целую армию своих агентов. Эти агенты (чины НКВД), располагая квартирными ордерами, занимали комнаты в домах центра города по особому плану. Согласно этому плану, почти в каждом доме на Крещатике и в прилегающих к нему улицах комнаты в средних этажах оказались за агентами; возможно, что и один агент мог занимать комнаты в ряде домов. Техника поджога была очень проста: днем, в служебное время, когда многие квартиранты отсутствовали, агент НКВД приходил в комнату, обливал керосином мебель и пол, поджигал и выходил из комнаты, заперев ее на ключ. Огонь быстро распространялся по переборкам на другие этажи, и весь дом пылал. Пожары, начавшись в стороне Крещатика, прилегающей к Царскому саду, постепенно продвигались в сторону Бессарабки, захватывая части Думской площади и улиц: Институтской, Николаевской, Прорезной, Лютеранской, Фундуклеевской. Немцам, по-видимому, сначала не приходило в голову, что эти пожары производятся советской агентурой. Желая приостановить распространение пожаров, они взрывали соседние с горящим дома, но, конечно, эта мера пожаров не останавливала. Горела лучшая часть города, пяти-шестиэтажные дома: две самые лучшие громадные гостиницы - “Гранд Отель” и “Континенталь”, цирк, одиннадцатиэтажный дом Гинсбурга и т. д. Сначала горела левая сторона Крещатика (если считать со стороны Царского сада), а затем были подожжены дома и с правой стороны. Конечно, при таких условиях ни остановить пожаров, ни потушить их не было никакой возможности, так как вода из Днепра подавалась в ограниченном количестве, а пожары возникали один за другим».
Немецкие пожарные части возле руин дома №28-2 (комендатура) на Крещатике.
Немецкие солдаты во время тушения пожара в центре Киева в сентябре 1941 года
Стояла сухая пора. Пожары нечем было гасить. Так как водопроводная станция была при отступлении большевиками взорвана и водопровод не действовал, то тушить пожары было нечем, поэтому скоро весь Крещатик превратился в бушующее море огня. Через день из Германии были доставлены по воздуху длинные шланги, и появилась возможность тушить водой, накачиваемой прямо из Днепра. Немцы поставили на набережной свои пожарные машины (киевские были угнаны Красной Армией), проложили шланги через Пионерский парк, качали воду из Днепра. Но вездесущие диверсанты резали и эти шланги в зарослях парка.
Немецкие солдаты достают воду - себе и киевлянам - на месте уничтоженного большевиками Михайловского Златоверхого (сейчас он восстановлен). На заднем плане здание ЦК КП(б)У (ныне - здание МИД).
Профессор Борис Жук:
«Уходя из города, красные взорвали водопроводную станцию, и поэтому борьба с огнем представляла особые трудности. Очевидно, предвидя это, немцы доставили на самолете из Германии нагнетательные насосы со шлангами, чтобы качать воду для тушения пожаров непосредственно из Днепра. Но, когда насос стал подавать воду на Крещатик, случилась авария: шланги у Днепра оказались разрезанными. Немцы немедленно предприняли облаву и захватили семь человек, которые эти шланги разрезали, немедленно расстреляли их у входа в Царский сад. Среди расстрелянных один был пожилого возраста, лет пятидесяти, по внешнему виду - рабочий, а остальные - в возрасте 19-25 лет. Рядом с убитыми валялись на земле их документы, в том числе и комсомольские билеты».
Профессор Ф.П.Богатырчук:
«Оставленные большевиками люди, стали прорезать шланги, препятствуя подаче воды. Нескольких таких комсомольцев, у которых на подошвах ботинок были специальные гвозди, которыми они наступали на шланги, прокалывая их, - немцы расстреляли и их трупы оставили лежать на месте преступления. Но это помогало мало, прокалывания продолжались.
Немецкие солдаты охраняют пожарную машину.
Пойманные в ночь с 24 на 25 сентября при попытке перерезать пожарные шланги и расстрелянные за это советские террористы-диверсанты у входа в Пионерский парк.
Пожарище в центре города, съемка с самолета немецкого кинооператора.
Панорама сгоревшего центра Киева, октябрь 1941 года.
Лютеранская, вернее всё, что от нее осталось после пожара.Улиц, собственно, уже не было: падавшие с двух сторон здания образовали завалы. Примерно месяц шли работы по прокладке проездов. Раскаленные развалины дымились еще долго; даже в декабре из-под развалин выбивались струи дыма.
По окончанию пожаров немецкие саперы взорвали часть домов, фасады которых угрожали обрушением. Началась медленная разборка руин на кирпич, изъятие металлолома и т.д. В связи с огромным количеством разрушений, данное мероприятие не было закончено и до возвращения советских войск
Дым из развалин пробивался еще в течении нескольких недель. Впереди виден выгоревший остов дома Гинзбурга.
Киев. В немецком архиве это фото датировано 6 октября 1941 г.
После нескольких отчаянных дней борьбы с пожаром немцы прекратили сопротивление, вышли из этого пекла, в котором, кажется, уже не оставалось ничего живого, и только наблюдали пожар издали. Немцы даже не могли достать тела своих погибших товарищей и киевлян, они сгорали дотла. Пылало так, что раскаленный воздух носил над пассажем кровельное железо как осенние листья. В начале улицы Архитектора Городецкого тротуар превратился в странную мозаику: в растопленном асфальте застыло битое витринное стекло, а кора на стволах липок с той стороны, которая повернута к фасадам, после войны оставалась завернутой внутрь.50 тыс киевлян остались без крова,Сколько там погибло жителей города, никто и никогда уже не узнает..
Всё окончено.
Октябрь 1941, развалины уже не дымят. Прохожие улыбаются фотографу, двое солдат стоят у кузова сгоревшего автомобиля. Вдалеке виден остов дома Гинзбурга.
Погорельцы у фонтана в сквере возле Золотых ворот. Сентябрь 1941 г.
Киевские погорельцы на бульваре Шевченко, сентябрь 1941 г.
Погорельцы на бульваре Тараса Шевченко.
Погорельцы возле памятника Богдану Хмельницкому на Софийской площади, рядом видны немецкие солдаты стоящие в оцеплении горящих кварталов в центре города.
Десятки погорельцев в сквере около фонтана на площади Калинина (за городской думой). Скоро эта площадь попадет в зону оцепления - и людей из сквера эвакуируют.
А после окончания Второй мировой войны СССР, конечно же, всё свалил на немцев. Фашисты же они.
Руководил террористической операцией по минированию полковник Александр Голдович - начальник инженерных войск 37-й армии, оборонявшей Киев.
После войны генерал-лейтенант, проживал в Москве, герой, которому каждое 9 мая в России говорят "Спасибо деду за победу"...