Серёга и Ночные Жители
Когда мы были молоды и переполнены здоровьем больше, чем наполовину, мы очень ответственно относились к сборам на рыбалку. Подготовительный этап к любой ловле сродни переполоху в предродовой палате перинатального центра, где заведующий Слава Полунин. Все во всех смыслах переполнены предвкушением, ждут, ну, когда уже, скорей бы. Но и волнуются, а вдруг не получится? Или получится, но не так. Или так, но не то. Таким образом мне это представляется с высоты геофизического образования. Просто потому что не довелось полежать в предродовой палате. В любом случае, это серьёзный и веселый период перед рыбалкой. Лучше два часа подумать, чем потом неделю удивляться. Но были и свои сложности.
- Да, вы ополоумели никак, синяки мордатые?! Мы же сгорим к свиням собачим! Это же самоубица можно! Славентий, глянь, что творят эти ушлёпки! - Царь, поколено стоявший в среде интеллигенции, пытался орать шёпотом, но обычные покупатели суперминимаркета стали обходить нас по широкой дуге. Только от него я терпел такое назывательство, потому как Костян Романов, это одно из самых благородных существ на моём белом свете. Он высок, в меру вальяжен, чуточку толще Арамиса, гораздо красивее и ленивее меня. Вместо короны он носит бороду. А главное, он очень добрый.
- Ты глянь, глянь, что эти мелкочленные удумали, - Царь тыкал дланью в магазинную тележку. Я, конечно, удивился, что Костян так удивился, вроде не первый раз с нами на рыбалку собирается. Но мало есть на свете мужиков, которых я просто люблю, поэтому был терпелив и нежен:
- Костенька, твоими губами сейчас Горбачёв говорит, а Серёжка тебе всё объяснит.
Серёга, этакий похудевший Портос, укоризненным взглядом поблагодарил меня за подачу и чуть приобняв Царя, начал втолковывать, как неразумному детёнышу:
- Вот смотри, Кость, это за приезд, - Серый передвинул два литровых гвардейца от одной стенки корзины к другой. Царь кивнул, пока спорить было не о чем.
- Это под уху, - ещё четыре переместилось.
- А почему четыре? - Царь посмотрел на Серёгу, как математичка на трудовика.
Серёжа вздохнул и посмотрел в потолок, на господа, мол, к чему тебе надо было таких несмышлёнышей:
- Потому что столько дней мы будем рыбачить. Ты уху будешь?
- Буду, - вздохнул Костян.
- Вот на ход ноги с утра, - ещё взвод переместился в актив.
- А почему четыре? - взвился Царь и, спохватившись, сам себе ответил, - потому что четыре дня. Ладно.
- На улице зима, Костя, то есть, как ты понимаешь, мы едем на зимнюю рыбалку, так?
- Логично до усрачки.
- А на льду чем греться будешь? Танцами с бубном? Душевными диалогами с ельцом? - ещё четыре штуки беспрепятственно перекочевали в нужную сторону.
- Вот теперь самое главное, - Серёга указал пальцем в потолок, за которым наверняка ржали апостолы, - на всякий случай!
- Это ещё какой?!
- Не какой, Костенька, а какие. Вот правильная постановка вопроса. Всякие случаи бывают разные. К примеру, Славян провалится, но не насовсем, а так, чтобы нас повеселить, ты чем его растирать будешь, печёночным паштетом? Или трофей какой попадётся, а обогревательный литр закончился, что на сухую муху пройдёт? Или душа попросит вне режимного? А душа она ведь такая, обязательно чего-нибудь попросит. Или Птица приготовит уху не как обычно, что пальчики оближешь, а такую, что и его пальчики захочется облизать. Или…
- Ладно, хрен с вами, а это вот ещё зачем? - Царь ещё держал возмущение и показывал на сиротливые четыре литра.
Серый посмотрел на него с жалостью:
- Это, Костя, самые удивительные литры. Это солярка для Ночных Жителей.
- Какие нахрен ночные жители?! Мы же все умрём непразднично! Коматозники! К чертям дремучим ваших ночных жителей, - и Романов решительно выложил из тележки необъяснимый арсенал обратно на полку.
- Непременно умрём, это ты как в воду глядишь, - Жека Птица включил Атоса и флиртовал с полкой, заставленной полторашками пива. Любовался, как Папанов на подиум. Он знал, чем всё кончится. Пока Царь-батюшка отвлёкся на состав и срок годности тушёнки, Серёга с грацией Портоса сделал круг за стеллажами и вернул оскорблённые невниманием литры обратно.
А елец не клевал.
Мы проехали триста километров по дороге, которую зря так назвали. Размордовали новорождённый джип об невинные сосны за кюветом. Разморозили печку в тесной избе и, лишь чокаясь и выдыхая, повысили температуру на берегу реки до минус двадцати. Мы расставили палаточный городок на льду в предполагаемых местах скопления хищника, набросали прикормки, изготовленной с применением нанотехнологий и по цене чёрной икры. Мы расчехлили шпаги и приготовились к битве за честь рыбацкой королевы - Удачи.
А елец не клевал так старательно, что в нём можно было заподозрить женскую вредность или даже человеческую сущность. Елец плевать хотел на наши хотелки.
- Надо искать налимью тропу, - Серёга достал вечерний литр. Все уважительно закивали. С таким многозначительным видом нести полную ахинею, способны лишь избранные. Я предположил, что надо опустить ухо в лунку и слушать, где налим топает. Нет, оказывается всё гораздо проще, надо хаотично квадратно-гнездовым способом набурить хренову тучу лунок и выставить жерлицы. По поклёвкам вычислить миграцию падальщика, потом задорно перебуриться и переставить жерлицы с учётом новых данных. Проверять каждые два часа. Все дружно и с любовью послали Серёжу в главный орган, которым танцуют ламбаду.
Ночью, среди привычного мушкетёрского храпа, треска печки и скрипа елей, раздалось недвусмысленное «чпок». Потом ещё более насыщенное «буль» три раза. Я поднял уставшую от отдыха голову. Это Серёженька под светом фонарика собирался на свидание с дамами налимьей породы. Я сам придурок, видел придурков, но такого идиота ещё поискать надо, привычно подумал я и вернулся к жаркому сну, в котором Таня махала надо мной банными вениками. Следующий «буль» раздался, когда жена намыливала мне крылья.
- Ты дашь поспать, рыболовное отродье?
- Два штуки.
- Да, ладно!
- Век поклёвки не видать.
Тут даже Костян с Жекой зашевелились, как живые.
- Серёга, а можно с тобой, - Царь был предельно почтителен.
- Не вопрос, только будешь мне лунки перебуривать.
Ну, вот какая тут баня с этими уродами, ворочался, еле-еле закемарил, как опять суета, со звуком «чпок». А «буль» не последовал. Последовал страшный шёпот: «вот и вся, вот и вся, песня кончилася».
- Всё, блыснул праздничек, - Серёга выдохнул внутренний мир.
- В смысле? - Царь вдохнул.
- Кина не будет, славянский шкаф продан, сарай сгорел, дизель заглох. Водка кончилась.
- Да как же так-то? Невозможно ведь это.
- Обычно, это случается вдруг, - Птица вставил свои пятьсот рублей. Он знал, чем всё кончится.
- Водка, Костенька, она ведь разная. Вечером верный товарищ, ночью жаркая подруга, утром - пасмурный доктор. Для некоторых, - Серёга многозначительно помолчал, - беспощадный психиатр.
- Серёёёжааа, - даже сквозь темноту я увидел круглые глаза Костика, Царь явно заискивал, - Серёженька, я всё понял и осознал!
- Вы цари никогда русский народ не слушали, а он вам что говорил? Готовься к зиме летом, а к ночи с утра.
- Готов раскаяться и даже вериги наложить, на мудрость народную лишь уповаю…а где у нас это… там… для Ночных Жителей?
Общий гогот разогнал темноту и пар в бане, и Таньку.
Пришлось подниматься и булькать с этими остолопами. Жека говорит, я в следующий раз тоже пойду. Идите вы, думаю, куда хотите, безумные опарыши, мне спальник дороже. Партос с Арамисом вернулись возбуждённые, как после удачной драки с гвардейцами кардинала, ещё пару хвостов принесли. Поубивал бы ледобуром. Впервые был на стороне гвардейцев.
В следующий заход уже три булька разбудили меня. Они честно старались не шуметь, но глотали громко. Ладно, думаю, пойду, провожу этих мушкетёров, заодно и с ясным месяцем покурю. Оказалось, месяц сменил гендерную самоидентификацию и мне шаловливо подмигивала уже полноценная луна. Как лысина бога.
Изба наша на высоком берегу располагалась, внизу на реке темень, только три безумных фонарика нестройной цепочкой искрились по снегу. Нетрезвые зимние светлячки издавали еле слышный хруст. Вот замерли, сгрудились, шебуршат там чего-то над лункой и вдруг доносится восторженный мат или матерные восторги. Я плохо их различаю в январе. Повозились королевские муравьи и дальше засеменили. Холодок пробрался под термобельё, и я нырнул в тепло избы, привычно треснувшись лбом о притолоку.
Болваны среди баранов, климатические мазохисты, отмороженные махновцы, один я альтернативный Дартаньян. Чтоб я вам уподобился и ещё хоть раз связался, да не в жизнь, думал я, забираясь в ещё неостывший спальник, где меня ждала Танька в наряде Миледи.
Через два часа с ледобуром был уже я. Нелегко сопротивляться самому себе, тем более, что членский билет в клуб Серёга выписал мне по льготному тарифу, со штрафной. И вот я полноценный Ночной Житель, слегка трезвый и воинственный, бреду по сереющей уже ночи за самыми лучшими людьми на свете, королевскими мушкетёрами.
Рыбачу лет сорок и до сих пор не могу понять, когда начинается рыбалка. Но то, что я точно не хочу понимать, это когда она заканчивается.
Прям слышу, как Птица сейчас молчит. Он знает, чем всё закончится. Мы в любом случае не умрём, а выйдем на берег. И неважно с какой стороны.
P.S.В доказательсво того, что никогда не вру, один момент и жизни Ночных Жителей, который удалось запечатлеть.
- Да, вы ополоумели никак, синяки мордатые?! Мы же сгорим к свиням собачим! Это же самоубица можно! Славентий, глянь, что творят эти ушлёпки! - Царь, поколено стоявший в среде интеллигенции, пытался орать шёпотом, но обычные покупатели суперминимаркета стали обходить нас по широкой дуге. Только от него я терпел такое назывательство, потому как Костян Романов, это одно из самых благородных существ на моём белом свете. Он высок, в меру вальяжен, чуточку толще Арамиса, гораздо красивее и ленивее меня. Вместо короны он носит бороду. А главное, он очень добрый.
- Ты глянь, глянь, что эти мелкочленные удумали, - Царь тыкал дланью в магазинную тележку. Я, конечно, удивился, что Костян так удивился, вроде не первый раз с нами на рыбалку собирается. Но мало есть на свете мужиков, которых я просто люблю, поэтому был терпелив и нежен:
- Костенька, твоими губами сейчас Горбачёв говорит, а Серёжка тебе всё объяснит.
Серёга, этакий похудевший Портос, укоризненным взглядом поблагодарил меня за подачу и чуть приобняв Царя, начал втолковывать, как неразумному детёнышу:
- Вот смотри, Кость, это за приезд, - Серый передвинул два литровых гвардейца от одной стенки корзины к другой. Царь кивнул, пока спорить было не о чем.
- Это под уху, - ещё четыре переместилось.
- А почему четыре? - Царь посмотрел на Серёгу, как математичка на трудовика.
Серёжа вздохнул и посмотрел в потолок, на господа, мол, к чему тебе надо было таких несмышлёнышей:
- Потому что столько дней мы будем рыбачить. Ты уху будешь?
- Буду, - вздохнул Костян.
- Вот на ход ноги с утра, - ещё взвод переместился в актив.
- А почему четыре? - взвился Царь и, спохватившись, сам себе ответил, - потому что четыре дня. Ладно.
- На улице зима, Костя, то есть, как ты понимаешь, мы едем на зимнюю рыбалку, так?
- Логично до усрачки.
- А на льду чем греться будешь? Танцами с бубном? Душевными диалогами с ельцом? - ещё четыре штуки беспрепятственно перекочевали в нужную сторону.
- Вот теперь самое главное, - Серёга указал пальцем в потолок, за которым наверняка ржали апостолы, - на всякий случай!
- Это ещё какой?!
- Не какой, Костенька, а какие. Вот правильная постановка вопроса. Всякие случаи бывают разные. К примеру, Славян провалится, но не насовсем, а так, чтобы нас повеселить, ты чем его растирать будешь, печёночным паштетом? Или трофей какой попадётся, а обогревательный литр закончился, что на сухую муху пройдёт? Или душа попросит вне режимного? А душа она ведь такая, обязательно чего-нибудь попросит. Или Птица приготовит уху не как обычно, что пальчики оближешь, а такую, что и его пальчики захочется облизать. Или…
- Ладно, хрен с вами, а это вот ещё зачем? - Царь ещё держал возмущение и показывал на сиротливые четыре литра.
Серый посмотрел на него с жалостью:
- Это, Костя, самые удивительные литры. Это солярка для Ночных Жителей.
- Какие нахрен ночные жители?! Мы же все умрём непразднично! Коматозники! К чертям дремучим ваших ночных жителей, - и Романов решительно выложил из тележки необъяснимый арсенал обратно на полку.
- Непременно умрём, это ты как в воду глядишь, - Жека Птица включил Атоса и флиртовал с полкой, заставленной полторашками пива. Любовался, как Папанов на подиум. Он знал, чем всё кончится. Пока Царь-батюшка отвлёкся на состав и срок годности тушёнки, Серёга с грацией Портоса сделал круг за стеллажами и вернул оскорблённые невниманием литры обратно.
А елец не клевал.
Мы проехали триста километров по дороге, которую зря так назвали. Размордовали новорождённый джип об невинные сосны за кюветом. Разморозили печку в тесной избе и, лишь чокаясь и выдыхая, повысили температуру на берегу реки до минус двадцати. Мы расставили палаточный городок на льду в предполагаемых местах скопления хищника, набросали прикормки, изготовленной с применением нанотехнологий и по цене чёрной икры. Мы расчехлили шпаги и приготовились к битве за честь рыбацкой королевы - Удачи.
А елец не клевал так старательно, что в нём можно было заподозрить женскую вредность или даже человеческую сущность. Елец плевать хотел на наши хотелки.
- Надо искать налимью тропу, - Серёга достал вечерний литр. Все уважительно закивали. С таким многозначительным видом нести полную ахинею, способны лишь избранные. Я предположил, что надо опустить ухо в лунку и слушать, где налим топает. Нет, оказывается всё гораздо проще, надо хаотично квадратно-гнездовым способом набурить хренову тучу лунок и выставить жерлицы. По поклёвкам вычислить миграцию падальщика, потом задорно перебуриться и переставить жерлицы с учётом новых данных. Проверять каждые два часа. Все дружно и с любовью послали Серёжу в главный орган, которым танцуют ламбаду.
Ночью, среди привычного мушкетёрского храпа, треска печки и скрипа елей, раздалось недвусмысленное «чпок». Потом ещё более насыщенное «буль» три раза. Я поднял уставшую от отдыха голову. Это Серёженька под светом фонарика собирался на свидание с дамами налимьей породы. Я сам придурок, видел придурков, но такого идиота ещё поискать надо, привычно подумал я и вернулся к жаркому сну, в котором Таня махала надо мной банными вениками. Следующий «буль» раздался, когда жена намыливала мне крылья.
- Ты дашь поспать, рыболовное отродье?
- Два штуки.
- Да, ладно!
- Век поклёвки не видать.
Тут даже Костян с Жекой зашевелились, как живые.
- Серёга, а можно с тобой, - Царь был предельно почтителен.
- Не вопрос, только будешь мне лунки перебуривать.
Ну, вот какая тут баня с этими уродами, ворочался, еле-еле закемарил, как опять суета, со звуком «чпок». А «буль» не последовал. Последовал страшный шёпот: «вот и вся, вот и вся, песня кончилася».
- Всё, блыснул праздничек, - Серёга выдохнул внутренний мир.
- В смысле? - Царь вдохнул.
- Кина не будет, славянский шкаф продан, сарай сгорел, дизель заглох. Водка кончилась.
- Да как же так-то? Невозможно ведь это.
- Обычно, это случается вдруг, - Птица вставил свои пятьсот рублей. Он знал, чем всё кончится.
- Водка, Костенька, она ведь разная. Вечером верный товарищ, ночью жаркая подруга, утром - пасмурный доктор. Для некоторых, - Серёга многозначительно помолчал, - беспощадный психиатр.
- Серёёёжааа, - даже сквозь темноту я увидел круглые глаза Костика, Царь явно заискивал, - Серёженька, я всё понял и осознал!
- Вы цари никогда русский народ не слушали, а он вам что говорил? Готовься к зиме летом, а к ночи с утра.
- Готов раскаяться и даже вериги наложить, на мудрость народную лишь уповаю…а где у нас это… там… для Ночных Жителей?
Общий гогот разогнал темноту и пар в бане, и Таньку.
Пришлось подниматься и булькать с этими остолопами. Жека говорит, я в следующий раз тоже пойду. Идите вы, думаю, куда хотите, безумные опарыши, мне спальник дороже. Партос с Арамисом вернулись возбуждённые, как после удачной драки с гвардейцами кардинала, ещё пару хвостов принесли. Поубивал бы ледобуром. Впервые был на стороне гвардейцев.
В следующий заход уже три булька разбудили меня. Они честно старались не шуметь, но глотали громко. Ладно, думаю, пойду, провожу этих мушкетёров, заодно и с ясным месяцем покурю. Оказалось, месяц сменил гендерную самоидентификацию и мне шаловливо подмигивала уже полноценная луна. Как лысина бога.
Изба наша на высоком берегу располагалась, внизу на реке темень, только три безумных фонарика нестройной цепочкой искрились по снегу. Нетрезвые зимние светлячки издавали еле слышный хруст. Вот замерли, сгрудились, шебуршат там чего-то над лункой и вдруг доносится восторженный мат или матерные восторги. Я плохо их различаю в январе. Повозились королевские муравьи и дальше засеменили. Холодок пробрался под термобельё, и я нырнул в тепло избы, привычно треснувшись лбом о притолоку.
Болваны среди баранов, климатические мазохисты, отмороженные махновцы, один я альтернативный Дартаньян. Чтоб я вам уподобился и ещё хоть раз связался, да не в жизнь, думал я, забираясь в ещё неостывший спальник, где меня ждала Танька в наряде Миледи.
Через два часа с ледобуром был уже я. Нелегко сопротивляться самому себе, тем более, что членский билет в клуб Серёга выписал мне по льготному тарифу, со штрафной. И вот я полноценный Ночной Житель, слегка трезвый и воинственный, бреду по сереющей уже ночи за самыми лучшими людьми на свете, королевскими мушкетёрами.
Рыбачу лет сорок и до сих пор не могу понять, когда начинается рыбалка. Но то, что я точно не хочу понимать, это когда она заканчивается.
Прям слышу, как Птица сейчас молчит. Он знает, чем всё закончится. Мы в любом случае не умрём, а выйдем на берег. И неважно с какой стороны.
P.S.В доказательсво того, что никогда не вру, один момент и жизни Ночных Жителей, который удалось запечатлеть.
Click to view