Фельдшер
Никто не любит плацкартные вагоны, но они постоянно переполнены. Всеволод понял, что снова на работе, когда шёл от титана, с кипятком, удерживая равновесие. В третьем купе пахло смертью, и конопатая девочка лет семи хлюпала носом. Рыжая мама изо всех сил не плакала, а заплетала ей жидкую косичку и безостановочно шептала в макушку дочке:
- Всё будет хорошо, всё будет хорошо.
Из динамика сверху неслось: «крошка моя, я по тебе скучаю».
Сева добрался до своего купе и заварил в железнодорожный стакан два пакетика чая. Когда выпил больше половины всё уже было решено. Достал из сумки плюшевое сердце и отправился в нужное купе.
- Привет, смотрите, что у меня есть, - Всеволод нажал на кнопку внутри игрушки. Из неё замурлыкал La valse d'Amélie в оркестровой версии. Девочка улыбнулась вслед за матерью и точно также.
Через полчаса он уже выяснил то, о чём догадывался. Они едут на консультацию в столицу, предварительный диагноз непонятный и от того ещё более страшный, а детёныша зовут Алёнка.
Он оставил им плюшевое сердце и вернулся допивать остывший чай. Динамики надрывались: «Мальчик хочет в Тамбов».
Татьяна позвонила вдруг. Как все настоящие жёны, не вовремя, но всегда, когда нужно.
- Севушка, всё хорошо? Я соскучилась, солянка получилась прям высший пилотаж, правда, из мультиварки.
- Тань, снова вызвали, сложный случай, понимаешь, - врать Сева не любил, но научился, - завтра не встречай, хорошо?
- Ты разлюбил меня?
- Наоборот.
- Через сколько ждать на этот раз?
Сева ответил наугад:
- Месяца четыре, думаю.
- Ладно, я научусь делать голубцы.
Чтобы позвонить, он вышел в тамбур. Позволил себе полсигареты и набрал клятый номер:
- Внеплановое подключение, экстренность 0,85 по шкале Лукьяненко, поезд «Лабытнанги- Москва» № 247, вагон 9, место 12, Алёна Самойлова, стандартная схема взаимоустойчивости жизненного потока, вызвался фельдшер Службы 0, личный код 1803.
Под ногтями стало горячо, и тут же всплыла тошнота. «Ого, что-то быстро началось».
Телефон нервно задрожал. Куратор, а кто же ещё, тут как тут настоятель.
- Алло, Сева, что за хрень, не твоя ведь смена?! Я запрещаю тебе брать этот вызов, отмени немедленно, летальная вероятность события ниже среднего, перспективность объекта высока, там ещё мамаша старается.
- Это не объект, а девочка Алёна.
- Ты придурок, Всеволод, ты знаешь сколько тебе осталось? Давно заходил в персональный кабинет Службы? Твоей жизни на всех не хватит! Ты не придурок, фельдшер, ты дурак!
- Как будто у вас на службе есть другие. Вызов принят, процесс пошёл, - Севе перестало хватать воздуха, - друже, зайди к Тане, поговори там, я не знаю, солянки поешь.
Сева отключился, потому что говорить было больше нечего и нечем. В туалете его рвало чаем, похожим на старую кровь.
«Господи, как умирать надоело», - промелькнуло привычно. Про воскрешение, если случится, даже думать не хотелось, та ещё процедурища.
Когда на ближайшем полустанке его тело выносили санитары, из динамиков по вагону расплывалось: «Под небом голубым…».
- Всё будет хорошо, всё будет хорошо.
Из динамика сверху неслось: «крошка моя, я по тебе скучаю».
Сева добрался до своего купе и заварил в железнодорожный стакан два пакетика чая. Когда выпил больше половины всё уже было решено. Достал из сумки плюшевое сердце и отправился в нужное купе.
- Привет, смотрите, что у меня есть, - Всеволод нажал на кнопку внутри игрушки. Из неё замурлыкал La valse d'Amélie в оркестровой версии. Девочка улыбнулась вслед за матерью и точно также.
Через полчаса он уже выяснил то, о чём догадывался. Они едут на консультацию в столицу, предварительный диагноз непонятный и от того ещё более страшный, а детёныша зовут Алёнка.
Он оставил им плюшевое сердце и вернулся допивать остывший чай. Динамики надрывались: «Мальчик хочет в Тамбов».
Татьяна позвонила вдруг. Как все настоящие жёны, не вовремя, но всегда, когда нужно.
- Севушка, всё хорошо? Я соскучилась, солянка получилась прям высший пилотаж, правда, из мультиварки.
- Тань, снова вызвали, сложный случай, понимаешь, - врать Сева не любил, но научился, - завтра не встречай, хорошо?
- Ты разлюбил меня?
- Наоборот.
- Через сколько ждать на этот раз?
Сева ответил наугад:
- Месяца четыре, думаю.
- Ладно, я научусь делать голубцы.
Чтобы позвонить, он вышел в тамбур. Позволил себе полсигареты и набрал клятый номер:
- Внеплановое подключение, экстренность 0,85 по шкале Лукьяненко, поезд «Лабытнанги- Москва» № 247, вагон 9, место 12, Алёна Самойлова, стандартная схема взаимоустойчивости жизненного потока, вызвался фельдшер Службы 0, личный код 1803.
Под ногтями стало горячо, и тут же всплыла тошнота. «Ого, что-то быстро началось».
Телефон нервно задрожал. Куратор, а кто же ещё, тут как тут настоятель.
- Алло, Сева, что за хрень, не твоя ведь смена?! Я запрещаю тебе брать этот вызов, отмени немедленно, летальная вероятность события ниже среднего, перспективность объекта высока, там ещё мамаша старается.
- Это не объект, а девочка Алёна.
- Ты придурок, Всеволод, ты знаешь сколько тебе осталось? Давно заходил в персональный кабинет Службы? Твоей жизни на всех не хватит! Ты не придурок, фельдшер, ты дурак!
- Как будто у вас на службе есть другие. Вызов принят, процесс пошёл, - Севе перестало хватать воздуха, - друже, зайди к Тане, поговори там, я не знаю, солянки поешь.
Сева отключился, потому что говорить было больше нечего и нечем. В туалете его рвало чаем, похожим на старую кровь.
«Господи, как умирать надоело», - промелькнуло привычно. Про воскрешение, если случится, даже думать не хотелось, та ещё процедурища.
Когда на ближайшем полустанке его тело выносили санитары, из динамиков по вагону расплывалось: «Под небом голубым…».