Ангелы и бесы
Между утренними пробежками и активным диванным фитнесом я всегда выбираю сплав.
Ничего не имею против приверженцев пляжного копчения и дачными туристами, но плыть по реке не променяю ни на что. Любая река - загадка, струйки, коряжки, закуток, омуток, за каждым поворотом новые надежды. И пусть, что часто пустые и разбитые, но стойкие. Ничего нет более стойкого, чем голая надежда. Раскусить водоём, подобрать к нему ключик насадок, варьировать с проводкой, учитывать смену освещения, фарватер, угол течения, настроение рыбы и ловить, ловить, ловить. Поймать не обязательно.
В общем, всё, как с женщинами, только дешевле.
В этот раз все было несколько иначе, вместо обычной рыбалки, мне пришлось стать свидетелем борьбы всевышних сил с всенизшими.
Дорожный ангел довёл нас до берега без приключений, погодный ангел включил небесный кондиционер на режим «комфорт». Река была на месте, мы не в себе от предвкушения. Ангел трезвости грамотно смешал спирт с рекой. Когда у тебя впереди шесть дней оргазма, организм настраивается соответственно. Бесы, ленивые твари, тогда ещё спали. На второй день совокупления с рекой в порыве замаха страстный рыболовед смахивает с меня единственное, что примиряет меня с этим миром. Очки. Не со зла, злых в моей лодке не бывает. Просто бес заброса проснулся. Ловить вслепую мне ещё не приходилось. Но я умудрялся облавливать жопоруких матросов, поскольку ангел справедливости загонял добычу на мои не целевые забросы. Плыл наощупь, видел лишь небо и то, что отражалось в реке. Я плыл между небом и небом. У меня вообще ничего не было, кроме меня. Бес дождя пыжился натужно, но я надеялся, что ничего уже хуже быть не может. Зря.
Ангел навигации подогнал нам сухой берег, ангел стоянок разложил недалеко сухостой. Кулинарный ангел так скомпоновал уху, что смысла дальше жить уже не было. Палатку мы поставили сами. Когда любимые уроды храпят в терцию, понимаешь, что не зря двадцать лет дружили. Засыпая, я смеялся в ответ хохотавшему филину.
Жена может изменить тебе с инстаграмом, дети убудут в своё будущее, тебе останется только уснуть на берегу под всплески никем не пойманных рыб. В обнимку с фонариком, ножом и двумя словами, которые ты наутро забудешь. А бесы наводнения, сговорившись с блудным ветром, уже крутили свои жертвенные жернова.
И вот ты просыпаешься, выползаешь из палатки, сказать миру радостное похмельное «здравствуй» и видишь, несмотря на отсутствие зрения, что мир сильно изменился. Река, небо и остатки ухи на месте, но в пазле не хватает основного элемента. Лодки. А на ней ведь ещё был и мотор, с которым вы одной крови, три высокоинтеллектуальных спиннинга и две коробки богемных воблёров. Собственно, тебя и нет. Остаётся только протяжно закурить. И тебе не видно, что ангелы течения, уже работают, не покладая своих крыльев, и удерживают судно за поворотом, прижимая его к противоположному, но берегу. С помощью матерщины и отваги твоего настоящего брата, лодка возвращается в стойло. Всё это дело обильно празднуется вечно молодым спиртом. Ангелы курят рядом. Бесы бессильно сучат неподкованными копытами.
А мы плывём дальше, чтобы ловить и жарить, съесть, потом поймать и сварить, снова съесть, потом снова поймать, но уже засолить, частично съесть. Каторга, в общем.
В ближайшем населённом ангелами оптики пункте удаётся прикупить зрение. И вот ты опять новый человек. Можно забрасывать блесну куда хочешь, а не куда повезёт. Ангелы пространства выносят нас на Северную Двину, где местные дают названия своим полоям, которые мы называем курьями. Названия вдохновляют, «Золотой», «Дохлый», «Пустой», «Тихий». Причём в «Пустом» отлично ловится, а «Золотой» - пустой.
В это время отдохнувшие бесы заводят штормовой циклон. Нам же надо успеть на последний паром. Я выжимаю из мотора остатки вдохновения, клапана лодки уже не выдерживают, травят, дождь уже час выбивает из нас остатки животворного спирта. Бесы невезения, на наших глазах гонят один паром мимо, бросаемся наперерез, натыкаемся на мели, пашем реку, бесы волны заставляют волноваться. В наступающей плесени темноты видно, как и второй паром уходит без нас. А там, на берегу наши машины, они плавать не умеют. Отчаянно причаливаем, я уже вижу как ангел паромной переправы, всхлипывая от натуги, удерживает последнее плавсредство у пристани. У него не крылья, а ласты с вздувшимися венами. Не седой паромщик дарит нам надежду, и мы бежим уже к машинам, нам нужен левый берег. И тут выясняется, что бес автомобильной электрической проводки не спал всё это время, и аккумулятор моей ласточки разрядился в ноль, который больше похож на минус. Паромщик орёт в свой мегафон на всю вселенную, что мы долбокретины, вселенная вздыхает и отворачивается. Но тут ангел запасливости, подбрасывает нам провода прикуривания. Я никогда ещё не заводил машину со скоростью звука, опережая скорость света. Потом, уже на пароме, я прикурил, как обычный человек и плевал в рожи беснующимся бесам, которые исходили на нет, изрыгая молнии, ветер и дождь. Мы выплыли, выехали, вывернулись.
А плавали только за тем, чтобы на три минуты увидеть вот этот подсвеченный закатным солнцем берег, обычное такое чудо.
И, да, ещё, чтобы понять, что если уж мы и взаправду дети божьи, то наследство ждать незачем. Мы его уже получили.