Летопись
Вот садишься в вагон и человечество сразу делиться на тех, кого качает и на этих.
Железнодорожные ветки хороши тем, что расцветают подтаявшим мороженным, вяленой воблой и будущим. Нас провожали радуга и снег одновременно. Варежка видела радугу, Таня видела снег, я рассмотрел - одновременно. Потом пригляделся, а проводницы соседних вагонов почему-то всегда краше.
За время пути понял обычную вещь, закон «молчание - знак согласия» не работает во время приёма пищи. Подарил Варьке фразу: «Не зефирь мне мозги».
Один сильно осмысленный пассажир на стоянке расшатывал собой поезд и пытался обворожить древнюю амфорообразную проводницу:
- У вас брови как у моей мамы, откройте, пожалуйста, туалет.
Лето мы догнали в Ярославле. В Воронеже оно ушло в отрыв. Зато нас встретили обедом из трёх блюд: черешня, клубника и персики. На десерт я познакомился с семилетним виски, который прожил всего два года. Шурину Саше пришлось сделать замечание, что бочки для рукотворной амброзии всё-таки надо приобретать пятилитровые. Он согласился и наградил меня работой на бензиновой газонокосилке. Я брил планету Земля.
Потом долго учился смотреть одним глазом на огонь, другим на воду. При этом в голову заглядывают очень глубокие понятия. Такие как «экологически чистая козявка».
В Воронежском океанариуме попросил поэтического экологического и морального убежища. За это меня сослали на бобровую ферму. Бобры опечалили меня матриархатом. Но поразило то, что можно покурить с дубом, которому больше четырёхсот лет. Понял обидное, хочу быть дубом. Но оказалось, что по гороскопу древних я горностай. Дочка бобёр, а жена, простите - хрущ. Теперь мысль о том, что я сплю с хрущом, не даёт мне уснуть. Бесстыдно воровал из птичьих кормушек хлеб и бросал его рыбам в пруд.
На центральный рынок Воронежа люди приходят выговориться. Я прикупил пару фраз:
«Работать за деньги легко - улыбаться трудно».
«А можно точно такую же колбасу, но пошире».
«Вы сейчас это купите, дома попробуете, а потом вернётесь со всеми своими сбережениями».
«Деньги пролетели, как года».
Чтобы следовать жизненной логике после рынка поехали в зоопитомник.
Местный гуанако успешно пыталась меня соблазнить, европейский муфлон с радостью игнорировал, бизоны борзо не двигались. На справедливое определение «уродина», нутрия брызнула в мою сторону чем-то из-под себя. В следующий раз приеду с ружьём, с ним легче объяснять кто здесь царь природы. Ламы презрительно плевались, осёл радостно орал. Всё как в моей человеческой жизни. У северного оленя был вид человека, который бросил курить. Пришлось задержаться, отлично молча поговорили.
Чтобы следовать жизненной логике после зоопитомника поехали на фестиваль искусств.
Рвался поучаствовать в шествии трезвых драконов, почему-то не пустили. Как оказалось и горловое пение, это не моё. Не разобрался только, то ли с горлом что-то не так, то ли с пением. Зато понял, что от современного немецкого искусства очень хорошо помогает дешёвый коньяк. Любимые родственники от страха, что наш отпуск не станет незабываемым, потащили нас ночью в музей живописи. Я не вру.
Я, правда, не вру.
Перед некоторыми картинами, которые старше тебя в шесть раз понимаешь, что ты нутрия.
Там меня осенило, что лучше всего, когда люди вокруг тебя - лучше тебя.
По итогу порадовали местные рыбаки, матерятся точно также.
Перечитал и понял, что большинство моих букв, видимо, так и остались в отпуске.
Ну, да ладно, зато многие согласятся, что слово «летопись» в этом году звучит как-то уж совсем двусмысленно. И даже издевательски.
А ведь никто не должен нам солнце, возите его с собой.
Железнодорожные ветки хороши тем, что расцветают подтаявшим мороженным, вяленой воблой и будущим. Нас провожали радуга и снег одновременно. Варежка видела радугу, Таня видела снег, я рассмотрел - одновременно. Потом пригляделся, а проводницы соседних вагонов почему-то всегда краше.
За время пути понял обычную вещь, закон «молчание - знак согласия» не работает во время приёма пищи. Подарил Варьке фразу: «Не зефирь мне мозги».
Один сильно осмысленный пассажир на стоянке расшатывал собой поезд и пытался обворожить древнюю амфорообразную проводницу:
- У вас брови как у моей мамы, откройте, пожалуйста, туалет.
Лето мы догнали в Ярославле. В Воронеже оно ушло в отрыв. Зато нас встретили обедом из трёх блюд: черешня, клубника и персики. На десерт я познакомился с семилетним виски, который прожил всего два года. Шурину Саше пришлось сделать замечание, что бочки для рукотворной амброзии всё-таки надо приобретать пятилитровые. Он согласился и наградил меня работой на бензиновой газонокосилке. Я брил планету Земля.
Потом долго учился смотреть одним глазом на огонь, другим на воду. При этом в голову заглядывают очень глубокие понятия. Такие как «экологически чистая козявка».
В Воронежском океанариуме попросил поэтического экологического и морального убежища. За это меня сослали на бобровую ферму. Бобры опечалили меня матриархатом. Но поразило то, что можно покурить с дубом, которому больше четырёхсот лет. Понял обидное, хочу быть дубом. Но оказалось, что по гороскопу древних я горностай. Дочка бобёр, а жена, простите - хрущ. Теперь мысль о том, что я сплю с хрущом, не даёт мне уснуть. Бесстыдно воровал из птичьих кормушек хлеб и бросал его рыбам в пруд.
На центральный рынок Воронежа люди приходят выговориться. Я прикупил пару фраз:
«Работать за деньги легко - улыбаться трудно».
«А можно точно такую же колбасу, но пошире».
«Вы сейчас это купите, дома попробуете, а потом вернётесь со всеми своими сбережениями».
«Деньги пролетели, как года».
Чтобы следовать жизненной логике после рынка поехали в зоопитомник.
Местный гуанако успешно пыталась меня соблазнить, европейский муфлон с радостью игнорировал, бизоны борзо не двигались. На справедливое определение «уродина», нутрия брызнула в мою сторону чем-то из-под себя. В следующий раз приеду с ружьём, с ним легче объяснять кто здесь царь природы. Ламы презрительно плевались, осёл радостно орал. Всё как в моей человеческой жизни. У северного оленя был вид человека, который бросил курить. Пришлось задержаться, отлично молча поговорили.
Чтобы следовать жизненной логике после зоопитомника поехали на фестиваль искусств.
Рвался поучаствовать в шествии трезвых драконов, почему-то не пустили. Как оказалось и горловое пение, это не моё. Не разобрался только, то ли с горлом что-то не так, то ли с пением. Зато понял, что от современного немецкого искусства очень хорошо помогает дешёвый коньяк. Любимые родственники от страха, что наш отпуск не станет незабываемым, потащили нас ночью в музей живописи. Я не вру.
Я, правда, не вру.
Перед некоторыми картинами, которые старше тебя в шесть раз понимаешь, что ты нутрия.
Там меня осенило, что лучше всего, когда люди вокруг тебя - лучше тебя.
По итогу порадовали местные рыбаки, матерятся точно также.
Перечитал и понял, что большинство моих букв, видимо, так и остались в отпуске.
Ну, да ладно, зато многие согласятся, что слово «летопись» в этом году звучит как-то уж совсем двусмысленно. И даже издевательски.
А ведь никто не должен нам солнце, возите его с собой.