Эволюция - случай, когда общественная наука опередила естественную
Науки о природе в прошлом развивались быстрее, чем науки об обществе. Когда физики выводили чеканные математические формулировки законов природы, экономисты еще только начинали обдумывать базовые принципы своей науки. Неудивительно, поэтому, что в качестве таковых они стали использовать принципы ньютоновской механики.
Однако в отношении теории эволюции есть основания говорить об определенном приоритете экономической науки. Почти за столетие до пионерного труда Чарльза Дарвина в области эволюционной биологии схожие принципы были изложены в не менее пионерном труде Адама Смита в области экономики.
Эволюция как универсальный принцип сводится к спонтанному порядку - к положению, что нечто может быть построено без чьего-то предварительного замысла, как результат действий множества индивидов, имеющих ввиду собственные цели. В эволюционной биологии живые организмы живут своей жизнью, ища пропитание и размножаясь, однако в качестве побочного продукта этой деятельности как целого происходит изменение существующих видов и появление новых, что делает мир более сложным, интересным и организованным.
Как раз так понимал Смит происхождение ключевых институтов общества, как, напр., в следующем пассаже о возникновении денег:
... когда разделение труда только еще начинало зарождаться, эта возможность обмена часто должна была встречать очень большие затруднения. Предположим, что один человек обладал большим количеством определенного продукта, чем сам нуждался в нем, тогда как другой человек испытывал в нем недостаток. Поэтому первый охотно отдал бы часть этого излишка, а второй охотно приобрел бы его. Но если последний в данный момент не имел бы ничего такого, в чем нуждается первый, то между ними не могло бы произойти никакого обмена. Мясник имеет в своей лавке больше мяса, чем сам может потребить, а пивовар и булочник охотно купили бы каждый часть этого мяса; они не могут ничего предложить ему в обмен, кроме различных продуктов их собственного промысла, но мясник уже запасся тем количеством хлеба и пива, которое ему нужно на ближайшее время. В таком случае между ними не может состояться обмен. Мясник не может явиться поставщиком пивовара и булочника, а они - его потребителями; и, таким образом они все ничем не могут служить друг другу. В целях избежания таких неудобных положений каждый разумный человек на любой ступени развития общества после появления разделения труда, естественно, должен был стараться так устроить свои дела, чтобы постоянно наряду с особыми продуктами своего собственного промысла иметь некоторое количество такого товара, который, по его мнению, никто не откажется взять в обмен на продукты своего промысла. (выделение жирным А.С.)
Итак, мы здесь видим человека, занятого своими повседневными делами. Он не имеет ввиду создание каких-либо конструктов, способных служить общему благу, поскольку думает лишь о своих интересах и что-либо выходящее за эти рамки попросту не может прийти ему в голову. Тем не менее, в результате деятельности суммы таких индивидов этот конструкт появляется. Каждый, помимо вещей, способных удовлетворить личные нужды, старается запастись и ликвидной вещью, которую легко выменять на что-то другое.
Но ликвидность вещи определяется тем, как много людей рассматривают ее в качестве таковой. Конкретный человек может ошибаться, остановив свой выбор, напр., на овечьих шкурах. Но остальные люди его поправят, отказавшись принимать их в обмен на то, что ему нужно. Осмотревшись по сторонам, он увидит, что куда охотнее принимают, напр., медные слитки, и дальше уже переключится на них как на возможное средство платежа за то, что производит он сам. Постепенно, методом проб и ошибок люди приходят к согласию относительно вещи, которая будет служить как посредник в обмене. Таким образом, без чьего-либо замысла и желания возникает один из ключевых институтов, без которого едва ли где-либо происходил переход от первобытной фазы к более высокому уровню развития.
Так же возникают и другие институты. Благодаря им общества начинают включать в себя все больше членов, взаимодействие между ними возрастает, а их устройство усложняется. Опять же, очевидна аналогия с развитием от одноклеточных ко все более сложным организмам. О каких бы частях целого мы ни говорили - о клетке как составной части эволюционирующего организма или о человеке как члене прогрессирующего общества, - их независимое существование порождает спонтанный порядок.
Кстати, стихийное возникновение денег характерно не только для первобытной стадии развития, но и для современного общества, если его каким-либо образом лишить средства обмена. Когда у нас в годы Перестройки и в начале периода реформ традиционные деньги перестали полноценно работать в качестве средства обмена, им нашли замену. Простые люди расплачивались друг с другом водкой, и здесь срабатывал ровно тот же механизм, что описывал Смит применительно к древним охотникам, - водкой запасался каждый независимо от того, пьет он или нет.
Предприятия в условиях нехватки обычных денег в 1990-е гг. расплачивались друг с другом "неплатежами" - это когда своему поставщику в качестве платы ты передаешь долговое обязательство своего покупателя перед тобой. Недавняя история нашей страны наглядно демонстрирует работу механизма, стихийно обеспечивающего общество необходимыми ему институтами.
Резюмирую: эволюция - способ развития, фигурирующий не только в науках о природе, но и в науках об обществе, и приоритет в его открытии принадлежит последним.
Мой Телеграм-канал