Нобелевская премия по экономике 2016 за неполные контракты
По поводу последней нобелевской премии по экономике некоторые российские официальные лица высказались, мол, как измельчала нынче экономическая наука, дают премии за исследование таких тривиальных проблем. Давно известно, что, в отличие от естественных наук, в экономике разбирается каждый, поэтому обычному человеку зачастую неясно, почему кого-то нужно чествовать за то, что всем известно. И потом теория контрактов - это звучит слишком приземленно. Тем более, за что тут давать самую престижную научную премию?
Одним из критериев ценности научного постулата является его универсальность. Если с помощью этого постулата мы можем объяснить то, что случается в разное время и в разных местах, что, на первый взгляд, имеет мало общего, - значит, это подлинное научное положение высокой пробы. Противоположностью являются постулаты ad hoc, которыми можно объяснить какое-то одно специфическое явление. Почему выросли цены? Потому что в этом году неурожай - вот пример такого объяснения ad hoc.
Модели Харта и Хольстрома, в этом смысле, содержат в себе научные положения высшей пробы. Взаимоотношения России и стран, по территории которых она прокладывает газопровод, инвестиции родителей в их ребенка, взаимное географическое расположение предприятий, строить ли дорогу от поставщика к потребителю, стоит ли вкладываться в обустройство подъезда, стоит ли стрелять первым, когда объявлено перемирие, - все это примеры вопросов, на которые можно ответить с помощью всего лишь одной из моделей Харта.
Корень проблем отношений между людьми в самых разных областях жизни заключается в сочетании трех вещей - неведение, оппортунизм и необходимость индивидуального вклада в общее дело. Люди не могут заранее предусмотреть все нюансы своей общей деятельности, из которых вытекают взаимные обязанности. Поэтому непредвиденные обстоятельства будут создавать двусмысленность относительно этих обязанностей. Благодаря присущему многим людям оппортунизму при возникновении такой двусмысленности каждый будет трактовать договоренность в свою пользу. Казалось бы, если тебя что-то не устраивает, просто уйди. Но такая возможность исключается/затрудняется уже сделанными вложениями в общее дело. Сделанные тобой инвестиции создают возможность для партнера шантажировать тебя. Таким образом, люди регулярно встают перед дилеммой - либо потерять результат своих инвестиций, либо согласиться с произвольной трактовкой партнером условий договоренности в его пользу. И то, и другое сопряжено с потерями, которых могло бы и не быть, если бы в контракте было оговорено все.
Эти проблемы контрактных взаимоотношений людей были гениально обобщены другим недавним Нобелевским лауреатом по экономике О. Уильямсоном. Но в его анализе отсутствовала одна важная деталь, которая считается ныне обязательной в экономике, а именно, математическая формализация отношений сторон, решаемых ими задач и конечных результатов. Такую работу как раз и провел Харт вместе со своими соавторами. При этом ему уже сугубо математическим путем удалось вывести и ряд новых результатов. В частности, в своей работе совместно с Муром он показал, что неполнота контракта приводит к недоинвестированию в общее дело сравнительно с оптимальным уровнем инвестиций. Этот результат, полученный с помощью алгебры, интуитивно понятен: поскольку результат твоих инвестиций зависит от другой стороны, действия которой ты не можешь контролировать, это ослабляет твои стимулы делать такие инвестиции.
В другой своей работе, написанной совместно с Гроссманом, Харт предложил и подход к решению этой проблемы. Фундаментальным для этого подхода является понятие остаточных прав контроля, т.е. прав принимать решения по тем пунктам, которые не предусмотрены контрактом. Так вот для решения проблемы недоинвестирования следует передать эти остаточные права контроля наиболее заинтересованной стороне. Такой стороной будет партнер, которому в силу каких-то особенностей общего дела придется сделать в него наибольший вклад.
В таких терминах можно анализировать разнообразные проблемы. Россия спорит с Украиной по поводу газопровода. Здесь налицо три свойства контракта, создающих конфликт по Уильямсону. Газопровод - это результат прошлых инвестиций, которым можно воспользоваться, только если Россия продолжает свои отношения с Украиной, т.е. поставляет газ в Европу через ее территорию. Их контрактные отношения являются специфическими, и когда возникают новые обстоятельства, такие как революция или война, у сторон появляется масса возможностей произвольно толковать договоренности в свою пользу. То, что таких проблем не возникало до распада СССР, прекрасно укладывается в модель Гроссмана-Харта. По всей вероятности, Россия сделала наибольшие вложения в строительство газопровода. Следовательно, она является наиболее заинтересованной стороной и должна обладать остаточными правами контроля. В рамках единого советского государства так и было, что и исключало споры, подобные нынешним.
Или, почему в случае перемирия рационально стрелять первым? Потому что перемирие - это неполный контракт, и при желании всегда можно обвинить другую сторону в его нарушении. Останавливать должны контрактно-специфические инвестиции, каковую роль в данном случае играют отвод вооружений, обмен пленными и другие мероприятия, сопряженными с альтернативными затратами. Всем этим и можно объяснить то, почему в случае таких перемирий стороны неохотно берут на себя такие затраты, а также то, что сторона, сделавшая в этом отношении сравнительно немного, более склонна первой нарушать перемирие.
Почему по нашему законодательству, дети остаются с матерью? Этот пункт можно трактовать как передачу остаточных прав контроля женам. С точки зрения модели Гроссмана-Харта, такой закон мог вытекать из наблюдения, что обычно матери делают больше инвестиций в детей, чем отцы. И это похоже на правду.
Остальные примеры можно рассматривать в таком же ключе. Соседи по парадной/дачному кооперативу могут воздерживаться от инвестиций в коллективные блага в виду опасений потерять результат своих инвестиций в случае разногласий друг с другом. Поставщик может не захотеть строить завод рядом с потребителем, несмотря на рациональность такого решения, поскольку таким образом сделает специфические инвестиции, из-за которых он станет уязвим для шантажа со стороны потребителя. Так же может рассуждать хозяин угольной шахты относительно целесообразности строить дорогу до электростанции. Для того, чтобы стороны были готовы сделать такие инвестиции, нужно либо их разделить поровну, чтобы уравнять их возможности шантажа, либо передать наиболее заинтересованной из сторон остаточные права контроля, т.е. она должна купить другую сторону, превратив ее тем самым из партнера в подчиненного.
Если Харт занимался формализацией идей Уильямсона, то Хольмстром формализовал идеи Библии. Проблема царя Соломона является яркой иллюстрацией специфических трудностей в принятии решений в условиях асимметричности информации. Как быть, если ты знаешь, но не можешь обоснованно донести свое знание третьей стороне. В библейской истории проблема могла быть решена только за счет божественной мудрости царя. А как быть в обычной жизни? В обычной жизни люди часто делают вклады в общее дело, которые невозможно отделить друг от друга. Скажем, пятеро человек заносят пианино на пятый этаж. Кто сделал больший вклад в это общее дело? Формально определить невозможно. Такие же проблемы возникают в работе фирмы, семьи или государственного органа. Поскольку выделить индивидуальный вклад невозможно, оценивается общий результат и вознаграждение поровну делится на всех, кто сделал в него свой вклад. Как тогда будет рассуждать работник? Сделав вклад в общее дело, которое он выполняет на пару с другим работником, он получит лишь половину того предельного результата, который связан с его вкладом. Значит, его стимул делать такой вклад будет вдвое слабее. Что говорить, когда работу выполняют сотни или тысячи человек? Результатом будет массовое отлынивание от работы. В этом проблема любой работы, в которой невозможно выделить индивидуальные вклады. Такая постановка проблемы открыла направление исследований контроля и вознаграждения, которые, в свою очередь, позволили по-новому посмотреть на макроэкономические проблемы такие как безработица и общий уровень цен.
О моделях Харта-Мура и Гроссмана-Харта см. в моей статье
Целый ряд источников для ознакомления с темой можно найти в записи К. Сонина о том же.
Одним из критериев ценности научного постулата является его универсальность. Если с помощью этого постулата мы можем объяснить то, что случается в разное время и в разных местах, что, на первый взгляд, имеет мало общего, - значит, это подлинное научное положение высокой пробы. Противоположностью являются постулаты ad hoc, которыми можно объяснить какое-то одно специфическое явление. Почему выросли цены? Потому что в этом году неурожай - вот пример такого объяснения ad hoc.
Модели Харта и Хольстрома, в этом смысле, содержат в себе научные положения высшей пробы. Взаимоотношения России и стран, по территории которых она прокладывает газопровод, инвестиции родителей в их ребенка, взаимное географическое расположение предприятий, строить ли дорогу от поставщика к потребителю, стоит ли вкладываться в обустройство подъезда, стоит ли стрелять первым, когда объявлено перемирие, - все это примеры вопросов, на которые можно ответить с помощью всего лишь одной из моделей Харта.
Корень проблем отношений между людьми в самых разных областях жизни заключается в сочетании трех вещей - неведение, оппортунизм и необходимость индивидуального вклада в общее дело. Люди не могут заранее предусмотреть все нюансы своей общей деятельности, из которых вытекают взаимные обязанности. Поэтому непредвиденные обстоятельства будут создавать двусмысленность относительно этих обязанностей. Благодаря присущему многим людям оппортунизму при возникновении такой двусмысленности каждый будет трактовать договоренность в свою пользу. Казалось бы, если тебя что-то не устраивает, просто уйди. Но такая возможность исключается/затрудняется уже сделанными вложениями в общее дело. Сделанные тобой инвестиции создают возможность для партнера шантажировать тебя. Таким образом, люди регулярно встают перед дилеммой - либо потерять результат своих инвестиций, либо согласиться с произвольной трактовкой партнером условий договоренности в его пользу. И то, и другое сопряжено с потерями, которых могло бы и не быть, если бы в контракте было оговорено все.
Эти проблемы контрактных взаимоотношений людей были гениально обобщены другим недавним Нобелевским лауреатом по экономике О. Уильямсоном. Но в его анализе отсутствовала одна важная деталь, которая считается ныне обязательной в экономике, а именно, математическая формализация отношений сторон, решаемых ими задач и конечных результатов. Такую работу как раз и провел Харт вместе со своими соавторами. При этом ему уже сугубо математическим путем удалось вывести и ряд новых результатов. В частности, в своей работе совместно с Муром он показал, что неполнота контракта приводит к недоинвестированию в общее дело сравнительно с оптимальным уровнем инвестиций. Этот результат, полученный с помощью алгебры, интуитивно понятен: поскольку результат твоих инвестиций зависит от другой стороны, действия которой ты не можешь контролировать, это ослабляет твои стимулы делать такие инвестиции.
В другой своей работе, написанной совместно с Гроссманом, Харт предложил и подход к решению этой проблемы. Фундаментальным для этого подхода является понятие остаточных прав контроля, т.е. прав принимать решения по тем пунктам, которые не предусмотрены контрактом. Так вот для решения проблемы недоинвестирования следует передать эти остаточные права контроля наиболее заинтересованной стороне. Такой стороной будет партнер, которому в силу каких-то особенностей общего дела придется сделать в него наибольший вклад.
В таких терминах можно анализировать разнообразные проблемы. Россия спорит с Украиной по поводу газопровода. Здесь налицо три свойства контракта, создающих конфликт по Уильямсону. Газопровод - это результат прошлых инвестиций, которым можно воспользоваться, только если Россия продолжает свои отношения с Украиной, т.е. поставляет газ в Европу через ее территорию. Их контрактные отношения являются специфическими, и когда возникают новые обстоятельства, такие как революция или война, у сторон появляется масса возможностей произвольно толковать договоренности в свою пользу. То, что таких проблем не возникало до распада СССР, прекрасно укладывается в модель Гроссмана-Харта. По всей вероятности, Россия сделала наибольшие вложения в строительство газопровода. Следовательно, она является наиболее заинтересованной стороной и должна обладать остаточными правами контроля. В рамках единого советского государства так и было, что и исключало споры, подобные нынешним.
Или, почему в случае перемирия рационально стрелять первым? Потому что перемирие - это неполный контракт, и при желании всегда можно обвинить другую сторону в его нарушении. Останавливать должны контрактно-специфические инвестиции, каковую роль в данном случае играют отвод вооружений, обмен пленными и другие мероприятия, сопряженными с альтернативными затратами. Всем этим и можно объяснить то, почему в случае таких перемирий стороны неохотно берут на себя такие затраты, а также то, что сторона, сделавшая в этом отношении сравнительно немного, более склонна первой нарушать перемирие.
Почему по нашему законодательству, дети остаются с матерью? Этот пункт можно трактовать как передачу остаточных прав контроля женам. С точки зрения модели Гроссмана-Харта, такой закон мог вытекать из наблюдения, что обычно матери делают больше инвестиций в детей, чем отцы. И это похоже на правду.
Остальные примеры можно рассматривать в таком же ключе. Соседи по парадной/дачному кооперативу могут воздерживаться от инвестиций в коллективные блага в виду опасений потерять результат своих инвестиций в случае разногласий друг с другом. Поставщик может не захотеть строить завод рядом с потребителем, несмотря на рациональность такого решения, поскольку таким образом сделает специфические инвестиции, из-за которых он станет уязвим для шантажа со стороны потребителя. Так же может рассуждать хозяин угольной шахты относительно целесообразности строить дорогу до электростанции. Для того, чтобы стороны были готовы сделать такие инвестиции, нужно либо их разделить поровну, чтобы уравнять их возможности шантажа, либо передать наиболее заинтересованной из сторон остаточные права контроля, т.е. она должна купить другую сторону, превратив ее тем самым из партнера в подчиненного.
Если Харт занимался формализацией идей Уильямсона, то Хольмстром формализовал идеи Библии. Проблема царя Соломона является яркой иллюстрацией специфических трудностей в принятии решений в условиях асимметричности информации. Как быть, если ты знаешь, но не можешь обоснованно донести свое знание третьей стороне. В библейской истории проблема могла быть решена только за счет божественной мудрости царя. А как быть в обычной жизни? В обычной жизни люди часто делают вклады в общее дело, которые невозможно отделить друг от друга. Скажем, пятеро человек заносят пианино на пятый этаж. Кто сделал больший вклад в это общее дело? Формально определить невозможно. Такие же проблемы возникают в работе фирмы, семьи или государственного органа. Поскольку выделить индивидуальный вклад невозможно, оценивается общий результат и вознаграждение поровну делится на всех, кто сделал в него свой вклад. Как тогда будет рассуждать работник? Сделав вклад в общее дело, которое он выполняет на пару с другим работником, он получит лишь половину того предельного результата, который связан с его вкладом. Значит, его стимул делать такой вклад будет вдвое слабее. Что говорить, когда работу выполняют сотни или тысячи человек? Результатом будет массовое отлынивание от работы. В этом проблема любой работы, в которой невозможно выделить индивидуальные вклады. Такая постановка проблемы открыла направление исследований контроля и вознаграждения, которые, в свою очередь, позволили по-новому посмотреть на макроэкономические проблемы такие как безработица и общий уровень цен.
О моделях Харта-Мура и Гроссмана-Харта см. в моей статье
Целый ряд источников для ознакомления с темой можно найти в записи К. Сонина о том же.