О русском идеале любви, в отличие от западного
Образы Тристана и Изольды или Ромео и Джульетты уже не одно столетие являются идеалом любви как для писателей, так и для обычных людей. Эти образы, созданные западноевропейской культурой, являются плотью от плоти западного мировоззрения, истоки которого, в свою очередь, в западном христианстве. Имеется ли что-то подобное в нашей культуре? Можем ли мы предъявить миру образ пары, который бы, уходя корнями в седую древность, отражал бы черты нашего мировоззрения, основанного на Православии?
Если и есть в нашем случае нечто подобное, то это только святые князья Петр и Феврония. У нашей пары есть много общего с Тристаном и Изольдой. Жизнь обеих пар относится к средним векам, а если точнее, и те, и другие живут во времена, когда их отечества еще только начинают свою историю. В обоих случаях речь идет о знатных людях, имеющих власть. Они знакомятся при схожих обстоятельствах: его жизнь под угрозой и ему требуется исцеление, которое он получает от нее. Их любовный союз оказывается вынужденным. В первом случае их влюбленность вызвана не им предназначенным любовным снадобьем, во втором случае жениться его вынуждает зависимость от ее врачевательского искусства. Обе пары ожидает скитание, связанное с тем, что их союз не соответствует общественным условностям. Тристан и Изольда изменяют своим супругам, а Петр женится на неравной ему по происхождению Февронии. И те, и другие умирают в один день, чем подчеркивается их единство. После смерти их кладут раздельно, но и после смерти они чудесным образом соединяются. Этому соединению люди пытаются помешать, но они, все равно, снова и снова оказываются вместе.
Итак, общего у обеих пар так много, что можно даже предположить влияние истории Тристана и Изольды на нашего составителя жития Петра и Февронии. Однако имеются и существенные различия. Первое отличие в том, что у нашей пары любовь супружеская, тогда как у Тристана с Изольдой, как и позднее у Ромео с Джульеттой, были лишь добрачные связи, т. е. не признанные обществом как законные. Чем важна эта разница? Во всей европейской литературной традиции необходимым атрибутом пламенной любви между мужчиной и женщиной является отсутствие супружеских уз. Только в таком виде любовь может быть по-настоящему страстной и романтичной. Такой стереотип, очевидно, сложился под влиянием массового опыта людей, который говорит им, что в браке неизбежно происходит охлаждение страсти, романтика влюбленности сменяется прозой совместной жизни со всеми ее бытовыми проблемами и разногласиями. Любовь вне брака имеет характер чего-то запретного и, соответственно, перчёного, что особенно важно для искусства, успех которого зависит от его способности увлечь, заинтриговать.
Еще один аспект - это любовь с оттенком трагического, потому что отсутствие признания в обществе означает изгойство и, тем самым, тяжелую судьбу, при которой встречи влюбленных могут быть затруднены вплоть до их полной невозможности, а это, в свою очередь, при силе их страсти, может разрешиться их смертью. Любовь и смерть - два предполагающие друг друга понятия именно в случае такой запретной любви.
Если же говорить о нашей паре, Петр и Феврония тоже нарушили определенные условности, но все же они были супругами и потому имели возможность хотя бы в перспективе обрести общественное признание. Поэтому им не пришлось умирать молодыми и они прожили вместе до старости.
Еще одно различие заключается в характере их любви. У Тристана и Изольды любовь вызвана чародейством. Иными словами, в своей любви они утрачивают собственную свободу. То, что они оказались вместе, было вызвано не их решением, а злым роком. Это, видимо, влияет и на их отношение друг к другу. Влюбившись, они стали друг для друга всем. Они кумиры друг для друга, и потеря такого кумира равносильна смерти.
У нашей же пары не наблюдается никакого помрачения рассудка. Их любовь с самого начала, вероятно, и не была особенно страстной. На это, в частности, указывает нежелание князя жениться на девушке невысокого происхождения. Непохоже, чтобы для них объект любви составлял бы весь смысл жизни. Все в жизни святых князей, в том числе и любовь, обусловлено верой в Бога. Вера есть тот высший суд, которым они руководствуются и в отношениях друг к другу. Отсюда вытекает и еще одно различие. Для Тристана и Изольды расставание является трагедией, столь невыносимой, что они умирают от горя, а Петр и Феврония, несмотря на глубокую привязанность друг к другу, вполне добровольно разлучаются ради принятия монашества.
Итак, воспетая в западной литературе любовь - это любовь внебрачная, запретная, страстная и трагическая. Русский идеал - кроткая красота чистой супружеской любви по образу любви Христовой. Именно такая любовь и является обычно основой крепкой семьи. Но «счастливые семьи - одинаковы», что, вероятно, делает их неинтересными для писателей и режиссеров. Отсутствие в типичном браке конфликта и трагедии объясняет восприятие брачной любви как чего-то пресного и, потому, бесперспективного в плане искусства. Этим, видимо, можно объяснить и то, что хотя образ супружеской любви Петра и Февронии сам по себе намного выше западных образов, те известны всему миру, а наши муромские князья неизвестны не только в мире, но и у себя на родине.