Влияние альтернативных СМИ на численность «голосующих» за православие
Выступление Pussy Riot в Храме Христа Спасителя и последующий арест участников этого коллектива вызвали интенсивные споры по поводу интерпретации этих фактов. Помимо прочих последствий, эта история привлекла огромное внимание к церкви, ее духовенству и простым верующим. Возросший интерес к церкви был встречен СМИ. Соответствующие события и их оценки освещались и обсуждались в различных информационных агентствах.
Эта история, помимо всего прочего, интересна тем, что открывает возможность для исследования эффекта СМИ в отношении религиозного выбора. Определить то, насколько влияют СМИ на религиозную самоидентификацию, - не простая задача. Одна из главных трудностей - эффект самоотбора, который необходимо отделить от эффекта собственно СМИ. Люди меняют свои взгляды под влиянием СМИ, но, уже имея определенные взгляды, они могут выбирать СМИ, которые будут этим взглядам соответствовать. Для внешнего наблюдателя корреляция между СМИ и взглядами людей потенциально содержит оба эффекта. При этом, нельзя даже быть уверенным в том, что СМИ вообще оказывают какое-либо влияние на чьи-то взгляды.
Один из методов оценки этой причинной связи пришел из медицины. В последней для определения лечебного эффекта лекарств проводятся эксперименты. Больные случайно разбиваются на группы, где одной группе дается лекарство, а другой - плацебо. Иными словами, все больные думают, что их лечат определенным лекарством, а на самом деле, его дают только одной из подгрупп больных. Дальше сравнивают протекание болезни у обеих групп и по разнице в этой динамике судят о действенности лекарства. Если по какой-то причине разбиение на группы оказывается не случайным, т.е. имеется систематическая связь между принадлежностью к группе и состоянием здоровья, данный эффект самоотбора можно исключить, если оценить «разность разностей» в протекании болезни. Сравнивается не состояние здоровья тех и других, а только изменение состоянии здоровья до и после приема лекарства одной из групп больных. Такая оценка позволяет отделить эффект собственно лекарства от неизменных характеристик больных, которые исследователь может ошибочно спутать с лечебным эффектом.
Похожим образом может быть оценено влияние тех или иных общественных явлений на людей в тех случаях, когда перед исследователем стоит нетривиальная задача отделения причинной связи от эффекта самоотбора. Для этого исследователь должен обнаружить где-то в жизни «естественный эксперимент» - ситуацию, когда имеется некое явление, которое потенциально оказывает влияние на людей и существует возможность их разбиения на группы в зависимости от этого влияния. В мировой научной литературе содержится множество примеров применения этого метода для установления причинной связи. Он часто применяется для определения эффекта той или иной политики.
Естественно, метод отлично подходит и для оценки эффекта СМИ. В статье , опубликованной в Post Soviet Affairs, я задался вопросом о том, как альтернативный источник информации может повлиять на религиозную идентификацию респондентов опросов.
История с Pussy Riot для меня была находкой, поскольку ее можно использовать в качестве естественного эксперимента. Правда, использование этой истории в таком качестве зависит от одного допущения. Предполагается, что подавляющее большинство людей, которые относят себя в опросах к той или иной религии, в повседневной жизни о ней не думают. Следовательно, требуется нечто, что заставит их задуматься о религии. Выступление Pussy Riot и их последующее преследование как раз сыграли такую роль. Все это привлекло внимание общества к религиозным темам. На рисунке ниже (взят из статьи ) представлена динамика запросов в Google слова «РПЦ» - самого распространенного обозначения нашей церкви. Здесь выделяются три пика - один приходится на время смерти и похорон Патриарха Алексия, а два другие - более высокие - относятся к апрелю и августу 2012 г., т.е. когда уже достаточно распространилась информация о «панк-молебне» и когда его участницы получили свои сроки.
В то же время, общество не было однородным в плане информации, которую оно получало. Были люди, которые получали информацию от официальных источников и были те, которые получают информацию от источников альтернативных. Официальные и альтернативные источники отличались друг от друга их отношением к церкви и ее духовенству. В официальных СМИ эта история освещалась в благоприятном для церкви свете, тогда как в оценках СМИ, неподконтрольных различным властным структурам, было значительно больше разнообразия. В среднем, неофициальные СМИ создавали в этой связи менее привлекательную картину церкви.
Если бы СМИ действительно играли роль в определении религиозного пейзажа, можно было бы ожидать в этой ситуации систематической разницы в динамике религиозности между теми, которые получают только официальную информацию, и теми, кто испытывает на себе влияние альтернативных источников информации. Таким образом, появляется возможность воспользоваться стандартной эмпирической стратегией для оценки влияния политики, подобной той, что используется в медицинских исследованиях для оценки эффекта методов лечения.
В качестве данных я использовал базу Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ. Это - единственная база, которая содержит результаты опросов репрезентативной выборки для России. База имеет панельную структуру, т.е. одних и тех же людей опрашивают повторно на протяжении ряда лет. В частности, респондентам задают вопрос о том, к какой религии они себя относят. Меня в контексте исследования больше всего интересовали те, кто менял свою репортируемую религиозную идентичность, относя себя к православным в одном опросе и не относя в другом, и наоборот. Такое изменение я рассматривал как показатель динамики отношения к православию со стороны основной массы нашего, как правило не воцерковленного, населения.
Всех респондентов я разбил на группы в зависимости от того, пользуются ли они интернетом и, если пользуются, то как - для учебы, покупок, развлечений и т.д. Я исходил из того, что экспериментальной группой будут те, кто использует интернет для просмотра новостей. Это допущение предполагает, что те, кто, согласно опросам, регулярно просматривают новости в интернете, в среднем чаще сталкиваются с негативной информацией о церкви сравнительно с теми, кто эти новости не просматривает. На чем основано это допущение? Прежде всего, на том, что самым массовым источником СМИ у нас является телевидение, а самая большая аудитория - у каналов, излагающих официальную точку зрения. Вторым по значимости источником СМИ сегодня является интернет. Его ключевым отличием от телевидения является то, что его контент несравнимо меньше зависит от официальной цензуры.
Меня интересовали данные на конец 2011 и конец 2012 гг., поскольку в период между этими двумя опросами как раз и произошли события, связанные Pussy Riot. За это время кто-то стал называть себя православным, а кто-то, наоборот, перестал себя называть таковым. И я решил оценить, насколько эта динамика зависела от того, пользовался ли респондент интернетом и, в частности, просматривал ли новости. Моя гипотеза заключалась в том, что эта динамика среди просматривавших новости в интернете должна быть значительно хуже, чем у остальных. Здесь, как и в медицине, воздействие СМИ идентифицируется через относительную динамику у экспериментальной группы сравнительно с теми, кто предположительно менее подвержен тому же эффекту.
Результаты оценки вполне подтвердили гипотезу. В период между двумя опросами, в 2011 и 2012 гг., рост относительной численности православных был значительно ниже и даже отрицательным среди интернет-пользователей, чем среди тех, которые не используют интернет. При сужении этой группы только до тех, кто просматривает новости в интернете, соответствующий отрицательный эффект наблюдается только для них, причем в более выраженной форме.
Если говорить о конкретных значениях эффекта альтернативных СМИ, то они вышли следующими. За этот год вся выборка показала отрицательную динамику себя к православным. Однако, если среди людей, не пользовавшихся интернетом доля православных сократилась на 3%, то среди просматривавших новости в интернете аналогичная доля сократилась уже на 19%. Если это относительное значение пересчитать с учетом доли экспериментальной группы в выборке, то можно получить значение отрицательного эффекта интернет-новостей в тот год для всего населения. Оно будет составлять около 1.8%.
Примерное двухпроцентное сокращение за год - это много это или мало? Как всегда, все познается в сравнении. При сравнении результатов опросов ВЦИОМ и Левада-центра получается, что средний рост численности репортирующих себя православными в течение 1990-х и 2000-х гг. составлял ок. 2.7%. И этот период принято рассматривать как время бурного роста нашей Церкви. Тогда выходит, что в рассматриваемый период относительные потери Церкви в численности формально причисляющих себя к ней составили около 2/3 от ее годового роста в лучшие годы.
Конечно, можно было бы предположить, что пользователи интернета во все времена были относительно неверующими, и история с Pussy Riot здесь не причем. Если бы это было так, мы должны были бы во все годы опросов наблюдать похожую отрицательную относительную динамику в этой группе. Чтобы исключить такую возможность, я оценил аналогичные регрессии для периода между 2003 и 2004 гг. В это время ничего подобного не наблюдалось. Скорее даже, наоборот, наблюдалась слабая тенденция более положительной динамики православия среди той же группы.
Я интерпретирую эти результаты следующим образом. Наш народ в большинстве своем чисто механически относит себя к православным, но не склонен об этом серьезно задумываться. Соответственно, даже если люди что-то и ищут в интернете, это не информация о церкви. Поэтому в более ранние годы, когда не было никаких кричащих новостей о нашей Церкви, люди, получавшие информацию из разных СМИ, показывали в целом аналогичную динамику численности православных. Когда же в 2012 г. события с Pussy Riot вызвали интерес к религии, тут-то и сказалась разница в том, откуда ты получаешь информацию - если только от государственных телеканалов, отрицательного эффекта почти не будет, а если помимо этих каналов поступает и информация из неконтролируемых государством источников, отрицательный эффект оказывается весьма значительным.
Отдельный вопрос - каковы дополнительные характеристики тех, кто просматривал новости в интернет в указанный период и перестал относить себя к православным? Вполне предсказуемо оказалось, что, прежде всего, это были городские жители моложе 25 лет, либо же люди обеспеченные и семейные.
Эти результаты позволяют сделать несколько общих выводов относительно СМИ и религии. Во-первых, подтвердилось влияние СМИ на религиозную принадлежность. Во-вторых, в странах с государственной монополией на СМИ альтернативные источники информации могут сильно влиять на состояние умов населения. Это подразумевает, что резкие переходы между массовой религиозностью и массовым религиозным безразличием и/или атеизмом, как те, что были в России в течение последней ста лет, были бы слабее при наличии общедоступного альтернативного источника информации. Наконец, знакомство с альтернативными СМИ, когда чрезвычайные события привлекают к теме, влияет в зависимости от ее освещения в официальных СМИ. В нашем случае знакомство с ними отрицательно повлияло на склонность респондентов отождествлять себя с православием, но, если бы их внимание было привлечено к церкви в советское время, роль альтернативных СМИ должна была бы быть прямо противоположной.
Препринт статьи см. здесь .
Эта история, помимо всего прочего, интересна тем, что открывает возможность для исследования эффекта СМИ в отношении религиозного выбора. Определить то, насколько влияют СМИ на религиозную самоидентификацию, - не простая задача. Одна из главных трудностей - эффект самоотбора, который необходимо отделить от эффекта собственно СМИ. Люди меняют свои взгляды под влиянием СМИ, но, уже имея определенные взгляды, они могут выбирать СМИ, которые будут этим взглядам соответствовать. Для внешнего наблюдателя корреляция между СМИ и взглядами людей потенциально содержит оба эффекта. При этом, нельзя даже быть уверенным в том, что СМИ вообще оказывают какое-либо влияние на чьи-то взгляды.
Один из методов оценки этой причинной связи пришел из медицины. В последней для определения лечебного эффекта лекарств проводятся эксперименты. Больные случайно разбиваются на группы, где одной группе дается лекарство, а другой - плацебо. Иными словами, все больные думают, что их лечат определенным лекарством, а на самом деле, его дают только одной из подгрупп больных. Дальше сравнивают протекание болезни у обеих групп и по разнице в этой динамике судят о действенности лекарства. Если по какой-то причине разбиение на группы оказывается не случайным, т.е. имеется систематическая связь между принадлежностью к группе и состоянием здоровья, данный эффект самоотбора можно исключить, если оценить «разность разностей» в протекании болезни. Сравнивается не состояние здоровья тех и других, а только изменение состоянии здоровья до и после приема лекарства одной из групп больных. Такая оценка позволяет отделить эффект собственно лекарства от неизменных характеристик больных, которые исследователь может ошибочно спутать с лечебным эффектом.
Похожим образом может быть оценено влияние тех или иных общественных явлений на людей в тех случаях, когда перед исследователем стоит нетривиальная задача отделения причинной связи от эффекта самоотбора. Для этого исследователь должен обнаружить где-то в жизни «естественный эксперимент» - ситуацию, когда имеется некое явление, которое потенциально оказывает влияние на людей и существует возможность их разбиения на группы в зависимости от этого влияния. В мировой научной литературе содержится множество примеров применения этого метода для установления причинной связи. Он часто применяется для определения эффекта той или иной политики.
Естественно, метод отлично подходит и для оценки эффекта СМИ. В статье , опубликованной в Post Soviet Affairs, я задался вопросом о том, как альтернативный источник информации может повлиять на религиозную идентификацию респондентов опросов.
История с Pussy Riot для меня была находкой, поскольку ее можно использовать в качестве естественного эксперимента. Правда, использование этой истории в таком качестве зависит от одного допущения. Предполагается, что подавляющее большинство людей, которые относят себя в опросах к той или иной религии, в повседневной жизни о ней не думают. Следовательно, требуется нечто, что заставит их задуматься о религии. Выступление Pussy Riot и их последующее преследование как раз сыграли такую роль. Все это привлекло внимание общества к религиозным темам. На рисунке ниже (взят из статьи ) представлена динамика запросов в Google слова «РПЦ» - самого распространенного обозначения нашей церкви. Здесь выделяются три пика - один приходится на время смерти и похорон Патриарха Алексия, а два другие - более высокие - относятся к апрелю и августу 2012 г., т.е. когда уже достаточно распространилась информация о «панк-молебне» и когда его участницы получили свои сроки.
В то же время, общество не было однородным в плане информации, которую оно получало. Были люди, которые получали информацию от официальных источников и были те, которые получают информацию от источников альтернативных. Официальные и альтернативные источники отличались друг от друга их отношением к церкви и ее духовенству. В официальных СМИ эта история освещалась в благоприятном для церкви свете, тогда как в оценках СМИ, неподконтрольных различным властным структурам, было значительно больше разнообразия. В среднем, неофициальные СМИ создавали в этой связи менее привлекательную картину церкви.
Если бы СМИ действительно играли роль в определении религиозного пейзажа, можно было бы ожидать в этой ситуации систематической разницы в динамике религиозности между теми, которые получают только официальную информацию, и теми, кто испытывает на себе влияние альтернативных источников информации. Таким образом, появляется возможность воспользоваться стандартной эмпирической стратегией для оценки влияния политики, подобной той, что используется в медицинских исследованиях для оценки эффекта методов лечения.
В качестве данных я использовал базу Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ. Это - единственная база, которая содержит результаты опросов репрезентативной выборки для России. База имеет панельную структуру, т.е. одних и тех же людей опрашивают повторно на протяжении ряда лет. В частности, респондентам задают вопрос о том, к какой религии они себя относят. Меня в контексте исследования больше всего интересовали те, кто менял свою репортируемую религиозную идентичность, относя себя к православным в одном опросе и не относя в другом, и наоборот. Такое изменение я рассматривал как показатель динамики отношения к православию со стороны основной массы нашего, как правило не воцерковленного, населения.
Всех респондентов я разбил на группы в зависимости от того, пользуются ли они интернетом и, если пользуются, то как - для учебы, покупок, развлечений и т.д. Я исходил из того, что экспериментальной группой будут те, кто использует интернет для просмотра новостей. Это допущение предполагает, что те, кто, согласно опросам, регулярно просматривают новости в интернете, в среднем чаще сталкиваются с негативной информацией о церкви сравнительно с теми, кто эти новости не просматривает. На чем основано это допущение? Прежде всего, на том, что самым массовым источником СМИ у нас является телевидение, а самая большая аудитория - у каналов, излагающих официальную точку зрения. Вторым по значимости источником СМИ сегодня является интернет. Его ключевым отличием от телевидения является то, что его контент несравнимо меньше зависит от официальной цензуры.
Меня интересовали данные на конец 2011 и конец 2012 гг., поскольку в период между этими двумя опросами как раз и произошли события, связанные Pussy Riot. За это время кто-то стал называть себя православным, а кто-то, наоборот, перестал себя называть таковым. И я решил оценить, насколько эта динамика зависела от того, пользовался ли респондент интернетом и, в частности, просматривал ли новости. Моя гипотеза заключалась в том, что эта динамика среди просматривавших новости в интернете должна быть значительно хуже, чем у остальных. Здесь, как и в медицине, воздействие СМИ идентифицируется через относительную динамику у экспериментальной группы сравнительно с теми, кто предположительно менее подвержен тому же эффекту.
Результаты оценки вполне подтвердили гипотезу. В период между двумя опросами, в 2011 и 2012 гг., рост относительной численности православных был значительно ниже и даже отрицательным среди интернет-пользователей, чем среди тех, которые не используют интернет. При сужении этой группы только до тех, кто просматривает новости в интернете, соответствующий отрицательный эффект наблюдается только для них, причем в более выраженной форме.
Если говорить о конкретных значениях эффекта альтернативных СМИ, то они вышли следующими. За этот год вся выборка показала отрицательную динамику себя к православным. Однако, если среди людей, не пользовавшихся интернетом доля православных сократилась на 3%, то среди просматривавших новости в интернете аналогичная доля сократилась уже на 19%. Если это относительное значение пересчитать с учетом доли экспериментальной группы в выборке, то можно получить значение отрицательного эффекта интернет-новостей в тот год для всего населения. Оно будет составлять около 1.8%.
Примерное двухпроцентное сокращение за год - это много это или мало? Как всегда, все познается в сравнении. При сравнении результатов опросов ВЦИОМ и Левада-центра получается, что средний рост численности репортирующих себя православными в течение 1990-х и 2000-х гг. составлял ок. 2.7%. И этот период принято рассматривать как время бурного роста нашей Церкви. Тогда выходит, что в рассматриваемый период относительные потери Церкви в численности формально причисляющих себя к ней составили около 2/3 от ее годового роста в лучшие годы.
Конечно, можно было бы предположить, что пользователи интернета во все времена были относительно неверующими, и история с Pussy Riot здесь не причем. Если бы это было так, мы должны были бы во все годы опросов наблюдать похожую отрицательную относительную динамику в этой группе. Чтобы исключить такую возможность, я оценил аналогичные регрессии для периода между 2003 и 2004 гг. В это время ничего подобного не наблюдалось. Скорее даже, наоборот, наблюдалась слабая тенденция более положительной динамики православия среди той же группы.
Я интерпретирую эти результаты следующим образом. Наш народ в большинстве своем чисто механически относит себя к православным, но не склонен об этом серьезно задумываться. Соответственно, даже если люди что-то и ищут в интернете, это не информация о церкви. Поэтому в более ранние годы, когда не было никаких кричащих новостей о нашей Церкви, люди, получавшие информацию из разных СМИ, показывали в целом аналогичную динамику численности православных. Когда же в 2012 г. события с Pussy Riot вызвали интерес к религии, тут-то и сказалась разница в том, откуда ты получаешь информацию - если только от государственных телеканалов, отрицательного эффекта почти не будет, а если помимо этих каналов поступает и информация из неконтролируемых государством источников, отрицательный эффект оказывается весьма значительным.
Отдельный вопрос - каковы дополнительные характеристики тех, кто просматривал новости в интернет в указанный период и перестал относить себя к православным? Вполне предсказуемо оказалось, что, прежде всего, это были городские жители моложе 25 лет, либо же люди обеспеченные и семейные.
Эти результаты позволяют сделать несколько общих выводов относительно СМИ и религии. Во-первых, подтвердилось влияние СМИ на религиозную принадлежность. Во-вторых, в странах с государственной монополией на СМИ альтернативные источники информации могут сильно влиять на состояние умов населения. Это подразумевает, что резкие переходы между массовой религиозностью и массовым религиозным безразличием и/или атеизмом, как те, что были в России в течение последней ста лет, были бы слабее при наличии общедоступного альтернативного источника информации. Наконец, знакомство с альтернативными СМИ, когда чрезвычайные события привлекают к теме, влияет в зависимости от ее освещения в официальных СМИ. В нашем случае знакомство с ними отрицательно повлияло на склонность респондентов отождествлять себя с православием, но, если бы их внимание было привлечено к церкви в советское время, роль альтернативных СМИ должна была бы быть прямо противоположной.
Препринт статьи см. здесь .