Сколково: перспектива или утопия
О.БЫЧКОВА: Добрый вечер, добрый день, это программа «Большой дозор», в студии телекомпании и радиостанции Ольга Бычкова и моя коллега, главный редактор газеты «Ведомости» Татьяна Лысова. Добрый вечер.
Т.ЛЫСОВА: Добрый вечер.
О.БЫЧКОВА: Сегодня наш гость - это Крейг Баррет, сопредседатель Совета фонда «Сколково», бывший руководитель знаменитой компании Intel. И наш гость - Дмитрий Колосов, вице-президент, руководитель аппарата президента и совета фонда «Сколково». Добрый вечер.
Итак, мы будем говорить, конечно, о Сколкове, о том, что хотят от этого проекта, что должно получиться и в результате. Но прежде чем мы начнем говорить, собственно, о высоких технологиях, о модернизациях, об инновациях... Я все слова правильно сказала?
Т.ЛЫСОВА: Правильно. (смеется)
О.БЫЧКОВА: Можно начать вот с какой истории? Мы прочитали с Татьяной Лысовой в ваших предыдущих интервью, что ваша супруга, господин Баррет, участвовала в программе подготовки космонавтов в России, в российском Центре подготовки космонавтов. Это было в позапрошлом году. Расскажите, чем эта история закончилась, что из этого получилось?
К.БАРРЕТ: Моя жена, действительно, прошла подготовку космонавтов, она была резервным космическим туристом. Она была резервным космонавтом для основателя «Цирка Дю Солей». Прошла всю подготовку, получила справки, все необходимые дипломы, но не полетела в космос.
О.БЫЧКОВА: Это вы ее не пустили, наверное.
К.БАРРЕТ: Моя жена делает все, что хочет, она не спрашивает разрешения.
О.БЫЧКОВА: Но вы тоже хотели, по-моему, принимать в этом участие, но решили, что это слишком дорого.
К.БАРРЕТ: Только один член семьи может летать.
О.БЫЧКОВА: А, это закон такой, наверное, Федеральный. В Конституции. Я уверена, да. А можно я буду совсем плохая и бестактная девочка и спрошу, сколько лет вашей супруге?
К.БАРРЕТ: Только что отпраздновала свое 60-летие.
О.БЫЧКОВА: Круто. Абсолютно. Здорово. То есть уже ваша космическая карьера закончилась?
К.БАРРЕТ: Никогда не поздно. Помните, Джон Гленн, один из первых космонавтов США? Он полетел, когда ему почти 80 было.
О.БЫЧКОВА: Не, я не про возраст. Я просто про то, что... Мы помним, сертификаты получены, один член семьи - этого достаточно, все, теперь можно заняться высокими технологиями (я это хотела сказать).
К.БАРРЕТ: Я думаю, что, все-таки, моей жене хочется полететь в космос. Я бы тоже полетел, но ей, пожалуй, даже больше хочется.
О.БЫЧКОВА: Ну, теперь если вы работаете в фонде «Сколково», то, может быть, с вас возьмут не 55 миллионов за полет в качестве космического туриста - может, вам скидку сделают. (все смеются)
К.БАРРЕТ: Еще вчера моя жена была во Флориде, и там был последний взлет Шаттла до того, как он будет списан. Видите, таким образом заинтересованность у нее остается, сохраняется.
О.БЫЧКОВА: То есть вам нужно продолжать, все-таки, бдительность сохранять, лично вам.
К.БАРРЕТ: (смеется)
О.БЫЧКОВА: Ну, расскажите нам, пожалуйста, теперь, как получилось, что вы оказались в России в Сколкове?
Т.ЛЫСОВА: Как вы стали сопредседателем? Кто вас пригласил? Уговаривали вас? В чем ваш интерес?
К.БАРРЕТ: Моя заинтересованность в международной конкурентоспособности государств. Я уже давно этой темой интересуюсь. Был консультантом правительства США в отношении того, как поступать в таких случаях. Но когда я был главой Intel, я каждый год посещал где-то по 30 стран и всегда говорил с руководителями бизнесов и руководителями правительств относительно того, что им надо сделать для того, чтобы стать конкурентоспособными.
И когда возникла идея Сколково, я поговорил с представителями российского президента. Они пригласили меня принять участие в этом проекте. И я думаю, что замечательная идея.
Т.ЛЫСОВА: То есть вы верите в успех?
К.БАРРЕТ: Никогда не занимаюсь вещами, в успехе которых я не уверен.
О.БЫЧКОВА: Деликатная Татьяна, когда она спрашивала, верите ли вы в успех и какой ваш интерес в этом, она, на самом деле - скажи, я права - на самом деле, она хотела спросить, зачем вам нужна эта история, в успех которой в России, например, тоже верят, ну, мягко говоря, не все?
К.БАРРЕТ: Никогда нельзя на 100% быть уверенным в предпринимательстве и инновациях, но над основными параметрами работать можно. Можно создать инфраструктуру. Но в конечном итоге все зависит от толковых людей с умными идеями. Гарантий нет. Поэтому-то и интересно, что нет гарантий.
Т.ЛЫСОВА: Я думаю, что этот скепсис, во многом, связан с тем, что условия работы, предложенные в Сколково, очень сильно отличаются от условий работы бизнеса в России, в целом. Поэтому людям кажется, что это такое, теплое, удобное местечко, в котором в результате окажутся не самые талантливые, не самые продвинутые, не самые прогрессивные, а те, кто сумеет договориться и просто вписаться в этот проект, чтобы получить хорошие условия для бизнеса.
О.БЫЧКОВА: Не факт, что это будет тот бизнес, который, собственно, двинет инновации.
Т.ЛЫСОВА: И мне кажется, что такое отношение к этому проекту внутри России является его слабой стороной сегодня. Когда нет поддержки со стороны людей, что вы можете на это сказать, чтобы вселить в нас и людей уверенность, что все будет правильно?
К.БАРРЕТ: Прежде всего, важно рассматривать Сколково не просто как один объект в России. Это должно быть сочетание как физического расположения, так и виртуального аспекта. Нельзя же ожидать, что все предприниматели заявятся в одно место - это не разумно и я не думаю, что кто-то этого ожидает. Надо протянуть руку, Сколково должно протянуть руку в различные места России, различные города, университеты. Надо установить связь со всеми предпринимателями.
Дело не в том, чтобы люди приезжали в Сколково, а чтобы Сколково к людям приезжало. Но можно создать среду, создать необходимые условия для успеха. Но она должна иметь виртуальный характер. В теперешнем обществе с учетом всей техники, которую мы имеем, не обязательно иметь физический контакт - можно наладить и виртуальный контакт. И хотя Сколково находится в Москве, можно установить связи с Санкт-Петербургом, Нижним Новгородом, Новосибирском, по всей России. Это необходимо сделать.
Я думаю, возражение против физического расположения Сколково - это неправильное возражение. Надо смотреть на виртуальный характер, установление связей Сколково со всеми в России.
Т.ЛЫСОВА: Но я спрашивала больше не об условиях жизни, не о конкретном поселении в Сколково, а об условиях для ведения бизнеса. Известно, что для участников Сколково предложен другой налоговый режим, более легкая бухгалтерская отчетность. Речь идет даже о специальных судах для Сколково - вот, что интересует в первую очередь бизнес и бизнесменов.
К.БАРРЕТ: Привлекать международные компании для проведения научно-исследовательских разработок. Но они, ведь, могут делать такие исследования не только в Сколково, но и в других университетах по всей России. Если взять, например, мою компанию, в которой я работал, корпорацию Intel, у них большой послужной список, когда они сотрудничали с различными лабораториями в университетах всей страны. Это не изменится в Сколково - Сколково будет только продолжением этой деятельности. Для других университетов будет, конечно, физическое расположение, будет университет, будут лаборатории научно-исследовательские, но будут также установлены далеко идущие связи с другими местами в России.
О.БЫЧКОВА: А давай мы вернемся еще к теме Сколково, конечно, непременно и очень подробно. Но поскольку вы заговорили о компании Intel, можно попросить вас рассказать немного об этой части вашей жизни? Потому что вы проработали там много лет и на ваших глазах эта компания, в общем, превратилась в такого всемирного гиганта и монстра. А когда вы туда пришли, это что было? Вот, в самом начале. Как это выглядело?
К.БАРРЕТ: Очень маленькая была компания.
О.БЫЧКОВА: Ну, то есть какая «маленькая»?
К.БАРРЕТ: В 1974 году, когда я стал работать в компании, меньше 50 миллионов долларов дохода каждый год. Меньше 50 миллионов долларов в год. А когда уходил на пенсию, более 100 миллионов долларов в день.
О.БЫЧКОВА: Ничего себе.
К.БАРРЕТ: И мне очень приятно, что на вашем компьютере значок Intel.
О.БЫЧКОВА: А, да. Вот еще один есть. (смеется) Но что можно было производить в этой области в 1974 году? Никто из нас не помнит просто уже и мы даже не знаем, как выглядели компьютеры и эти технологии в 1974 году. Нам кажется, что вообще ничего не было в то время.
К.БАРРЕТ: Первый важный продукт Intel - это динамическая память в 1000 бит, только 1000 бит. А сегодня память миллиарды битов, то есть больше, чем в миллион раз увеличение памяти. Когда я присоединился к этой компании, вообще не было персональных компьютеров. 35 лет, которые я провел в компании, мы были свидетелями компьютерной революции во всем мире. Такие молодые люди как вы не помнят, наверное, этих компьютеров.
Т.ЛЫСОВА: Я помню.
О.БЫЧКОВА: Ну, я тоже помню теоретически.
Т.ЛЫСОВА: Я помню теоретически. Вы даже не можете догадаться, что я помню. В те годы, когда вы руководили компаний Intel, я, закончив институт, работала в оборонном научно-исследовательском институте и я программировала микропроцессор. Это был советский микропроцессор. Но документацию к нему...
О.БЫЧКОВА: Какого он был размера?
Т.ЛЫСОВА: ...была на английском языке. И я прекрасно знала, что то, что я программирую, - это полный аналог процессора 286 Intel. Знали ли вы об этом?
К.БАРРЕТ: Могу вспомнить. Анализировал интегрированные цепи из России 20-30 лет тому назад, они выглядели очень похожими на некоторые из наших таких процессоров. И это почти точная копия была.
Т.ЛЫСОВА: Ну, я вам могу честно признаться сегодня, они были медленнее. (все смеются)
О.БЫЧКОВА: Это военная тайна. То, что ты сейчас делаешь...
Т.ЛЫСОВА: Теперь уже нет.
О.БЫЧКОВА: Раскрытие государственных секретов. Но поскольку в моей жизни не было опыта программирования вообще никакого и никогда, то вы можете мне объяснить: вот, какие продукты выпускал Intel в 1974 году? Потому что сейчас мы понимаем, о чем идет речь. Но чтобы можно было понять вообще, какой пройден путь на уровне вот такого простого, бытового восприятия.
К.БАРРЕТ: Первый микропроцессор был создан в 1972 году, он назывался 4004, 4 бита. По сравнению с 32-мя битами очень медленный компьютер. Он использовался для таких сложных применений как, например, светофоры, счетчики в такси очень низкого такого калибра. Очень простые, очень медленные.
О.БЫЧКОВА: А когда наступил такой момент и произошло так, что вы поняли, что, вот, вы напали на золотую жилу, что это такая огромная фантастическая история и гигантское поле для работы?
К.БАРРЕТ: Видимо, в 1981 году. Это в том году, когда IBM разработал микропроцессор для своего персонального компьютера, и тогда началось, в общем-то, создание персонального компьютера. В этот момент Intel перевел все свои ресурсы с тем, чтобы сконцентрировать внимание на микропроцессорах и компьютерах.
О.БЫЧКОВА: А когда для Intel это превратилось уже в такую огромную индустрию? То есть когда вы начали уже в таких огромных масштабах производить именно такую потребительскую продукцию? Сколько сейчас народу работает в Intel?
К.БАРРЕТ: Где-то 90 тысяч человек. Когда я присоединился к компании, где-то 2 тысячи всего было. Очень выросла как с точки зрения кадров, так и с точки зрения доходов. Но когда смотришь также на производственные мощности, в 70-е годы такое производство построить стоило где-то несколько миллионов долларов всего. А сегодня - несколько миллиардов долларов необходимо. Intel, например, только что объявил о строительстве нового завода - 5 миллиардов обошелся.
А что самое интересное, это предприятие в 5 миллиардов долларов устареет через 4 года. То есть через 4 года вы полностью используете эту производственную мощность и ее надо будет перестраивать. Это сумасшедший бизнес.
О.БЫЧКОВА: Но за эти 4 года, тем не менее, эти вложения успеют окупиться.
К.БАРРЕТ: Да, могут дать большой доход.
О.БЫЧКОВА: И очень сильный.
К.БАРРЕТ: Но надо обязаться строить вот такой завод, прежде чем вы начнете выпускать что-то. Всегда надо ставить на будущее, понимаете? Надо верить в это дело, надо верить в то, что бизнес будет продолжать расти.
Т.ЛЫСОВА: Скажите, пожалуйста, а почему ваша компания, превратившись в крупнейшего в мире производителя микропроцессоров, не стала столь же крупным производителем собственно компьютеров? Потому что как мы видим, большинство крупных компаний рано или поздно начинают экспансию в отрасли, где потребляется их продукция, выстраивают интегрированную структуру. Почему Intel не пошел этим путем и остался именно главным производителем микропроцессоров и микрочипов, а не товаров на их основе?
К.БАРРЕТ: Ну, знаете ли, как раз наоборот все было. Тогда производители компьютеров, такие как IBM, сами микропроцессоры выпускали, а потом вся область производства стала более специализированной. Были люди, которые выпускали только чипы памяти, микропроцессоры. Те, которые, вот, жесткие диски выпускают или дисплеи. Но вместо того, чтобы вертикально интегрироваться, это стало гораздо более сегментированным в производстве. Люди специализировались на производстве конкретных частей и становились реальными, настоящими экспертами в дисплеях, микропроцессорах вместо того, чтобы вертикально интегрироваться. И такого рода специализация позволяет вам быть лучшими, чем кто бы то ни было, в производстве именно этого компонента. И фактически сборка компьютера стала сравнительно технически емким производством, ну, отвертка только нужна для того, чтобы собрать компьютер. Но надо завод в 5 миллиардов долларов построить, чтобы микропроцессоры выпускать.
О.БЫЧКОВА: Давайте мы сейчас сделаем небольшой перерыв в программе «Большой дозор». И я напомню только, что с нами Крейг Баррет, сопредседатель Совета фонда «Сколково», бывший руководитель компании Intel.
НОВОСТИ
О.БЫЧКОВА: И мы продолжаем программу «Большой дозор». У микрофона Ольга Бычкова и Татьяна Лысова, главный редактор газеты «ведомости». Наш сегодняшний гость - Крейг Баррет, сопредседатель Совета фонда «Сколково», бывший руководитель компании Intel и Дмитрий Колосов, вице-президент и руководитель аппарата президента и совета фонда «Сколково». Ну, мы сейчас очень интересно говорили об истории этой знаменитой компании. Но вернемся к Сколково, собственно говоря. Вот, для многих в Москве и в России, наверное, тоже, Сколково - это какая-то непонятная такая...
Т.ЛЫСОВА: Мечта.
О.БЫЧКОВА: Ну, вообще, да, что-то такое, очень мифическое, сказочное, может быть, даже. И, например, не всем понятно, чем там, собственно говоря, занимаются люди кроме того, что осваивают какие-то, наверное, уже очень большие деньги и участки дорогостоящей подмосковной земли. Можно я спрошу вначале, наверное, Крейга Баррета. Вот, вы приезжаете в Москву в качестве сопредседателя совета фонда «Сколково». Что вы делаете?
К.БАРРЕТ: Идея, в общем-то, в том, чтобы повторить или скопировать то, что было сделано в других районах мира. Если посмотреть на Кремниевую долину, где-то вокруг Стэндфордского университета, если посмотреть на Бостон, где Массачусетский технологический институт. В этой области была создана тысяча предприятий, бизнесов, предприниматели, инноваторы взяли идеи, разработанные в университетах, привнесли их на рынок, создали компании, создали экономическое богатство, создали рабочие места. И идея для Сколково - это сделать что-то аналогичное этому. Может быть, не совсем то же самое, потому что Москва и Россия отличаются от Кремниевой долины в Калифорнии. Но создать катализатор инноваций и помочь запустить экономический рост России в районах, которые всегда исторически были сильной стороной России - образование, научно-исследовательские разработки. Россия боролась всегда с тем, чтобы коммерческий придать характер образованию и исследовательским работам. Вот почему Кремниевая долина и Бостон этим как раз и занимаются очень успешно. Поэтому Сколково будет рассматривать пример Кремниевой долины, но через русский взгляд и попытается создать необходимую среду для инноваций, для предпринимательства, для создания новых бизнесов для роста российской экономики.
О.БЫЧКОВА: Ну вот сейчас что есть, вот, сегодня, например?
Т.ЛЫСОВА: Что уже сделано?
О.БЫЧКОВА: Что уже существует?
К.БАРРЕТ: Что сегодня там есть, это пустая земля, в основном, голая земля. Мы работаем над инфраструктурой. А инфраструктура должна произойти в ряде мест. Мы хотим создать университет, очень похожий на Стэндфордский университет или Массачусетский технологический институт, всемирный институт, который будет позволять приводить в действие экономику. Мы хотим создать лаборатории, где международные компании, такие как Intel, Microsoft и Siemens смогут установить свои исследовательские лаборатории рядом с университетом. Мы хотим создать сообщество капиталистов, где они смогут венчурный капитал использовать.
То же самое произошло и в Силиконовой долине. Надо хотеть иметь виртуальный характер для Сколково, чтобы не в одном месте, а чтобы они установили связи со всеми местами в России. То есть много чего надо сделать параллельно. А до сих пор мы проводили только планирование главным образом, нанимали людей для того, чтобы начать переговоры по контрактам с корпорациями, вели переговоры с университетами, такими как Массачусетский технологический университет для того, чтобы опыт передать и специалистов сюда в Россию.
О.БЫЧКОВА: Вот вы сейчас приехали сюда. Вот, у вас какой план, расписание? С кем вы встречаетесь?
К.БАРРЕТ: У нас совет встречается. Сегодня наполовину это россияне, наполовину представители международных кругов. Мы рассмотрим те проекты, которые осуществляются, переговоры с точки зрения университета и переговоры с международными корпорациями. Посмотрим на детали таких вопросов как Технопарк, взаимодействие с российскими университетами. Как бы, первый взгляд на контракты научно-исследовательских работ, которые Сколково будет выдавать. Но опять же надо помнить, что мы находимся на очень раннем этапе.
О.БЫЧКОВА: Дмитрий, добавьте.
Д.КОЛОСОВ: Очень сложно добавить что-то после господина Баррета, который очень правильно изложил наши ключевые задачи. Единственное, что хотел сказать, что вчера, в частности, докладывал президент фонда Виктор Вексельберг на встрече с президентом России Дмитрием Анатольевичем Медведевым о том, что у нас с точки зрения виртуального Сколково на сегодняшний день уже существует 28 резидентов, компании-участники, которые пользуются уже всеми благами, которые фонд Сколково с точки зрения законодательного урегулирования может предоставить уже на этом этапе. И нами уже профинансировано 11 компаний-участников из этого списка 28-ми, что, в принципе, демонстрирует, на наш взгляд, эффективность нашего этого направления.
Т.ЛЫСОВА: Дмитрий, а можно уточнить? Вы сказали, что это виртуальные участники. А льготы они уже получают реальные. Как-то можно это сопоставить?
Д.КОЛОСОВ: Вы знаете, это как раз, в принципе, является предметом специального регулирования со стороны федерального закона, который был принят по отношению к Сколково. И мандат фонда Сколково, который был утвержден попечительским советом, возглавляемым, опять же, Дмитрием Анатольевичем Медведевым. И, как бы, разница между виртуальным и, как бы, реальным, физическим Сколково заключается лишь в том, что сейчас эти компании могут вести свою деятельность по месту своей оригинальной регистрации, и потом, когда, грубо говоря, проект будет запущен физически, они будут обязаны перевести существенную часть своей деятельности на территорию непосредственно нашего центра.
О.БЫЧКОВА: Абсолютно географически, да?
Д.КОЛОСОВ: Да.
О.БЫЧКОВА: А эти 11 компаний - это какие компании с точки зрения сферы деятельности и принадлежности? Они все российские?
Д.КОЛОСОВ: Вы знаете, нет, не все они российские. Нет, не все. Ну, в принципе, где-то, наверное, подавляющее большинство российские компании. Там есть и стартапы, там есть и компании более известные, российские в частности компании.
О.БЫЧКОВА: Например?
Д.КОЛОСОВ: Ну, например, компания ABBYY, которая занимается программированием и так далее. Естественно, соответственно, гранты отличаются в зависимости от того, на какой стадии развития компании находятся, нужно ли им, соответственно, какое-то там сложное оборудование для проведения своих исследовательских работ и так далее.
О.БЫЧКОВА: Это все информационные технологии?
Д.КОЛОСОВ: Нет, у нас, как вам известно, есть 5 перспективных направлений стратегических, обозначенных президентом Медведевым, которыми фонд «Сколково», собственно говоря, будет заниматься. То есть там есть и информационные технологии, и биомедицинские технологии, очень много проектов, ориентированных на социальную сферу. Борьба, там, в частности, если биомедицинские технологии, с социально значимыми болезнями - там, рак и так далее. То есть, собственно, очень много такого рода проектов, которые мы рассматриваем в приоритетном порядке.
Т.ЛЫСОВА: Господин Баррет, я хочу попросить вас поподробнее рассказать про переговоры с университетами. Вы несколько раз упомянули MIT. Моему сыну 6 лет, но я уже мечтаю, чтобы он учился в MIT. Насколько вероятно, что филиал MIT появится в России в Сколково?
О.БЫЧКОВА: Или через много лет, когда твой сын уже вырастет, все равно придется думать о том, в какую сторону покупать билет, извините.
К.БАРРЕТ: Ну, я, в общем-то, выпускник Стэндфордского университета и бывший профессор, так что вашему сыну, наверное, надо задуматься об этом. Если посмотреть по всему миру сегодня, есть несколько примеров, таких, основных университетов в новаторской сфере: это Массачусетский технологический институт, Стэндфордский университет. Сколково проводит обсуждения с Массачусетским технологическим институтом уже давно. И мы продолжаем эти обсуждения.
У меня есть подозрение, что есть большая вероятность того, что Массачусетский технологический институт или Стэнфорд... Нам нужно партнерство с одним из таких университетов для того, чтобы обеспечить успех Сколково. Есть и другие университеты, конечно, но это как раз 2 основных университета в мире.
Т.ЛЫСОВА: Ну, я чувствую, что вы готовы их убедить, уговорить.
О.БЫЧКОВА: А как это должно выглядеть, вот, сотрудничество с университетами, чтобы это было, действительно, эффективно для студентов и для страны как таковой, то есть для России (мы говорим об этом). Чтобы это не были какие-то вот такие показательные выступления приезжих звезд. Это тоже хорошо, безусловно, но этого недостаточно.
К.БАРРЕТ: Ну, знаете, сила исследовательских институтов, таких как Массачусетский технологический институт и Стэнфорд заключается в профессорско-преподавательском составе и в студентах. Если посмотреть на такие аспекты, такие вещи как Intel или Google, или любые из этих сказочно успешных высокотехнологичных компаний, они всегда начинали с одной идеи. Один или два человека, у них идея была. И университет как раз создал ту среду, которая позволила этим людям создать такую идею.
Сколково как раз и рассчитано на то, чтобы взять такую идею и сделать ее успешной на рынке. Мы хотим создать университет как место для таких идей. А затем мы хотим, все-таки, иметь возможность взять эту идею, быстро вырастить ее на рынке.
О.БЫЧКОВА: Ну, вот, мы, честно говоря, подозреваем (можно я так выражусь про нас с тобой? Извини), что вам показывают очень парадную сторону российской реальности. Ну, в общем, есть, конечно, что показать и в хорошем смысле, безусловно, и это не является полной неправдой. Но есть еще масса других вещей, которые негативны. Вот, вам приходилось уже столкнуться с какими-то трудностями? Может быть, с непониманием или с ментальностью, или с какими-то организационными законодательными проблемами и так далее?
К.БАРРЕТ: Прежде всего, не занимайте такую уж отрицательную позицию в отношении своей страны. Во-вторых, когда я работал в Intel, у нас большой был послужной список действий в России. Мы имели исследовательских работников в 5 или 10 городах. У нас хорошие возможности не только посмотреть, как действуют частные компании, но и как сотрудничают наши компании с университетами. У меня хороший опыт, я думаю. И Россия имеет возможности. Я знаю, что есть вопросы такие как защита интеллектуальной собственности. Их надо укреплять. Есть проблемы, как быстро перевести компанию со стадии идеи в производство, вот, как российские предприниматели связываются с рынками в США и Европе. Масса проблем.
Но эти проблемы существуют практически во всех странах мира. Такие проблемы есть и в США. Я думаю, что Россия имеет большие возможности для успеха в этой области. Потребуется работа, но для этого Сколково и существует - для того, чтобы помочь решить эти проблемы, показать, как это можно сделать. И опять не только в одном месте - должен быть виртуальный аспект Сколково по всей России.
Т.ЛЫСОВА: Скажите, пожалуйста, в проекте участвуют, насколько мне известно, МВТУ имени Баумана. Когда-то в советское время это была очень сильная инженерная технологическая школа. Я не знаю, каково состояние сейчас, но общее мнение людей, что за последние 20 лет уровень высшего образования в России довольно сильно снизился. И уровень подготовки студентов тоже сейчас гораздо хуже, чем он был когда-то в советское время. Скажите, пожалуйста, как вы оцениваете и научный потенциал, и потенциал студентов российских, особенно с точки зрения конкурентоспособности с американскими университетами и студентами.
К.БАРРЕТ: Интересно то, что каждая из стран (НЕРАЗБОРЧИВО) с развитой экономикой. А там и Россия участвует. Думаю, что у них одна и та же проблема, что их университеты не такие хорошие, как были, что образование стало хуже и что молодежь уже ничего не стоит. То же самое мы считаем и в США. Если поехать в Германию, там то же самое. В Соединенном королевстве - там то же самое. У России долгая история образовательных успехов, исследовательских успехов.
Вопроса нет. Есть возможности в России для улучшения университетов и образования университетского, высшего образования, исследовательских работ. Сейчас США, возможно, имеют наилучшие исследовательские университеты в мире. Вот почему мы и ведем переговоры с Массачусетским технологическим институтом для того, чтобы показать, что можно сделать в России, чтобы помочь улучшить структуру университетского образования в России. Здесь огромные возможности для того, чтобы ваши учебные институты, Бауманское училище, МГУ, Петербургский университет... И объединить их с опытом исследовательской работы в Академии наук у вас. И это как раз то, что и делают университеты в США - они учебные заведения и исследовательские заведения. Я думаю, что есть возможность наладить это и в России.
О.БЫЧКОВА: Ну, вот, есть какой-то рецепт? Как вам кажется? Потому что в России многие смотрят на те же США, на, предположим, Японию, сейчас Китай и так далее, на Индию смотрят и ломают голову. Вот, как получается, что ученым в этих странах удается брать все Нобелевские премии каждый год и все хотят туда ехать учиться и работать, и такое огромное количество технологических достижений. Вы можете сказать, в чем заключается эта формула? Каких компонентов не хватает, например, в России, чтобы тоже этого достичь?
К.БАРРЕТ: Думаю, что один из компонентов - это очень тесная связь частного сектора, бизнеса с университетами и научно-исследовательскими институтами. В США достигнут очень большой успех в том, чтобы наладить тесное сотрудничество между нашими университетами и нашим деловым сектором, компаниями. Компании взаимодействуют с университетами, они финансируют исследовательские работы в университетах, они направляют своих ученых в университеты, и некоторые профессоры едут и работают в частных компаниях. Это тесное, очень тесное сотрудничество позволило США быстро перенести результаты исследовательской работы в университетах в частный сектор. Это та область, где, я думаю, Россия может добиться улучшений и может добиться серьезного прогресса. это, опять же, одна из тех идей в Сколково это продемонстрировать, то, как это можно сделать.
О.БЫЧКОВА: Так всегда было? Или это, может быть, достижение?.. Вот, мне кажется, что это какая-то идея последних десятилетий. Может быть, я ошибаюсь. Но, вот, предположим, на примере компании Intel как это происходило на ваших глазах? То есть что? Вы, действительно, говорили там «Начальник службы такой-то отправляется в мой любимый Стэндфордский университет и что-то там будет делать, читать лекции, возглавлять кафедру»?
К.БАРРЕТ: Гораздо дольше, чем 10 лет, 30 лет уже происходят в США очень тесные связи. Это как раз одна из причин, почему это не произойдет за один день обязательно в России. Это может потребовать несколько лет или, может, даже 10 лет для достижения этого. Но что мы хотим сделать в Сколково - это начать этот процесс. Вот почему мы хотим рассмотреть пример Стэнфорда и Массачусетского института, посмотреть, почему у них был успех и использовать этот потенциал непосредственно в Сколково.
О.БЫЧКОВА: Ну, как вы это делали, в Intel когда вы работали? Как это технически, практически осуществлялось?
К.БАРРЕТ: Ну вот, знаете, корпорация принимает участие в исследовательской работе, профессора университетов принимают участие в работе корпораций. А иногда мы говорим об университетах как башнях из слоновой кости, которые изолированы от реальности, это исследования ради исследований. Они не смотрят на прикладной характер или возможности этого.
Западные университеты очень удачно имеют сотрудничество между исследованием и рынком. И у нас есть сильный венчурный капитал, деятельность в этой области, система интеллектуальной собственности. Это позволяет быстро переносить результаты исследований в университетах на рынок, и это как раз и будет использовано в планировании Сколково.
Т.ЛЫСОВА: Господин Баррет, насколько мы понимаем, вас пригласили в этот проект в том числе и для того, чтобы вы убеждали западных технологических лидеров тоже войти в этот проект и принять в нем участие. Скажите, пожалуйста, кого вам уже удалось уговорить, вот, лично вам? С кем вы вели переговоры?
К.БАРРЕТ: Я не думаю, что процесс очень трудный. Если посмотреть на Совет «Сколково», это очень сильное представительство не только американских технических компаний, но и европейских технических компаний, а также сильное российское представительство - тут и Google, и Cisco, и Intel, и Boeing, и Siemens, и Nokia - все они принимают участие. И, честно говоря, они не только принимают участие как филантропы, они смотрят на российский рынок как на крупный рынок и на возможности принять участие в работе на этом рынке. Поэтому тут продать легко эту идею.
О.БЫЧКОВА: У нас буквально секунда осталась эфира. Скажите мне только одно слово: вы знакомы со Стивом Джобсом?
К.БАРРЕТ: Of course.
О.БЫЧКОВА: Все. Я провела сегодняшний день не зря. Спасибо большое Крейгу Баррету, сопредседателю Совета фонда «Сколково», бывшему руководителю компании Intel. Это была программа «Большой дозор».
Текст. echo.msk.ru
Звук. echo.msk.ru
Т.ЛЫСОВА: Добрый вечер.
О.БЫЧКОВА: Сегодня наш гость - это Крейг Баррет, сопредседатель Совета фонда «Сколково», бывший руководитель знаменитой компании Intel. И наш гость - Дмитрий Колосов, вице-президент, руководитель аппарата президента и совета фонда «Сколково». Добрый вечер.
Итак, мы будем говорить, конечно, о Сколкове, о том, что хотят от этого проекта, что должно получиться и в результате. Но прежде чем мы начнем говорить, собственно, о высоких технологиях, о модернизациях, об инновациях... Я все слова правильно сказала?
Т.ЛЫСОВА: Правильно. (смеется)
О.БЫЧКОВА: Можно начать вот с какой истории? Мы прочитали с Татьяной Лысовой в ваших предыдущих интервью, что ваша супруга, господин Баррет, участвовала в программе подготовки космонавтов в России, в российском Центре подготовки космонавтов. Это было в позапрошлом году. Расскажите, чем эта история закончилась, что из этого получилось?
К.БАРРЕТ: Моя жена, действительно, прошла подготовку космонавтов, она была резервным космическим туристом. Она была резервным космонавтом для основателя «Цирка Дю Солей». Прошла всю подготовку, получила справки, все необходимые дипломы, но не полетела в космос.
О.БЫЧКОВА: Это вы ее не пустили, наверное.
К.БАРРЕТ: Моя жена делает все, что хочет, она не спрашивает разрешения.
О.БЫЧКОВА: Но вы тоже хотели, по-моему, принимать в этом участие, но решили, что это слишком дорого.
К.БАРРЕТ: Только один член семьи может летать.
О.БЫЧКОВА: А, это закон такой, наверное, Федеральный. В Конституции. Я уверена, да. А можно я буду совсем плохая и бестактная девочка и спрошу, сколько лет вашей супруге?
К.БАРРЕТ: Только что отпраздновала свое 60-летие.
О.БЫЧКОВА: Круто. Абсолютно. Здорово. То есть уже ваша космическая карьера закончилась?
К.БАРРЕТ: Никогда не поздно. Помните, Джон Гленн, один из первых космонавтов США? Он полетел, когда ему почти 80 было.
О.БЫЧКОВА: Не, я не про возраст. Я просто про то, что... Мы помним, сертификаты получены, один член семьи - этого достаточно, все, теперь можно заняться высокими технологиями (я это хотела сказать).
К.БАРРЕТ: Я думаю, что, все-таки, моей жене хочется полететь в космос. Я бы тоже полетел, но ей, пожалуй, даже больше хочется.
О.БЫЧКОВА: Ну, теперь если вы работаете в фонде «Сколково», то, может быть, с вас возьмут не 55 миллионов за полет в качестве космического туриста - может, вам скидку сделают. (все смеются)
К.БАРРЕТ: Еще вчера моя жена была во Флориде, и там был последний взлет Шаттла до того, как он будет списан. Видите, таким образом заинтересованность у нее остается, сохраняется.
О.БЫЧКОВА: То есть вам нужно продолжать, все-таки, бдительность сохранять, лично вам.
К.БАРРЕТ: (смеется)
О.БЫЧКОВА: Ну, расскажите нам, пожалуйста, теперь, как получилось, что вы оказались в России в Сколкове?
Т.ЛЫСОВА: Как вы стали сопредседателем? Кто вас пригласил? Уговаривали вас? В чем ваш интерес?
К.БАРРЕТ: Моя заинтересованность в международной конкурентоспособности государств. Я уже давно этой темой интересуюсь. Был консультантом правительства США в отношении того, как поступать в таких случаях. Но когда я был главой Intel, я каждый год посещал где-то по 30 стран и всегда говорил с руководителями бизнесов и руководителями правительств относительно того, что им надо сделать для того, чтобы стать конкурентоспособными.
И когда возникла идея Сколково, я поговорил с представителями российского президента. Они пригласили меня принять участие в этом проекте. И я думаю, что замечательная идея.
Т.ЛЫСОВА: То есть вы верите в успех?
К.БАРРЕТ: Никогда не занимаюсь вещами, в успехе которых я не уверен.
О.БЫЧКОВА: Деликатная Татьяна, когда она спрашивала, верите ли вы в успех и какой ваш интерес в этом, она, на самом деле - скажи, я права - на самом деле, она хотела спросить, зачем вам нужна эта история, в успех которой в России, например, тоже верят, ну, мягко говоря, не все?
К.БАРРЕТ: Никогда нельзя на 100% быть уверенным в предпринимательстве и инновациях, но над основными параметрами работать можно. Можно создать инфраструктуру. Но в конечном итоге все зависит от толковых людей с умными идеями. Гарантий нет. Поэтому-то и интересно, что нет гарантий.
Т.ЛЫСОВА: Я думаю, что этот скепсис, во многом, связан с тем, что условия работы, предложенные в Сколково, очень сильно отличаются от условий работы бизнеса в России, в целом. Поэтому людям кажется, что это такое, теплое, удобное местечко, в котором в результате окажутся не самые талантливые, не самые продвинутые, не самые прогрессивные, а те, кто сумеет договориться и просто вписаться в этот проект, чтобы получить хорошие условия для бизнеса.
О.БЫЧКОВА: Не факт, что это будет тот бизнес, который, собственно, двинет инновации.
Т.ЛЫСОВА: И мне кажется, что такое отношение к этому проекту внутри России является его слабой стороной сегодня. Когда нет поддержки со стороны людей, что вы можете на это сказать, чтобы вселить в нас и людей уверенность, что все будет правильно?
К.БАРРЕТ: Прежде всего, важно рассматривать Сколково не просто как один объект в России. Это должно быть сочетание как физического расположения, так и виртуального аспекта. Нельзя же ожидать, что все предприниматели заявятся в одно место - это не разумно и я не думаю, что кто-то этого ожидает. Надо протянуть руку, Сколково должно протянуть руку в различные места России, различные города, университеты. Надо установить связь со всеми предпринимателями.
Дело не в том, чтобы люди приезжали в Сколково, а чтобы Сколково к людям приезжало. Но можно создать среду, создать необходимые условия для успеха. Но она должна иметь виртуальный характер. В теперешнем обществе с учетом всей техники, которую мы имеем, не обязательно иметь физический контакт - можно наладить и виртуальный контакт. И хотя Сколково находится в Москве, можно установить связи с Санкт-Петербургом, Нижним Новгородом, Новосибирском, по всей России. Это необходимо сделать.
Я думаю, возражение против физического расположения Сколково - это неправильное возражение. Надо смотреть на виртуальный характер, установление связей Сколково со всеми в России.
Т.ЛЫСОВА: Но я спрашивала больше не об условиях жизни, не о конкретном поселении в Сколково, а об условиях для ведения бизнеса. Известно, что для участников Сколково предложен другой налоговый режим, более легкая бухгалтерская отчетность. Речь идет даже о специальных судах для Сколково - вот, что интересует в первую очередь бизнес и бизнесменов.
К.БАРРЕТ: Привлекать международные компании для проведения научно-исследовательских разработок. Но они, ведь, могут делать такие исследования не только в Сколково, но и в других университетах по всей России. Если взять, например, мою компанию, в которой я работал, корпорацию Intel, у них большой послужной список, когда они сотрудничали с различными лабораториями в университетах всей страны. Это не изменится в Сколково - Сколково будет только продолжением этой деятельности. Для других университетов будет, конечно, физическое расположение, будет университет, будут лаборатории научно-исследовательские, но будут также установлены далеко идущие связи с другими местами в России.
О.БЫЧКОВА: А давай мы вернемся еще к теме Сколково, конечно, непременно и очень подробно. Но поскольку вы заговорили о компании Intel, можно попросить вас рассказать немного об этой части вашей жизни? Потому что вы проработали там много лет и на ваших глазах эта компания, в общем, превратилась в такого всемирного гиганта и монстра. А когда вы туда пришли, это что было? Вот, в самом начале. Как это выглядело?
К.БАРРЕТ: Очень маленькая была компания.
О.БЫЧКОВА: Ну, то есть какая «маленькая»?
К.БАРРЕТ: В 1974 году, когда я стал работать в компании, меньше 50 миллионов долларов дохода каждый год. Меньше 50 миллионов долларов в год. А когда уходил на пенсию, более 100 миллионов долларов в день.
О.БЫЧКОВА: Ничего себе.
К.БАРРЕТ: И мне очень приятно, что на вашем компьютере значок Intel.
О.БЫЧКОВА: А, да. Вот еще один есть. (смеется) Но что можно было производить в этой области в 1974 году? Никто из нас не помнит просто уже и мы даже не знаем, как выглядели компьютеры и эти технологии в 1974 году. Нам кажется, что вообще ничего не было в то время.
К.БАРРЕТ: Первый важный продукт Intel - это динамическая память в 1000 бит, только 1000 бит. А сегодня память миллиарды битов, то есть больше, чем в миллион раз увеличение памяти. Когда я присоединился к этой компании, вообще не было персональных компьютеров. 35 лет, которые я провел в компании, мы были свидетелями компьютерной революции во всем мире. Такие молодые люди как вы не помнят, наверное, этих компьютеров.
Т.ЛЫСОВА: Я помню.
О.БЫЧКОВА: Ну, я тоже помню теоретически.
Т.ЛЫСОВА: Я помню теоретически. Вы даже не можете догадаться, что я помню. В те годы, когда вы руководили компаний Intel, я, закончив институт, работала в оборонном научно-исследовательском институте и я программировала микропроцессор. Это был советский микропроцессор. Но документацию к нему...
О.БЫЧКОВА: Какого он был размера?
Т.ЛЫСОВА: ...была на английском языке. И я прекрасно знала, что то, что я программирую, - это полный аналог процессора 286 Intel. Знали ли вы об этом?
К.БАРРЕТ: Могу вспомнить. Анализировал интегрированные цепи из России 20-30 лет тому назад, они выглядели очень похожими на некоторые из наших таких процессоров. И это почти точная копия была.
Т.ЛЫСОВА: Ну, я вам могу честно признаться сегодня, они были медленнее. (все смеются)
О.БЫЧКОВА: Это военная тайна. То, что ты сейчас делаешь...
Т.ЛЫСОВА: Теперь уже нет.
О.БЫЧКОВА: Раскрытие государственных секретов. Но поскольку в моей жизни не было опыта программирования вообще никакого и никогда, то вы можете мне объяснить: вот, какие продукты выпускал Intel в 1974 году? Потому что сейчас мы понимаем, о чем идет речь. Но чтобы можно было понять вообще, какой пройден путь на уровне вот такого простого, бытового восприятия.
К.БАРРЕТ: Первый микропроцессор был создан в 1972 году, он назывался 4004, 4 бита. По сравнению с 32-мя битами очень медленный компьютер. Он использовался для таких сложных применений как, например, светофоры, счетчики в такси очень низкого такого калибра. Очень простые, очень медленные.
О.БЫЧКОВА: А когда наступил такой момент и произошло так, что вы поняли, что, вот, вы напали на золотую жилу, что это такая огромная фантастическая история и гигантское поле для работы?
К.БАРРЕТ: Видимо, в 1981 году. Это в том году, когда IBM разработал микропроцессор для своего персонального компьютера, и тогда началось, в общем-то, создание персонального компьютера. В этот момент Intel перевел все свои ресурсы с тем, чтобы сконцентрировать внимание на микропроцессорах и компьютерах.
О.БЫЧКОВА: А когда для Intel это превратилось уже в такую огромную индустрию? То есть когда вы начали уже в таких огромных масштабах производить именно такую потребительскую продукцию? Сколько сейчас народу работает в Intel?
К.БАРРЕТ: Где-то 90 тысяч человек. Когда я присоединился к компании, где-то 2 тысячи всего было. Очень выросла как с точки зрения кадров, так и с точки зрения доходов. Но когда смотришь также на производственные мощности, в 70-е годы такое производство построить стоило где-то несколько миллионов долларов всего. А сегодня - несколько миллиардов долларов необходимо. Intel, например, только что объявил о строительстве нового завода - 5 миллиардов обошелся.
А что самое интересное, это предприятие в 5 миллиардов долларов устареет через 4 года. То есть через 4 года вы полностью используете эту производственную мощность и ее надо будет перестраивать. Это сумасшедший бизнес.
О.БЫЧКОВА: Но за эти 4 года, тем не менее, эти вложения успеют окупиться.
К.БАРРЕТ: Да, могут дать большой доход.
О.БЫЧКОВА: И очень сильный.
К.БАРРЕТ: Но надо обязаться строить вот такой завод, прежде чем вы начнете выпускать что-то. Всегда надо ставить на будущее, понимаете? Надо верить в это дело, надо верить в то, что бизнес будет продолжать расти.
Т.ЛЫСОВА: Скажите, пожалуйста, а почему ваша компания, превратившись в крупнейшего в мире производителя микропроцессоров, не стала столь же крупным производителем собственно компьютеров? Потому что как мы видим, большинство крупных компаний рано или поздно начинают экспансию в отрасли, где потребляется их продукция, выстраивают интегрированную структуру. Почему Intel не пошел этим путем и остался именно главным производителем микропроцессоров и микрочипов, а не товаров на их основе?
К.БАРРЕТ: Ну, знаете ли, как раз наоборот все было. Тогда производители компьютеров, такие как IBM, сами микропроцессоры выпускали, а потом вся область производства стала более специализированной. Были люди, которые выпускали только чипы памяти, микропроцессоры. Те, которые, вот, жесткие диски выпускают или дисплеи. Но вместо того, чтобы вертикально интегрироваться, это стало гораздо более сегментированным в производстве. Люди специализировались на производстве конкретных частей и становились реальными, настоящими экспертами в дисплеях, микропроцессорах вместо того, чтобы вертикально интегрироваться. И такого рода специализация позволяет вам быть лучшими, чем кто бы то ни было, в производстве именно этого компонента. И фактически сборка компьютера стала сравнительно технически емким производством, ну, отвертка только нужна для того, чтобы собрать компьютер. Но надо завод в 5 миллиардов долларов построить, чтобы микропроцессоры выпускать.
О.БЫЧКОВА: Давайте мы сейчас сделаем небольшой перерыв в программе «Большой дозор». И я напомню только, что с нами Крейг Баррет, сопредседатель Совета фонда «Сколково», бывший руководитель компании Intel.
НОВОСТИ
О.БЫЧКОВА: И мы продолжаем программу «Большой дозор». У микрофона Ольга Бычкова и Татьяна Лысова, главный редактор газеты «ведомости». Наш сегодняшний гость - Крейг Баррет, сопредседатель Совета фонда «Сколково», бывший руководитель компании Intel и Дмитрий Колосов, вице-президент и руководитель аппарата президента и совета фонда «Сколково». Ну, мы сейчас очень интересно говорили об истории этой знаменитой компании. Но вернемся к Сколково, собственно говоря. Вот, для многих в Москве и в России, наверное, тоже, Сколково - это какая-то непонятная такая...
Т.ЛЫСОВА: Мечта.
О.БЫЧКОВА: Ну, вообще, да, что-то такое, очень мифическое, сказочное, может быть, даже. И, например, не всем понятно, чем там, собственно говоря, занимаются люди кроме того, что осваивают какие-то, наверное, уже очень большие деньги и участки дорогостоящей подмосковной земли. Можно я спрошу вначале, наверное, Крейга Баррета. Вот, вы приезжаете в Москву в качестве сопредседателя совета фонда «Сколково». Что вы делаете?
К.БАРРЕТ: Идея, в общем-то, в том, чтобы повторить или скопировать то, что было сделано в других районах мира. Если посмотреть на Кремниевую долину, где-то вокруг Стэндфордского университета, если посмотреть на Бостон, где Массачусетский технологический институт. В этой области была создана тысяча предприятий, бизнесов, предприниматели, инноваторы взяли идеи, разработанные в университетах, привнесли их на рынок, создали компании, создали экономическое богатство, создали рабочие места. И идея для Сколково - это сделать что-то аналогичное этому. Может быть, не совсем то же самое, потому что Москва и Россия отличаются от Кремниевой долины в Калифорнии. Но создать катализатор инноваций и помочь запустить экономический рост России в районах, которые всегда исторически были сильной стороной России - образование, научно-исследовательские разработки. Россия боролась всегда с тем, чтобы коммерческий придать характер образованию и исследовательским работам. Вот почему Кремниевая долина и Бостон этим как раз и занимаются очень успешно. Поэтому Сколково будет рассматривать пример Кремниевой долины, но через русский взгляд и попытается создать необходимую среду для инноваций, для предпринимательства, для создания новых бизнесов для роста российской экономики.
О.БЫЧКОВА: Ну вот сейчас что есть, вот, сегодня, например?
Т.ЛЫСОВА: Что уже сделано?
О.БЫЧКОВА: Что уже существует?
К.БАРРЕТ: Что сегодня там есть, это пустая земля, в основном, голая земля. Мы работаем над инфраструктурой. А инфраструктура должна произойти в ряде мест. Мы хотим создать университет, очень похожий на Стэндфордский университет или Массачусетский технологический институт, всемирный институт, который будет позволять приводить в действие экономику. Мы хотим создать лаборатории, где международные компании, такие как Intel, Microsoft и Siemens смогут установить свои исследовательские лаборатории рядом с университетом. Мы хотим создать сообщество капиталистов, где они смогут венчурный капитал использовать.
То же самое произошло и в Силиконовой долине. Надо хотеть иметь виртуальный характер для Сколково, чтобы не в одном месте, а чтобы они установили связи со всеми местами в России. То есть много чего надо сделать параллельно. А до сих пор мы проводили только планирование главным образом, нанимали людей для того, чтобы начать переговоры по контрактам с корпорациями, вели переговоры с университетами, такими как Массачусетский технологический университет для того, чтобы опыт передать и специалистов сюда в Россию.
О.БЫЧКОВА: Вот вы сейчас приехали сюда. Вот, у вас какой план, расписание? С кем вы встречаетесь?
К.БАРРЕТ: У нас совет встречается. Сегодня наполовину это россияне, наполовину представители международных кругов. Мы рассмотрим те проекты, которые осуществляются, переговоры с точки зрения университета и переговоры с международными корпорациями. Посмотрим на детали таких вопросов как Технопарк, взаимодействие с российскими университетами. Как бы, первый взгляд на контракты научно-исследовательских работ, которые Сколково будет выдавать. Но опять же надо помнить, что мы находимся на очень раннем этапе.
О.БЫЧКОВА: Дмитрий, добавьте.
Д.КОЛОСОВ: Очень сложно добавить что-то после господина Баррета, который очень правильно изложил наши ключевые задачи. Единственное, что хотел сказать, что вчера, в частности, докладывал президент фонда Виктор Вексельберг на встрече с президентом России Дмитрием Анатольевичем Медведевым о том, что у нас с точки зрения виртуального Сколково на сегодняшний день уже существует 28 резидентов, компании-участники, которые пользуются уже всеми благами, которые фонд Сколково с точки зрения законодательного урегулирования может предоставить уже на этом этапе. И нами уже профинансировано 11 компаний-участников из этого списка 28-ми, что, в принципе, демонстрирует, на наш взгляд, эффективность нашего этого направления.
Т.ЛЫСОВА: Дмитрий, а можно уточнить? Вы сказали, что это виртуальные участники. А льготы они уже получают реальные. Как-то можно это сопоставить?
Д.КОЛОСОВ: Вы знаете, это как раз, в принципе, является предметом специального регулирования со стороны федерального закона, который был принят по отношению к Сколково. И мандат фонда Сколково, который был утвержден попечительским советом, возглавляемым, опять же, Дмитрием Анатольевичем Медведевым. И, как бы, разница между виртуальным и, как бы, реальным, физическим Сколково заключается лишь в том, что сейчас эти компании могут вести свою деятельность по месту своей оригинальной регистрации, и потом, когда, грубо говоря, проект будет запущен физически, они будут обязаны перевести существенную часть своей деятельности на территорию непосредственно нашего центра.
О.БЫЧКОВА: Абсолютно географически, да?
Д.КОЛОСОВ: Да.
О.БЫЧКОВА: А эти 11 компаний - это какие компании с точки зрения сферы деятельности и принадлежности? Они все российские?
Д.КОЛОСОВ: Вы знаете, нет, не все они российские. Нет, не все. Ну, в принципе, где-то, наверное, подавляющее большинство российские компании. Там есть и стартапы, там есть и компании более известные, российские в частности компании.
О.БЫЧКОВА: Например?
Д.КОЛОСОВ: Ну, например, компания ABBYY, которая занимается программированием и так далее. Естественно, соответственно, гранты отличаются в зависимости от того, на какой стадии развития компании находятся, нужно ли им, соответственно, какое-то там сложное оборудование для проведения своих исследовательских работ и так далее.
О.БЫЧКОВА: Это все информационные технологии?
Д.КОЛОСОВ: Нет, у нас, как вам известно, есть 5 перспективных направлений стратегических, обозначенных президентом Медведевым, которыми фонд «Сколково», собственно говоря, будет заниматься. То есть там есть и информационные технологии, и биомедицинские технологии, очень много проектов, ориентированных на социальную сферу. Борьба, там, в частности, если биомедицинские технологии, с социально значимыми болезнями - там, рак и так далее. То есть, собственно, очень много такого рода проектов, которые мы рассматриваем в приоритетном порядке.
Т.ЛЫСОВА: Господин Баррет, я хочу попросить вас поподробнее рассказать про переговоры с университетами. Вы несколько раз упомянули MIT. Моему сыну 6 лет, но я уже мечтаю, чтобы он учился в MIT. Насколько вероятно, что филиал MIT появится в России в Сколково?
О.БЫЧКОВА: Или через много лет, когда твой сын уже вырастет, все равно придется думать о том, в какую сторону покупать билет, извините.
К.БАРРЕТ: Ну, я, в общем-то, выпускник Стэндфордского университета и бывший профессор, так что вашему сыну, наверное, надо задуматься об этом. Если посмотреть по всему миру сегодня, есть несколько примеров, таких, основных университетов в новаторской сфере: это Массачусетский технологический институт, Стэндфордский университет. Сколково проводит обсуждения с Массачусетским технологическим институтом уже давно. И мы продолжаем эти обсуждения.
У меня есть подозрение, что есть большая вероятность того, что Массачусетский технологический институт или Стэнфорд... Нам нужно партнерство с одним из таких университетов для того, чтобы обеспечить успех Сколково. Есть и другие университеты, конечно, но это как раз 2 основных университета в мире.
Т.ЛЫСОВА: Ну, я чувствую, что вы готовы их убедить, уговорить.
О.БЫЧКОВА: А как это должно выглядеть, вот, сотрудничество с университетами, чтобы это было, действительно, эффективно для студентов и для страны как таковой, то есть для России (мы говорим об этом). Чтобы это не были какие-то вот такие показательные выступления приезжих звезд. Это тоже хорошо, безусловно, но этого недостаточно.
К.БАРРЕТ: Ну, знаете, сила исследовательских институтов, таких как Массачусетский технологический институт и Стэнфорд заключается в профессорско-преподавательском составе и в студентах. Если посмотреть на такие аспекты, такие вещи как Intel или Google, или любые из этих сказочно успешных высокотехнологичных компаний, они всегда начинали с одной идеи. Один или два человека, у них идея была. И университет как раз создал ту среду, которая позволила этим людям создать такую идею.
Сколково как раз и рассчитано на то, чтобы взять такую идею и сделать ее успешной на рынке. Мы хотим создать университет как место для таких идей. А затем мы хотим, все-таки, иметь возможность взять эту идею, быстро вырастить ее на рынке.
О.БЫЧКОВА: Ну, вот, мы, честно говоря, подозреваем (можно я так выражусь про нас с тобой? Извини), что вам показывают очень парадную сторону российской реальности. Ну, в общем, есть, конечно, что показать и в хорошем смысле, безусловно, и это не является полной неправдой. Но есть еще масса других вещей, которые негативны. Вот, вам приходилось уже столкнуться с какими-то трудностями? Может быть, с непониманием или с ментальностью, или с какими-то организационными законодательными проблемами и так далее?
К.БАРРЕТ: Прежде всего, не занимайте такую уж отрицательную позицию в отношении своей страны. Во-вторых, когда я работал в Intel, у нас большой был послужной список действий в России. Мы имели исследовательских работников в 5 или 10 городах. У нас хорошие возможности не только посмотреть, как действуют частные компании, но и как сотрудничают наши компании с университетами. У меня хороший опыт, я думаю. И Россия имеет возможности. Я знаю, что есть вопросы такие как защита интеллектуальной собственности. Их надо укреплять. Есть проблемы, как быстро перевести компанию со стадии идеи в производство, вот, как российские предприниматели связываются с рынками в США и Европе. Масса проблем.
Но эти проблемы существуют практически во всех странах мира. Такие проблемы есть и в США. Я думаю, что Россия имеет большие возможности для успеха в этой области. Потребуется работа, но для этого Сколково и существует - для того, чтобы помочь решить эти проблемы, показать, как это можно сделать. И опять не только в одном месте - должен быть виртуальный аспект Сколково по всей России.
Т.ЛЫСОВА: Скажите, пожалуйста, в проекте участвуют, насколько мне известно, МВТУ имени Баумана. Когда-то в советское время это была очень сильная инженерная технологическая школа. Я не знаю, каково состояние сейчас, но общее мнение людей, что за последние 20 лет уровень высшего образования в России довольно сильно снизился. И уровень подготовки студентов тоже сейчас гораздо хуже, чем он был когда-то в советское время. Скажите, пожалуйста, как вы оцениваете и научный потенциал, и потенциал студентов российских, особенно с точки зрения конкурентоспособности с американскими университетами и студентами.
К.БАРРЕТ: Интересно то, что каждая из стран (НЕРАЗБОРЧИВО) с развитой экономикой. А там и Россия участвует. Думаю, что у них одна и та же проблема, что их университеты не такие хорошие, как были, что образование стало хуже и что молодежь уже ничего не стоит. То же самое мы считаем и в США. Если поехать в Германию, там то же самое. В Соединенном королевстве - там то же самое. У России долгая история образовательных успехов, исследовательских успехов.
Вопроса нет. Есть возможности в России для улучшения университетов и образования университетского, высшего образования, исследовательских работ. Сейчас США, возможно, имеют наилучшие исследовательские университеты в мире. Вот почему мы и ведем переговоры с Массачусетским технологическим институтом для того, чтобы показать, что можно сделать в России, чтобы помочь улучшить структуру университетского образования в России. Здесь огромные возможности для того, чтобы ваши учебные институты, Бауманское училище, МГУ, Петербургский университет... И объединить их с опытом исследовательской работы в Академии наук у вас. И это как раз то, что и делают университеты в США - они учебные заведения и исследовательские заведения. Я думаю, что есть возможность наладить это и в России.
О.БЫЧКОВА: Ну, вот, есть какой-то рецепт? Как вам кажется? Потому что в России многие смотрят на те же США, на, предположим, Японию, сейчас Китай и так далее, на Индию смотрят и ломают голову. Вот, как получается, что ученым в этих странах удается брать все Нобелевские премии каждый год и все хотят туда ехать учиться и работать, и такое огромное количество технологических достижений. Вы можете сказать, в чем заключается эта формула? Каких компонентов не хватает, например, в России, чтобы тоже этого достичь?
К.БАРРЕТ: Думаю, что один из компонентов - это очень тесная связь частного сектора, бизнеса с университетами и научно-исследовательскими институтами. В США достигнут очень большой успех в том, чтобы наладить тесное сотрудничество между нашими университетами и нашим деловым сектором, компаниями. Компании взаимодействуют с университетами, они финансируют исследовательские работы в университетах, они направляют своих ученых в университеты, и некоторые профессоры едут и работают в частных компаниях. Это тесное, очень тесное сотрудничество позволило США быстро перенести результаты исследовательской работы в университетах в частный сектор. Это та область, где, я думаю, Россия может добиться улучшений и может добиться серьезного прогресса. это, опять же, одна из тех идей в Сколково это продемонстрировать, то, как это можно сделать.
О.БЫЧКОВА: Так всегда было? Или это, может быть, достижение?.. Вот, мне кажется, что это какая-то идея последних десятилетий. Может быть, я ошибаюсь. Но, вот, предположим, на примере компании Intel как это происходило на ваших глазах? То есть что? Вы, действительно, говорили там «Начальник службы такой-то отправляется в мой любимый Стэндфордский университет и что-то там будет делать, читать лекции, возглавлять кафедру»?
К.БАРРЕТ: Гораздо дольше, чем 10 лет, 30 лет уже происходят в США очень тесные связи. Это как раз одна из причин, почему это не произойдет за один день обязательно в России. Это может потребовать несколько лет или, может, даже 10 лет для достижения этого. Но что мы хотим сделать в Сколково - это начать этот процесс. Вот почему мы хотим рассмотреть пример Стэнфорда и Массачусетского института, посмотреть, почему у них был успех и использовать этот потенциал непосредственно в Сколково.
О.БЫЧКОВА: Ну, как вы это делали, в Intel когда вы работали? Как это технически, практически осуществлялось?
К.БАРРЕТ: Ну вот, знаете, корпорация принимает участие в исследовательской работе, профессора университетов принимают участие в работе корпораций. А иногда мы говорим об университетах как башнях из слоновой кости, которые изолированы от реальности, это исследования ради исследований. Они не смотрят на прикладной характер или возможности этого.
Западные университеты очень удачно имеют сотрудничество между исследованием и рынком. И у нас есть сильный венчурный капитал, деятельность в этой области, система интеллектуальной собственности. Это позволяет быстро переносить результаты исследований в университетах на рынок, и это как раз и будет использовано в планировании Сколково.
Т.ЛЫСОВА: Господин Баррет, насколько мы понимаем, вас пригласили в этот проект в том числе и для того, чтобы вы убеждали западных технологических лидеров тоже войти в этот проект и принять в нем участие. Скажите, пожалуйста, кого вам уже удалось уговорить, вот, лично вам? С кем вы вели переговоры?
К.БАРРЕТ: Я не думаю, что процесс очень трудный. Если посмотреть на Совет «Сколково», это очень сильное представительство не только американских технических компаний, но и европейских технических компаний, а также сильное российское представительство - тут и Google, и Cisco, и Intel, и Boeing, и Siemens, и Nokia - все они принимают участие. И, честно говоря, они не только принимают участие как филантропы, они смотрят на российский рынок как на крупный рынок и на возможности принять участие в работе на этом рынке. Поэтому тут продать легко эту идею.
О.БЫЧКОВА: У нас буквально секунда осталась эфира. Скажите мне только одно слово: вы знакомы со Стивом Джобсом?
К.БАРРЕТ: Of course.
О.БЫЧКОВА: Все. Я провела сегодняшний день не зря. Спасибо большое Крейгу Баррету, сопредседателю Совета фонда «Сколково», бывшему руководителю компании Intel. Это была программа «Большой дозор».
Текст. echo.msk.ru
Звук. echo.msk.ru