Ванька Жукман
"Ванька Жукман, девятилетний мальчик, отданный три месяца тому назад на учение в интернат «Шуву», в эту ночь не ложился спать.
Дождавшись, пока обитатели бомбоубежища заснут, от открыл свой лап-топ. Прежде чем начать писать, он покосился на экран телевизора, где «Си Эн Эн» показывало очередные зверства израильской военщины в Газе.
- Милый дедушка Константин Израилевич, - писал он, - и пишу тебе письмо. В первых строках сообщаю, что я жив и здоров, чего и тебе желаю от Господа Бога Авраама, Ицхака и Яакова, выведшего нас из Египта мощною дланью. Кланяйся от меня автору этого текста Марьяну Беленькому.
Ванька перевел глаза на обитателей общежития. Марокканцы оборудовали себе отдельный угол, куда русских не пускали. Впрочем, русские туда и не совались. У них был свой, отдельный, огороженный загончик.
- А давеча клятые супостаты обратно на нас ракеты пускали. Небось думаешь, что я буду просить тебя сделать такую божескую милость и забрать меня отсюда? Чтобы да, так нет. Ежели клятые супостаты думают, что мы испужаемся, и побежим отсюда, куды глаза глядят, так хрен им в жопу заместо укропу, чтоб голова не качалась. Всех бы их, гадов, в свиные шкуры зашить, да подвесить, нехай коптятся. А мы, назло всем супостатам, жить здеся будем, да еще, назло им всем, и хорошо будем жить. И квартиры будем покупать, и на концерты ходить, и книжки читать, и жениться, и детей рожать. Как говорила покойная бабушка - «Унзере соним аф целухес» - «Назло нашим врагам».
Только вот наши говорят, что свергать Хамас не собираются. Стало быть, новых террористов будут растить с детсада. Их, нонеча и так немало, а после нынешней войны станет в сто раз больше.
Давеча ходил я в лишкат гиюс, по-нашему - в призывной пункт, хотел в парашютисты записаться, чтоб красные ботинки дали, как у нашего Йоси. Так расарит, по-нашему - старший сержант, мне сказывала, что в 9 лет в парашютисты еще не берут, а сказывала иврит осваивать, математику и английский. Так я покамест в кружок тайквондо записался, может, какой террорист попадется.
Я тут видал в одной лавке японский мотоциклет на гусеничном ходу, так ежели к нему пару пулеметов присобачить, и пушку безоткатную 76 мм, так можно и своим ходом в Газу съездить.
Милый дедушка! А когда в нашем поселении будут автоматы раздавать, возьми на мою долю короткоствольный «Узи» с откидным прикладом. Попроси у барышни Сары, скажи, для Ваньки. Да выбери удобный, по руке, а то у них при стрельбе очередями ствол вверх задирает.
Ванька вздохнул и снова глянул в телевизор. Показывали митинг в Лондоне против израильской военщины.
Ваньке вспомнил, как ездили с дедом в соседние арабские деревни на танке, оставшемся у деда с прошлой ливанской войны. Дед был полковником в отставке, и подрабатывал начальником охраны поселения.
Прежде, чем навести орудие, дед долго нюхал, затем закуривал «Гавану-люкс», отпивал виски «Уайт Хорз» из хрустальной фляжки, крякал и выстреливал. Ванька был заряжающим. Снаряд сносил с крыши водонагревательный бак, порой вместе с крышей. Арабы выбегали в чем были, но неприличных жестов не производили, стояли тихо, бо хорошо знали, что после одного кривого слова следующий снаряд снесет весь дом. Дед называл это «артиллерийско-воспитательный процесс». Деда в соседних арабских деревнях хорошо знали, и при встречах кланялись ему в пояс. Веселое было время!
- А гранатомет мой МК 19 никому не отдавай. Остаюсь твой внук Йоханан.
Ванька написал в адресной строке dedushka@derevnya.com и нажал send."
/belenky/
Дождавшись, пока обитатели бомбоубежища заснут, от открыл свой лап-топ. Прежде чем начать писать, он покосился на экран телевизора, где «Си Эн Эн» показывало очередные зверства израильской военщины в Газе.
- Милый дедушка Константин Израилевич, - писал он, - и пишу тебе письмо. В первых строках сообщаю, что я жив и здоров, чего и тебе желаю от Господа Бога Авраама, Ицхака и Яакова, выведшего нас из Египта мощною дланью. Кланяйся от меня автору этого текста Марьяну Беленькому.
Ванька перевел глаза на обитателей общежития. Марокканцы оборудовали себе отдельный угол, куда русских не пускали. Впрочем, русские туда и не совались. У них был свой, отдельный, огороженный загончик.
- А давеча клятые супостаты обратно на нас ракеты пускали. Небось думаешь, что я буду просить тебя сделать такую божескую милость и забрать меня отсюда? Чтобы да, так нет. Ежели клятые супостаты думают, что мы испужаемся, и побежим отсюда, куды глаза глядят, так хрен им в жопу заместо укропу, чтоб голова не качалась. Всех бы их, гадов, в свиные шкуры зашить, да подвесить, нехай коптятся. А мы, назло всем супостатам, жить здеся будем, да еще, назло им всем, и хорошо будем жить. И квартиры будем покупать, и на концерты ходить, и книжки читать, и жениться, и детей рожать. Как говорила покойная бабушка - «Унзере соним аф целухес» - «Назло нашим врагам».
Только вот наши говорят, что свергать Хамас не собираются. Стало быть, новых террористов будут растить с детсада. Их, нонеча и так немало, а после нынешней войны станет в сто раз больше.
Давеча ходил я в лишкат гиюс, по-нашему - в призывной пункт, хотел в парашютисты записаться, чтоб красные ботинки дали, как у нашего Йоси. Так расарит, по-нашему - старший сержант, мне сказывала, что в 9 лет в парашютисты еще не берут, а сказывала иврит осваивать, математику и английский. Так я покамест в кружок тайквондо записался, может, какой террорист попадется.
Я тут видал в одной лавке японский мотоциклет на гусеничном ходу, так ежели к нему пару пулеметов присобачить, и пушку безоткатную 76 мм, так можно и своим ходом в Газу съездить.
Милый дедушка! А когда в нашем поселении будут автоматы раздавать, возьми на мою долю короткоствольный «Узи» с откидным прикладом. Попроси у барышни Сары, скажи, для Ваньки. Да выбери удобный, по руке, а то у них при стрельбе очередями ствол вверх задирает.
Ванька вздохнул и снова глянул в телевизор. Показывали митинг в Лондоне против израильской военщины.
Ваньке вспомнил, как ездили с дедом в соседние арабские деревни на танке, оставшемся у деда с прошлой ливанской войны. Дед был полковником в отставке, и подрабатывал начальником охраны поселения.
Прежде, чем навести орудие, дед долго нюхал, затем закуривал «Гавану-люкс», отпивал виски «Уайт Хорз» из хрустальной фляжки, крякал и выстреливал. Ванька был заряжающим. Снаряд сносил с крыши водонагревательный бак, порой вместе с крышей. Арабы выбегали в чем были, но неприличных жестов не производили, стояли тихо, бо хорошо знали, что после одного кривого слова следующий снаряд снесет весь дом. Дед называл это «артиллерийско-воспитательный процесс». Деда в соседних арабских деревнях хорошо знали, и при встречах кланялись ему в пояс. Веселое было время!
- А гранатомет мой МК 19 никому не отдавай. Остаюсь твой внук Йоханан.
Ванька написал в адресной строке dedushka@derevnya.com и нажал send."
/belenky/