Соната 14 До минор
Слушаю Бетховена...
Завораживающе. Как всегда. И почему-то кажется, что опасно купаться в ней очень долго. Вспоминаю две истории.
Первая легенда про самого Бетховена, который проводил свои дни на полу ровно посредине своего кабинета. Между книжным шкафом и пианино. Иногда просто разрываясь.
А вторая из книжки Мураками про человека, которого чуть не раздвоили на две части музыка и яркий лунный свет.
Эта музыка, она как живая. И это не красивый эпитет. Как будто у неё есть мысли, цели, устремления... Как будто она давит тебя своим собственным Я. И так от этого сладко... Но и больно... Потому что слияние не полное, потому что не можешь превратиться в звук, как пел Саша Васильев.
Завораживающе. Как всегда. И почему-то кажется, что опасно купаться в ней очень долго. Вспоминаю две истории.
Первая легенда про самого Бетховена, который проводил свои дни на полу ровно посредине своего кабинета. Между книжным шкафом и пианино. Иногда просто разрываясь.
А вторая из книжки Мураками про человека, которого чуть не раздвоили на две части музыка и яркий лунный свет.
Эта музыка, она как живая. И это не красивый эпитет. Как будто у неё есть мысли, цели, устремления... Как будто она давит тебя своим собственным Я. И так от этого сладко... Но и больно... Потому что слияние не полное, потому что не можешь превратиться в звук, как пел Саша Васильев.