Где-то на Волге
Иногда самые необычные вещи можно обнаружить в, казалось бы, самых обычных местах. А для того, чтобы испытать массу впечатлений, не обязательно лететь в Аргентину или залезать на Килиманджаро. Достаточно лишь отъехать от Москвы на 300-400 километров, и попадаешь в совершенно другой мир, который полон неожиданностей, приключений и интересных открытий. К сожалению, в большинстве своем эти открытия печальны и наводят на грустные мысли. Но в результате них ты начинаешь лучше понимаешь Россию, такую парадоксальную и родную.
Случайные посетители моего журнала часто думают, что я сильно религиозен, потому что у меня тут очень много фотографий различных культовых сооружений. Поспешу разочаровать - мои отношения с религией и церковью более чем сложные, а фотографий много лишь потому, что в нашей стране, к сожалению, всегда преобладало деревянное зодчество, и других памятников архитектуры, кроме церквей, банально почти не осталось. Поэтому, когда я езжу за город подышать свежим воздухом, люблю поискать какие-нибудь развалины, отмеченные крестиком на километровой карте.
Как писал дореволюционный исследователь Лукомский в своем труде, посвященном древностям одной из губерний, «Будем же торопиться, по крайней мере, хоть кратким описанием и фотографированием сохранить потомству память о тех постройках, которые дожили часто совершенно случайно до нас».
Один из таких крестиков стоял недалеко от нашего отеля в лесу, куда мы вырвались на несколько дней из Москвы, и азарт повел на поиски. Сначала была небольшая низина с грязью, которую перепрыгнули очень легко, а через метров пятьсот дорога уперлась в чистое поле. То, что когда-то было наезженной колеей, превратилось в бурьян, на котором едва просматривались одинокие следы проехавшей утром машины.
Мы решили не испытывать судьбу и поставили машину там, куда смогли спокойно доехать. Церковь и бывшую деревню на холме уже было хорошо видно - надо лишь преодолеть небольшую ложбину. Одев сапоги, мы отправились в путь.
Из соседнего леса раздавались странные звуки - то ли скрипели деревья, то ли выли волки. Но это нас не испугало, тем более что погода была прекрасна.
Через некоторое время интуитивно вышли на старую дорогу - от нее остались лишь смутные очертания.
Вокруг шумела сухая трава...
А в самом низу - рогоз и небольшое болото.
Примерно двадцать минут по грудь в траве, и вот мы уже наверху. Сначала появились три древние березы, под которыми были обнаружены сразу несколько белых.
Еще метров сто через бурелом - и начались первые дома. Точнее, последние, которые остались от этого села.
Когда-то оно была огромным. В селе было целых две церкви - основная и кладбищенская, а количество дворов, наверное, превышало пятьдесят. Сейчас - от силы семь наберется. Из них только пара похожа на частично жилые. Непонятно только, как жители туда добираются.
Хотя следы каких-то транспортных средств есть.
Церкви все не было видно. Вокруг такой бурьян и поваленные деревья, что приходилось уже идти наугад. Въездные ворота появились совсем неожиданно.
За ними - древние надгробные камни.
И кованая дверь, которую, на удивление, не утащили.
Но самое сильное удивление ждет внутри. Когда заходишь внутрь, берет оторопь от той красоты, которая открывается глазу.
Восемь уровней миниатюрных фресок, с пола до потолка. В очень оригинальной примитивистской манере. Такое можно увидеть разве что в самых древних белокаменных храмах, грузинских церквях или монастырях Сербии.
Это алтарь.
А это уже трапезная, которая, судя по всему, была построена значительно позже основного здания церкви. Стиль фресок очень сильно разнится. Справа изразцовая печь.
"Старая" часть справа, с четырьмя куполами. "Новая" - в центре, явно пристроенная позже.
Перед церковью - еще одна группа старых могил.
Еще несколько лет, и люди окончательно перестанут сюда приезжать. Разрушатся последние дома и эта церковь, а еле заметная дорога окончательно зарастет.
Едешь назад, и видишь с высокого берега Волгу, величественную и спокойную.
И неожиданно понимаешь безжалостность истории и то, что русский народ никогда ни во что не верил. Если бы вера была так сильна, как это кто-то хочет представить, то не допустил бы народ забвения такой красоты.
А у нас всем все равно. Ни прошлого, ни будущего, ни настоящего. Только бурьян, разбитые дороги и хмель.
Так что дореволюционный товарищ был прав - будем же торопиться.
Случайные посетители моего журнала часто думают, что я сильно религиозен, потому что у меня тут очень много фотографий различных культовых сооружений. Поспешу разочаровать - мои отношения с религией и церковью более чем сложные, а фотографий много лишь потому, что в нашей стране, к сожалению, всегда преобладало деревянное зодчество, и других памятников архитектуры, кроме церквей, банально почти не осталось. Поэтому, когда я езжу за город подышать свежим воздухом, люблю поискать какие-нибудь развалины, отмеченные крестиком на километровой карте.
Как писал дореволюционный исследователь Лукомский в своем труде, посвященном древностям одной из губерний, «Будем же торопиться, по крайней мере, хоть кратким описанием и фотографированием сохранить потомству память о тех постройках, которые дожили часто совершенно случайно до нас».
Один из таких крестиков стоял недалеко от нашего отеля в лесу, куда мы вырвались на несколько дней из Москвы, и азарт повел на поиски. Сначала была небольшая низина с грязью, которую перепрыгнули очень легко, а через метров пятьсот дорога уперлась в чистое поле. То, что когда-то было наезженной колеей, превратилось в бурьян, на котором едва просматривались одинокие следы проехавшей утром машины.
Мы решили не испытывать судьбу и поставили машину там, куда смогли спокойно доехать. Церковь и бывшую деревню на холме уже было хорошо видно - надо лишь преодолеть небольшую ложбину. Одев сапоги, мы отправились в путь.
Из соседнего леса раздавались странные звуки - то ли скрипели деревья, то ли выли волки. Но это нас не испугало, тем более что погода была прекрасна.
Через некоторое время интуитивно вышли на старую дорогу - от нее остались лишь смутные очертания.
Вокруг шумела сухая трава...
А в самом низу - рогоз и небольшое болото.
Примерно двадцать минут по грудь в траве, и вот мы уже наверху. Сначала появились три древние березы, под которыми были обнаружены сразу несколько белых.
Еще метров сто через бурелом - и начались первые дома. Точнее, последние, которые остались от этого села.
Когда-то оно была огромным. В селе было целых две церкви - основная и кладбищенская, а количество дворов, наверное, превышало пятьдесят. Сейчас - от силы семь наберется. Из них только пара похожа на частично жилые. Непонятно только, как жители туда добираются.
Хотя следы каких-то транспортных средств есть.
Церкви все не было видно. Вокруг такой бурьян и поваленные деревья, что приходилось уже идти наугад. Въездные ворота появились совсем неожиданно.
За ними - древние надгробные камни.
И кованая дверь, которую, на удивление, не утащили.
Но самое сильное удивление ждет внутри. Когда заходишь внутрь, берет оторопь от той красоты, которая открывается глазу.
Восемь уровней миниатюрных фресок, с пола до потолка. В очень оригинальной примитивистской манере. Такое можно увидеть разве что в самых древних белокаменных храмах, грузинских церквях или монастырях Сербии.
Это алтарь.
А это уже трапезная, которая, судя по всему, была построена значительно позже основного здания церкви. Стиль фресок очень сильно разнится. Справа изразцовая печь.
"Старая" часть справа, с четырьмя куполами. "Новая" - в центре, явно пристроенная позже.
Перед церковью - еще одна группа старых могил.
Еще несколько лет, и люди окончательно перестанут сюда приезжать. Разрушатся последние дома и эта церковь, а еле заметная дорога окончательно зарастет.
Едешь назад, и видишь с высокого берега Волгу, величественную и спокойную.
И неожиданно понимаешь безжалостность истории и то, что русский народ никогда ни во что не верил. Если бы вера была так сильна, как это кто-то хочет представить, то не допустил бы народ забвения такой красоты.
А у нас всем все равно. Ни прошлого, ни будущего, ни настоящего. Только бурьян, разбитые дороги и хмель.
Так что дореволюционный товарищ был прав - будем же торопиться.