Защищая последние рубежи
Я уже в своей жизни переживала разгром того места, которое было моей жизнью. Сценарии ликвидации, методика публичных оскорблений талантливых, преданных своему делу людей, руководителей примитивно одинаковы. Но здесь речь идет о Российской науке, о культуре. В зале вокруг сидели потрясающие старики и не старики, у которых мы учились, и с которыми вместе работаем.
Спасибо http://cleofide за отчет о лицах и словах.
Оригинал взят у cleofide в Защищая последние рубежи
Сегодня в Государственном институте искусствознания состоялось расширенное заседание учёного совета, на которое были приглашены все сотрудники, представители дружественных учреждений и пресса.
Каминный зал особняка в Козицком переулке для подобных многолюдных сборищ маловат - люди стояли вдоль стен, в дверных проёмах, а частично находились в соседнем зале, где обычно проходят концерты.
На столе президиума горой высились изданные за минувшие 10 лет труды всего лишь одного из отделов института (обвиняемого, как мы знаем, в "неэффективности") - отдела древнерусского искусства. А вообще-то могли бы завалить весь стол книгами и других отделов тоже, причём книгами, выпущенными в лишь в текущем и предыдущем годах.
Собрание начал директор института Дмитрий Владимирович Трубочкин.
Он предложил сотрудникам, в том числе членам совета, принять обращение к министру культуры с рядом требований и пожеланий:
- требование представления официальных выводов экспертизы (и имён экспертов) для обсуждения на ученом совете, как это вообще делается в любом цивилизованном обществе.
- подготовка подробного ответа на упрек министерства в том, что "История русского искусства" - это, якобы, "уникальный долгострой". Во-первых, любая солидная научная работа требует подгттовительного периода (первый том аналогичной Истории Грабаря готовился 10 лет). Во-вторых , подобные проекты должны нормально финансироваться.
- вопреки заявленной "неэффективности", ГИИ издал множество других трудов, провел более 100 экспертиз, организовал большое количество конференций и т.д.
- обвинение в пристрастии сотрудников к "командировкам в тёплые страны" - несправедливо. Командировки определяются исключительно планами, и осуществляются чаще всего за счет принимающей стороны. За минувший год были напечатаны не 12, а 39 статей в зарубежных изданиях. То, что значительная часть из них вышла в Болгарии, объясняется тем простым фактом, что именно там (в "тёплой стране") проходил Всемирный конгресс византинистов, который бывает раз в 4 года.
Итого: ГИИ, как и другие институты министерства, нужно сохранить, это будет оптимальным решением для сохранения научной среды.
Затем выступил заведующий отделом древнерусского искусства Лев Исаакович Лившиц.
Он выразил пожелание, что, если уж мы - учреждение министерства, то неплохо было бы министру хотя бы разок посетить подведомственное учреждение, ознакомиться с его работой - и принести извинения (тут начали аплодировать, а кто-то крикнул - "Не дождётесь!")
Хм, человек как в воду глядел...
Л.И. Лившиц выразил простую мысль: министерство должно помогать, и вся его деятельность должна быть направлена в эту сторону.
Александр Яковлевич Рубинштейн, заведующий отделом экономики искусства, один из старожилов дома на Козицком. Он сказал, что на 25 лет, пока работает здесь, у него впервеы возникло ощущение, что новые менеджеры совершенно не представляют себе задачи и деятельность министерства культуры, и нужно объяснить им простые истины. Например:
"Наука служит обществу, а не министерству". Но и министерство тоже должно служить обществу, способствуя росту культурного потенциала страны.
"Всякое слияние структур чревато невосполнимыми потерями". Мы обязаны изменить ситуацию так, чтобы не допустить такого рода проекты.
Координировать деятельность институтов, безусловно, необходимо, причём не только московских, но и московских и питерских. Возможно, нужен совокупный план всех пяти институтов, чтобы его могла обсудить научная общественность - и только тогда он может стать основой госзаданий.
Следующим был Алексей Вадимович Бартошевич, заведующий отделом современного искусства стран Запада (я в этом отделе провела 12 лет, так что хорошо знакома и с ним, и в другими коллегами оттуда).
Многим зрителям телеканала "Культура" полюбились замечательные лекции Бартошевича о Шекспире и его эпохе, так что лицо, безусловно, знакомое.
Его выступление было весьма страстным и даже публицистическим. Основные положения:
- Мы не должны принимать здесь оправдывающийся тон.
- Министерство и прочие должны понять, что гуманитарные науки - это основа, без гуманитарных наук никакого "Сколково" не будет.
- Мы должны объяснить чиновникам, что нельзя видеть в нас обслуживающий персонал. Гуманитарная наука - абсолютно самоценна, и дело состоит в том, чтобы ее развивать.
- У российской системы науки есть свои ценности и преимущества: это неотделимость науки об искусстве от художественного процесса, традиции прямого участия искусствоведов в повседневной жизни искусства, единство науки и образования. Да, почти все сотрудники института (обвиняемые в "беготне" по разным местам работы) напрямую принимают участие в жизни искусства - это наша традиция.
- В настоящее время проводится последовательная политика вытеснения художественной культуры из нашей жизни, так как культура эта связана со свободомыслием и с самоощущением людей как свободных граждан.
- Да, давно назрела необходимость встречи коллектива института с министром. Посмотрим друг другу в глаза - может, от этого какие-нибудь смыслы и прояснятся...
Дружественный гость - Юрий Александрович Веденин, директор Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия имени Д. С. Лихачёва. Заместитель председателя Союза краеведов России. Председатель правления Общества изучения русской усадьбы.
Он подчеркнул, что возглавляемый им институт - относительно молод, он создан в 1992 году, так что обвинять это учреждение в консервации "советскх" порядков нет оснований. Зато все годы они бьются о стену непонимания со стороны министерства. С 95 года (!) доказывают необходимость ежегодного сводного доклада об актуальном состоянии объектов культурного наследия (причём для выявления их неоходимы современные методы исследования, вроде аэрофотосъёмки и съёмок со спутников, ибо не везде человек может физически поспеть). Министурство культуры - ноль внимания, зато откликнулось министерство природных ресурсов и пошло на сотрудничество.
Музеи-заповедники министерство культуры рассматривает как второстепенные объекты, между тем они - культурные центры, которые могут развивать традиции целого региона.
Институт готов сотрудничать с министерством, но последнее не должно прибегать к выволочкам типа "вы тут не так работаете".
Выступила также Инна Натановна Соловьева, личность в своем роде почти уже легендарная.
Она показала на книгу, лежащую на столе - труд о церковном лицевом шитье в Древней Руси, и заметила: я, дескать, не представляю себе, чтобы к царице Ирине, вышивавшей покров на гробницу, кто-то пришёл и и сказал: медленно работаешь, миленькая, давай быстрее!
Все исследования - это медленная, кропотливая работа. Да и то поразительно, сколько сделано за такое короткое время и за такое ничтожное жалованье, на которое даже не вырастишь детей.
"И кому я это говорю? Где эти люди? Я знаю некоторых из этих "экспертов". Некоторым из них руки подать нельзя, а они берутся судить об ЭТОМ институте".
"люди должны понять простые вещи: ТАК - НЕЛЬЗЯ. Так нельзя обращаться с наукой, так нельзя обращаться с людьми. Торопиться с решениями - хуже, чем торопиться в научных вещах. Наука - очень нежная вещь, ничуть не более грубая, чем искусство".
Питерский гость: ректор Академии театрального искусства Лев Геннадьевич Сундстрем
Он начал с известной большевистской максимы: "разрушим, а затем"...
В своё время, напомнил он, разрушили много чего. И генетику, и кибернетику. Когда начала догонять, оказались в самом хвосте. Сейчас решили: а давайте-ка мы немного порушим фундамент. Но не будет ничего без фундамента.
"Нигде не написано, что министерство культуры УПРАВЛЯЕТ культурой (это раньше были "управления культуры")". А оно пытается грубо управлять искусством, образованием и наукой в сфере культуры и искусства.
В прежние годы бывали проекты, которые проходилось пробивать ВМЕСТЕ с минкульутом - против министерства финансов, экономики и др. Теперь же приходится отстаивать культуру от министерства.
И вот после этого выступления случилось самое интересное.
Дверь открылась...
Нет, она не открылась - все двери и так были настежь.
Однако в зал вошли те, к кому доселе вотще взывали и кого честили и совестили.
Советник президента РФ по культуре - Владимир Ильич Толстой. Не однофамилец - праправнук великого Льва. Директор музея "Ясная Поляна", и прочая, прочая...
И, собственно, министр культуры.
Владимир Ростиславович Мединский.
Нам был явлен известный сценарий с "добрым" и "злым" следоватем.
Кто есть кто, нетрудно догадаться.
Я даже сперва не буду ничего комментировать - просто выложу фотографии.
Что сказал министр....
Ох...
Нет, конечно, хорошо, что он всё-таки пришёл и сказал - а то бы мы всё гадали, ху из мистер Мединский...
Ради института мне бы следовало воздержаться от сколько-нибудь пристрастных оценочных суждений.
Хорошо, попробую. Буду просто цитировать. Я ведь, одержимая синдромом отличницы-папарации, сидела недалеко от стола президиума, и не только картинки щёлкала, но и конспектик вела (диктофона у меня нету).
Началась его речь не со "здравствуйте, дорогие и уважаемые", а с заявления, что, дескать, я - первый министр культуры, который вообще приехал в этот институт.
(Ну вот неправда. От себя скажу: я работаю в институте аж с 30 декабря 1986 года. Позднесоветских министров не помню, но постсоветские тут регулярно бывали, и не обязательно в связи с народными волнениями. И А.А.Авдеев бывал, и уж тем более А.С.Соколов... Зал, конечно, загудел - вспомнили, что и Соломин бывал)...
Далее министр сказал: но ходить в институт - одно дело, а следить за работой и помогать - это другое.
(А вот следовало ли сразу, с первых фраз, оскорблять всех предыдущих министров, оставлю на усмотрение ревнителей этики и этикета. Они, предыдущие министры, конечно, на дуэль г-на Мединского вызывать не станут, но мало ли какие перетурбации в жизни случаются)...
Гневное возмущение министра вызвали цифры, суть которых моему жалкому бабскому музыковедческому умишку совсем непонятна. Якобы, из заказов министерства в 2012 году институтом было освоено всего 8% , а остальное пришлось заказывать "на стороне". Какие заказы, о чём он? Если это то, чем занимается отдел экономик искусства или отдел социолии, то к искусствоведению оно имеет очень косвенное отношение. Те отделы действительно выполняют какие-то работы для министерства. но я не помню, чтобы отделу классики министерство что-либо заказывало.
Ну и вообще, взаимоотношения барина и крепостного - это как бы совсем уже позавчерашний век.
Министр между тем продолжал отчитывать институт за плоое поведение:
"После ухода великих (А.Комеча и др.) связь между заказчиком и институтом оказалась оторванной. Это безусловно вина института. Мы не имеем плана развития института на 2013 год. Министерство абсолютно не знает, чем институт занимается. Это вопрос к дирекции института".
(Ну, миленькие, разве так трудно - узнать, чем занимается институт? Было бы желание. Полистайте книжки, посидите на заседаниях и конференциях, сходите на защиту, съездите с сотрудниками отдела памятников в экспедицию)...
Потом речь зашла о таинственном "общественном совете", вердикт которого завтра, 12 декабря, будет решать, жить институту (и прочим рассадниам академической вольности) или погибнуть. Министр назвал этот совет "группой авторитетных людей" (ага, что-то припоминается знакомое...), но гордо заявил: "Я ни на одном заседании рабочей группы не был!"...
Тут зал просто взревел.
Это вообще как - организовать судьбоносную группу и не поинтересоваться, о чём там речь? МОжет, они решат само министерство ликвидировать?.. И почему неосведомленность о работе института вызывает у министра ярость и гнев, а таинственность работы "авторитетной группы" - ласковую беспечность?...
"Я не был, чтобы не давить своим авторитетом!" - заявил г-н Мединский, и сделал сидящим в зале учёным (некоторые, как мы могли убедиться, годятся ему в бабушки и дедушки) довольно резкое замечание об их неумении слушать. Как если бы выступал перед каким-нибудь отчаянным шестым "Б" в школе для трудновоспитуемых подростков.
Затем пошли несколько более конструктивные, но всё равно малообнадёживающие речи.
"Никаких решений о закрытии институтов и их слиянии пока не принято".
"Министерство видит свою задачу в том, чтобы обеспечить учёных работой, то есть заказами. Весь мир работает на грантовой основе. Но министерство должно понимать, что просто так давать деньги оно не будет. Если у вас другие задачи, и вы считаете, что нормально - сидеть в институте и получать по 10 тысяч, не имея заказчика, то можете сидеть и дальше".
(Ой, извините, но если заказчик - такой, то, наверное, и впрямь передьёмся как-нибудь на воде и хлебе)...
"Должен быть заказчик, - продолжал министр. - Труд должен быть востребован. Нужно сделать так, чтобы вышел не 1-й и 14-1 том, а все тома с 1 по 14-й, причём и в бумажном и в цифровом виде".
(Вашими бы устами да мёд пить, господин Мединский... "Где деньги, Зин?"... Деньги, собственно, на издания, а вовсе не на виллы, яхты и маленькую собачку редкой породы).
Тут слово взял В. И.Толстой.
Тональность разговора он определил как "неправильную".
(Интересно, а какая была бы - правильной?... И кто фальшивил?.. Солист или хор?.. )
"Нужен итог, который удовлетворил бы и ученых, и министерство, и общество. Администрация президента будет держать на контроле этот процесс. Но давайте жить сегодняшним днём и будем откровенны: нельзя сказать, что институты работают идеально. Проблема - и в низких зарплатах, вынуждаюзщих работать в 2-3 местах. Это ГОСУДАРСТВЕННЫЙ НИИ, учредителем которого является государство, и оно вправе требовать своё от подведомственных ему учреждений".
" НЕ МОЖЕТ УЧЁНЫЙ САМ ОПРЕДЕЛЯТЬ НАПРАВЛЕНИЕ СВОЕЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ."
/Цитирую дословно то, что достойно быть "отлитым в граните"! Если на ректорате платоновской Академии под Афинами было начертано "Не геометр да не войдёт", то на АН РФ надо начертать вот это самое, афористическое. /
После этого вновь взял слово Д.В.Трубочкин, попытавшийся ввести беседу в конструктивной русло и как-то примирить явно возникший взаимный антагонизм. Конечно, никто не кидался тухлым корнеплодами и не выкрикивал никаких обидных дразнилок, но атмосфера была прямо-таки предгрозовая.
Директор сделал резюме тех выступлений, которые были до приезда министра и ещё раз подчеркнул, что институт готов к сотрудничеству и с министерством, и с коллегами, но - "мы - искусствоведческий институт, прикладными исследованиями здесь могут заниматься немногие". Поэтому темы хвалёных министерских заказов просто не соответствуют направлениям наших научных исследований.
И не так уж плохо институт справлялся со своими проблемам: только в минувашем году он сам добыл грантов на 11 мл рублей.
То, что печатается в прессе - следствие непонимания того ,чем институт заниается, как он важен и дорог нашей культуре.
Потом был "свободный микрофон".
Слово вновь взял А.Я.Рубинштейн, повторивший свои тезисы и суммировавший их:
"Наука служит обществу, а не министерству, и живёт по своим законам и своей логике. За почти 30 лет - впервые возникла такая ситуация с министерством".
Выступил представитель Института наследия (я не записала его имя и фамилию).
Он сообщил, что с 2003 года их институт совместно с министерством занимается выработкой общих направлений исследований. Но сейчас тамошнее управление науки просто не в состоянии повторить и пересказать, что делают институты.
И опять - речь о необходимости учета и ежегодного доклада о состоянии памятников культурного наследия. Следующий доклад должен был бы появиться к 1 июня - однако об этом в миинистерстве нет и речи!
Музыковед Евгений Михайлович Левашёв задал министру вопрос о "зависшем" собрании сочинений Мусоргского. Оно зависло из-за отсутствия денег на издание. Если деньги появятся, то 9 уже подготовленных томов могут быть напечатаны в ближайшее время - и тогда отечественным театрам, ставящим Мусоргского, не придётся платить авторские за границу, поскольку сейчас все играют по партитурам Ллойд-Джонса!
Услышав о деньгах, министр явно заинтересовался и переспросил, верно ли, что, если это издание появится, то деньги потекут в российские карманы, а не зарубежные.
Да, да. Именно так оно и обстоит.
Витас Юргевич Силюнас, известный театровед, заведующий отделом ибероамериканского искусства,
ещё раз высказался на тему оскорбительных инсинуаций насчёт командировок в тёплые страны: да, сказал он, я езжу в такие страны, но ни одну копейку не платило министерство - платили университеты Наварры, Каракаса, Сан-Паулу и других городов, где я занимался пропагандой российской культуры!
(Из зала - ёрнически: "Так вы - иностранный агент!")
Силюнас поставил вопрос ребром: "Вы - за то, чтобы созранить наш коллектив или слить его с чем-либо?"
Наталья Владимировна Сиповская, искусствовед.
Сначала она призвала коллег - "не надо надувать губки, как обиженная девочка: ах, про меня плохо написали!"
А потом обратилась и к другой стороне: "Работа с учреждениями типа нашего требует компетентного внимания. Но и мы долждны заниматься большей пропагандой. За 20 лет, пока у науки не было финансирования, институт сохранился. Это единственное место, где сохранились академические кадры. В случае диффузии всё будет утрачено. Есть института академические, есть прикладные. Мы - головной институт, обладающий огромным потенциалом".
Но институт нуждается в заботе а то "сотрудники живут в "поле" в палатке и ездят на собственной кошке" (это про исследования памятников, конечно).
Полина Ефимовна Вайдман, крупнейший специалист по жизни и творчеству Чайковского.
Улыбнулась она в мою сторону, а вот с министром была требовательна, и по делу.
"Глинка, Бородин, Мусоргский, Чайковский - это драма отечественной культуры.Они остались без "крыши", без внимания".
Обидная фраза из статьи в РГ - "60 томов о Чайковском" задела за больное. Речь идет о собрании сочинений композитора, 175-летие которого в РФ будут отмечать по указу президента.
(Ещё бы, если это не тема для госзаказа, то - что? "Где деньги, Зин"?...)...
Вячеслав Павлович Шестаков из института культурологии (он в свое время работал и в ГИИ).
Он подчеркнул, что институты нельзя "слить", их можно просто уничтожить. Как уже уничтожили много - целые классы и сословия, включая интеллигенцию.
Киновед Юрий Александрович Богомолов говорил довольно цветисто, что сильно задело министра.
Он всячески обыгрывал выражение "башня из слоновой кости" ( ошибочно процитированное в статье РГ "башней слоновой кости"), и привел цитату из Флобера - в этой башне, может быть, холодно и одиноко, но там можно наблюдать звёзды, и там "не слышно дураков".
И - уже напрямую: "Владимир Ростиславович, Вы правда не понимаете разницу между академической, фундаментальной и прикладной наукой? Не наука существует для министерства, са министерство для науки".
Вновь - Л.И.Лившиц с вопросом, как попасть в башню из слоновой кости в искомое родное министерство. "Вы сами ни разу не пришли к нам на заседание отдела по охране памячтников, хотя мы звали неоднократно". Соберите, дескать, хотя бы отдельный научно-методический совет. "А то не дозвонишься, не достучишься".
Снова взял слово министр В.Р.Мединский.
По картинке можно понять, как неуютно он себя чувствовал.
Но речи вёл суровые.
"Давайте без метафор и ёрничества. Мне было бы проще всё решить за закрытыми дверями, а вы бы потом узнали."...
В зале возник ропот....
"Давайте не перебивать, а то мне, как профессору, это неприятно!"...
Министр подчеркнул важность работы свода памятников. Собрание сочинений Мусоргского он тоже счёл ... прикладным исследованием "в интересах государства".
Когда при словах "прикладное" зал опять возроптал, он повысил тон: "Можете называть, как вам нравится, но это нужно государству".
"Статья в РГ была написана эмоционально, но написана как ответ на эмоциональное выступление директора петербургского института. Представьте себе, что было бы, если в 43-м году руководство любого НИИ вступило в подобную дискуссию с руководителями правительства"...
Зал почти взорвался, хотя люди мы вообще-то мирные.
Господин министр, вы же историк, вы б ещё с эпохой Грозного сравнили... Или в порядками при нашествии Батыя..
Дальше был камешек в другой огород:
"Любые проблемы можно решать в режиме взаимного даилога, а не в режиме информационной войны"...
Из зала: "Это же гласность!"
Министр: "Это не гласность, а глупость!"
Самое интересное было потом.
"Поскольку директор не пришёл в министерство, то я пришёл в институт. Все данные в статье Ивлева были взяты из отчёта института. - значит, недостоверные были отчёты. Документы не умеете делать! Чистая и прикладная наука - зачем заниматься софистикой? Все мы работаем для людей, для общества. В той степени, в какой обществу нужна фундаментальная наука, мы будем это поддерживать. Представьте план - мы одобрим. Мы лишь инструмент, не более".
О госзаказах и миллионах я не записала точно, не суть важно.
Ещё цитата:
"Вы можете пыжиться и изъясняться метафорами, но если о вашей деятельности не знает министерство, которое вам платит деньги, это - ваша проблема".
Вновь ропот возмущения...
Министр: "Да, ваша. Если президент не знает о моей работие - это моя проблема, а не его".
"Директора являются не выборными председателями колхозов, а государственными служащими".
От прямого вопроса - сохранится ли институт - министр вновь ушёл:
"Самое важное - сохранить дееспособность коллектива. В каком формате - 1, 2, 3, 4 института - гарантированно не скажу. Окончательные решения не приняты. Они будут уже в ближайшее время. Я склоняюсь к тому, что резких движений быть не должно, и моя задача - создать условия для развития, в то числе развития гуманитарной науки"...
Засим министр отбыл по важным государственным делам.
С сотрудниками остался поговорить "добрый следователь" - Владимир Ильич.
Вновь был организован микрофон для коротких реплик.
Про что говорила Людмила Зиновьевна Корабельникова, я что-то не записала, и сама она вышла у меня нерезко. Кажется, вновь про Чайковского.
Марина Ильинична Свидерская говорила о важности сохранения старшего поколения сотрудников и о неободимости преемственности поколений.
Татьяна Львовна Карпова, искусствовед, также - заместитель руководителя отдела в Третьяковской галерее. Говорила о важности такого рода совмещений, когда наука питается контактами с искусством напрямую.
С нею фактически согласился В.Ю..Силюнас, сказавший, что большинство сотрудников института являются ведущими педагогами крупных вузов, и это совсем не то, что беготня за куском хлеба по разным работам, а нормальная ситуация взаимодействия академической и вузовской науки.
Театровед Людмила Михайловна Старикова напомнила, что важно сохранить институт именно в этом здании, стены которого отвоеваны буквально кровью покойного А.И.Комеча, руководившего реставрацией. "Это - памятник, в том числе и науке".
Представитель архнадзора - извините, не записала имя и фамилию.
Армен Юрьевич Казарян - историк архитектуры, пришёл поддержать ГИИ и выразить благодарность институту.
В конце ещё раз выступил В.И.Толстой.
Он сказал:
"Меня не над оубеждать в важности существования академической науки для культуры. Но: мне легче, чем министрам, которые вынуждены выполнять решения по "оптимизации". Решение президента: повысить оплату труда в бюджетной сфере и довести ее до средней по региону. В Москве это - 43 тысячи. Задача трудновыполнимая. Министерство посчитало и поняло, что средств нет. Была создана рабочая группа во главе с Э.Набиуллиной по контролю за исполнением президентскх указов".
Подгруппу по культуре возглавил сам В.И.Толстой.
Нужно было искать пути. И они... нашли.
1/3 - за счет "оптимизации" (то есть сокращения - это было прямым текстом).
1/3 - за счет платных услуг (особенно в образовании и здравохранении).
1/3 - за счёт бюджета.
Культура оказалаьс в чуть более выгодном положении, т.к. сильно отстает по оплате от других областей. В регионах ситуация ещё хуже. То, что делает минкульт - в русле этой политики. У нимистерства нет намерения разгромить гуманитарную науку. Пять институтов - очень разные, и качество работ там разное, и планы разные.
"Вскрытие проблемы способствует её решению.".
В.И,Толстой признал ,что "дегуманизация - катастрофическая". Статью Ивлека он назвал "некорректной" и признался, что предпринял усилия, чтобы ее "снять". Но было уже поздно. Однако вмешиваться в работу министерства он не имеет права.
Сообщил он, что очен мучительно и тяжело идёт реорганизщация музеев Толстого под эгидой Всероссийского музея Толстого с единым центром.
/А зачем???????/
Пытался защитить министра: дескать, от нашего зала так и исходили лучи ненависти "волны неприятия".
Обещал быть "буфером".
В общем, завтра будет заседать пресловутая коммиссия.
Но что было на самом деле, я поведала честно и без прикрас (старалась даже не сильно комментировать).
Я - не СМИ, я вольный блогер, фиксирующий важные события своей и общественной жизни.
Собрание было открытым, пресса присутствовала, и, помимо моего конспектика, существуют и видеозапись, и аудиозапись.
Но это уже - не ко мне.
--
Наверное, в тексте полно опечаток из-за спешки и дефектов клавиатуры. Но исправлять опечатки сейчас нет времени, куча дел. Извините. Я уже угрохала полвечера на этот отчёт, ибо считаю его интересным для многих, кто следил за ситуацией, подписывал разного рода петиции и декларации - и просто выражал поддержку.
Спасибо http://cleofide за отчет о лицах и словах.
Оригинал взят у cleofide в Защищая последние рубежи
Сегодня в Государственном институте искусствознания состоялось расширенное заседание учёного совета, на которое были приглашены все сотрудники, представители дружественных учреждений и пресса.
Каминный зал особняка в Козицком переулке для подобных многолюдных сборищ маловат - люди стояли вдоль стен, в дверных проёмах, а частично находились в соседнем зале, где обычно проходят концерты.
На столе президиума горой высились изданные за минувшие 10 лет труды всего лишь одного из отделов института (обвиняемого, как мы знаем, в "неэффективности") - отдела древнерусского искусства. А вообще-то могли бы завалить весь стол книгами и других отделов тоже, причём книгами, выпущенными в лишь в текущем и предыдущем годах.
Собрание начал директор института Дмитрий Владимирович Трубочкин.
Он предложил сотрудникам, в том числе членам совета, принять обращение к министру культуры с рядом требований и пожеланий:
- требование представления официальных выводов экспертизы (и имён экспертов) для обсуждения на ученом совете, как это вообще делается в любом цивилизованном обществе.
- подготовка подробного ответа на упрек министерства в том, что "История русского искусства" - это, якобы, "уникальный долгострой". Во-первых, любая солидная научная работа требует подгттовительного периода (первый том аналогичной Истории Грабаря готовился 10 лет). Во-вторых , подобные проекты должны нормально финансироваться.
- вопреки заявленной "неэффективности", ГИИ издал множество других трудов, провел более 100 экспертиз, организовал большое количество конференций и т.д.
- обвинение в пристрастии сотрудников к "командировкам в тёплые страны" - несправедливо. Командировки определяются исключительно планами, и осуществляются чаще всего за счет принимающей стороны. За минувший год были напечатаны не 12, а 39 статей в зарубежных изданиях. То, что значительная часть из них вышла в Болгарии, объясняется тем простым фактом, что именно там (в "тёплой стране") проходил Всемирный конгресс византинистов, который бывает раз в 4 года.
Итого: ГИИ, как и другие институты министерства, нужно сохранить, это будет оптимальным решением для сохранения научной среды.
Затем выступил заведующий отделом древнерусского искусства Лев Исаакович Лившиц.
Он выразил пожелание, что, если уж мы - учреждение министерства, то неплохо было бы министру хотя бы разок посетить подведомственное учреждение, ознакомиться с его работой - и принести извинения (тут начали аплодировать, а кто-то крикнул - "Не дождётесь!")
Хм, человек как в воду глядел...
Л.И. Лившиц выразил простую мысль: министерство должно помогать, и вся его деятельность должна быть направлена в эту сторону.
Александр Яковлевич Рубинштейн, заведующий отделом экономики искусства, один из старожилов дома на Козицком. Он сказал, что на 25 лет, пока работает здесь, у него впервеы возникло ощущение, что новые менеджеры совершенно не представляют себе задачи и деятельность министерства культуры, и нужно объяснить им простые истины. Например:
"Наука служит обществу, а не министерству". Но и министерство тоже должно служить обществу, способствуя росту культурного потенциала страны.
"Всякое слияние структур чревато невосполнимыми потерями". Мы обязаны изменить ситуацию так, чтобы не допустить такого рода проекты.
Координировать деятельность институтов, безусловно, необходимо, причём не только московских, но и московских и питерских. Возможно, нужен совокупный план всех пяти институтов, чтобы его могла обсудить научная общественность - и только тогда он может стать основой госзаданий.
Следующим был Алексей Вадимович Бартошевич, заведующий отделом современного искусства стран Запада (я в этом отделе провела 12 лет, так что хорошо знакома и с ним, и в другими коллегами оттуда).
Многим зрителям телеканала "Культура" полюбились замечательные лекции Бартошевича о Шекспире и его эпохе, так что лицо, безусловно, знакомое.
Его выступление было весьма страстным и даже публицистическим. Основные положения:
- Мы не должны принимать здесь оправдывающийся тон.
- Министерство и прочие должны понять, что гуманитарные науки - это основа, без гуманитарных наук никакого "Сколково" не будет.
- Мы должны объяснить чиновникам, что нельзя видеть в нас обслуживающий персонал. Гуманитарная наука - абсолютно самоценна, и дело состоит в том, чтобы ее развивать.
- У российской системы науки есть свои ценности и преимущества: это неотделимость науки об искусстве от художественного процесса, традиции прямого участия искусствоведов в повседневной жизни искусства, единство науки и образования. Да, почти все сотрудники института (обвиняемые в "беготне" по разным местам работы) напрямую принимают участие в жизни искусства - это наша традиция.
- В настоящее время проводится последовательная политика вытеснения художественной культуры из нашей жизни, так как культура эта связана со свободомыслием и с самоощущением людей как свободных граждан.
- Да, давно назрела необходимость встречи коллектива института с министром. Посмотрим друг другу в глаза - может, от этого какие-нибудь смыслы и прояснятся...
Дружественный гость - Юрий Александрович Веденин, директор Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия имени Д. С. Лихачёва. Заместитель председателя Союза краеведов России. Председатель правления Общества изучения русской усадьбы.
Он подчеркнул, что возглавляемый им институт - относительно молод, он создан в 1992 году, так что обвинять это учреждение в консервации "советскх" порядков нет оснований. Зато все годы они бьются о стену непонимания со стороны министерства. С 95 года (!) доказывают необходимость ежегодного сводного доклада об актуальном состоянии объектов культурного наследия (причём для выявления их неоходимы современные методы исследования, вроде аэрофотосъёмки и съёмок со спутников, ибо не везде человек может физически поспеть). Министурство культуры - ноль внимания, зато откликнулось министерство природных ресурсов и пошло на сотрудничество.
Музеи-заповедники министерство культуры рассматривает как второстепенные объекты, между тем они - культурные центры, которые могут развивать традиции целого региона.
Институт готов сотрудничать с министерством, но последнее не должно прибегать к выволочкам типа "вы тут не так работаете".
Выступила также Инна Натановна Соловьева, личность в своем роде почти уже легендарная.
Она показала на книгу, лежащую на столе - труд о церковном лицевом шитье в Древней Руси, и заметила: я, дескать, не представляю себе, чтобы к царице Ирине, вышивавшей покров на гробницу, кто-то пришёл и и сказал: медленно работаешь, миленькая, давай быстрее!
Все исследования - это медленная, кропотливая работа. Да и то поразительно, сколько сделано за такое короткое время и за такое ничтожное жалованье, на которое даже не вырастишь детей.
"И кому я это говорю? Где эти люди? Я знаю некоторых из этих "экспертов". Некоторым из них руки подать нельзя, а они берутся судить об ЭТОМ институте".
"люди должны понять простые вещи: ТАК - НЕЛЬЗЯ. Так нельзя обращаться с наукой, так нельзя обращаться с людьми. Торопиться с решениями - хуже, чем торопиться в научных вещах. Наука - очень нежная вещь, ничуть не более грубая, чем искусство".
Питерский гость: ректор Академии театрального искусства Лев Геннадьевич Сундстрем
Он начал с известной большевистской максимы: "разрушим, а затем"...
В своё время, напомнил он, разрушили много чего. И генетику, и кибернетику. Когда начала догонять, оказались в самом хвосте. Сейчас решили: а давайте-ка мы немного порушим фундамент. Но не будет ничего без фундамента.
"Нигде не написано, что министерство культуры УПРАВЛЯЕТ культурой (это раньше были "управления культуры")". А оно пытается грубо управлять искусством, образованием и наукой в сфере культуры и искусства.
В прежние годы бывали проекты, которые проходилось пробивать ВМЕСТЕ с минкульутом - против министерства финансов, экономики и др. Теперь же приходится отстаивать культуру от министерства.
И вот после этого выступления случилось самое интересное.
Дверь открылась...
Нет, она не открылась - все двери и так были настежь.
Однако в зал вошли те, к кому доселе вотще взывали и кого честили и совестили.
Советник президента РФ по культуре - Владимир Ильич Толстой. Не однофамилец - праправнук великого Льва. Директор музея "Ясная Поляна", и прочая, прочая...
И, собственно, министр культуры.
Владимир Ростиславович Мединский.
Нам был явлен известный сценарий с "добрым" и "злым" следоватем.
Кто есть кто, нетрудно догадаться.
Я даже сперва не буду ничего комментировать - просто выложу фотографии.
Что сказал министр....
Ох...
Нет, конечно, хорошо, что он всё-таки пришёл и сказал - а то бы мы всё гадали, ху из мистер Мединский...
Ради института мне бы следовало воздержаться от сколько-нибудь пристрастных оценочных суждений.
Хорошо, попробую. Буду просто цитировать. Я ведь, одержимая синдромом отличницы-папарации, сидела недалеко от стола президиума, и не только картинки щёлкала, но и конспектик вела (диктофона у меня нету).
Началась его речь не со "здравствуйте, дорогие и уважаемые", а с заявления, что, дескать, я - первый министр культуры, который вообще приехал в этот институт.
(Ну вот неправда. От себя скажу: я работаю в институте аж с 30 декабря 1986 года. Позднесоветских министров не помню, но постсоветские тут регулярно бывали, и не обязательно в связи с народными волнениями. И А.А.Авдеев бывал, и уж тем более А.С.Соколов... Зал, конечно, загудел - вспомнили, что и Соломин бывал)...
Далее министр сказал: но ходить в институт - одно дело, а следить за работой и помогать - это другое.
(А вот следовало ли сразу, с первых фраз, оскорблять всех предыдущих министров, оставлю на усмотрение ревнителей этики и этикета. Они, предыдущие министры, конечно, на дуэль г-на Мединского вызывать не станут, но мало ли какие перетурбации в жизни случаются)...
Гневное возмущение министра вызвали цифры, суть которых моему жалкому бабскому музыковедческому умишку совсем непонятна. Якобы, из заказов министерства в 2012 году институтом было освоено всего 8% , а остальное пришлось заказывать "на стороне". Какие заказы, о чём он? Если это то, чем занимается отдел экономик искусства или отдел социолии, то к искусствоведению оно имеет очень косвенное отношение. Те отделы действительно выполняют какие-то работы для министерства. но я не помню, чтобы отделу классики министерство что-либо заказывало.
Ну и вообще, взаимоотношения барина и крепостного - это как бы совсем уже позавчерашний век.
Министр между тем продолжал отчитывать институт за плоое поведение:
"После ухода великих (А.Комеча и др.) связь между заказчиком и институтом оказалась оторванной. Это безусловно вина института. Мы не имеем плана развития института на 2013 год. Министерство абсолютно не знает, чем институт занимается. Это вопрос к дирекции института".
(Ну, миленькие, разве так трудно - узнать, чем занимается институт? Было бы желание. Полистайте книжки, посидите на заседаниях и конференциях, сходите на защиту, съездите с сотрудниками отдела памятников в экспедицию)...
Потом речь зашла о таинственном "общественном совете", вердикт которого завтра, 12 декабря, будет решать, жить институту (и прочим рассадниам академической вольности) или погибнуть. Министр назвал этот совет "группой авторитетных людей" (ага, что-то припоминается знакомое...), но гордо заявил: "Я ни на одном заседании рабочей группы не был!"...
Тут зал просто взревел.
Это вообще как - организовать судьбоносную группу и не поинтересоваться, о чём там речь? МОжет, они решат само министерство ликвидировать?.. И почему неосведомленность о работе института вызывает у министра ярость и гнев, а таинственность работы "авторитетной группы" - ласковую беспечность?...
"Я не был, чтобы не давить своим авторитетом!" - заявил г-н Мединский, и сделал сидящим в зале учёным (некоторые, как мы могли убедиться, годятся ему в бабушки и дедушки) довольно резкое замечание об их неумении слушать. Как если бы выступал перед каким-нибудь отчаянным шестым "Б" в школе для трудновоспитуемых подростков.
Затем пошли несколько более конструктивные, но всё равно малообнадёживающие речи.
"Никаких решений о закрытии институтов и их слиянии пока не принято".
"Министерство видит свою задачу в том, чтобы обеспечить учёных работой, то есть заказами. Весь мир работает на грантовой основе. Но министерство должно понимать, что просто так давать деньги оно не будет. Если у вас другие задачи, и вы считаете, что нормально - сидеть в институте и получать по 10 тысяч, не имея заказчика, то можете сидеть и дальше".
(Ой, извините, но если заказчик - такой, то, наверное, и впрямь передьёмся как-нибудь на воде и хлебе)...
"Должен быть заказчик, - продолжал министр. - Труд должен быть востребован. Нужно сделать так, чтобы вышел не 1-й и 14-1 том, а все тома с 1 по 14-й, причём и в бумажном и в цифровом виде".
(Вашими бы устами да мёд пить, господин Мединский... "Где деньги, Зин?"... Деньги, собственно, на издания, а вовсе не на виллы, яхты и маленькую собачку редкой породы).
Тут слово взял В. И.Толстой.
Тональность разговора он определил как "неправильную".
(Интересно, а какая была бы - правильной?... И кто фальшивил?.. Солист или хор?.. )
"Нужен итог, который удовлетворил бы и ученых, и министерство, и общество. Администрация президента будет держать на контроле этот процесс. Но давайте жить сегодняшним днём и будем откровенны: нельзя сказать, что институты работают идеально. Проблема - и в низких зарплатах, вынуждаюзщих работать в 2-3 местах. Это ГОСУДАРСТВЕННЫЙ НИИ, учредителем которого является государство, и оно вправе требовать своё от подведомственных ему учреждений".
" НЕ МОЖЕТ УЧЁНЫЙ САМ ОПРЕДЕЛЯТЬ НАПРАВЛЕНИЕ СВОЕЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ."
/Цитирую дословно то, что достойно быть "отлитым в граните"! Если на ректорате платоновской Академии под Афинами было начертано "Не геометр да не войдёт", то на АН РФ надо начертать вот это самое, афористическое. /
После этого вновь взял слово Д.В.Трубочкин, попытавшийся ввести беседу в конструктивной русло и как-то примирить явно возникший взаимный антагонизм. Конечно, никто не кидался тухлым корнеплодами и не выкрикивал никаких обидных дразнилок, но атмосфера была прямо-таки предгрозовая.
Директор сделал резюме тех выступлений, которые были до приезда министра и ещё раз подчеркнул, что институт готов к сотрудничеству и с министерством, и с коллегами, но - "мы - искусствоведческий институт, прикладными исследованиями здесь могут заниматься немногие". Поэтому темы хвалёных министерских заказов просто не соответствуют направлениям наших научных исследований.
И не так уж плохо институт справлялся со своими проблемам: только в минувашем году он сам добыл грантов на 11 мл рублей.
То, что печатается в прессе - следствие непонимания того ,чем институт заниается, как он важен и дорог нашей культуре.
Потом был "свободный микрофон".
Слово вновь взял А.Я.Рубинштейн, повторивший свои тезисы и суммировавший их:
"Наука служит обществу, а не министерству, и живёт по своим законам и своей логике. За почти 30 лет - впервые возникла такая ситуация с министерством".
Выступил представитель Института наследия (я не записала его имя и фамилию).
Он сообщил, что с 2003 года их институт совместно с министерством занимается выработкой общих направлений исследований. Но сейчас тамошнее управление науки просто не в состоянии повторить и пересказать, что делают институты.
И опять - речь о необходимости учета и ежегодного доклада о состоянии памятников культурного наследия. Следующий доклад должен был бы появиться к 1 июня - однако об этом в миинистерстве нет и речи!
Музыковед Евгений Михайлович Левашёв задал министру вопрос о "зависшем" собрании сочинений Мусоргского. Оно зависло из-за отсутствия денег на издание. Если деньги появятся, то 9 уже подготовленных томов могут быть напечатаны в ближайшее время - и тогда отечественным театрам, ставящим Мусоргского, не придётся платить авторские за границу, поскольку сейчас все играют по партитурам Ллойд-Джонса!
Услышав о деньгах, министр явно заинтересовался и переспросил, верно ли, что, если это издание появится, то деньги потекут в российские карманы, а не зарубежные.
Да, да. Именно так оно и обстоит.
Витас Юргевич Силюнас, известный театровед, заведующий отделом ибероамериканского искусства,
ещё раз высказался на тему оскорбительных инсинуаций насчёт командировок в тёплые страны: да, сказал он, я езжу в такие страны, но ни одну копейку не платило министерство - платили университеты Наварры, Каракаса, Сан-Паулу и других городов, где я занимался пропагандой российской культуры!
(Из зала - ёрнически: "Так вы - иностранный агент!")
Силюнас поставил вопрос ребром: "Вы - за то, чтобы созранить наш коллектив или слить его с чем-либо?"
Наталья Владимировна Сиповская, искусствовед.
Сначала она призвала коллег - "не надо надувать губки, как обиженная девочка: ах, про меня плохо написали!"
А потом обратилась и к другой стороне: "Работа с учреждениями типа нашего требует компетентного внимания. Но и мы долждны заниматься большей пропагандой. За 20 лет, пока у науки не было финансирования, институт сохранился. Это единственное место, где сохранились академические кадры. В случае диффузии всё будет утрачено. Есть института академические, есть прикладные. Мы - головной институт, обладающий огромным потенциалом".
Но институт нуждается в заботе а то "сотрудники живут в "поле" в палатке и ездят на собственной кошке" (это про исследования памятников, конечно).
Полина Ефимовна Вайдман, крупнейший специалист по жизни и творчеству Чайковского.
Улыбнулась она в мою сторону, а вот с министром была требовательна, и по делу.
"Глинка, Бородин, Мусоргский, Чайковский - это драма отечественной культуры.Они остались без "крыши", без внимания".
Обидная фраза из статьи в РГ - "60 томов о Чайковском" задела за больное. Речь идет о собрании сочинений композитора, 175-летие которого в РФ будут отмечать по указу президента.
(Ещё бы, если это не тема для госзаказа, то - что? "Где деньги, Зин"?...)...
Вячеслав Павлович Шестаков из института культурологии (он в свое время работал и в ГИИ).
Он подчеркнул, что институты нельзя "слить", их можно просто уничтожить. Как уже уничтожили много - целые классы и сословия, включая интеллигенцию.
Киновед Юрий Александрович Богомолов говорил довольно цветисто, что сильно задело министра.
Он всячески обыгрывал выражение "башня из слоновой кости" ( ошибочно процитированное в статье РГ "башней слоновой кости"), и привел цитату из Флобера - в этой башне, может быть, холодно и одиноко, но там можно наблюдать звёзды, и там "не слышно дураков".
И - уже напрямую: "Владимир Ростиславович, Вы правда не понимаете разницу между академической, фундаментальной и прикладной наукой? Не наука существует для министерства, са министерство для науки".
Вновь - Л.И.Лившиц с вопросом, как попасть в башню из слоновой кости в искомое родное министерство. "Вы сами ни разу не пришли к нам на заседание отдела по охране памячтников, хотя мы звали неоднократно". Соберите, дескать, хотя бы отдельный научно-методический совет. "А то не дозвонишься, не достучишься".
Снова взял слово министр В.Р.Мединский.
По картинке можно понять, как неуютно он себя чувствовал.
Но речи вёл суровые.
"Давайте без метафор и ёрничества. Мне было бы проще всё решить за закрытыми дверями, а вы бы потом узнали."...
В зале возник ропот....
"Давайте не перебивать, а то мне, как профессору, это неприятно!"...
Министр подчеркнул важность работы свода памятников. Собрание сочинений Мусоргского он тоже счёл ... прикладным исследованием "в интересах государства".
Когда при словах "прикладное" зал опять возроптал, он повысил тон: "Можете называть, как вам нравится, но это нужно государству".
"Статья в РГ была написана эмоционально, но написана как ответ на эмоциональное выступление директора петербургского института. Представьте себе, что было бы, если в 43-м году руководство любого НИИ вступило в подобную дискуссию с руководителями правительства"...
Зал почти взорвался, хотя люди мы вообще-то мирные.
Господин министр, вы же историк, вы б ещё с эпохой Грозного сравнили... Или в порядками при нашествии Батыя..
Дальше был камешек в другой огород:
"Любые проблемы можно решать в режиме взаимного даилога, а не в режиме информационной войны"...
Из зала: "Это же гласность!"
Министр: "Это не гласность, а глупость!"
Самое интересное было потом.
"Поскольку директор не пришёл в министерство, то я пришёл в институт. Все данные в статье Ивлева были взяты из отчёта института. - значит, недостоверные были отчёты. Документы не умеете делать! Чистая и прикладная наука - зачем заниматься софистикой? Все мы работаем для людей, для общества. В той степени, в какой обществу нужна фундаментальная наука, мы будем это поддерживать. Представьте план - мы одобрим. Мы лишь инструмент, не более".
О госзаказах и миллионах я не записала точно, не суть важно.
Ещё цитата:
"Вы можете пыжиться и изъясняться метафорами, но если о вашей деятельности не знает министерство, которое вам платит деньги, это - ваша проблема".
Вновь ропот возмущения...
Министр: "Да, ваша. Если президент не знает о моей работие - это моя проблема, а не его".
"Директора являются не выборными председателями колхозов, а государственными служащими".
От прямого вопроса - сохранится ли институт - министр вновь ушёл:
"Самое важное - сохранить дееспособность коллектива. В каком формате - 1, 2, 3, 4 института - гарантированно не скажу. Окончательные решения не приняты. Они будут уже в ближайшее время. Я склоняюсь к тому, что резких движений быть не должно, и моя задача - создать условия для развития, в то числе развития гуманитарной науки"...
Засим министр отбыл по важным государственным делам.
С сотрудниками остался поговорить "добрый следователь" - Владимир Ильич.
Вновь был организован микрофон для коротких реплик.
Про что говорила Людмила Зиновьевна Корабельникова, я что-то не записала, и сама она вышла у меня нерезко. Кажется, вновь про Чайковского.
Марина Ильинична Свидерская говорила о важности сохранения старшего поколения сотрудников и о неободимости преемственности поколений.
Татьяна Львовна Карпова, искусствовед, также - заместитель руководителя отдела в Третьяковской галерее. Говорила о важности такого рода совмещений, когда наука питается контактами с искусством напрямую.
С нею фактически согласился В.Ю..Силюнас, сказавший, что большинство сотрудников института являются ведущими педагогами крупных вузов, и это совсем не то, что беготня за куском хлеба по разным работам, а нормальная ситуация взаимодействия академической и вузовской науки.
Театровед Людмила Михайловна Старикова напомнила, что важно сохранить институт именно в этом здании, стены которого отвоеваны буквально кровью покойного А.И.Комеча, руководившего реставрацией. "Это - памятник, в том числе и науке".
Представитель архнадзора - извините, не записала имя и фамилию.
Армен Юрьевич Казарян - историк архитектуры, пришёл поддержать ГИИ и выразить благодарность институту.
В конце ещё раз выступил В.И.Толстой.
Он сказал:
"Меня не над оубеждать в важности существования академической науки для культуры. Но: мне легче, чем министрам, которые вынуждены выполнять решения по "оптимизации". Решение президента: повысить оплату труда в бюджетной сфере и довести ее до средней по региону. В Москве это - 43 тысячи. Задача трудновыполнимая. Министерство посчитало и поняло, что средств нет. Была создана рабочая группа во главе с Э.Набиуллиной по контролю за исполнением президентскх указов".
Подгруппу по культуре возглавил сам В.И.Толстой.
Нужно было искать пути. И они... нашли.
1/3 - за счет "оптимизации" (то есть сокращения - это было прямым текстом).
1/3 - за счет платных услуг (особенно в образовании и здравохранении).
1/3 - за счёт бюджета.
Культура оказалаьс в чуть более выгодном положении, т.к. сильно отстает по оплате от других областей. В регионах ситуация ещё хуже. То, что делает минкульт - в русле этой политики. У нимистерства нет намерения разгромить гуманитарную науку. Пять институтов - очень разные, и качество работ там разное, и планы разные.
"Вскрытие проблемы способствует её решению.".
В.И,Толстой признал ,что "дегуманизация - катастрофическая". Статью Ивлека он назвал "некорректной" и признался, что предпринял усилия, чтобы ее "снять". Но было уже поздно. Однако вмешиваться в работу министерства он не имеет права.
Сообщил он, что очен мучительно и тяжело идёт реорганизщация музеев Толстого под эгидой Всероссийского музея Толстого с единым центром.
/А зачем???????/
Пытался защитить министра: дескать, от нашего зала так и исходили лучи ненависти "волны неприятия".
Обещал быть "буфером".
В общем, завтра будет заседать пресловутая коммиссия.
Но что было на самом деле, я поведала честно и без прикрас (старалась даже не сильно комментировать).
Я - не СМИ, я вольный блогер, фиксирующий важные события своей и общественной жизни.
Собрание было открытым, пресса присутствовала, и, помимо моего конспектика, существуют и видеозапись, и аудиозапись.
Но это уже - не ко мне.
--
Наверное, в тексте полно опечаток из-за спешки и дефектов клавиатуры. Но исправлять опечатки сейчас нет времени, куча дел. Извините. Я уже угрохала полвечера на этот отчёт, ибо считаю его интересным для многих, кто следил за ситуацией, подписывал разного рода петиции и декларации - и просто выражал поддержку.