Его не любили, называли придворной вертушкой, упрекали в нерешительности дать генеральное сражение (да и вообще какое бы то ни было сражение), за сдачу Москвы. Другое дело, что главной целью критиков была не победа как таковая, а воинская доблесть. А останется ли армия после этого, навряд ли кто-то просчитывал. Кутузов всё просчитал и разбил в итоге Наполеона, имея в начале то ли вдвое, то ли втрое меньшую армию. Толстой же не соглашается с мнением большинства своих героев и считает Кутузова наиболее мудрым из всех российских военачальников того времени.
Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шёпотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. (от автора, бал в Москве).
Да, немало упрекали меня и за войну, и за мир… а всё пришло время. Tout vient à point à celui qui sait attendre. (Всё приходит время для того, кто умеет ждать. - Кутузов в беседе с Андреем Болконским. Царево-Займище).
Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. (Он же. Там же).
Нет сильнее тех двух воинов, терпение и время… (Он же. Там же).
Диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов. (автор приписывает Кутузову. Там же, описание действий русских).
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, - потомство и история признали Наполеона grand, а Кутузова: иностранцы - хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские - чем-то неопределённым - какой-то куклой, полезной только по своему русскому имени. (автор про Кутузова).