Война и мир. Кое-что от автора
"От автора" - один из самых главных героев. Если смотреть в широком смысле, то это самый главный герой. Именно "от автора" играет ведущую роль, комментирует действо, излагает толстовскую историософию и вводит в священный трепет и раздражение школьников. Предоставим ему слово =)
Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шёпотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. (Автор описывает бал в Москве, проходящий после австрийской кампании).
Для успеха на службе были нужны не усилия, ни труды, ни храбрость, ни постоянство, а нужно было только умение обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, - и он часто удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. (от автора, про Бориса Друбецкого).
Упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем. (От автора про высказывание Веры о свободе девушек в «наше» время). --> Кстати, именно эта фраза мне сильно врезалась в память именно в том ключе, что многие любят именно так выражаться к месту и не к месту. Люди не меняются, меняются обстоятельства. Люди не становятся хуже или лучше. Общий порядок вещей сохраняется.
Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашёл одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие - сословие военное. В этой-то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы. (от автора про военную службу).
Миллионы людей совершали друг против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберёт летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступление. (от автора в начале третьего тома).
Царь - это раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей. (Он же. Там же).
Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, - роль, которую он так верно понимал и осуждал. (автор про Наполеона. Ситуация, когда в Бородине его военачальники просят подкреплений и Наполеон отказывает или приказывает произвольно).
Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворён для счастья, что счастье в нём самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что всё несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал ещё новую, утешительную истину - он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шёл уже босой совсем, ногами, покрытыми болячками. (автор про Пьера. Французы отступают вместе с пленными. 22 октября)
Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. (автор про действия Наполеона во время отступления и интерпретацию его действий историками).
Русские, умиравшие наполовину, сделали всё, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в тёплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно. (от автора, там же).
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, - потомство и история признали Наполеона grand, а Кутузова: иностранцы - хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские - чем-то неопределённым - какой-то куклой, полезной только по своему русскому имени. (автор про Кутузова).
В Эпилоге (он весь от автора):
Так же как золото тогда только золото, когда оно может быть употреблено не для одной мены, а и для дела, так же и общие историки только тогда будут золотом, когда они будут в силах ответить на существенный вопрос истории: что такое власть?
Если источник власти лежит не в физических и не в нравственных свойствах лица, ею обладающего, то очевидно, что источник этой власти должен находиться вне лица - в тех отношениях к массам, в которых находится лицо, обладающее властью
Так точно и понимает власть наука о праве, так самая разменная касса истории, обещающая разменять историческое понимание власти на чистое золото.
Власть есть совокупность воль масс, перенесённая выраженным или молчаливым согласием на избранных массами правителей.
Какая причина исторических событий? - Власть. Что есть власть? - Власть есть совокупность воль, перенесённых на одно лицо. При каких условиях переносятся воли масс на одно лицо? - При условиях выражения лицом воли всех людей. То есть власть есть власть. То есть власть есть слово, значение которого нам не понятно.
Не допуская божественного участия в делах человеческих, мы не можем принимать власть за причину событий.
Власть, с точки зрения опыта, есть только зависимость, существующая между выражением воли лица и исполнением этой воли другими людьми.
Никогда ни одно приказание не появляется самопроизвольно и не включает в себя целого ряда событий; но каждое приказание вытекает из другого и никогда не относится к целому ряду событий, а всегда только к одному моменту истории.
Исторические лица и их приказания находятся в зависимости от события.
Власть есть такое отношение известного лица к другим лицам, в котором лицо это тем менее принимает участие в действии, чем более оно выражает мнения, предположения и оправдания совершающегося совокупного действия.
Если даже один человек из миллионов в тысячелетний период времени имел возможность поступить свободно, то есть так, как ему захотелось, то очевидно, что один свободный поступок этого человека, противный законам, уничтожит возможность существования каких бы то ни было законов для всего человечества.
Для того, чтобы представить себе человека свободным, мы должны представить его себе вне пространства, что очевидно невозможно.
Свобода для истории есть только выражение неизвестного остатка от того, что мы знаем о законах жизни человека.
Для истории признание свободы людей как силы, могущей влиять на исторические события, то есть не подчинённой законам, - есть то же, что для астрономии признание свободной силы движения небесных тел.
Как бы мы ни ограничивали свободу людей, как только мы её признали за силу, не подлежащую законам, существование закона невозможно.
Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шёпотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. (Автор описывает бал в Москве, проходящий после австрийской кампании).
Для успеха на службе были нужны не усилия, ни труды, ни храбрость, ни постоянство, а нужно было только умение обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, - и он часто удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. (от автора, про Бориса Друбецкого).
Упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем. (От автора про высказывание Веры о свободе девушек в «наше» время). --> Кстати, именно эта фраза мне сильно врезалась в память именно в том ключе, что многие любят именно так выражаться к месту и не к месту. Люди не меняются, меняются обстоятельства. Люди не становятся хуже или лучше. Общий порядок вещей сохраняется.
Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашёл одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие - сословие военное. В этой-то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы. (от автора про военную службу).
Миллионы людей совершали друг против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберёт летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступление. (от автора в начале третьего тома).
Царь - это раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей. (Он же. Там же).
Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, - роль, которую он так верно понимал и осуждал. (автор про Наполеона. Ситуация, когда в Бородине его военачальники просят подкреплений и Наполеон отказывает или приказывает произвольно).
Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворён для счастья, что счастье в нём самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что всё несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал ещё новую, утешительную истину - он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шёл уже босой совсем, ногами, покрытыми болячками. (автор про Пьера. Французы отступают вместе с пленными. 22 октября)
Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. (автор про действия Наполеона во время отступления и интерпретацию его действий историками).
Русские, умиравшие наполовину, сделали всё, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в тёплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно. (от автора, там же).
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, - потомство и история признали Наполеона grand, а Кутузова: иностранцы - хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские - чем-то неопределённым - какой-то куклой, полезной только по своему русскому имени. (автор про Кутузова).
В Эпилоге (он весь от автора):
Так же как золото тогда только золото, когда оно может быть употреблено не для одной мены, а и для дела, так же и общие историки только тогда будут золотом, когда они будут в силах ответить на существенный вопрос истории: что такое власть?
Если источник власти лежит не в физических и не в нравственных свойствах лица, ею обладающего, то очевидно, что источник этой власти должен находиться вне лица - в тех отношениях к массам, в которых находится лицо, обладающее властью
Так точно и понимает власть наука о праве, так самая разменная касса истории, обещающая разменять историческое понимание власти на чистое золото.
Власть есть совокупность воль масс, перенесённая выраженным или молчаливым согласием на избранных массами правителей.
Какая причина исторических событий? - Власть. Что есть власть? - Власть есть совокупность воль, перенесённых на одно лицо. При каких условиях переносятся воли масс на одно лицо? - При условиях выражения лицом воли всех людей. То есть власть есть власть. То есть власть есть слово, значение которого нам не понятно.
Не допуская божественного участия в делах человеческих, мы не можем принимать власть за причину событий.
Власть, с точки зрения опыта, есть только зависимость, существующая между выражением воли лица и исполнением этой воли другими людьми.
Никогда ни одно приказание не появляется самопроизвольно и не включает в себя целого ряда событий; но каждое приказание вытекает из другого и никогда не относится к целому ряду событий, а всегда только к одному моменту истории.
Исторические лица и их приказания находятся в зависимости от события.
Власть есть такое отношение известного лица к другим лицам, в котором лицо это тем менее принимает участие в действии, чем более оно выражает мнения, предположения и оправдания совершающегося совокупного действия.
Если даже один человек из миллионов в тысячелетний период времени имел возможность поступить свободно, то есть так, как ему захотелось, то очевидно, что один свободный поступок этого человека, противный законам, уничтожит возможность существования каких бы то ни было законов для всего человечества.
Для того, чтобы представить себе человека свободным, мы должны представить его себе вне пространства, что очевидно невозможно.
Свобода для истории есть только выражение неизвестного остатка от того, что мы знаем о законах жизни человека.
Для истории признание свободы людей как силы, могущей влиять на исторические события, то есть не подчинённой законам, - есть то же, что для астрономии признание свободной силы движения небесных тел.
Как бы мы ни ограничивали свободу людей, как только мы её признали за силу, не подлежащую законам, существование закона невозможно.