Забытый юбилей
В этом году исполнилось 90 лет со дня рождения одного из самых известных советских бардов XX столетия - Александра Галича. 15 декабря другая - "некруглая" - дата: тридцать первая годовщина со дня трагической гибели поэта.
Александр Аркадьевич Галич (Гинзбург) родился 19 октября 1918 года год в городе Екатеринославле (Днепропетровск). Вскоре его семья переехала в Севастополь. В нашем городе будущий поэт провел первые годы своей жизни.
С детства Галич интересовался поэзией, музыкой, театром и, пройдя, конкурс сто человек на место, поступил в театральную школу-студию в Москве, которой руководил М. Станиславский. После начала Великой Отечественной Войны был признан негодным к службе в армии из-за врожденной болезни сердца и выступал в составе Комсомольского фронтового театра на Западном фронте.
В послевоенные годы Галич нашел себя в драматургии. Он писал стихи, сценарии, для пьес и кинофильмов, в том числе для таких известных как "Дайте жалобную книгу", "Третья молодость", "Бегущая по волнам". Как автор бравурных комсомольских пьес и сценариев был обласкан властью, состоял членом Союза писателей СССР, членом Союза кинематографистов СССР и даже получил из рук председателя КГБ почетную грамоту за сценарий фильма "Государственный преступник". Считался одним из самых преуспевающих авторов в стране, получал большие по тем временам деньги, которые от души тратил в дорогих ресторанах и заграничных вояжах.
И вдруг совершенно неожиданно этот системный в принципе человек, бросил вызов советской системе, начал бороться с ней одиночку, без всяких шансов на победу.
"Мне все-таки уже было под пятьдесят. Я уже был благополучным сценаристом, благополучным драматургом. И я понял, что так больше не могу. Что я должен наконец-то заговорить в полный голос, заговорить правду", - объяснял позднее Галич.
В 1962 году он написал свою первую "крамольную" песню "Ошибка", прочитав в газете статью о том, как Никита Сергеевич Хрущев устроил помпезную правительственную охоту с десятками егерей, доезжачих, кабанов для своего иностранного друга Фиделя Кастро под Нарвой. В том самом месте, где в 1943 году захлебнулось в крови наступление Советской Армии, бездарно и спешно подготовленное специально к дню рождения Гения всех времен и народов товарища Сталина.
Затем последовали другие стихи и песни, которые Галич исполнял на концертах в небольших аудиториях и бардовских фестивалях. В этих песнях он говорил о раздавленности и бессилии маленького человека в борьбе со злом тоталитарной системы, высмеивал чванство, глупость и самодурство советских чиновников, равнодушие обывателей.
"Я писал свои песни не из злопыхательства, не из желания выдать белое за черное, не из стремления угодить кому-то на Западе. Я говорил о том, что болит у всех и у каждого, здесь в нашей стране", - утверждал он.
В 1968 году Галичу запретили выступить публично, после того как он откликнулся на вторжение Советских войск в Чехословакию песней "Петербургский романс". В прессе началась травля поэта, его называли "клеветником", "мародером", сравнивали с "пьяным забулдыгой, поющем в поезде". Галича отказывались печатать и не позволяли выпускать пластинки и сборники стихов, запретили все виды творческой деятельности, исключили из Союзов писателей и кинематографистов. После этого, некогда высокооплачиваемый драматург, был доведен почти до полной нищеты. Его не принимали на работу, и он был лишен возможности заработать себе на хлеб…
В 1974 году Галича выслали из СССР, незадолго до отъезда он принял крещение у отца Александра Меня. За границей вступил в основанный еще белоэмигрантами Народно-Трудовой Союз солидаристов (НТС), работал на радио "Свобода".
15 декабря 1977 года Александр Галич трагически погиб при до конца невыясненных обстоятельствах. Похоронен на кладбище Сент Женевьев дю Буа, где до него нашли последнее пристанище многие эмигранты первой волны.
*****
Первые детские годы Александр Галич провел в Севастополе. Город у моря остался в памяти поэта навсегда. В него поэт не раз возвращался и в жизни, и в стихах, и в воспоминаниях.
Но тот довоенный Севастополь запомнился ему отнюдь не патриотическим пафосом и фанфарами: "...Запахи Севастополя - первого города, живущего в моей памяти, - были летними: мокрые и теплые камушки, соленая морская вода в нефтяных разводах и гниющие на берегу водоросли, сладковатый запах пыльной акации, которая росла в нашем дворе...", - писал Галич в автобиографическом очерке.
Херсонес, Исторический бульвар, Панорама, но все это осталось в детстве. Об этом перед отъездом за рубеж Галич напишет в стихотворении "Опыт ностальгии":
Я не вспомню, клянусь, я и в первые годы не
вспомню,
Севастопольский берег,
Почти небывалую быль.
И таинственный спуск в Херсонесскую
каменоломню,
И на детской матроске -
Эллады певучую пыль.
А что же я вспомню?
Усмешку
На гадком чиновном лице,
Мою неуклюжую спешку
И жалкую ярость в конце.
Когда читаешь эти строки, кажется, будто Галичу из далекого прошлого удалось заглянуть в самодовольные и наглые физиономии нынешних "отцов города" и их прихлебателей, тех, кого сам поэт сравнивал с мертвецами - "нежитью". И уже, почему то не удивляешься, когда на Приморском, в кабаке (где "ракушками пахнет и плесенью//и в разводах мочи потолок"), встречаешь выжившего из ума чекиста, отставного палача, одержимого маниакальной идеей - загнать в зековский барак Черное море:
Ой, ты море, море, море, море Черное,
Не подследственное, жаль, не заключенное!
На Инту б тебя свел за дело я,
Ты б из черного стало белое!
("Заклинание").
А в это время за сотни километров от Черного моря в Иркутской области скучающий вертухай ведет на расстрел севастопольского археолога. Совсем недавно этот "черт чудной, Херсонес копал", за что и поплатился:
И жену его, и сынка его,
И старуху мать, чтоб молчала, блядь!
Чтобы знали все, что закаяно
Нашу родину сподниза копать!
("Все не вовремя")
Увы, вся эта нежить, или, выражаясь словами поэта, "кикиморы", "мохнатая чудь" продолжает жить вокруг и внутри нас. И с нетерпением ждет "парада уродов": во главе с очередным Гением и Отцом Отечества, с которым можно не жить своим умом, и который всегда и все "знает, как надо".
*****
Летом после концерта, посвященного памяти Александра Галича, который состоялся в рамках фестиваля "Балаклавские каникулы", один из моих знакомых - историк по образованию - сказал: "Галич советский человек, и его песни безнадежно устарели".
Но, к сожалению, в наши дни они становятся все более и более актуальными. Ведь ложь, трусость, равнодушие - эти пороки, которые высмеивал поэт, свойственны людям во все времена. И когда рядом становится все больше тех, кто хочет, чтобы "ребятушки-вохровцы" добровольно загнали в барак не только Черное море, но и всех нас, когда вокруг все больше нетерпимости к чужому мнению, пафосного псевдо-патриотизма, "бдительности" по отношению к "врагам народа" и "бесстытндых фанфар", хочется вспонимть слова Александра Галича, которые звучат как завещание будущим поколениям:
И пускай это время в нас ввинчено штопором,
Пусть мы сами почти до предела заверчены,
Но оставьте, пожалуйста, бдительность "операм"!
Я люблю вас, люди!
Будьте доверчивы !
("Признание в любви")
© Андрей Васильев
© "Севастопольский Бриз".
Александр Аркадьевич Галич (Гинзбург) родился 19 октября 1918 года год в городе Екатеринославле (Днепропетровск). Вскоре его семья переехала в Севастополь. В нашем городе будущий поэт провел первые годы своей жизни.
С детства Галич интересовался поэзией, музыкой, театром и, пройдя, конкурс сто человек на место, поступил в театральную школу-студию в Москве, которой руководил М. Станиславский. После начала Великой Отечественной Войны был признан негодным к службе в армии из-за врожденной болезни сердца и выступал в составе Комсомольского фронтового театра на Западном фронте.
В послевоенные годы Галич нашел себя в драматургии. Он писал стихи, сценарии, для пьес и кинофильмов, в том числе для таких известных как "Дайте жалобную книгу", "Третья молодость", "Бегущая по волнам". Как автор бравурных комсомольских пьес и сценариев был обласкан властью, состоял членом Союза писателей СССР, членом Союза кинематографистов СССР и даже получил из рук председателя КГБ почетную грамоту за сценарий фильма "Государственный преступник". Считался одним из самых преуспевающих авторов в стране, получал большие по тем временам деньги, которые от души тратил в дорогих ресторанах и заграничных вояжах.
И вдруг совершенно неожиданно этот системный в принципе человек, бросил вызов советской системе, начал бороться с ней одиночку, без всяких шансов на победу.
"Мне все-таки уже было под пятьдесят. Я уже был благополучным сценаристом, благополучным драматургом. И я понял, что так больше не могу. Что я должен наконец-то заговорить в полный голос, заговорить правду", - объяснял позднее Галич.
В 1962 году он написал свою первую "крамольную" песню "Ошибка", прочитав в газете статью о том, как Никита Сергеевич Хрущев устроил помпезную правительственную охоту с десятками егерей, доезжачих, кабанов для своего иностранного друга Фиделя Кастро под Нарвой. В том самом месте, где в 1943 году захлебнулось в крови наступление Советской Армии, бездарно и спешно подготовленное специально к дню рождения Гения всех времен и народов товарища Сталина.
Затем последовали другие стихи и песни, которые Галич исполнял на концертах в небольших аудиториях и бардовских фестивалях. В этих песнях он говорил о раздавленности и бессилии маленького человека в борьбе со злом тоталитарной системы, высмеивал чванство, глупость и самодурство советских чиновников, равнодушие обывателей.
"Я писал свои песни не из злопыхательства, не из желания выдать белое за черное, не из стремления угодить кому-то на Западе. Я говорил о том, что болит у всех и у каждого, здесь в нашей стране", - утверждал он.
В 1968 году Галичу запретили выступить публично, после того как он откликнулся на вторжение Советских войск в Чехословакию песней "Петербургский романс". В прессе началась травля поэта, его называли "клеветником", "мародером", сравнивали с "пьяным забулдыгой, поющем в поезде". Галича отказывались печатать и не позволяли выпускать пластинки и сборники стихов, запретили все виды творческой деятельности, исключили из Союзов писателей и кинематографистов. После этого, некогда высокооплачиваемый драматург, был доведен почти до полной нищеты. Его не принимали на работу, и он был лишен возможности заработать себе на хлеб…
В 1974 году Галича выслали из СССР, незадолго до отъезда он принял крещение у отца Александра Меня. За границей вступил в основанный еще белоэмигрантами Народно-Трудовой Союз солидаристов (НТС), работал на радио "Свобода".
15 декабря 1977 года Александр Галич трагически погиб при до конца невыясненных обстоятельствах. Похоронен на кладбище Сент Женевьев дю Буа, где до него нашли последнее пристанище многие эмигранты первой волны.
*****
Первые детские годы Александр Галич провел в Севастополе. Город у моря остался в памяти поэта навсегда. В него поэт не раз возвращался и в жизни, и в стихах, и в воспоминаниях.
Но тот довоенный Севастополь запомнился ему отнюдь не патриотическим пафосом и фанфарами: "...Запахи Севастополя - первого города, живущего в моей памяти, - были летними: мокрые и теплые камушки, соленая морская вода в нефтяных разводах и гниющие на берегу водоросли, сладковатый запах пыльной акации, которая росла в нашем дворе...", - писал Галич в автобиографическом очерке.
Херсонес, Исторический бульвар, Панорама, но все это осталось в детстве. Об этом перед отъездом за рубеж Галич напишет в стихотворении "Опыт ностальгии":
Я не вспомню, клянусь, я и в первые годы не
вспомню,
Севастопольский берег,
Почти небывалую быль.
И таинственный спуск в Херсонесскую
каменоломню,
И на детской матроске -
Эллады певучую пыль.
А что же я вспомню?
Усмешку
На гадком чиновном лице,
Мою неуклюжую спешку
И жалкую ярость в конце.
Когда читаешь эти строки, кажется, будто Галичу из далекого прошлого удалось заглянуть в самодовольные и наглые физиономии нынешних "отцов города" и их прихлебателей, тех, кого сам поэт сравнивал с мертвецами - "нежитью". И уже, почему то не удивляешься, когда на Приморском, в кабаке (где "ракушками пахнет и плесенью//и в разводах мочи потолок"), встречаешь выжившего из ума чекиста, отставного палача, одержимого маниакальной идеей - загнать в зековский барак Черное море:
Ой, ты море, море, море, море Черное,
Не подследственное, жаль, не заключенное!
На Инту б тебя свел за дело я,
Ты б из черного стало белое!
("Заклинание").
А в это время за сотни километров от Черного моря в Иркутской области скучающий вертухай ведет на расстрел севастопольского археолога. Совсем недавно этот "черт чудной, Херсонес копал", за что и поплатился:
И жену его, и сынка его,
И старуху мать, чтоб молчала, блядь!
Чтобы знали все, что закаяно
Нашу родину сподниза копать!
("Все не вовремя")
Увы, вся эта нежить, или, выражаясь словами поэта, "кикиморы", "мохнатая чудь" продолжает жить вокруг и внутри нас. И с нетерпением ждет "парада уродов": во главе с очередным Гением и Отцом Отечества, с которым можно не жить своим умом, и который всегда и все "знает, как надо".
*****
Летом после концерта, посвященного памяти Александра Галича, который состоялся в рамках фестиваля "Балаклавские каникулы", один из моих знакомых - историк по образованию - сказал: "Галич советский человек, и его песни безнадежно устарели".
Но, к сожалению, в наши дни они становятся все более и более актуальными. Ведь ложь, трусость, равнодушие - эти пороки, которые высмеивал поэт, свойственны людям во все времена. И когда рядом становится все больше тех, кто хочет, чтобы "ребятушки-вохровцы" добровольно загнали в барак не только Черное море, но и всех нас, когда вокруг все больше нетерпимости к чужому мнению, пафосного псевдо-патриотизма, "бдительности" по отношению к "врагам народа" и "бесстытндых фанфар", хочется вспонимть слова Александра Галича, которые звучат как завещание будущим поколениям:
И пускай это время в нас ввинчено штопором,
Пусть мы сами почти до предела заверчены,
Но оставьте, пожалуйста, бдительность "операм"!
Я люблю вас, люди!
Будьте доверчивы !
("Признание в любви")
© Андрей Васильев
© "Севастопольский Бриз".