На фоне выяснения отношений между современными бандеровцами и польскими патриотами, которые воспевают аналог УПА под названием Армия крайова, будет полезно вспомнить, что они не только друг друга резали, но и даже почти дружили. Понятно, что на такое после Волынской резни их могло сподвигнуть только общая ненависть к русским.
И в 1945 году, несмотря на категорические запреты Лондонского правительства, которое все время конфликта прятало свою близорукость под лозунгом «Не отдадим земли, откуда наш род», и отсутствие энтузиазма в руководящих структурах ОУН, местные руководители АК и УПА
начинают искать пути к взаимопониманию.
Первым его актом стало заключение перемирия в селе Седлиска 29 апреля 1945 г. Следующий шаг был сделан 21 мая 1945 г., когда в Руде Рожанецкой представители Замойской AK и УПА подписали «мирный договор», который закончил продолжающиеся в регионе уже 2 года ожесточенные бои между украинскими и польскими партизанскими соединениями.
Кстати накануне Варшавского восстания "функционер АК" Бур-Коморовский встречался даже с обергруппенфюрером СС Эрихом фон дем Бах-Зелевски, который с октября 1942 года командовал всеми антипартизанскими силами на Востоке (в Польше, Белоруссии и России). В личной беседе они вспомнили, что их предки (у Зелевски тоже были поляки в роду) получили шляхетство в одно время, от короля Яна Собеского. Но там всё-таки не срослось.
Как видим, их идеология не мешала весьма оригинально по нынешним представлениям общаться, чтобы как-то координировано противостоять СССР. Хотя главный подход и УПА, и АК весьма напоминает сцену из "Свадьбы в Малиновке": "- Я же атаман идейный. И все мои ребята, как один стоять за свободную личность!
- Значить, будут грабить..."
Вот об этом
и смотрим в посте Польский бандитизм. 1944-45 г.
В июле 1945 г. руководитель делегации польской Армии Крайовой (АК) на встрече с руководством УПА (Украинской повстанческой армии) заявлял:
"...В польском обществе много безответственных элементов (в том числе и среди поддерживающих нас), у кого есть тесные контакты с бандитами, - в основном среди молодого поколения. Они злоупотребляют авторитетом АК действуя от ее имени, грабят в личных целях и вымогают не только у украинцев, но и у поляков. Мы должны всеми силами их уничтожать.
На юго-востоке Польши, в Перемышле (Пшемысле) действовала уголовная банда, известная как “Общественная милиция” (Milicija Obiwatelska), вымогавшая у всех проживавших в городе украинцев “особый сбор”. Упомянутый лидер АК крайне резко оценивал эту "Гражданскую милицию", назвав ее:
"...Бандитами и безответственными лицами, каждый шаг которых позорит польский народ. Мы должны уничтожать их на каждом шагу, с каждым их преступлением. Мы должны уничтожать каждого милиционера, который принимает участие в грабеже или в другом злодеянии... Если они грабят, мы должны считать их бандитами".
Подобные же высказывания содержатся в дневнике польского доктора Зигмунта Клуковского из Щебжешина (юго-восточная Польша):
7 августа 1944 г., понедельник
Большинство офицеров и солдат Армии Крайовой чрезвычайно подавлены неопределенностью. Организация распадается. Ее членов можно найти повсюду. Одни пытаются работать в поле, помогая в уборке урожая, другие сидят, ничего не делая. Было уже несколько грабежей. Собранных запасов продовольствия, таких как сахар, мука, картофель и т. п., не хватает для бойцов.
16 августа 1944 г., среда
В течение последних нескольких дней в районе было много случаев грабежей. Кажется, есть прямая связь между деморализацией, очевидной среди бойцов подполья, и грабежами. Некоторые из них не могут находиться в бездействии, а без соответствующей военной дисциплины они смотрят на грабеж как на приключение и как на способ удовлетворить свои повседневные нужды.
21 ноября 1944 г., вторник
Становится очень популярным объяснять грабежи как патриотические акты возмездия. То, что случилось со мной, - печальный пример деморализации бойцов подпольного движения. Я никогда не ожидал, что кто-нибудь из тех, кто связан с Армией Крайовой, особенно с 9-ым пехотным полком, может напасть на меня. Люди “из леса” меня слишком хорошо знали и я жил достаточно близко к ним.
Я сам чувствую себя ужасно. Я расстроен тем, что наши офицеры сотрудничают с такими бандитами как Нижвецкий и “Пёрун”. Терпимость к бандитам внутри нашей патриотической организации очень печальна и указывает на отсутствие самых основных нравственных норм. Я глубоко убежден в этом, так как Нижвецкий напал на меня, избил и ограбил - и не только не понес за это наказания, но и не был исключен из организации.
Я записываю это, потому что все подтверждается заслуживающими доверия людьми, и как историк я должен так поступить. Я был бы рад, если бы это оказалось неправдой... Бандитизм принимает угрожающие размеры, и я чувствую, как моя симпатия к Армии Крайовой исчезает. Меня бесит, что я не могу сказать это прямо, иначе я буду выглядеть изменником в глазах организации.
10 января 1945 г., среда
Наше руководство знает об этих налетах, грабежах и нападениях, но ничего не делает, чтобы изменить ситуацию. А все это время страдает образ Армии Крайовой и подполья."