Об особом клиенте
Я вам про Бехзода и Алика еще не рассказывал.
Был у меня период, когда частенько приходилось ездить в
Екатеринбург, в одно казенное учреждение.
Приезжал я, как правило, рано утром, часов в 6-7 утра, когда на улице в любое время года холодина, и в любом городе все казенные учреждения позакрываты. А неподалеку от пункта моего назначения находилось круглосуточное кафе «Пати Шах». Из съедобного по утрам там оставалась только шарлотка и чай. Видимо, действовало еще ночное меню, кофе никогда не было. Я приходил туда, садился, заказывал шарлотку с чайником, открывал книжку, и, один в огромном зале, коротал свои 2-3 часа.
Во всем этом заведении по-русски понимали, как я понял, только официанты - весь персонал, как на подбор, азиаты.
Одним таким утром я пришел часов в 6. Посреди зала за одним столом сидели трое: огромный кавказец (не толстый, а реально огромный, явно спортсмен), плюгавенький белобрысый паренек и роскошное провинциальное кисо в мини. Плюгавенький дремал, кисо что-то щебетала и попивала пиво, спортсмен сосредоточенно жевал, прерываясь только на сок. Сидели, судя по всему, давно.
Я уселся поодаль, ко мне тут же подбежал официант (его звали Бехзод, я с ними давно со всеми перезнакомился) - как обычно?, - как обычно, - Бехзод убежал за шарлоткой. Я тем временем достал книжку.
Тут спортсмен отодвинул тарелку, выпрямился и с шумом выдохнул. Постучал в стол пальцами. Вставил пару слов в монолог своей спутницы. Потыкал пальцем в плюгавого, и махнул на него рукой. Завертел башкой по сторонам. Задержал взгляд на мне. Глядя прямо на меня, он неожиданно зычно возопил:
- Бехзооод!
Бехзод выскочил с подносом, на котором стояла моя шарлотка, заметался между нами, и, наконец, принял решение - сначала отнес поднос мне, потом подошел к спортсмену.
- Бехзод!
- Ну что опять, Алик?
- Бехзод, слющай, есть у тебя еще плов с бараниной?
- Нет, Алик, плов закончился.
- А шурпа?
- Алик, попробуй долма, у нас такая долма - ты язык проглотишь!
- Ну, давай долма, - как-то разочарованно ответил Алик, и переключился на свою подругу.
Я был заинтригован. Сколько раз здесь бывал, в это время тут поесть толком ничего никогда не бывало, а тут - долма!
Алик ел одухотворенно. Он брал туго скрученные голубцы всей пятерней, тщательно обмакивал их в какой-то белый соус, целиком засовывал в рот, и, прожевывая, доставал из тарелки следующий. Он жевал не челюстями, он жевал всем своим огромным, словно высеченным из базальта телом - под пиджаком туго наливались мышцы, ноги отбивали беззвучный степ, даже кожа на бритом затылке как-то особенно мощно, монументально двигалась. Он причмокивал и закатывал глаза, мычал что-то нечленораздельное, вскрякивал и поминутно отхлебывал апельсиновый сок.
Впрочем, я вернулся к книге. Минут через десять я вздрогнул:
- Бехзооод!
- Ну что опять, Алик?
- Бехзод, слющай, есть у тебе что-нибудь покущать?
Он так вкусно произнес это слово - покущать, даже нет, покющать, - что у меня под ложечкой засосало, а на столе оставался только чай…
- Бехзод, ты все у нас скушал уже. Разве что суши есть.
- Ну, давай твои суши…
Этот крик голодного спортсмена - Бехзооод! - заставлял меня вздрагивать еще раз пять: суши, шашлык из говядины, мастава, лагман, блинчики с мясом, двойная порция, и еще что-то такое азиатское, чего я раньше даже не слышал… Я тем временем съел плов со свининой и еще одну шарлотку. Плов был омерзителен, моя контора уже открылась, но мне хотелось досмотреть это шоу.
- Бехзооод! Есть у тебя что-нибудь покущать?
Я не верил своим глазам - все в него проваливалось, как в бездонную бочку, одного апельсинового сока он выпил литра два, и за все это время даже до ветру не вышел. Более того, чем дальше он ел, тем более оживленным и веселым становился. Вот он уже хватает пьяненькую подругу своей огромной волосатой ручищей за крепкий зад, поднимает стакан с соком в мою честь (успел тихонько навести справки обо мне), громко рассказывает анекдоты, и даже умудрился растормошить плюгавого. Тот, впрочем, тут же удалился в туалет, и пропадал там довольно долго.
Наконец, я услышал то, чего ждал:
- Слушай, Алик, ты все у нас скушал. Может, шарлотки хочешь?
- Да ну ее… Давай счет.
Алик заметно сник. Подруга облепила его, что-то шептала в ухо, но он явно думал о своем. Наконец, принесли счет.
- Э, Бехзод! Четыре тысячи??? Откуда столько много?
- Алик, ты шурпа ел?
- Ел.
- Лагман ел?
- Ел.
- Беляши, суши, мастава, блинчики, плов с бараниной, плов с говядиной, - монотонно перечисляет Бехзод. Наконец он добрался до спиртного, и Алик его остановливает:
- Э, хватит разговаривать! На тебе - сунул купюру в руку, и уже гораздо более заинтересованно вернулся к подружкиной заднице. Он что-то шепчет ей на ушко, а она заливисто смеется. Я давно отложил книгу, и теперь чувствовал легкую неудовлетворенность концовкой истории.
Бехзод вернулся со сдачей и увесистым черным пакетом. Алик не глядя взял деньги, и так же не глядя отмусолил на чай.
- Алик!
- Что случилось, Бехзод?
Официант торжественно достает пакет из-за спины.
- Вот - чебуреки за счет заведения!
- Бехзооод!!! Спасибо тебе, дарагой!
- Приходи еще, Алик, всегда рады тебя видеть!
Был у меня период, когда частенько приходилось ездить в
Екатеринбург, в одно казенное учреждение.
Приезжал я, как правило, рано утром, часов в 6-7 утра, когда на улице в любое время года холодина, и в любом городе все казенные учреждения позакрываты. А неподалеку от пункта моего назначения находилось круглосуточное кафе «Пати Шах». Из съедобного по утрам там оставалась только шарлотка и чай. Видимо, действовало еще ночное меню, кофе никогда не было. Я приходил туда, садился, заказывал шарлотку с чайником, открывал книжку, и, один в огромном зале, коротал свои 2-3 часа.
Во всем этом заведении по-русски понимали, как я понял, только официанты - весь персонал, как на подбор, азиаты.
Одним таким утром я пришел часов в 6. Посреди зала за одним столом сидели трое: огромный кавказец (не толстый, а реально огромный, явно спортсмен), плюгавенький белобрысый паренек и роскошное провинциальное кисо в мини. Плюгавенький дремал, кисо что-то щебетала и попивала пиво, спортсмен сосредоточенно жевал, прерываясь только на сок. Сидели, судя по всему, давно.
Я уселся поодаль, ко мне тут же подбежал официант (его звали Бехзод, я с ними давно со всеми перезнакомился) - как обычно?, - как обычно, - Бехзод убежал за шарлоткой. Я тем временем достал книжку.
Тут спортсмен отодвинул тарелку, выпрямился и с шумом выдохнул. Постучал в стол пальцами. Вставил пару слов в монолог своей спутницы. Потыкал пальцем в плюгавого, и махнул на него рукой. Завертел башкой по сторонам. Задержал взгляд на мне. Глядя прямо на меня, он неожиданно зычно возопил:
- Бехзооод!
Бехзод выскочил с подносом, на котором стояла моя шарлотка, заметался между нами, и, наконец, принял решение - сначала отнес поднос мне, потом подошел к спортсмену.
- Бехзод!
- Ну что опять, Алик?
- Бехзод, слющай, есть у тебя еще плов с бараниной?
- Нет, Алик, плов закончился.
- А шурпа?
- Алик, попробуй долма, у нас такая долма - ты язык проглотишь!
- Ну, давай долма, - как-то разочарованно ответил Алик, и переключился на свою подругу.
Я был заинтригован. Сколько раз здесь бывал, в это время тут поесть толком ничего никогда не бывало, а тут - долма!
Алик ел одухотворенно. Он брал туго скрученные голубцы всей пятерней, тщательно обмакивал их в какой-то белый соус, целиком засовывал в рот, и, прожевывая, доставал из тарелки следующий. Он жевал не челюстями, он жевал всем своим огромным, словно высеченным из базальта телом - под пиджаком туго наливались мышцы, ноги отбивали беззвучный степ, даже кожа на бритом затылке как-то особенно мощно, монументально двигалась. Он причмокивал и закатывал глаза, мычал что-то нечленораздельное, вскрякивал и поминутно отхлебывал апельсиновый сок.
Впрочем, я вернулся к книге. Минут через десять я вздрогнул:
- Бехзооод!
- Ну что опять, Алик?
- Бехзод, слющай, есть у тебе что-нибудь покущать?
Он так вкусно произнес это слово - покущать, даже нет, покющать, - что у меня под ложечкой засосало, а на столе оставался только чай…
- Бехзод, ты все у нас скушал уже. Разве что суши есть.
- Ну, давай твои суши…
Этот крик голодного спортсмена - Бехзооод! - заставлял меня вздрагивать еще раз пять: суши, шашлык из говядины, мастава, лагман, блинчики с мясом, двойная порция, и еще что-то такое азиатское, чего я раньше даже не слышал… Я тем временем съел плов со свининой и еще одну шарлотку. Плов был омерзителен, моя контора уже открылась, но мне хотелось досмотреть это шоу.
- Бехзооод! Есть у тебя что-нибудь покущать?
Я не верил своим глазам - все в него проваливалось, как в бездонную бочку, одного апельсинового сока он выпил литра два, и за все это время даже до ветру не вышел. Более того, чем дальше он ел, тем более оживленным и веселым становился. Вот он уже хватает пьяненькую подругу своей огромной волосатой ручищей за крепкий зад, поднимает стакан с соком в мою честь (успел тихонько навести справки обо мне), громко рассказывает анекдоты, и даже умудрился растормошить плюгавого. Тот, впрочем, тут же удалился в туалет, и пропадал там довольно долго.
Наконец, я услышал то, чего ждал:
- Слушай, Алик, ты все у нас скушал. Может, шарлотки хочешь?
- Да ну ее… Давай счет.
Алик заметно сник. Подруга облепила его, что-то шептала в ухо, но он явно думал о своем. Наконец, принесли счет.
- Э, Бехзод! Четыре тысячи??? Откуда столько много?
- Алик, ты шурпа ел?
- Ел.
- Лагман ел?
- Ел.
- Беляши, суши, мастава, блинчики, плов с бараниной, плов с говядиной, - монотонно перечисляет Бехзод. Наконец он добрался до спиртного, и Алик его остановливает:
- Э, хватит разговаривать! На тебе - сунул купюру в руку, и уже гораздо более заинтересованно вернулся к подружкиной заднице. Он что-то шепчет ей на ушко, а она заливисто смеется. Я давно отложил книгу, и теперь чувствовал легкую неудовлетворенность концовкой истории.
Бехзод вернулся со сдачей и увесистым черным пакетом. Алик не глядя взял деньги, и так же не глядя отмусолил на чай.
- Алик!
- Что случилось, Бехзод?
Официант торжественно достает пакет из-за спины.
- Вот - чебуреки за счет заведения!
- Бехзооод!!! Спасибо тебе, дарагой!
- Приходи еще, Алик, всегда рады тебя видеть!