совестливый
... А вот тоже был у нас один - Коля Стерлядкин, царствие ему небесное. Хороший парень был, веселый. И честный, понимаешь ты, до истерики. Простой такой парень - все, что на душе, выкладывал, как голый ходил вечно. Ну, и выпивал, конечно. А то и пил, бывало, как проклятый.
А он, как выпьет, так обязательно влюбится в кого-нибудь. Трезвый, главное, парень как парень - так себе, вроде; а как поддаст - девки с него так и млеют. Ну и он, блаженный, туда же... А утром проснется, бывало, глянет на любовь-то свою вечернюю, и этак, с укоризною: "Эх, - говорит, - Коля, опять ты хорошего человека выебал!". Совестливый, значит, парень-то был. Очень его ситуация эта мучила: вроде как вечером-то и не врет он бабе, а утром тык, мык - а любовь прошла уж. Вроде как обман выходит, по евонным рассуждениям. Да и шут бы с им: это он пока похмельный, эдак рассуждал, а как опохмелится, так там уж новая у ево зазноба.
Только угораздило Кольку влюбиться по трезвости. Люблю ее, говорит - мочи нет. Пить даже бросил. А трезвый-то он, надо сказать, не то чтобы очень, с бабами-то. И двух слов связать не мог. Ну, эта и не видит, как нет его. Совсем извелся парень. А она, значит, во вдовах ходила, я про мужа-то ейнова рассказывал тебе - на покосе убился. Ну, мы Кольку-то и потащили к ей свататься - для смеху, так сказать.
Ох, паря, и не до смеху к утру-то нам было. Напоили мы обоих, да и сами, чего там, выпили, надо сказать, как следовает. Одним словом, уговорил ее Колька, ночью-то. Не знаю уж, чего в нем бабы, в пьяном, находили. А он утром-то глаза продрал - как ее увидал рядышком, ночь-то вспомнил, так и взвыл голосом. Убег, как был, в одних подштанниках. Вечером уж нашли его - в сенях у себя повесился. Вот и думай.
Хороший был мужик, работящий - а вот ведь как его бабы эти да водка-то... Оххх... Ну, будем!
А он, как выпьет, так обязательно влюбится в кого-нибудь. Трезвый, главное, парень как парень - так себе, вроде; а как поддаст - девки с него так и млеют. Ну и он, блаженный, туда же... А утром проснется, бывало, глянет на любовь-то свою вечернюю, и этак, с укоризною: "Эх, - говорит, - Коля, опять ты хорошего человека выебал!". Совестливый, значит, парень-то был. Очень его ситуация эта мучила: вроде как вечером-то и не врет он бабе, а утром тык, мык - а любовь прошла уж. Вроде как обман выходит, по евонным рассуждениям. Да и шут бы с им: это он пока похмельный, эдак рассуждал, а как опохмелится, так там уж новая у ево зазноба.
Только угораздило Кольку влюбиться по трезвости. Люблю ее, говорит - мочи нет. Пить даже бросил. А трезвый-то он, надо сказать, не то чтобы очень, с бабами-то. И двух слов связать не мог. Ну, эта и не видит, как нет его. Совсем извелся парень. А она, значит, во вдовах ходила, я про мужа-то ейнова рассказывал тебе - на покосе убился. Ну, мы Кольку-то и потащили к ей свататься - для смеху, так сказать.
Ох, паря, и не до смеху к утру-то нам было. Напоили мы обоих, да и сами, чего там, выпили, надо сказать, как следовает. Одним словом, уговорил ее Колька, ночью-то. Не знаю уж, чего в нем бабы, в пьяном, находили. А он утром-то глаза продрал - как ее увидал рядышком, ночь-то вспомнил, так и взвыл голосом. Убег, как был, в одних подштанниках. Вечером уж нашли его - в сенях у себя повесился. Вот и думай.
Хороший был мужик, работящий - а вот ведь как его бабы эти да водка-то... Оххх... Ну, будем!