Наталья Лебина, продолжение
"Норма и аномалия" книга не бесспорная, где-то я не согласна с авторкой, где-то, на мой взгляд, ей не удается остаться безупречно беспристрастной. Но история быта, вероятно характерна налетом субъективности, и сам предмет уж очень кровно затрагивает и читающую и пишущую.
Нет, не удержусь, всё же продолжу дёргать цитаты из второй главы, посвященной одежде. Это вообще одна из самых интересных для меня тем - история и теория костюма на мой взгляд великолепно отражают состояние общества или сообщества.
"По описанию очевидцев, в частности итальянского дизайнера \в тексте так С.Р.\ Э. Скиапарелли, образцы советской моды казались довольно странными, это была вовсе не одежда для работающих людей - простая, практичная, а настоящая "оргия шифона, бархата и кружев"".
Возможно именно в этом векторе развития репрезентативной моды следует искать нашу вопиющую неэлегантность. Мы умеем одеться красиво, мы, разумеется, умеем одеться практично - но нам ужасно трудно дается то, чего добивается Шанль: красивой повседневной одежды, стильности внешнего облика не для парада. Советская мода удивительным образом не выработала униформы рабочего человека. Даже заводской рабочий ходил в пиджаке, самой неудобной и неуместной одежде на свете.
"Всех \дипломатов С.Р.\ одели в одинаковые черные бостоновые костюмы, желтые полуботинки, "носки и рубашки цвета свежей глины". ... Неудивительно, что в атмосфере пропаганды подобных норм внешнего вида возникли протестные элементы бытовой культуры, воспринимаемые властью как некие аномалии. В первую очередь это выразилось в распространении в среде в целом законопослушных граждан элементов криминальной моды, что в пространстве советской повседневности впервые было зафиксировано в годы нэпа.Среди городской молодежи стали популярны брюки-клеш, тельняшка, куртка, напоминающая матросский бушлат, шапка-финка с развязанными и болтающимися наподобие ленточек у бескозырки тесемками - вещи, причудливым образом копировавшие внешний вид матросов первых лет революции".
Третья глава называется "Секуляризация бытовых норм". Она посвящена изменению бытовых практик, связанных с рождением, смертью, свадьбой и т.д. Очень любопытно было читать про "звездины", аналог старозаветных крестин. Кажется, в беллетристике мне этот обычай (обычай ли? раз не прижился) попадался только у Булгакова в юмористическом рассказе. Приводить описание самих "звездин" я не буду, и без того посты о книге у меня выходят бесконечными. Но вот любопытное замечание:
"Имена, получаемые в процессе "звездин", были довольно необычными. Свидетельством изменений приоритетов повседневности и ее связи с общеполитическими и культурными событиями в стране и в мире является всплеск моды на те или иные имена. Антропонимические эксперименты характерны для периодов социальных катаклизмов". Интересно, что девяностые годы не дали всплеска диковинных имен. Были вытащены кое-какие непопулярные старые (среди моих сверстниц маловато Клавдий и Антонин, но им на смену пришли тоже вполне традиционные Светланы, Елены, Татьяны и Дарьи).
Анекдот про звездины: "Справляют “звездины” над девочкой - Какое же имя дать? Предлагают “Ленинина” - очень затаскано; “Звездина” - что-то не нравится; “Октябрина” - тоже много уже их развелось; “Жовтина” - фе. “Ну, тогда пусть будет ‘Трибуна’”. - “Так тогда же на нее всякая сволочь будет лазать!” - возмутилась мать»". Меня в работе Лебиной восхитила скрупулезная проработка документальных источников и статистики. Вот где-то же она этот анекдот выкопала!
"Разновидностью красных крестин считались «октябрины» - так чаще всего называли обряд переименования взрослых людей, нередко также проходивший в коммунах. Деятельность «октябринных» комиссий в данном случае, по мнению современников, «была продиктована фантазией и побуждением молодежи придумать в быту коммуны что-то новое. Комиссия подбирала и присуждала каждому члену коммуны новое короткое имя, отражающее совокупность индивидуальных черт и наклонностей вместо общепринятого обращения по имени и отчеству»444. Действия эти, несомненно, носили антиклерикальный характер."
Что уж сразу "антиклерикальный"? Никнеймы, прозвища, неформальные имена вероятно, вообще присущи молодёжи. Или то, с какой лёгкостью мы брали новые имена в своих неформальных тусовках - память о революции и её обычаях? Забавно, если так.
"Л.Д. Троцкий, опираясь на опыт проведения свадеб по-новому, писал: «Женитьба, пожалуй, легче обходится без обрядности. Хотя и здесь сколько было “недоразумений” и исключений из партии по поводу венчания в церкви». Ниже лидер борьбы за новый быт вынужден был признать: «Не хочет мириться быт с “голым” браком, не украшенным театральностью»474. В качестве действа, которое могло бы соперничать с церковным бракосочетанием - ритуально отлаженным, предусматривающим особые наряды жениха и невесты и другую яркую атрибутику, - были предложены «красные свадьбы». Они стали органической частью формирующихся коммунистических обрядов перехода. Инициатива по созданию и внедрению этих новых бытовых норм в повседневность принадлежала комсомолу. Как и в случае с «красными крестинами», «звездинами», «октябринами» и т.п., властные структуры придерживались политики лояльного нейтралитета, возложив ответственность за «красные свадьбы» на молодежную коммунистическую организацию. Весной 1924 года ЦК ВЛКСМ отмечал огромные, а главное, как тогда казалось, устойчивые сдвиги в быту: «Октябрины вместо крестин, гражданские похороны и свадьбы, введение новой обрядовости вместо религиозной стали в рабочей среде массовым явлением»".
При том, что все старания сделать свадьбу "красной" были приложены, и в советское время, и сейчас в ней отчётливейшим образом прослеживаются её древние корни, чего нет ни в рождении ребенка, ни в похоронах. Может быть, тут дело в том, что именно в этом обряде его участники наиболее активны?
"Мать венчать меня хотела
По-старинке с кольцами.
По-другому вышло дело:
В клубе с комсомольцами.
Платья белого не надо
И фата мне не нужна.
И в платочке я нарядна,
Комсомольская жена".
Вот что интересно: это пресловутое белое платье способно, кажется, пережить любой строй! И как бы мы, умницы, не фыркали, а проходя мимо чужой свадьбы на невесту глядишь с интересом.
"Внедрение трупосжигания в России большевики рассматривали как часть антирелигиозной кампании. Журнал «Церковь и революция» в 1920 году объявил конкурс проектов первого в Советской России крематория. Систему трупосжигания большевистские лидеры именовали «кафедрой безбожия». В это же время Л.Д. Троцкий выступил в прессе с серией статей, в которых призвал всех лидеров советского правительства завещать сжечь свои тела"
А вот "бесполезные" тела лагерников не сжигали. И кто, как не советский строй подарил нам самое дорогое тело в истории? Ну, вы поняли о чём я.
"Опрос 1929 года зафиксировал множество предложений вообще сровнять с землей места захоронения предков, «а на месте кладбищ разбить парк… с театром, кино и культурными развлечениями»".
Кажется, в этот момент никому в голову не приходило, что кладбище - это памятник! Как, так сказать, комплексное сооружение. И ещё мне кажется, что Лебина упускает из виду, что уничтожение кладбищ было и дореволюционной практикой, в одном Питере есть три таких места.
"Отменив традиционные для предреволюционной России разрядные похороны, большевики ввели свою иерархию погребальных ритуалов. Смерть явно окрашивалась в политические тона, что особенно активно культивировалось в период большого стиля и сопряженного с ним Большого террора."
Мне лично приходилось слышать рассказы (со слезой в голосе!) о "похоронах по блату", например, что мужа Валентины Матвиенко якобы не по чину положили в каком-то особенном месте.
"Обращение к вопросам повседневной жизни - обеспечению населения питанием, спасению его от голода - позволило большевикам выиграть кампанию по изъятию церковных ценностей. Манипулирование обыденными нормами и ценностями, понятными грамотному и неграмотному, всегда эффективны в идеологической пропаганде. Обыденная религиозность довольно успешно трансформировалась в воинствующее безбожие при изменении бытовой ситуации, что использовалось большевиками."
Это было не настолько давно, чтобы церковники могли себе позволить не брать опыт во внимание! Но кого Бог захочет наказать, того он лишает разума.
"Но многим, и в первую очередь молодежи, такие «наукообразные» торжества были не по душе, они выглядели как аномалия, так как не могли заменить привычных пасхальных гуляний, зрелища пышных ночных служб и приподнятого настроения, царившего всегда в эти дни". Это о попытках борьбы с многовековыми празднованиям Пасхи и Рождества. Что ж, можно верить, можно не верить, но ёлка и крашеные яйца - это, видимо, важно. "Эти факты вынудили идеологические структуры начать подготовку к Рождеству уже в ноябре 1923 года. 20 ноября ЦК комсомола принял циркуляр, где отмечалось: «Проведение клубных вечеров в канун рождества должно иметь своей главной целью отвлечение молодежи от посещения церкви». Одновременно в документе указывалось: «Противопоповские методы пропаганды естественно отходят на задний план. При проведении комсомольского рождества совершенно не должны иметь места антирелигиозные демонстрации в виде карнавалов и т.д.»532 Создается впечатление, что власти опасались своеобразного обратного эффекта агитационных атеистических мероприятий, имеющих карнавально-театрализованную форму, - единения верующих и неверующих, стремящихся скрасить досуг публичными развлечениями."
"В Ярославле на моторном (автомобильном) заводе рабочие выступили с предложением заменить праздник Вознесения днем Интернационала; Духов день - днем расстрела рабочих; Преображение - днем ликвидации белогвардейского мятежа в Ярославле; Успение - днем пролетарской диктатуры, при условии что эти дни, обретшие новую политическую окраску, по-прежнему будут нерабочими."
Для нормальной жизни, видимо, совершенно не требуется религиозное наполнение, а нерабочие дни - это важно, это хорошо. И шоу, и публичность. Это можно успешно применить к фырканью на театрализованное празднование Дня Победы. Раньше я как-то разделяла мысль, мол, тихо сядем по углам и поплачем. А сейчас думаю, что это действительно важный и нужный праздник, и если спорить - то о каких-то деталях формы (вот якобы георгиевские ленточки меня смущают), но не о стуи - яркого и общественного праздника.
С рождественскими ёлками боролись прямо насмерть! Люди, желавшие праздновать по своему разумению делали это, что называется "под одеялом", в буквальном даже смысле слова - завешивали окна одеялом. И вот "В декабре 1935 года в «Правде» появилась статья секретаря ЦК украинской компартии П.П. Постышева «Давайте организуем к Новому году детям хорошую елку». Партийный лидер писал: «Почему у нас школы, детские ясли, пионерские клубы, дворцы пионеров лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек советской страны? Комсомольцы, пионерработники должны под Новый год устроить коллективные елки для детей. В школах, детских домах, во дворцах пионеров, в детских клубах, в детских кино и театрах - везде должна быть детская елка!»".
Кажется, именно это называется "переобувание в воздухе"?
Уф, устала, а ведь это ещё не всё. Продолжение будет, обязательно.
Нет, не удержусь, всё же продолжу дёргать цитаты из второй главы, посвященной одежде. Это вообще одна из самых интересных для меня тем - история и теория костюма на мой взгляд великолепно отражают состояние общества или сообщества.
"По описанию очевидцев, в частности итальянского дизайнера \в тексте так С.Р.\ Э. Скиапарелли, образцы советской моды казались довольно странными, это была вовсе не одежда для работающих людей - простая, практичная, а настоящая "оргия шифона, бархата и кружев"".
Возможно именно в этом векторе развития репрезентативной моды следует искать нашу вопиющую неэлегантность. Мы умеем одеться красиво, мы, разумеется, умеем одеться практично - но нам ужасно трудно дается то, чего добивается Шанль: красивой повседневной одежды, стильности внешнего облика не для парада. Советская мода удивительным образом не выработала униформы рабочего человека. Даже заводской рабочий ходил в пиджаке, самой неудобной и неуместной одежде на свете.
"Всех \дипломатов С.Р.\ одели в одинаковые черные бостоновые костюмы, желтые полуботинки, "носки и рубашки цвета свежей глины". ... Неудивительно, что в атмосфере пропаганды подобных норм внешнего вида возникли протестные элементы бытовой культуры, воспринимаемые властью как некие аномалии. В первую очередь это выразилось в распространении в среде в целом законопослушных граждан элементов криминальной моды, что в пространстве советской повседневности впервые было зафиксировано в годы нэпа.Среди городской молодежи стали популярны брюки-клеш, тельняшка, куртка, напоминающая матросский бушлат, шапка-финка с развязанными и болтающимися наподобие ленточек у бескозырки тесемками - вещи, причудливым образом копировавшие внешний вид матросов первых лет революции".
Третья глава называется "Секуляризация бытовых норм". Она посвящена изменению бытовых практик, связанных с рождением, смертью, свадьбой и т.д. Очень любопытно было читать про "звездины", аналог старозаветных крестин. Кажется, в беллетристике мне этот обычай (обычай ли? раз не прижился) попадался только у Булгакова в юмористическом рассказе. Приводить описание самих "звездин" я не буду, и без того посты о книге у меня выходят бесконечными. Но вот любопытное замечание:
"Имена, получаемые в процессе "звездин", были довольно необычными. Свидетельством изменений приоритетов повседневности и ее связи с общеполитическими и культурными событиями в стране и в мире является всплеск моды на те или иные имена. Антропонимические эксперименты характерны для периодов социальных катаклизмов". Интересно, что девяностые годы не дали всплеска диковинных имен. Были вытащены кое-какие непопулярные старые (среди моих сверстниц маловато Клавдий и Антонин, но им на смену пришли тоже вполне традиционные Светланы, Елены, Татьяны и Дарьи).
Анекдот про звездины: "Справляют “звездины” над девочкой - Какое же имя дать? Предлагают “Ленинина” - очень затаскано; “Звездина” - что-то не нравится; “Октябрина” - тоже много уже их развелось; “Жовтина” - фе. “Ну, тогда пусть будет ‘Трибуна’”. - “Так тогда же на нее всякая сволочь будет лазать!” - возмутилась мать»". Меня в работе Лебиной восхитила скрупулезная проработка документальных источников и статистики. Вот где-то же она этот анекдот выкопала!
"Разновидностью красных крестин считались «октябрины» - так чаще всего называли обряд переименования взрослых людей, нередко также проходивший в коммунах. Деятельность «октябринных» комиссий в данном случае, по мнению современников, «была продиктована фантазией и побуждением молодежи придумать в быту коммуны что-то новое. Комиссия подбирала и присуждала каждому члену коммуны новое короткое имя, отражающее совокупность индивидуальных черт и наклонностей вместо общепринятого обращения по имени и отчеству»444. Действия эти, несомненно, носили антиклерикальный характер."
Что уж сразу "антиклерикальный"? Никнеймы, прозвища, неформальные имена вероятно, вообще присущи молодёжи. Или то, с какой лёгкостью мы брали новые имена в своих неформальных тусовках - память о революции и её обычаях? Забавно, если так.
"Л.Д. Троцкий, опираясь на опыт проведения свадеб по-новому, писал: «Женитьба, пожалуй, легче обходится без обрядности. Хотя и здесь сколько было “недоразумений” и исключений из партии по поводу венчания в церкви». Ниже лидер борьбы за новый быт вынужден был признать: «Не хочет мириться быт с “голым” браком, не украшенным театральностью»474. В качестве действа, которое могло бы соперничать с церковным бракосочетанием - ритуально отлаженным, предусматривающим особые наряды жениха и невесты и другую яркую атрибутику, - были предложены «красные свадьбы». Они стали органической частью формирующихся коммунистических обрядов перехода. Инициатива по созданию и внедрению этих новых бытовых норм в повседневность принадлежала комсомолу. Как и в случае с «красными крестинами», «звездинами», «октябринами» и т.п., властные структуры придерживались политики лояльного нейтралитета, возложив ответственность за «красные свадьбы» на молодежную коммунистическую организацию. Весной 1924 года ЦК ВЛКСМ отмечал огромные, а главное, как тогда казалось, устойчивые сдвиги в быту: «Октябрины вместо крестин, гражданские похороны и свадьбы, введение новой обрядовости вместо религиозной стали в рабочей среде массовым явлением»".
При том, что все старания сделать свадьбу "красной" были приложены, и в советское время, и сейчас в ней отчётливейшим образом прослеживаются её древние корни, чего нет ни в рождении ребенка, ни в похоронах. Может быть, тут дело в том, что именно в этом обряде его участники наиболее активны?
"Мать венчать меня хотела
По-старинке с кольцами.
По-другому вышло дело:
В клубе с комсомольцами.
Платья белого не надо
И фата мне не нужна.
И в платочке я нарядна,
Комсомольская жена".
Вот что интересно: это пресловутое белое платье способно, кажется, пережить любой строй! И как бы мы, умницы, не фыркали, а проходя мимо чужой свадьбы на невесту глядишь с интересом.
"Внедрение трупосжигания в России большевики рассматривали как часть антирелигиозной кампании. Журнал «Церковь и революция» в 1920 году объявил конкурс проектов первого в Советской России крематория. Систему трупосжигания большевистские лидеры именовали «кафедрой безбожия». В это же время Л.Д. Троцкий выступил в прессе с серией статей, в которых призвал всех лидеров советского правительства завещать сжечь свои тела"
А вот "бесполезные" тела лагерников не сжигали. И кто, как не советский строй подарил нам самое дорогое тело в истории? Ну, вы поняли о чём я.
"Опрос 1929 года зафиксировал множество предложений вообще сровнять с землей места захоронения предков, «а на месте кладбищ разбить парк… с театром, кино и культурными развлечениями»".
Кажется, в этот момент никому в голову не приходило, что кладбище - это памятник! Как, так сказать, комплексное сооружение. И ещё мне кажется, что Лебина упускает из виду, что уничтожение кладбищ было и дореволюционной практикой, в одном Питере есть три таких места.
"Отменив традиционные для предреволюционной России разрядные похороны, большевики ввели свою иерархию погребальных ритуалов. Смерть явно окрашивалась в политические тона, что особенно активно культивировалось в период большого стиля и сопряженного с ним Большого террора."
Мне лично приходилось слышать рассказы (со слезой в голосе!) о "похоронах по блату", например, что мужа Валентины Матвиенко якобы не по чину положили в каком-то особенном месте.
"Обращение к вопросам повседневной жизни - обеспечению населения питанием, спасению его от голода - позволило большевикам выиграть кампанию по изъятию церковных ценностей. Манипулирование обыденными нормами и ценностями, понятными грамотному и неграмотному, всегда эффективны в идеологической пропаганде. Обыденная религиозность довольно успешно трансформировалась в воинствующее безбожие при изменении бытовой ситуации, что использовалось большевиками."
Это было не настолько давно, чтобы церковники могли себе позволить не брать опыт во внимание! Но кого Бог захочет наказать, того он лишает разума.
"Но многим, и в первую очередь молодежи, такие «наукообразные» торжества были не по душе, они выглядели как аномалия, так как не могли заменить привычных пасхальных гуляний, зрелища пышных ночных служб и приподнятого настроения, царившего всегда в эти дни". Это о попытках борьбы с многовековыми празднованиям Пасхи и Рождества. Что ж, можно верить, можно не верить, но ёлка и крашеные яйца - это, видимо, важно. "Эти факты вынудили идеологические структуры начать подготовку к Рождеству уже в ноябре 1923 года. 20 ноября ЦК комсомола принял циркуляр, где отмечалось: «Проведение клубных вечеров в канун рождества должно иметь своей главной целью отвлечение молодежи от посещения церкви». Одновременно в документе указывалось: «Противопоповские методы пропаганды естественно отходят на задний план. При проведении комсомольского рождества совершенно не должны иметь места антирелигиозные демонстрации в виде карнавалов и т.д.»532 Создается впечатление, что власти опасались своеобразного обратного эффекта агитационных атеистических мероприятий, имеющих карнавально-театрализованную форму, - единения верующих и неверующих, стремящихся скрасить досуг публичными развлечениями."
"В Ярославле на моторном (автомобильном) заводе рабочие выступили с предложением заменить праздник Вознесения днем Интернационала; Духов день - днем расстрела рабочих; Преображение - днем ликвидации белогвардейского мятежа в Ярославле; Успение - днем пролетарской диктатуры, при условии что эти дни, обретшие новую политическую окраску, по-прежнему будут нерабочими."
Для нормальной жизни, видимо, совершенно не требуется религиозное наполнение, а нерабочие дни - это важно, это хорошо. И шоу, и публичность. Это можно успешно применить к фырканью на театрализованное празднование Дня Победы. Раньше я как-то разделяла мысль, мол, тихо сядем по углам и поплачем. А сейчас думаю, что это действительно важный и нужный праздник, и если спорить - то о каких-то деталях формы (вот якобы георгиевские ленточки меня смущают), но не о стуи - яркого и общественного праздника.
С рождественскими ёлками боролись прямо насмерть! Люди, желавшие праздновать по своему разумению делали это, что называется "под одеялом", в буквальном даже смысле слова - завешивали окна одеялом. И вот "В декабре 1935 года в «Правде» появилась статья секретаря ЦК украинской компартии П.П. Постышева «Давайте организуем к Новому году детям хорошую елку». Партийный лидер писал: «Почему у нас школы, детские ясли, пионерские клубы, дворцы пионеров лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек советской страны? Комсомольцы, пионерработники должны под Новый год устроить коллективные елки для детей. В школах, детских домах, во дворцах пионеров, в детских клубах, в детских кино и театрах - везде должна быть детская елка!»".
Кажется, именно это называется "переобувание в воздухе"?
Уф, устала, а ведь это ещё не всё. Продолжение будет, обязательно.