Мероприятия
На работе у нас бывают МЕРОПРИЯТИЯ. Их ещё иногда называют СОБЫТИЯМИ или ВЕЧЕРИНКАМИ.
Как все уже знают, я работаю продавщицей. Я не принимаю лживых самообманов, которыми тешатся мои коллеги - я не консультант по стилю, и (лично мне предложенное утешение) не консультант по ювелирному искусству и драгоценным камням, я продавщица. Лучше называть вещи своими именами, знать, что ты в клубе неудачниц и не выёбываться.
Работаю я в "бутике клубного формата", то есть, слава богу, не в торговом комплексе (последнее источник страдания и обычно унижения человеческого достоинства, потому что каким бы гламурным не был ТЦ, помещения персонала в нём скотски тесные, часто грязные, а администрация срать хотела какая ты там фифа-консультантка и третирует тебя как московская свекровь - таджикскую невестку). Торгуем мы украшениями. И устраиваем для клиенток всякое веселье с шампанским и закуской.
Как обычно это выглядит? Перед самим событием мы обзваниваем человек эдак сто, с расчётом что уж пятнадцать гостей мы залучим. Когда клиентам звоню я, остальные "девочки" собираются вокруг и попеременно восхищаются моим мастерством и угорают. Они говорят, что мне надо работать в сексе по телефону. Или стать главой русской дипломатической миссии. Мне же моя манера разговора каждый раз приводит на память "Дар" Набокова, то место, где описывается манера писать письма мерзкого начальника-немца: "вам было благоугодно пожелать...".
В самый день, часа за два до начала, весь личный состав носиться, как в жопу раненая рысь и красит траву в зелёный цвет. Чего только не приходится докупать - то на директоре порвались колготки, то внезапно кончилась кассовая лента, то кейтеринг очень мило всё привёз, но забыл палочки для канапе, поэтому Скейли надо немедленно побежать и купить оные в магазине "всё по 42 рубля". В дверях взмыленная Скейли сталкивается с ещё одним директором, не имеющим по причине пола колготок, который осуждает пластиковые палочки для канапе и уже купил в соседнем пафосном ресторане палочек из натуральной соломы за 100500 рублей.
Неизменны две вещи. Первая - что-то случилось со штопором, а откупорить надо два ящика вина. Что интересно, совершенно не важно, сломался ли штопор казённый, забыли ли инструмент партнёры, обеспечивающие событие вином, но каждый раз я живо напоминаю персонажа анекдота, который выходит весь в белом - швейцарский нож я из рюкзака не выкладываю никогда. Второй - кто ни будь хочет меня накрасить. За полтора года работы НЕ пыталась меня накрасить только наша уборщица, интеллигентная дама из филармонии. Меня красила хозяйка фирмы. Меня красила гёл-френд директора. Меня красили коллеги. Поскольку к началу вечеринки я и так обалдевшая, я покорно расслабляюсь и получаю удовольствие, пусть они лучше пять минут на мне оторвутся и снимут стресс, чем два часа едят мозг чайной ложкой. Результат всегда один - я похожа на труп блядоватой бухгалтерши, что почему-то вызывает у личного состава бурную радость. Я подозреваю, что они все - тайные некрофилки.
Иногда у нас бывает живая музыка. Так же как и музыка мёртвая, из компьютера, больше всего она напоминает боль при месячных - тягучая, спазматическая, на грани выносимого, с привкусом смирения перед судьбой - ТАК НАДО. Я, неисправимая оптимистка, каждый раз напоминаю себе, что вынести два часа "современной" англоязычной музыки (даже если она представляет собой кошачье мяуканье под аккомпанемент глоккеншпилей) - это просто цветочки для человека, месяц выносившего русскую попсу в Гостином Дворе.
Гости приходят небольшими стайками, угощаются, участвуют в розыгрышах - словом, развлекаются как могут. Личный состав красиво лавирует между гостями и старается совратить их на покупку. Я обычно успеваю выхлебать в подсобке бокал вина, и эффектно рассказываю про украшения, камни, бренд, а так же вещи совершенно посторонние - например, что императору Константину приснился крест, вот тут он, этот император, на реплике монетки. Клиенты меня любят - примерно по тем же причинам, что любят обезьянок и говорящих попугайчиков - я тоже трогательная и проявляю замечательную сообразительность для животного. Случается клиент трудный - скандальная дама, или, не дай боже, мужчина мнящий себя остроумным. Последнего обычно хочется треснуть по голове полной бутылкой шампанского, дождавшись, когда он наконец, пошутит про коктейльное кольцо, что оно-де похоже на кастет.
После того, как уходит последний гость (на пол-часа позже остальных, провожаемый убийственными взглядами продавщиц), мы судорожно считаем выручку, упихиваем грязную посуду в мешок (с этим мешком потом я попрусь домой, поскольку живу рядом и владею таким благом цивилизации, как посудомойка) и разбираем объедки - шоколадки, половину торта, горсть физалиса и так и не дошедший почему-то до стола виноград, а иногда и открытую но не выпитую бутылку шампанского. Дома меня встречают запевом "жена в люди ходила, с барского стола кусочек принесла" и "а что у тебя с лицом?". Я выпиваю пол-бутылки вина стоя, не чокаясь и из чайной чашки, и лежу лицом к стене. Хребет высыпался в трусы, язык отсох, а худшее - это чувство что силы из тебя отсосали досуха.
Вот такие суровые будни бойцов гламура.
Как все уже знают, я работаю продавщицей. Я не принимаю лживых самообманов, которыми тешатся мои коллеги - я не консультант по стилю, и (лично мне предложенное утешение) не консультант по ювелирному искусству и драгоценным камням, я продавщица. Лучше называть вещи своими именами, знать, что ты в клубе неудачниц и не выёбываться.
Работаю я в "бутике клубного формата", то есть, слава богу, не в торговом комплексе (последнее источник страдания и обычно унижения человеческого достоинства, потому что каким бы гламурным не был ТЦ, помещения персонала в нём скотски тесные, часто грязные, а администрация срать хотела какая ты там фифа-консультантка и третирует тебя как московская свекровь - таджикскую невестку). Торгуем мы украшениями. И устраиваем для клиенток всякое веселье с шампанским и закуской.
Как обычно это выглядит? Перед самим событием мы обзваниваем человек эдак сто, с расчётом что уж пятнадцать гостей мы залучим. Когда клиентам звоню я, остальные "девочки" собираются вокруг и попеременно восхищаются моим мастерством и угорают. Они говорят, что мне надо работать в сексе по телефону. Или стать главой русской дипломатической миссии. Мне же моя манера разговора каждый раз приводит на память "Дар" Набокова, то место, где описывается манера писать письма мерзкого начальника-немца: "вам было благоугодно пожелать...".
В самый день, часа за два до начала, весь личный состав носиться, как в жопу раненая рысь и красит траву в зелёный цвет. Чего только не приходится докупать - то на директоре порвались колготки, то внезапно кончилась кассовая лента, то кейтеринг очень мило всё привёз, но забыл палочки для канапе, поэтому Скейли надо немедленно побежать и купить оные в магазине "всё по 42 рубля". В дверях взмыленная Скейли сталкивается с ещё одним директором, не имеющим по причине пола колготок, который осуждает пластиковые палочки для канапе и уже купил в соседнем пафосном ресторане палочек из натуральной соломы за 100500 рублей.
Неизменны две вещи. Первая - что-то случилось со штопором, а откупорить надо два ящика вина. Что интересно, совершенно не важно, сломался ли штопор казённый, забыли ли инструмент партнёры, обеспечивающие событие вином, но каждый раз я живо напоминаю персонажа анекдота, который выходит весь в белом - швейцарский нож я из рюкзака не выкладываю никогда. Второй - кто ни будь хочет меня накрасить. За полтора года работы НЕ пыталась меня накрасить только наша уборщица, интеллигентная дама из филармонии. Меня красила хозяйка фирмы. Меня красила гёл-френд директора. Меня красили коллеги. Поскольку к началу вечеринки я и так обалдевшая, я покорно расслабляюсь и получаю удовольствие, пусть они лучше пять минут на мне оторвутся и снимут стресс, чем два часа едят мозг чайной ложкой. Результат всегда один - я похожа на труп блядоватой бухгалтерши, что почему-то вызывает у личного состава бурную радость. Я подозреваю, что они все - тайные некрофилки.
Иногда у нас бывает живая музыка. Так же как и музыка мёртвая, из компьютера, больше всего она напоминает боль при месячных - тягучая, спазматическая, на грани выносимого, с привкусом смирения перед судьбой - ТАК НАДО. Я, неисправимая оптимистка, каждый раз напоминаю себе, что вынести два часа "современной" англоязычной музыки (даже если она представляет собой кошачье мяуканье под аккомпанемент глоккеншпилей) - это просто цветочки для человека, месяц выносившего русскую попсу в Гостином Дворе.
Гости приходят небольшими стайками, угощаются, участвуют в розыгрышах - словом, развлекаются как могут. Личный состав красиво лавирует между гостями и старается совратить их на покупку. Я обычно успеваю выхлебать в подсобке бокал вина, и эффектно рассказываю про украшения, камни, бренд, а так же вещи совершенно посторонние - например, что императору Константину приснился крест, вот тут он, этот император, на реплике монетки. Клиенты меня любят - примерно по тем же причинам, что любят обезьянок и говорящих попугайчиков - я тоже трогательная и проявляю замечательную сообразительность для животного. Случается клиент трудный - скандальная дама, или, не дай боже, мужчина мнящий себя остроумным. Последнего обычно хочется треснуть по голове полной бутылкой шампанского, дождавшись, когда он наконец, пошутит про коктейльное кольцо, что оно-де похоже на кастет.
После того, как уходит последний гость (на пол-часа позже остальных, провожаемый убийственными взглядами продавщиц), мы судорожно считаем выручку, упихиваем грязную посуду в мешок (с этим мешком потом я попрусь домой, поскольку живу рядом и владею таким благом цивилизации, как посудомойка) и разбираем объедки - шоколадки, половину торта, горсть физалиса и так и не дошедший почему-то до стола виноград, а иногда и открытую но не выпитую бутылку шампанского. Дома меня встречают запевом "жена в люди ходила, с барского стола кусочек принесла" и "а что у тебя с лицом?". Я выпиваю пол-бутылки вина стоя, не чокаясь и из чайной чашки, и лежу лицом к стене. Хребет высыпался в трусы, язык отсох, а худшее - это чувство что силы из тебя отсосали досуха.
Вот такие суровые будни бойцов гламура.