ПУТЬ
…Я сбегаю по бетонным ступенькам с большой черной собакой
вниз к реке в том месте, где никогда не было никаких ступенек. Мы
бегаем по берегу, нам хорошо… Когда у меня возникает желание
подняться обратно, вдруг вижу - все ступеньки усыпаны острыми
металлическими баночными осколками. Собаки рядом нет. Я в рас-
терянности. Понимаю, что путь назад отрезан. Отчаяние охватывает
меня, и я беспомощно поворачиваюсь то в одну сторону, то в другую
в поисках хоть какой-нибудь помощи. На какой-то момент кажется,
что помощь пришла в виде невесть откуда взявшегося старинного
друга, плечо которого я отчетливо чувствую, утыкаясь в него мокрым
от слез лицом… Но оно, плечо вместе с другом, исчезают так же,
как появились. Я понимаю - помощи нет и быть не может. Передо
мной - непреодолимое препятствие, преграждающее дорогу домой;
за мной - река; за рекой - ничто, а я - на узкой полоске пляжа. По-
нимаю, что, если идти вдоль берега, то выход обязательно найдется.
Но я почему-то не хочу никуда двигаться с этого места.
Я медленно поворачиваюсь лицом к серо-голубой воде с корич-
невым песком, просвечивающимся сквозь мелкую водную рябь, от-
страненно наблюдаю за взбесившейся стайкой мальков, совершаю-
щих нервные маневры, реагируя на любое препятствие, и медленно,
поднимая одну ногу, переношу тяжесть тела на другую, поднимаю
руки высоко вверх, тянусь, соединяя их ладонями, и застываю в этой
неподвижности, вдруг обретя бесконечный покой величественной
цапли, приземлившейся совсем рядом, словно я дерево, а не чело-
век.
Не знаю, сколько времени прошло.
Думаю, вечность. Хотя, может
быть, чуть-чуть меньше. Знаю только одно, я могла бы находиться
в этой единственной точке на речном песке сколь угодно долго, и
никогда мне бы не хватило времени надышаться так, как дышалось
тогда, насмотреться на мир, каким я его увидела глазами птицы, на-
слушаться шепота облаков и звезд… Не знаю, сколько времени про-
шло. Думаю, вечность. Хотя, может быть, чуть-чуть меньше…
Светало. Послышались шорохи. Знакомые, ритмичные, земные.
Я глубоко вздохнула. Вздохнула так, как никогда не вздыхала. Толь-
ко почувствовала, что с выдохом из меня спокойно и без суеты ушла
вся грусть, вся тяжесть, все сомнения и неуверенность, а с новым
вдохом, уже не с таким глубоким, как первый, в душе поселился,
свернувшись мягким клубочком, ПОКОЙ. Откуда-то появилась уве-
ренность и смелость думать, что никто, ничто и никогда не потрево-
жит это приобретение.
Шорохи приближались. Я медленно опустила ногу, руки, окон-
чательно открыла глаза, повернулась к лестнице и увидела, что
дворник легко и непринужденно сметает последние металлические
осколки с бетонной лестницы. С небывалой легкостью и улыбкой я в
два прыжка преодолела бетонное «препятствие» и под удивленным
взглядом дворника отправилась домой. Я так хотела спать. И еще,
пожалуй, есть. Я ведь не знаю, сколько прошло времени. Думаю,
вечность.
вниз к реке в том месте, где никогда не было никаких ступенек. Мы
бегаем по берегу, нам хорошо… Когда у меня возникает желание
подняться обратно, вдруг вижу - все ступеньки усыпаны острыми
металлическими баночными осколками. Собаки рядом нет. Я в рас-
терянности. Понимаю, что путь назад отрезан. Отчаяние охватывает
меня, и я беспомощно поворачиваюсь то в одну сторону, то в другую
в поисках хоть какой-нибудь помощи. На какой-то момент кажется,
что помощь пришла в виде невесть откуда взявшегося старинного
друга, плечо которого я отчетливо чувствую, утыкаясь в него мокрым
от слез лицом… Но оно, плечо вместе с другом, исчезают так же,
как появились. Я понимаю - помощи нет и быть не может. Передо
мной - непреодолимое препятствие, преграждающее дорогу домой;
за мной - река; за рекой - ничто, а я - на узкой полоске пляжа. По-
нимаю, что, если идти вдоль берега, то выход обязательно найдется.
Но я почему-то не хочу никуда двигаться с этого места.
Я медленно поворачиваюсь лицом к серо-голубой воде с корич-
невым песком, просвечивающимся сквозь мелкую водную рябь, от-
страненно наблюдаю за взбесившейся стайкой мальков, совершаю-
щих нервные маневры, реагируя на любое препятствие, и медленно,
поднимая одну ногу, переношу тяжесть тела на другую, поднимаю
руки высоко вверх, тянусь, соединяя их ладонями, и застываю в этой
неподвижности, вдруг обретя бесконечный покой величественной
цапли, приземлившейся совсем рядом, словно я дерево, а не чело-
век.
Не знаю, сколько времени прошло.
Думаю, вечность. Хотя, может
быть, чуть-чуть меньше. Знаю только одно, я могла бы находиться
в этой единственной точке на речном песке сколь угодно долго, и
никогда мне бы не хватило времени надышаться так, как дышалось
тогда, насмотреться на мир, каким я его увидела глазами птицы, на-
слушаться шепота облаков и звезд… Не знаю, сколько времени про-
шло. Думаю, вечность. Хотя, может быть, чуть-чуть меньше…
Светало. Послышались шорохи. Знакомые, ритмичные, земные.
Я глубоко вздохнула. Вздохнула так, как никогда не вздыхала. Толь-
ко почувствовала, что с выдохом из меня спокойно и без суеты ушла
вся грусть, вся тяжесть, все сомнения и неуверенность, а с новым
вдохом, уже не с таким глубоким, как первый, в душе поселился,
свернувшись мягким клубочком, ПОКОЙ. Откуда-то появилась уве-
ренность и смелость думать, что никто, ничто и никогда не потрево-
жит это приобретение.
Шорохи приближались. Я медленно опустила ногу, руки, окон-
чательно открыла глаза, повернулась к лестнице и увидела, что
дворник легко и непринужденно сметает последние металлические
осколки с бетонной лестницы. С небывалой легкостью и улыбкой я в
два прыжка преодолела бетонное «препятствие» и под удивленным
взглядом дворника отправилась домой. Я так хотела спать. И еще,
пожалуй, есть. Я ведь не знаю, сколько прошло времени. Думаю,
вечность.