(no subject)
Устроила себе, так сказать, прощальный рейд по городу, прогулялась по всем уголкам, где хотелось побывать, но все время не хватало времени, не спеша побродила по старым узким глиняным переулкам, похожим на все старые узкие глиняные переулки во всех восточных странах, именное таким, когда порой кажется, что сейчас вовсе не 21 век и никаких признаков этому его нет, особенно, когда встречаются женщины укутанные в чадру, с опущенными глазами торопящиеся по своим делам, или мужчины в арабских галабиях или иранских чалмах с тонкими накидками, сшитыми из такой ткани, которая только придает им еще более средневековый вид…ах…Восток…какой же он разный, какой же коварный! Снаружи такой сверкающий золотом и переливающийся витиеватыми узорами ляпис-лазури, а внутри ветхий, глиняный и незамысловатый, добродушный как бородатый хозяин глиняной лачуги, подающий путнику пиалу с освежающей колодезной водой или лепешку горячего хлеба, а иногда коварный, как ночной вор, крадущийся в тени домов с ножом на готове и ни о чем не думающий, кроме своей наживы…А какие здесь ночи! Со звездами висящими над головой, с тонким перевернутым месяцем, задевающим своими острыми концами крыши глиняных домов, с черными ночными облаками, сидящими на вершине горы, с пронзительными раскатистыми азанами перед рассветом…и ночной едва уловимой прохладой, переполненной запахами жасмина, пышно распустившегося во дворе….
За все это, пожалуй, и можно простить Востоку все те явления, которые неизменно шокируют приезжего в первую очередь: грязь на улицах, вонючие канавы на обочинах больших дорог, мошенники в лице каждого местного жителя, занимающегося торговлей или подвозом, попрошайки (которых в Иране впрочем можно сказать нет по сравнению с Ебиптом).
Выйдя вчера ночью на балкон с чашкой горячего зеленого чая, я подумала, что, пожалуй, несколько погорячилась, решив, что ноги моей не будет больше в этом злачном притоне городе, ведь все эти дурацкие проблемы с воровством и прочими проявлениями морального разложения (тут меня поймет, наверное, только хамсафар), о которых я не стала упоминать, в принципе разрешимы. И больше того, в этом есть даже некое удовольствие, подчинить ситуацию себе, а не себя приспосабливать к жизни в такой ситуации. На этом краю цивилизации в семи столетиях назад, живут несколько совершенно замечательных людей, ради встречи с которыми сюда стоило приехать, и даже я их не увижу больше после возвращения, ценность этой встречи не утратит своего значения. Ведь они останутся в моей жизни все равно, пусть даже как воспоминание. Встреча - всегда больше, чем расставание.
За все это, пожалуй, и можно простить Востоку все те явления, которые неизменно шокируют приезжего в первую очередь: грязь на улицах, вонючие канавы на обочинах больших дорог, мошенники в лице каждого местного жителя, занимающегося торговлей или подвозом, попрошайки (которых в Иране впрочем можно сказать нет по сравнению с Ебиптом).
Выйдя вчера ночью на балкон с чашкой горячего зеленого чая, я подумала, что, пожалуй, несколько погорячилась, решив, что ноги моей не будет больше в этом злачном притоне городе, ведь все эти дурацкие проблемы с воровством и прочими проявлениями морального разложения (тут меня поймет, наверное, только хамсафар), о которых я не стала упоминать, в принципе разрешимы. И больше того, в этом есть даже некое удовольствие, подчинить ситуацию себе, а не себя приспосабливать к жизни в такой ситуации. На этом краю цивилизации в семи столетиях назад, живут несколько совершенно замечательных людей, ради встречи с которыми сюда стоило приехать, и даже я их не увижу больше после возвращения, ценность этой встречи не утратит своего значения. Ведь они останутся в моей жизни все равно, пусть даже как воспоминание. Встреча - всегда больше, чем расставание.