Клаустрофилия
Есть такая болезнь, клаустрофобия. Это когда закрытых мест боятся. А еще есть обратное явление, не знаю, как оно правильно называется и называется ли вообще, но я назвала его клаустрофилия. Любовь к узким неудобным темным и закрытым местам. Встречается у меня в общежитии. Очень распространено среди пакистанцев, индусов и как ни странно некоторых арабов.
Это когда, например, бежишь с уроков, лифт полный, поэтому бегом в сторону лестницы, поворачиваешь, не снижая скорости, чтобы скорее взлететь вверх и проскочить несколько пролетов этажей без остановок, а там внезапно за поворотом видишь на лестнице кучу обедающих пакистанок, ровнехонько под табличкой «есть еду на лестницах запрещено!», занявших целиком несколько ступенек, заставив все тарелками, кастрюлями, застелив скатертями, разложив всяческие принадлежности вокруг, не оставив места для прохода. И выхода только два: наступить кому-нить в тарелку, на руку, на ногу, дав пару пинков, протиснуться на следующий этаж, или поворачивать к другой лестнице, так как заставить всех встать и собрать пожитки займет гораздо больше времени. Хоть я тут и давно, а до сих пор не пойму, какой кайф обедать на темной узкой холодной в любую погоду каменной лестнице, когда есть столовая, огромный двор с цветами, наконец, телевизионная комната…
Если где-то есть два соединяющихся между собой помещения, то место которым они соединяются, например, проем двери или просто арка с проходом, обязательно будет ровно по центру занято пьющими шир-чай пакистанками в количестве не менее 5 человек, или одной большой арабской девушкой, делающей уроки, сидя на каком-нить покрывале и разложившей несколько книг, несколько тетрадей, гору цветных ручек и маркеров, сумку, телефон, носовые платочки, и прочие необходимые мелочи вокруг себя на расстоянии невытянутой руки. Почему во всяких узких и необходимых для прохода местах обязательно надо рассесться и разложить кучу всего, чтобы каждый раз все это подбирать и двигаться?! И никому еще в голову не пришло, что можно пересесть или сразу сесть в другом месте, так как все равно кто-то придет и поднимет…
Эта любовь ко всякого рода узкостям и щелям прослеживается везде, даже в огромном салоне для дискуссий, обязательно найдется место между стеной и колонной, или неудобный угол, куда втиснется со всеми своими пожитками восточная девушка. И почему им не нравится такой удобный светлый салон для чтения, со стульями и столами. Еще более меня удивляет странная любовь делать уроки после «отбоя» в комнате, где по правилам должен быть выключен свет, сидя за занавеской с крошечным фонариком, в то время когда до 3 ночи открыт салон для дискуссий и там лампы дневного света настолько освещают весь зал, что хоть 6-м шрифтом книги читай.
А еще была у меня соседка, пакистанка, разумеется, которая очень любила спать не на кровати (там она исключительно гостей принимала), а в узком пространстве под кроватью, постелив туда одеяло, подушку, иногда во сне она совсем закатывалась под кровать, и тем кто приходил к ней с делами иногда было неясно она вообще здесь или еще не вернулась с уроков. Я тогда фарси еще плохо знала и указывала им под кровать «Унджа» («там»), некоторые не верили, думали, что я шучу или хочу что-то другое сказать. На вопрос зачем она там ложиться, она просто ответила «Нравится». Потом она переехала и приехала другая, которая хоть там под кроватью и не спала, зато там между кроватями кушала, делала уроки, читала…
Несколько раз меня приглашали на пакистанские собрания по поводу какого-нить события (я правда ни разу так и не пошла), и каждый раз я диву давалась какие они выбирают для их проведения места «1 этаж под лестницей», «площадка между кухней и ванной и как тока не в туалете», «на лестнице между вторым и третьим этажами»…
Несколько дней назад я обнаружила, что в светлых местах они тоже иногда собираются, например, на общей кухне в углу между двумя холодильниками.
Это когда, например, бежишь с уроков, лифт полный, поэтому бегом в сторону лестницы, поворачиваешь, не снижая скорости, чтобы скорее взлететь вверх и проскочить несколько пролетов этажей без остановок, а там внезапно за поворотом видишь на лестнице кучу обедающих пакистанок, ровнехонько под табличкой «есть еду на лестницах запрещено!», занявших целиком несколько ступенек, заставив все тарелками, кастрюлями, застелив скатертями, разложив всяческие принадлежности вокруг, не оставив места для прохода. И выхода только два: наступить кому-нить в тарелку, на руку, на ногу, дав пару пинков, протиснуться на следующий этаж, или поворачивать к другой лестнице, так как заставить всех встать и собрать пожитки займет гораздо больше времени. Хоть я тут и давно, а до сих пор не пойму, какой кайф обедать на темной узкой холодной в любую погоду каменной лестнице, когда есть столовая, огромный двор с цветами, наконец, телевизионная комната…
Если где-то есть два соединяющихся между собой помещения, то место которым они соединяются, например, проем двери или просто арка с проходом, обязательно будет ровно по центру занято пьющими шир-чай пакистанками в количестве не менее 5 человек, или одной большой арабской девушкой, делающей уроки, сидя на каком-нить покрывале и разложившей несколько книг, несколько тетрадей, гору цветных ручек и маркеров, сумку, телефон, носовые платочки, и прочие необходимые мелочи вокруг себя на расстоянии невытянутой руки. Почему во всяких узких и необходимых для прохода местах обязательно надо рассесться и разложить кучу всего, чтобы каждый раз все это подбирать и двигаться?! И никому еще в голову не пришло, что можно пересесть или сразу сесть в другом месте, так как все равно кто-то придет и поднимет…
Эта любовь ко всякого рода узкостям и щелям прослеживается везде, даже в огромном салоне для дискуссий, обязательно найдется место между стеной и колонной, или неудобный угол, куда втиснется со всеми своими пожитками восточная девушка. И почему им не нравится такой удобный светлый салон для чтения, со стульями и столами. Еще более меня удивляет странная любовь делать уроки после «отбоя» в комнате, где по правилам должен быть выключен свет, сидя за занавеской с крошечным фонариком, в то время когда до 3 ночи открыт салон для дискуссий и там лампы дневного света настолько освещают весь зал, что хоть 6-м шрифтом книги читай.
А еще была у меня соседка, пакистанка, разумеется, которая очень любила спать не на кровати (там она исключительно гостей принимала), а в узком пространстве под кроватью, постелив туда одеяло, подушку, иногда во сне она совсем закатывалась под кровать, и тем кто приходил к ней с делами иногда было неясно она вообще здесь или еще не вернулась с уроков. Я тогда фарси еще плохо знала и указывала им под кровать «Унджа» («там»), некоторые не верили, думали, что я шучу или хочу что-то другое сказать. На вопрос зачем она там ложиться, она просто ответила «Нравится». Потом она переехала и приехала другая, которая хоть там под кроватью и не спала, зато там между кроватями кушала, делала уроки, читала…
Несколько раз меня приглашали на пакистанские собрания по поводу какого-нить события (я правда ни разу так и не пошла), и каждый раз я диву давалась какие они выбирают для их проведения места «1 этаж под лестницей», «площадка между кухней и ванной и как тока не в туалете», «на лестнице между вторым и третьим этажами»…
Несколько дней назад я обнаружила, что в светлых местах они тоже иногда собираются, например, на общей кухне в углу между двумя холодильниками.