"Неизбежность-3. Майкл". Часть 2. «Танго в Париже» (7)
* * *
Трудно соображать, когда тебя бьют. Другое дело, когда достается в драке, там думать можно и нужно. А если по тебе, беспомощному и уязвимому, лупят как по боксерской груше, не давая увернуться, закрыть лицо или просто судорожно вздохнуть, то все твои бойцовские качества могут пригодиться только для того, чтобы достойно прожить мгновения между ударами.
Конечно, он попытался оказать сопротивление. Когда Инквизитор приблизился в очередной раз, снова собираясь пнуть, он умудрился вцепиться зубами ему в ногу. Не разжимая челюсть, Майкл, рванув на себя, уронил Инквизитора на пол, а когда тот проворно вскочил и склонился над ним, сумел еще ударить головой в лицо.
Но на этом контратака захлебнулась. Потом озверевший от боли Инквизитор бил его целую вечность. А может быть пять минут.
Теперь они замерли каждый в своем углу, словно боксеры после гонга - Инквизитор, утомленно привалившись спиной к стене, сидел недалеко от камина, а Майкл в полузабытье скорчился на левом боку недалеко от колодца, уткнувшись лицом в каменный пол.
Физическая боль - лучшее средство от похмелья. Жаль, что сие простое открытие никогда ему больше не пригодится. Все идет к тому, что эта мудрость будет последним пополнением его жизненного опыта.
Как только прекратились побои, утихла и паника, которая на какие-то несколько минут заставила его забыть собственное имя. А ведь было бы заманчиво, сойти сейчас с ума. Или хотя бы потерять сознание. Как славно звучит - «потерять сознание»… Вот так взять и добровольно утратить понимание того, что с тобой происходит и, тем более, того, что еще должно произойти. Снять с себя ответственность… Но так уж устроен человек, что добровольно он сознание терять не способен. Словно кто-то сверху наблюдает за ним и следит, не наступил ли еще предел, не пора ли вмешаться и отключить его, болезного…
В установившейся тишине было слышно, как в камине стреляют, догорая, поленья, да журчит вода в странном нелепом колодце.
- Если бы ты знал, как я устал… - сквозь шум в ушах расслышал он тихий голос.
- Сочувствую, конечно… - с трудом двигая прикушенным языком, произнес Майкл. - Но мне вот что интересно… Ты кого сейчас бил? Майкла? Яспера? Или себя?
- Заткнись, Майкл… - простонал Инквизитор.
«Заткнись, Майкл!», кричало подсознание.
- Молчу, молчу… - бессильно засмеявшись, ответил он обоим и, уткнувшись лбом в холодный камень, наконец потерял сознание.
Очнулся Майкл оттого, что боль плетью опоясала руку, заставив непроизвольно вскрикнуть. Он почувствовал, как его взваливают на плечо и куда-то несут. А через несколько секунд он ощутил под ногами пол и понял, что Инквизитор перетащил его к тем самым металлическим конструкциям, которые он заметил ранее недалеко от камина.
На шее вновь очутилась удавка, потянула наверх, заставив подняться на цыпочки, чтобы осталась возможность дышать. На несколько бесконечных мгновений мозг снова объяла паника. Он испугался, что это все, конец. Сейчас его просто вздернут. Но тут же где-то рядом раздался тихий голос:
- Не бойся. Мне просто нужно, чтобы ты спокойно стоял, пока я тебя привязываю.
Нет, это не конец! Просто нужно спокойно стоять.
И тогда еще можно будет пожить.
И он стоял. Спокойно и покорно. Чувствовал, как расстегнулись наручники, как привязали руки, одну за другой, к чему-то вверху, над ним. Боль в плече плеснула кипятком, заставив глубоко задышать открытым ртом и крепко зажмуриться, чувствуя, как в уголках глаз закипают слезы.
Только в кино героям умирать не страшно. Там за кадром звучит гордая и торжественная мелодия, придавая сил и заставляя смело вздымать подбородок. В жизни все оказалось куда прозаичнее. Он слышал рядом чужое хриплое дыхание. Простуженный Инквизитор, вполголоса ругая свою головную боль, проверил узлы на руках, снял с шеи удавку и, сматывая веревку, встал напротив и оглядел плоды своих трудов.
- Все не так… - он, вздохнув, устало потер висок. - В этот раз все как-то не так… Я не понимаю… Смотрю на тебя, Яспер, и знаю, что должен тебя убить… Вот только забыл, почему… Мне так паршиво, ни черта не соображаю…
Обхватив голову руками, он пошел прочь, продолжая вполголоса:
- Надо отдохнуть… Побудь здесь, я скоро вернусь… Я выпью таблетку и ненадолго прилягу… Не уходи никуда, Яспер…
С внезапной апатией Майкл проследил, как Инквизитор, устало шаркая ногами, скрылся в дверном проеме в дальнем углу зала. А ведь счастливчик он был, этот Яспер, подумалось ему. Умер во сне, так ничего и не почувствовав.
НЕТ!
Он не хочет умирать так, безвольной куклой, от страха перестав соображать. Зажмурившись, он медленно сосчитал до ста. Потом заставил себя сосчитать в обратном порядке и только затем открыл глаза.
Итак, что мы имеем? Офицер британской криминальной разведки Майкл Кроуфорд из-за своей дурости… нет! будем думать - из-за неудачного стечения обстоятельств попал в руки серийного убийцы. Тип - явно сумасшедший, причем корни его помешательства уходят в прошлое, насколько глубокое - сейчас судить сложно и нет сил, но это явно связано с детством, его отцом и тем, как его родитель воспринял известие о том, что сын - гомосексуалист.
Что еще? Офицер Кроуфорд связан так, что сбежать никакой возможности нет, к тому же он изрядно пострадал физически. Ноет левый бок, на правую ногу больно ступить, затылок налит свинцом, а правое плечо однозначно вывихнуто. Это не считая того, что, кажется, сломан нос, шатаются некоторые зубы, и все лицо разбито в кровь.
А еще на нем надеты голубые джинсы и белая футболка - он купил их только вчера. Ну, конечно, джинсы перестали быть голубыми, а футболка - белой, покрывшись серой каменной пылью и пятнами его собственной крови. Но оттого, что он отчетливо вспомнил, как вышел в них из примерочной, как платил за покупку в большом универмаге в квартале Эпинет, ему вдруг стало легче, словно он вернул хотя бы часть контроля над ситуацией.
Справа догорает камин, он даже чувствует тепло, идущее от рдеющих в глубине поленьев. Слева, там, где в центре зала стоит колодец, слышится журчание воды. Внезапно страшно захотелось пить. Он так отчетливо представил себе эту прозрачную, холодную до ломоты в зубах, вкусную родниковую воду, что даже застонал.
Что же ты наделал, Майкл?
Какого черта ты заставил себя думать? Никакого, абсолютно никакого контроля ты не обрел. Только отчетливо понял, что с тобой произошло. И до конца осознал, что жить осталось совсем недолго…
Дальше?