ФОТО ДНЯ. ПОЛИТКАТОРЖАНЕ. 1890-Е. КАТОРГА НА САХАЛИНЕ
Смотрю я на это фото и думаю: "Странные лица у этих политкаторжан. Доходяжные. И какой, интересно, политикой они могли заниматься? В какой партии? Не народовольцы уж точно, и не из благородных кровей..." А потом я понял! И, думаю, не ошибаюсь. Это, в большинстве своем, крестьяне. И свой срок за политику они, скорее всего, получили за то, что публично высказались против местной власти или царя хаяли. Про такие случаи мне доводилось читать. Приходят, например, к крестьянику, у которого долгов, как шелков, чтобы описать его имущество за недоимки, а он, понимая, что теперь он разорен, и его лишат последнего, пытается сначала упрашивать представителей власти, а потом, поняв, что это тщетно, в порыве эмоций им: "Сатрапы! Кровопийцы!". На что: "- Да это бунт! - кричал исправник. - Гей, староста сюда!" (А.С. Пушкин "Дубровский"). Вот вам и политика!
... ниже приведены еще любопытные фото с Сахалинской каторги (кому хочется больше - СЮДА). А в самом конце - Софья Ивановна Блювштейн - «Сонька Золотая Ручка»! В молодости была красавицей, а после 40 лет и каторги превратилась в старуху. Вот что каторга царская "животворящая" с людьми делала!
Политкаторжане
Работы каторжников
Работы каторжников в сахалинской тайге
Каторжники, прикованные к тачкам
Работы каторжников в зимнее время
Перевозка дров каторжными
Женщины-каторжанки на работе
Софья «Золотая ручка». На фото ей всего 42 - 43 года (родилась в 1846 году. Фото 1888 года)
В 1890 году с ней встретился Антон Чехов, оставивший описание каторжанки Софьи Блювштейн в книге «Остров Сахалин»:
« Это маленькая, худенькая, уже седеющая женщина с помятым, старушечьим лицом. На руках у неё кандалы: на нарах одна только шубейка из серой овчины, которая служит ей и тёплою одеждой и постелью. Она ходит по своей камере из угла в угол, и кажется, что она все время нюхает воздух, как мышь в мышеловке, и выражение лица у неё мышиное. Глядя на неё, не верится, что еще недавно она была красива до такой степени, что очаровывала своих тюремщиков…»
«Золотая ручка» в молодости
... и в кино.
p.s
Вангую, что обязательно прилетит сюда какая-нибудь либерастная сволочь и раскроет свое хайло по поводу ужасов Гулага. Дескать:
"Да, коммуняки понимали как "улучшить" систему создавая ГУЛАГ, пройдя через "ужасы" царской каторги. ... они и увеличили норму выработки и урезали пайки. Хуй куда сорвёшься когда на грани истощения. Тут уже не побегаешь по три раза" (комент под постом от
kostarev_mg ).
На что сам
humus - явно не сторонник большевиков и Советской власти, ответил:
"Вот Михаил Михайлович Розанов пишет:
На десятилетия засела в памяти сахалинцев «Онорская история», разразившаяся в 1892 году, через два года после Чехова, за пять лет до Дорошевича и за год до приезда туда на службу доктора Лобаса.
Начальство надумало сделать просеку из Среднего Сахалина на Южный через заболоченную тундру и тайгу. С весны до первых заморозков шла работа в условиях, в самом деле, едва ли не более зверских, чем на Соловках в первые годы открытого произвола и террора.
Из партии в 500 человек, составлявшей около десяти процентов каторжных на острове, за это время «убыло» 296 человек, из них 70 умерло, остальные бежали. Места, где трупы зарывали в общие могилы, арестанты окрестили Хановскими и Мурашевскими бойнями.
Во главе всей партии поставили Ханова, а Мурашев был его правой рукой. Ханов служил на Сахалине надзирателем после того, как отбыл каторгу и поселение в Сибири на Каре в «разгильдеевские времена» - самые страшные из всей истории царской каторги. Партию разбили на артели по 20 человек, из них один назначался надсмотрщиком (десятником или бригадиром, как называют теперь). Дневной урок на артель: вырубить деревья, выкорчевать пни, очистить полотно дороги и прорыть боковые канавы на протяжении 150 сажен (300 метров) в длину и две с половиной сажени в ширину. Артели не могли справиться с уроками и надзиратели в наказание били арестантов чем попало, нередко до смерти, а Ханов уменьшал им хлебные порции. Партия таяла от побоев, истощения, членовредительства, побегов. Чтобы она не взбунтовалась, отданная под присмотр всего лишь трех надзирателей из военнослужащих, Ханов выделил из нее тюремных «Иванов» - атаманов каторги, и поставил их надсмотрщиками. «Иваны» сами не работали, питались лучше и могли тиранить и грабить в своих артелях сколько вздумается. За это они держали сторону Ханова. «Шпанка» же из случайных преступников, забитая и несчастная, поедаемая мошкарой, лишившись своих коноводов - вот этих самых «Иванов» - безропотно несла свой крест. Люди бросались под падающие деревья, рубили себе руки, чтобы только их, как больше нетрудоспособных, отправили назад в тюрьму. «И сейчас еще, в 1897 году, пишет Дорошевич, на Сахалине много этих «онорцев» с отрубленными кистями рук.
Сколько погибло в тайге из бежавших с просеки, никто не знает. Поймали только трех людоедов, питавшихся мясом своих мертвых или убитых товарищей. Сахалинскому палачу Копелеву каторжане по грошам собрали 15 рублей за то, чтобы он насмерть запорол одного людоеда, Губаря, тоже из «Иванов». Он чем-то «не потрафил» Ханову и был лишен бригадирства. Подговорив двух каторжан из артели, он бежал и одного молодого вскоре убил «на мясо». Губаря ненавидела и в страхе трепетала перед ним вся тюрьма. И Комелев постарался... Губарь потерял сознание на 48 ударе плетью и через три дня умер. Остальные два людоеда, приговоренные к такому же числу плетей, как Губарь, выдержали. С ними через пять лет и разговаривал Дорошевич. «Все равно птицы расклюют» - оправдывался один из них.
За целое лето проложили 77 верст просеки и отказались от намерения продолжить ее «вдоль всего Сахалина». Какова она была, можно судить по тому, что 8 верст по ней Дорошевич осилил верхом на лошади только за три с половиной часа.
Что стало с Хамовым, Мурашевым, с надсмотрщиками и надзирателями, ни Лобас, ни Дорошевич не сообщают. Лобас лишь пространно повествует, насколько безграмотно медицински и явно лживо составлялись и отсылались акты о смерти каторжан на этой просеке, но что, мол, невзирая на это, «начальство верило донесениям и по поводу большинства скоропостижных смертей никаких дознаний не производилось».
Так что не нужно здесь про Гулаг. Тем более, что у меня там дед по отцовской линии побывал дважды. И вернулся. Кулаком он был...
... ниже приведены еще любопытные фото с Сахалинской каторги (кому хочется больше - СЮДА). А в самом конце - Софья Ивановна Блювштейн - «Сонька Золотая Ручка»! В молодости была красавицей, а после 40 лет и каторги превратилась в старуху. Вот что каторга царская "животворящая" с людьми делала!
Политкаторжане
Работы каторжников
Работы каторжников в сахалинской тайге
Каторжники, прикованные к тачкам
Работы каторжников в зимнее время
Перевозка дров каторжными
Женщины-каторжанки на работе
Софья «Золотая ручка». На фото ей всего 42 - 43 года (родилась в 1846 году. Фото 1888 года)
В 1890 году с ней встретился Антон Чехов, оставивший описание каторжанки Софьи Блювштейн в книге «Остров Сахалин»:
« Это маленькая, худенькая, уже седеющая женщина с помятым, старушечьим лицом. На руках у неё кандалы: на нарах одна только шубейка из серой овчины, которая служит ей и тёплою одеждой и постелью. Она ходит по своей камере из угла в угол, и кажется, что она все время нюхает воздух, как мышь в мышеловке, и выражение лица у неё мышиное. Глядя на неё, не верится, что еще недавно она была красива до такой степени, что очаровывала своих тюремщиков…»
«Золотая ручка» в молодости
... и в кино.
p.s
Вангую, что обязательно прилетит сюда какая-нибудь либерастная сволочь и раскроет свое хайло по поводу ужасов Гулага. Дескать:
"Да, коммуняки понимали как "улучшить" систему создавая ГУЛАГ, пройдя через "ужасы" царской каторги. ... они и увеличили норму выработки и урезали пайки. Хуй куда сорвёшься когда на грани истощения. Тут уже не побегаешь по три раза" (комент под постом от
kostarev_mg ).
На что сам
humus - явно не сторонник большевиков и Советской власти, ответил:
"Вот Михаил Михайлович Розанов пишет:
На десятилетия засела в памяти сахалинцев «Онорская история», разразившаяся в 1892 году, через два года после Чехова, за пять лет до Дорошевича и за год до приезда туда на службу доктора Лобаса.
Начальство надумало сделать просеку из Среднего Сахалина на Южный через заболоченную тундру и тайгу. С весны до первых заморозков шла работа в условиях, в самом деле, едва ли не более зверских, чем на Соловках в первые годы открытого произвола и террора.
Из партии в 500 человек, составлявшей около десяти процентов каторжных на острове, за это время «убыло» 296 человек, из них 70 умерло, остальные бежали. Места, где трупы зарывали в общие могилы, арестанты окрестили Хановскими и Мурашевскими бойнями.
Во главе всей партии поставили Ханова, а Мурашев был его правой рукой. Ханов служил на Сахалине надзирателем после того, как отбыл каторгу и поселение в Сибири на Каре в «разгильдеевские времена» - самые страшные из всей истории царской каторги. Партию разбили на артели по 20 человек, из них один назначался надсмотрщиком (десятником или бригадиром, как называют теперь). Дневной урок на артель: вырубить деревья, выкорчевать пни, очистить полотно дороги и прорыть боковые канавы на протяжении 150 сажен (300 метров) в длину и две с половиной сажени в ширину. Артели не могли справиться с уроками и надзиратели в наказание били арестантов чем попало, нередко до смерти, а Ханов уменьшал им хлебные порции. Партия таяла от побоев, истощения, членовредительства, побегов. Чтобы она не взбунтовалась, отданная под присмотр всего лишь трех надзирателей из военнослужащих, Ханов выделил из нее тюремных «Иванов» - атаманов каторги, и поставил их надсмотрщиками. «Иваны» сами не работали, питались лучше и могли тиранить и грабить в своих артелях сколько вздумается. За это они держали сторону Ханова. «Шпанка» же из случайных преступников, забитая и несчастная, поедаемая мошкарой, лишившись своих коноводов - вот этих самых «Иванов» - безропотно несла свой крест. Люди бросались под падающие деревья, рубили себе руки, чтобы только их, как больше нетрудоспособных, отправили назад в тюрьму. «И сейчас еще, в 1897 году, пишет Дорошевич, на Сахалине много этих «онорцев» с отрубленными кистями рук.
Сколько погибло в тайге из бежавших с просеки, никто не знает. Поймали только трех людоедов, питавшихся мясом своих мертвых или убитых товарищей. Сахалинскому палачу Копелеву каторжане по грошам собрали 15 рублей за то, чтобы он насмерть запорол одного людоеда, Губаря, тоже из «Иванов». Он чем-то «не потрафил» Ханову и был лишен бригадирства. Подговорив двух каторжан из артели, он бежал и одного молодого вскоре убил «на мясо». Губаря ненавидела и в страхе трепетала перед ним вся тюрьма. И Комелев постарался... Губарь потерял сознание на 48 ударе плетью и через три дня умер. Остальные два людоеда, приговоренные к такому же числу плетей, как Губарь, выдержали. С ними через пять лет и разговаривал Дорошевич. «Все равно птицы расклюют» - оправдывался один из них.
За целое лето проложили 77 верст просеки и отказались от намерения продолжить ее «вдоль всего Сахалина». Какова она была, можно судить по тому, что 8 верст по ней Дорошевич осилил верхом на лошади только за три с половиной часа.
Что стало с Хамовым, Мурашевым, с надсмотрщиками и надзирателями, ни Лобас, ни Дорошевич не сообщают. Лобас лишь пространно повествует, насколько безграмотно медицински и явно лживо составлялись и отсылались акты о смерти каторжан на этой просеке, но что, мол, невзирая на это, «начальство верило донесениям и по поводу большинства скоропостижных смертей никаких дознаний не производилось».
Так что не нужно здесь про Гулаг. Тем более, что у меня там дед по отцовской линии побывал дважды. И вернулся. Кулаком он был...